в какой стране жил барон мюнхгаузен
Барон Мюнхгаузен
 | Прошу помощь зала Автор статьи начал её писать, но не уверен, что сможет доработать до соответствия стандартам. Поэтому он просит других участников помочь в написании статьи. |
Содержание
Краткая биографическая справка, плавно переходящая в библиографическую [ править ]
Но уже в следующем, 1741 году произошёл елизаветинский переворот. Брауншвейгская фамилия рассталась с троном, а Мюнхгаузен, то ли не захотевший, то ли не сумевший найти нового покровителя — с надеждой на военную карьеру. Несмотря на беспорочную службу и репутацию образцового офицера, многочисленные прошения о производстве в следующий чин добрых десять лет оставались без ответа. Впрочем, неуспех в карьере был скрашен успехом в амурных делах: в 1744 году Мюнхгаузен женился на дочери рижского дворянина Якобине фон Дунтен, с которой много лет прожил в любви и согласии. И в том же 1744 во главе почётного караула встречал в Риге невесту царевича, будущую императрицу Екатерину II.
В 1750 году, добившись наконец чина ротмистра, Мюнхгаузен получил отпуск, дабы уладить наследственные дела — и больше в Россию не вернулся. На прошение об отставке пришёл ответ, что его следует подавать лично, а не присылать по почте; Мюнхгаузен являться лично не захотел и в 1754 году был отчислен как «самовольно оставивший службу».
С тех пор он до самой смерти жил в родном поместье Боденвердер, занимаясь охотой и развлекаясь общением с соседями — а точнее, развлекая их совершенно невообразимыми историями. И не только соседей: он регулярно выбирался в близлежащий город Гёттинген, где так же веселил завсегдатаев своего любимого трактира. Во всех прочих отношениях Мюнхгаузен пользовался заслуженной репутацией безупречно правдивого человека, и лишь когда доходило до охотничьих баек или воспоминаний о службе в «далёкой дикой России», он давал волю совершенно безудержной фантазии. Благо слушатели прекрасно знали «жанровые условности»: от таких историй никто и не ждёт правдоподобия, лишь бы посмешнее было! И если барон «в подтверждение истинности рассказанного» ссылался на свою репутацию — что ж, так ещё смешнее!
А потом некоторым из слушателей пришло в голову записать эти истории и издать их в печати, чтобы другие тоже могли посмеяться. Сперва отдельные рассказы появлялись в берлинском альманахе «Путеводитель для весёлых людей»; затем Рудольф Эрих Распе (которого нынче знают именно за это) издал «Рассказы барона Мюнхгаузена о его изумительных путешествиях и кампаниях в России» — основываясь на рассказах из «Путеводителя», но изрядно добавив от себя, вплоть до фольклорных сюжетов. Поскольку Распе в это время жил в Англии и издал книгу на английском языке, многие добавления оказались посвящены морским путешествиям. И наконец в 1786 году Готфрид Август Бюргер перевёл книгу Распе на немецкий язык (и тоже добавил отсебятины), издав под названием «Удивительные путешествия на суше и на море, военные походы и весёлые приключения барона Мюнхгаузена, о которых он обычно рассказывает за бутылкой в кругу своих друзей». Именно этот вариант книги считается каноническим, хотя позднее появилось ещё множество дополнений от разных авторов.
Книга имела бешеный успех, почти моментально став популярной во всей Европе. Увы, для самого Мюнхгаузена непрошеная слава оказалась не слишком-то сладкой. Полбеды, что со всех концов Германии начали приезжать зеваки, желающие поглазеть на «барона-лжеца». Куда неприятней оказалось само это прозвище: если «за бутылкой в кругу друзей» всякий понимал шуточность его рассказов, то к печатному тексту отношение было совсем иным, и широкая публика чересчур всерьёз приняла постоянные заверения рассказчика в собственной правдивости, соседствующие с откровенным вымыслом… Барон был сильно разгневан. И дело было не в книге (другие авторы публиковали их и раньше, а байки барон травил на самом деле, до последних дней жизни), а в том, что Распе в своей книге назвал барона по имени (до этого рассказчика-враля оставляли безымянным, либо ограничивались М-Х-Г-Ном). По некоторым данным, был даже суд, который Мюнхгаузену выиграть не удалось. Также, по слухам, Мюнхгаузен хотел вызвать на дуэль автора, «обесчестившего его имя» — впрочем, и Распе, и Бюргер издали книгу анонимно, так что вызывать было попросту некого.
Как бы то ни было, с тех пор имя Мюнхгаузена обрело нарицательное значение: так называют выдумщика, фантазёра, рассказчика фантастических и неправдоподобных историй. А вот отношение к этим выдумкам может быть самое разнообразное: начиная от «Ну как можно так бессовестно врать?» и вплоть до «На самом деле это чистая правда, которая лишь выглядит невероятно». Со всеми промежуточными остановками.
Книжный канон Распе и Бюргера [ править ]
Первой публикацией рассказов Мюнхгаузена можно считать книгу «Чудак» (Der Sonderling) графа Рокса Фридриха Линара, изданную в 1761 году, где фигурировали три истории, рассказанные бароном. Однако эта книга по сравнению с последующими осталась почти неизвестной.
Двадцатью годами спустя, как уже упомянуто, подборка мюнхгаузеновских рассказов была опубликована в двух выпусках альманаха «Путеводитель для весёлых людей» (от 1781 и 1783 года), где автор был указан как «господин М-х-з-н».
И наконец в 1785 году вышла книга Распе. Некоторые исследователи предполагают, что он основывался не только на рассказах из «Путеводителя», но и сам когда-то посещал гёттингенский трактир, где барон рассказывал свои байки. Во всяком случае, у Распе фамилия рассказчика была указана уже без сокращений. Кроме того, он объединил разрозненные истории общим сюжетом (хотя и довольно формальным: отдельные главы по-прежнему можно читать как самостоятельные рассказы) и немало дописал от себя, используя бродячие сюжеты и даже греческие мотивы — в частности, для описания путешествия на Луну.
В 1786 году книга была издана в Германии в вольном переводе Бюргера, причём переводчик тоже добавил несколько историй от себя, а кое-что, наоборот, исключил (например, историю про мазь, от которой растут усы).
На этом отнюдь не закончилось: традицию продолжил Иоганн Карл Шнорр, написавший «Продолжения приключений Мюнхгаузена»; здесь значительная часть действия происходит уже в Германии (у Распе и Бюргера барон приключался где угодно, но не на родине). Позднее было ещё множество продолжений от самых разных авторов. Тем не менее именно издание 1786 г., получившее всеевропейскую популярность и сформировавшее образ Мюнхгаузена как литературного персонажа, считается каноном.
Первый перевод (точнее, вольный пересказ) на русский язык был сделан Николаем Осиповым ещё в 1791 г. и издан под названием «Не любо — не слушай, а врать не мешай». Но наиболее известным в нашей стране стал гораздо более поздний пересказ Чуковского. Следует заметить, что Корней Иванович предназначал эту книгу для детей; поэтому были сглажены и даже исключены некоторые «неподходящие» моменты, а фамилия персонажа впервые была написана как «Мюнхаузен». Полный перевод был выполнен в 1956 г. В.С. Вальдман.
Сиквел Иммермана [ править ]
К. Иммерман написал своего рода продолжение про внука (или так называемого внука — о чем намекается в тексте) — «Мюнхгаузен. История в арабесках» (1839). В поместье Шник-Шнак-Шнур (которое потом назовут замком) к старому барону, его дочери Эмеренции, их квартиранту Адгезилаю-Адгезелю (бывшему школьному учителю) и немногочисленным слугам просится на постой Мюнхгаузен-младший. Потомок знаменитого барона рассказывает истории, вместе с обитателями «замка» планирует невероятно доходный бизнес. Последний представляет собой переработку воздуха в твердые стройматериалы, чтобы хватило всем нуждающимся. Последняя часть вообще посвящена высмеиванию спиритизма. Примерно в середине идет повествование и о людях, разыскивающих Мюнхгаузена.
Сюжет [ править ]
За свою активную жизнь барон совершил множество подвигов:
Тропы и штампы [ править ]
Экранизации и другие адаптации [ править ]
Столь популярное произведение, разумеется, не могло обойтись без многочисленных адаптаций — театральных, кинематографических, мультипликационных и прочих.
Фамилия барона пишется в соответствии с оригиналом (для русскоязычных произведений) или официальным переводом (для иноязычных). Если официальный перевод отсутствует или неизвестен автору правки — пишется «Мюнхгаузен».
Путешествия по миру с Фриделем-2. Боденвердер – Родина Барона Мюнхгаузена
Этим летом в июле я гостила у своего друга Фриделя. Живёт он в маленьком городке Люббеке (не путайте с Любек), расположенном на земле Северный Рейн-Вестфалия. Лето выдалось аномально жарким (+34 в тени). За полтора месяца ни капли дождя, все замечательные газоны, которыми немцы очень гордятся и с любовью ухаживают за ними, превратились в сено, листва деревьев и кустарников пожухла, листопад был, как глубокой осенью. Уровень воды в реках упал так, что стало невозможным судоходство. Жители очень страдали от изнуряющего зноя, и Фридель тоже очень мучился. Я жару переношу хорошо, но даже мне было многовато.
Из-за этой аномалии дальних поездок мы не предпринимали, но в один из дней Фридель предложил поехать на родину Мюнхгаузена. Я не предполагала, что такое место существует и, конечно же, с радостью согласилась. И мы отправились в путь на машине.
Дорога – очень живописная, петляла меж полей, лесов, маленьких городов с очень красивыми старинными, фахверковыми домиками. Созерцать такую красоту было сплошным удовольствием! И вот мы въехали в город Боденвердер, – в город, где родился и жил знаменитый Карл Фридрих Иероним Барон фон Мюнхгаузен! Это маленький, очаровательный городок с населением меньше 6 тысяч жителей, расположен на берегу реки Везер с живописнейшими пейзажами по берегам. Просто попадаешь в сказку! Милый и уютный, как и многие другие городки Нижней Саксонии. Но только здесь на каждом шагу – постоянные напоминания о Мюнхгаузене.
Мало кто знает, что Мюнхгаузен не только литературный персонаж, а реальное историческое лицо. Барон фон Мюнхгаузен, действительно, родился 11 мая 1720 года в отцовском имении в Боденвердере. Отец умер, когда ему было четыре года. Мальчику была уготована офицерская карьера, которую он начал пажом при герцоге в Вольфенбюттеле, откуда был откомандирован в Россию на службу при царском дворе. Он прослужил в русской армии 12 лет и участвовал в русско-турецкой войне. Недалеко от Риги, где он служил, Мюнхгаузен познакомился со своей будущей женой рижской дворянкой Якобиной фон Дунтен. Они прожили счастливо 46 лет!
Получив чин ротмистра, Мюнхгаузен взял годовой отпуск и вернулся на родину. Возвращаться в армию он не хотел и подал в Военную коллегию прошение об отставке с присвоением за беспорочную службу чина подполковника, но получил отказ. Некоторое время он не оставлял надежды добиться выгодной отставки (дававшей, кроме престижного чина, право на пенсию), однако все прошения результатов не дали, и до конца жизни Мюнхгаузен подписывался как ротмистр русской службы.
Когда он окончательно отошел от военного поприща, то занялся охотой. С 1752 года и до самой смерти Мюнхгаузен жил в Боденвердере, общаясь, в основном, с соседями, которым рассказывал поразительные истории о своих охотничьих похождениях и приключениях в России.
Жанр, в котором отставной ротмистр травил свои остроумные байки, в Германии именовался «охотничьими анекдотами» («Jagerlatein»). Когда почти 80-летний Карл Фридрих Иероним барон фон Мюнхгаузен в очередной раз начинал рассказывать о России, слушатели скептически ухмылялись. Истории воспринимались не иначе как выдумка, и напрасно.
В 1744 году барон командовал почётным караулом, встречавшим в Риге невесту цесаревича – принцессу Софию Августу Фредерику Ангальт-Цербстскую (будущую императрицу Екатерину II).
В Риге для него начались военные будни. Он должен был следить за тем, чтобы солдаты были обеспечены обмундированием, провиантом, медицинским обслуживанием и поставкой новых лошадей. В музее сохранились документы, подтверждающие его деятельность.
А между тем жизнь в России была не так спокойна, как в Риге. В результате дворцового переворота, его бывший хозяин Антон Ульрих получает чин генералиссимуса.
Мюнхгаузен обращается с просьбой к бывшему господину и, опередив 12 конкурентов, получает чин поручика. Теперь он командует элитной ротой полка.
После возвращения в Петербург Антон Ульрих подыскивает достойную замену выбывшим из строя пажам. Одним из претендентов на теплое местечко становится 17-летний Мюнхгаузен. Находясь при дворе, он много повидал.
Как известно, русский двор при Анне Иоанновне славился неуемной роскошью. В многочисленных торжествах с фейерверками и военными парадами, по долгу службы, принимал участие и Мюнхгаузен.
Позже одной из его любимых историй станет рассказ о чудо-паштете, который был подан императрице во время одного из обедов. Когда сняли крышку с огромного блюда, находившийся там человек промаршировал по блюду и с поклоном преподнес Анне Иоанновне хвалебные вирши. Рассказ можно было бы счесть за очередную фантазию, если не знать о популярности подобных сюрпризов еще со времен Петра Великого.
Царь обожал угощать гостей (особенно иностранцев) диковинными пирогами, из которых что-то вылетало, выбегало, выходило или выползало. Часто в качестве «начинки» использовались не только птицы или животные, но и лилипуты, которые затем развлекали гостей.
Его рассказы начали расходиться по округе, а в 1781 году 16 из них были напечатаны на страницах журнала «Путеводитель для весёлых людей», издаваемом в Берлине. Узнав об этом, Барон даже подавал в суд, но безрезультатно.
Настоящую известность Барон Мюнхгаузен приобрел после книги Эриха Распе.
В 1785 в Лондоне появляется сборник «Рассказы барона Мюнхгаузена о его изумительных путешествиях и кампаниях в России». Причём, барон Мюнхгаузен долгое время и не подозревал о существовании этой книги. Таким образом, Мюнхгаузен превращается одновременно и в рассказчика, и в литературного героя. Причем каждое последующее издание дополнялось рассказами, которые вовсе не были рассказами барона.
В этом чудном городке – Боденвердере – на каждом шагу всё посвящено Мюнхгаузену.
В музее представлены официальные документы, подтверждающие существование исторического лица – немецкого барона из древнего нижнесаксонского рода Мюнхгаузенов.
Напротив дома, в котором жил барон, – фонтан, представляющий собой половину лошади, которая пьёт воду и не может напиться, далее фонтанчик с утками, которых Мюнхгаузену удалось поймать на кусочек сала, нанизанного на длинную веревку.
Идём дальше и видим, как коновал несёт с луга полконя Мюнхгаузена.
За домом – маленький прудик и скульптура, иллюстрирующая, как Мюнхгаузен чуть не утонул в болоте вместе со своим конём, но ему удалось спастись, вытянув себя и коня за свои же волосы.
На улочках и на набережной города много разных кафе, маленьких ресторанчиков и конечно же отели, в которых можно уютно разместиться и жить там сколько душе угодно, но мы провели там только один день.
В городе регулярно проводятся различные представления, во всём царит атмосфера какого-то необыкновенного чуда и праздника, в котором перемешаны реальность и фантазия. Создаётся ощущение, что ты находишься совершенно в другом, нереальном, мире, хочется там остаться хоть на какое-то время. Всё-таки молодцы немцы, умеют они всё сохранить и обыграть красиво.
Может быть, спустя некоторое время, мы опять посетим это сказочное место, но теперь – надо возвращаться домой.
Если эта статья Вам понравилась, поделитесь ею со своими друзьями в социальных сетях: кнопки «Поделиться» располагаются ниже
Каким был барон Мюнхгаузен — в книге, в кино и в реальной жизни
22 февраля 1797 года скончался Карл Фридрих Иероним фон Мюнхгаузен — немецкий барон, сделавший карьеру ротмистра в России, неудержимый фантазер и талантливый рассказчик. В нашей стране знаменитого барона знают главным образом по книге Рудольфа Эриха Распе, переведенной Корнеем Чуковским, по культовому фильму Марка Захарова (сценарий Григория Горина) «Тот самый Мюнхгаузен» с великолепным Олегом Янковским в главной роли, а также по мультфильму «Приключения Мюнхаузена». Однако и книжный, и мультипликационный, и кинематографический — каждый из этих баронов сильно отличается от реального Мюнхгаузена.
От любви до ненависти
Немецкий потомок древнего рода родился в многодетной семье в 1720 году и лишился отца в возрасте четырех лет. Матери тяжело было одной поднимать восьмерых детей, и 15-летнего Иеронима Карла Фридриха отдали в пажи. Именно в качестве пажа он направился в 1737 году в Россию — чтобы служить герцогу Антону Ульриху, ставшему впоследствии мужем княгини и регентши Анны Леопольдовны.
Уже через год Мюнхгаузен принял участие в Русско-турецкой войне — вместе со своим патроном. Затем юноша поступил в кирасирский полк, сделался поручиком, позднее — ротмистром. Ему доверили командовать в Риге почетным караулом, который торжественно встречал невесту цесаревича — будущую царицу Екатерину II. В Риге барон и женился — на девушке благородных кровей, Якобине фон Дунтен. Ему тогда было 24 года.
В фильме «Тот самый Мюнхгаузен» изложена романтичная история любви барона и прекрасной Марты. Их женитьбе мешает тот факт, что барон уже женат — на опостылевшей ему женщине, которая 20 лет безуспешно его «усмиряет».
Реальный Мюнхгаузен вполне благополучно прожил со своей супругой Якобиной с 1744 по 1790 год — то есть до самой смерти Якобины. Потом барон женился на 17-летней вертихвостке Бернардине фон Брун. Девушка безрассудно тратила состояние мужа, а через год после свадьбы родила ему дочь. Барон не признал ребенка и подал на развод, который его разорил, а Бернардина сбежала за границу.
Подвиг по расписанию
В 1752 году, в чине ротмистра, Мюнхгаузен прекратил военную карьеру. Сначала уехал на родину, как он думал, на время — чтобы участвовать в разделе имущества с братьями. Но остался там навсегда — в Боденвердере, имении, доставшемся ему при дележе семейного имущества.
Больше, собственно, в его жизни ничего примечательного не происходило. Самыми яркими впечатлениями для него на всю жизнь остались те, которые барон получил во время своей службы в России. Постепенно буйная фантазия Мюнхгаузена превратила даже самые обычные будни русской службы в невероятные приключения, о которых барон любил рассказывать любопытным в своем охотничьем домике. Так появились известные рассказы о вишневом дереве, выросшем на лбу у оленя, о разрубленном надвое коне и другие небылицы.
Добропорядочные бюргеры, хоть и понимали всю неправдоподобность этих баек, слушали барона, развесив уши: так интересно и захватывающе у него получалось. Скоро эти россказни, некоторые из которых были опубликованы в местных газетах, дошли до историка и литератора Рудольфа Эриха Распе. Он собрал их, обработал, кое-что добавил — и выпустил книгу. На английском языке, поскольку жил в то время в Англии.
Его сочинение сразу же сделалось таким популярным, что выдержало четыре переиздания в течение года. На немецкий книгу перевел Готфрид Август Бюргер. Мюнхгаузен, говорят, хотел с ним судиться — за клевету, но ничего не вышло: книга вышла без подписи, и Распе, и Бюргер предпочли анонимность.
Бешеная шуба, Иллюстрация Гюстава Доре к книге Распе, 1862 год
Скоро начитавшиеся Распе любопытные граждане принялись осаждать дом Мюнхгаузена, чтобы взглянуть на него хоть одним глазком. Дошло до того, что барон выставил вокруг имения кордон из слуг — чтобы не пускать зевак.
После скандального развода со второй женой, стоившего барону состояния и здоровья, он слег. Да и неудивительно — ему было уже почти 77 лет. Но и на больничной койке престарелый выдумщик не мог расстаться со своей привычкой приукрашивать и преувеличивать: на вопрос сиделки, почему у него нет двух пальцев на ноге, он уверенно ответил: «Их откусил на охоте белый медведь», хотя в действительности пальцы были потеряны в результате обморожения.
Кстати: Некоторые свои «киношные» подвиги барон не мог совершить по определению. Так, в фильме «Тот самый Мюнхгаузен» присутствует герцог (курфюрст Ганновера). Это абсолютная неправда, потому что до 1837 года Ганновер находился в личной унии с Великобританией, и курфюрстом Ганновера тогда был король Англии Георг III, а он никогда Ганновер не навещал. Мюнхгаузен, как подданный короля Англии, не мог объявить ему войну, лишь поднять мятеж.
Выдуманный портрет
О внешности настоящего Мюнхгаузена можно судить по единственному портрету, написанному художником Брукнером. К сожалению, портрет был уничтожен, однако сохранилась не вполне качественная фотография. На портрете изображен сильный, пропорционально сложенный военный с гладко выбритым лицом.
Делая иллюстрации к книге Распе, художник Гюстав Доре предпочел изобразить барона с бородкой-эспаньолкой и длинными, лихо закрученными усами – несмотря на то, что во времена знаменитого выдумщика подобные еще не носили.
Более похожим на оригинал получился барон у советских мультипликаторов — они добавили лишь усы. Также, как считают историки, им удалось максимально близко передать характер знаменитого немецкого барона.
Самый известный отечественный киновариант этого персонажа – весьма вольная трактовка его образа. Олег Янковский в фильме Захарова тоже носит усы, но выглядит уже не как бесшабашный легкомысленный враль, а как грустный ироничный философ, решивший убежать от реального мира, создав свой собственный.
Настоящий барон миру фантазий и прожектов предпочитал реальный и плотские земные удовольствия, от выпивки и сытной еды до женщин.
masterok
masterokМастерок.жж.рф
Хочу все знать
История рода Мюнхгаузенов идет из 12 века – именно в это время род основал рыцарь Хейно, принимавший участие в крестовом походе, которым руководил император Фридрих Барбаросса. Все потомки рыцаря воевали и погибали. А один из них уцелел, поскольку был монахом. Именно он дал роду новое имя – Мюнхгаузен, что означает «дом монаха». С тех пор на фамильном гербе рода Мюнхгаузенов присутствует монах с книгой и посохом.
Мюнхгаузенов очень много! С XII века на родословном древе собралось почти 1300 персон, около 50 сегодня здравствуют. По Нижней Саксонии разбросано десятка полтора замков, некогда принадлежавших или принадлежащих сегодня членам этого почтенного рода. А род и вправду почтенный. В XVIII и XIX веках он дал восемь персон в ранге министров разных германских земель. Тут и такие яркие личности, как известный в XVI веке ланд-скнехт Хилмар фон Мюнхаузен, добывший себе мечом немалые деньги на покупку или перестройку полдюжины замков. Тут и основатель Геттингенского университета Герлах Адольф фон Мюнхаузен, и ботаник и агроном Отто фон Мюнхаузен. Есть с полдюжины писателей, а среди них — «первый поэт Третьего рейха» Беррис фон Мюнхаузен, чьи стихи скандировали подростки гитлерюгенда, маршируя по улицам. А весь мир знает только одного — Карла Иеронима Фридриха фон Мюнхаузена, по генеалоги ческой таблице номер 701. И, наверное, оставаться ему номером 701, если бы еще при его жизни два литератора — Р. Э. Распе и Г. А. Бюргер — не пустили по свету то ли слышанные от Мюнхаузена, то ли придуманные ими самими забавные истории, которые вот уже два века вызывают улыбку у самых разных людей во всех уголках земли. Если иметь в виду литературного героя, то он, собственно, и не немец, а скорее гражданин мира, о его национальности говорит только имя.
Первая же строка в миллионах книг, на которых это имя стоит, гласит: «Я выехал из дома в Россию в середине зимы. » И миллионы читателей уже третий век воспринимают Россию по его рассказам как страну, где «волки на бегу пожирают лошадей, где снег покрывает землю до маковок церквей и где струя мочи застывает прямо в воздухе».
Иероним Карл Фридрих барон фон Мюнхгаузен родился 11 мая 1720 года в поместье Боденвердер недалеко от Ганновера. В его родном доме теперь размещаются контора бургомистра и небольшой музей. Карл был пятым ребенком среди восьмерых детей в семье.
Двести шестьдесят пять лет назад границу Российской империи пересек семнадцатилетний юноша из Германии. Юноше предстояло служить пажом в свите другого знатного гостя России – принца Антона Ульриха Брауншвейгского. Остальные пажи отказались ехать в Россию – она считалась далекой, холодной и дикой страной. Рассказывали, что по улицам городов там бегают голодные волки и медведи. А стужа стоит такая, что слова замерзают, их приносят домой в виде ледышек, в тепле они оттаивают, и тогда звучит речь. «Лучше уж замерзнуть в России, чем пропасть от скуки во дворце герцога Брауншвейгского!» – рассудил наш герой. И в феврале 1738 года юный барон Иероним Карл Фридрих фон Мюнхгаузен прибыл в Санкт-Петербург. Иероним давно вырос из коротких штанишек пажа; он мечтал о славе своих предков. Ведь основателем их рода был рыцарь Хейно, который в XII веке участвовал в крестовом походе под знаменами императора Фридриха Барбароссы. Другой его предок, Хилмар фон Мюнхгаузен, уже в веке шестнадцатом, был знаменитым кондотьером – полководцем войска наемников; военной добычи ему хватило на строительство нескольких замков в долине реки Везер. Ну а дядя юноши, Герлах Адольф фон Мюнхгаузен, – министр, основатель и попечитель Геттингенского университета, лучшего в Европе.
Милый мальчик! Он еще не знал, что ждет его в России, не предполагал, что волки и медведи – не самые страшные здешние обитатели. Что замерзающие на морозе слова – не самое большое диво; ему предстояло увидеть Ледяной дворец. В те годы Россией правила императрица Анна Иоанновна, племянница Петра I. Она во многом продолжила дело своего великого дяди. Но Анна презирала потомков Петра и Екатерины – ведь Екатерина была из «подлого сословия». Потомки Ивана, рано умершего брата и соправителя Петра, за глаза называли Екатерину «портомоей», то есть прачкой. Значит, власть должна принадлежать «ивановичам» и только! Вот только у самой Анны Иоанновны детей не было, она рано овдовела. Поэтому чтобы передать власть по ивановской линии, Анна Иоанновна задумала выдать свою племянницу Анну Леопольдовну замуж за какого-нибудь европейского принца и завещать трон их ребенку – своему внучатому племяннику. Принц Антон Ульрих Брауншвейгский был одним из возможных женихов. Он был знатным и образованным молодым человеком, знающим и храбрым офицером. Но его сватовство затянулось почти на семь лет! Потому что Антон Ульрих, при всех своих достоинствах, ничего не смыслил в политике, не умел скрывать своих чувств и плести интриги. Уж чего-чего, а интриг хватало: всесильный фаворит императрицы Бирон, фельдмаршал Миних, канцлер Остерман, многие другие царедворцы, иностранные дипломаты – все играли «свою игру», заключали временные союзы и предавали вчерашних друзей. В этой драме юный Мюнхгаузен оказался лишь статистом. Он не знал «пиесы» в целом. Он видел только отдельных действующих лиц и слышал лишь некоторые их реплики. Но даже то, чему он был свидетелем, рождало ощущение тревоги, неминуемой беды.
А вскоре пришла беда в брауншвейгское семейство. События в Санкт-Петербурге развивались стремительно. Антон Ульрих и Анна Леопольдовна наконец поженились, у них родился первенец, нареченный Иваном. Императрица Анна Иоанновна незадолго до смерти провозгласила его наследником престола Иоанном III, а регентом при нем – своего фаворита Бирона. Но Бирон не удержался и нескольких месяцев – его ненавидели все и всегда. Родители младенца-императора составили заговор, фельдмаршал Миних арестовал Бирона. Мать императора Анна Леопольдовна сама стала «правительницей России» при малолетнем сыне, а отец Антон Ульрих получил звание генералиссимуса. Все бы хорошо, но. Анна Леопольдовна была никудышной правительницей, а ее супруг при обычных обстоятельствах, пожалуй, не поднялся бы выше полковника. Власть в России была слаба как никогда. И не замечали этого только те, кто и стоял у власти.
А в это время Золушкой при дворе жила-была цесаревна Елизавета, дочь Петра Великого. Нет, не замарашкой, наоборот: она была первой красавицей и модницей в России. Но «дщерь Петрова», лишенная власти, – эта участь, пожалуй, горше, чем сиротская доля. Может, за то ее и любили в гвардии, и жалели в народе. К тому же Елисаветъ – так она подписывалась – никогда не чувствовала себя в безопасности. «Ивановцы» всегда хотели избавиться от нее: выдать замуж за какого-нибудь иноземного герцога, например, или постричь в монахини. Разве что прикончить не решались. Тучи над головой цесаревны сгущались: стало известно о ее тайных переговорах с французским посланником, а через него – и со шведами. Дело запахло изменой! Осенью 1741 года поступил приказ гвардии выступить из Санкт-Петербурга. В этом не было ничего удивительного – ведь началась война со Швецией. Но Елисавет испугалась, что гвардию уводят нарочно, чтобы легче было с ней расправиться. У цесаревны не оставалось выбора, она явилась в казармы Преображенского полка, а затем во главе отряда из 300 гренадеров отправилась к Зимнему дворцу – за властью и короной. Вся «брауншвейгская фамилия» и ее сподвижники были отправлены сначала в крепость, потом в ссылку. Некоторое время знатных узников содержали в Рижском замке. И поручик Мюнхгаузен, охранявший Ригу и западные рубежи империи, стал невольным стражником своих высоких покровителей. Опала не коснулась Мюнхгаузена (все-таки вовремя он ушел из свиты), и, тем не менее, поручик надолго потерял покой, стал осторожнее в словах и поступках. А следующий чин – ротмистра – получил лишь в 1750 году, притом последним из представленных к повышению. Это был дурной знак: военная карьера складывались не блестяще, и покровителей наверху больше не было.
Но жизнь и служба шли своим чередом и приносили немало встреч и впечатлений. В 1744 году две царственные особы пересекали границу Российской империи: княгиня Анхальт-Цербстская Елизавета и ее дочь Софья Фредерика Августа – будущая императрица Екатерина Великая. Их встречал почетный караул русских кирасиров, которыми командовал статный поручик барон фон Мюнхгаузен. Эх, знал бы поручик, что ему помахала лилейной ручкой из окошка кареты будущая императрица Екатерина Великая, небось, еще больше бы приосанился. А мать-княгиня записала в своем дневнике: «Я очень хвалила виденный мною кирасирский полк, который действительно чрезвычайно красив». У молодого и общительного барона было много друзей в Санкт-Петербурге и Риге. Один из них, прибалтийский дворянин фон Дунтен, пригласил Мюнхгаузена в свое поместье на охоту. Поручик настрелял много дичи и сам оказался сражен наповал – влюбился в красавицу-дочь хозяина Якобину фон Дунтен. В том же, 1744 году Иероним и Якобина обвенчались в местной церкви. Получив долгожданный чин ротмистра, Мюнхгаузен попросил отпуск на год и уехал с женой в Германию. Ему надо было уладить с братьями наследственные дела. Поместий у Мюнхгаузенов было два, Ринтельн и Боденвердер, а братьев трое – поди-ка раздели. Барон продлил отпуск еще на год, но и он истек, а с новым прошением ротмистр к военному начальству не обратился. В это время один из братьев был убит на войне. Двое оставшихся наследников просто бросили жребий – и вскоре Иероним Карл Фридрих барон фон Мюнхгаузен вступил в законное владение родовым поместьем Боденвердер близь Ганновера, на реке Везер. То есть вернулся хозяином туда, где и появился на свет 32 года назад, 11 мая 1720 года. Вернулся из России, словно с Луны или с Северного полюса. Из России ведь немногие возвращались: одни погибали, а другие – оставались там жить, становились русскими немцами. Притом уехал он недорослем, а воротился мужем – в прямом и переносном смыслах этого слова.
А в это время в кирасирском полку случилась поверка. Где ротмистр Мюнхгаузен? Нет ротмистра Мюнхгаузена. И уважительных причин его отсутствия тоже нет. А посему в 1754 году барон Мюнхгаузен, он же Минихгаузин, он же Менехгоузен (так коверкали его фамилию штабные писари), был отчислен из полка и российской армии.
Выйти в отставку было бы выгоднее и почетнее, и Мюнхгаузен жалел о своей беспечности, но его запоздалые прошения остались без ответа. Правда, это не мешало Мюнхгаузену до конца своих дней рекомендоваться ротмистром русской императорской армии. И барон зажил барином. Поначалу привел в порядок запущенный парк, построил павильон в модном стиле «грот». Но довольно скоро хозяйственный пыл Мюнхгаузена угас, а может быть, просто деньги кончились. На скромные доходы от поместья жить по-барски не получалось. И, наконец, барону сделалось скучно. Ведь смолоду Мюнхгаузен всегда был в центре большой компании: среди сверстников-пажей или товарищей-офицеров. А теперь оказался один в своем прелестном, но захолустном Боденвердере, вдалеке от прежних друзей и родственников. Иероним и Якобина фон Мюнхгаузены любили друг друга, но детей им Бог не дал. Пожалуй, только на охоте барон расцветал – он был страстным и искусным охотником. А на привале соседи-помещики обращались в слух: звучали удивительные истории Мюнхгаузена. Он и желал бы рассказать правду, и ему было что поведать о пережитом. Но лица слушателей сразу становились скучными – что им до того, что почти четырнадцать лет Мюнхгаузен провел в России при двух императрицах и младенце-императоре, был свидетелем стремительных взлетов и сокрушительных падений, заговоров и переворотов, сам едва избежал кары. Нет, не о том хотели услышать его приятели: «А верно ли, что русские и под снегом могут жить?» «Верно, – подхватывал Мюнхгаузен. – Однажды я привязал лошадь к колышку и лег спать прямо на снегу. Утром проснулся уже на земле, а моя лошадь – висит на кресте колокольни. Оказывается, вся деревня была погребена под снегом, а поутру он растаял. »
И пошло, и поехало. Тут кстати припомнился и шомпол-стрела (только в рассказе барона он пронзал стаю куропаток), и множество других невероятных случаев, увиденных, услышанных, прочитанных и придуманных. Известность рассказов Мюнхгаузена быстро распространилась по округе, а потом и по всей Германии. Казалось бы, что в них было особенного? Ведь и прежде передавались из уст в уста разные враки и байки; некоторые даже попадали в журналы и книжки. И все же рассказы Мюнхгаузена были на особицу. В них появился герой, и этот герой был сотворен рассказчиком из самого себя. У героя было то же имя, тот же титул, та же биография, что и у автора – знатного дворянина с необычной судьбой. Все это придавало выдумкам Мюнхгаузена некоторую достоверность, и рассказчик словно играл со слушателем в «веришь – не веришь». Ну и, само собой, это были веселые рассказы, над которыми смеялись от всего сердца. К тому же барон оказался превосходным рассказчиком-исполнителем своих историй, вроде нынешних писателей-сатириков, которые сами читают свои сочинения со сцены. Мюнхгаузен умел, что называется, завладеть вниманием публики. Причем не только своих приятелей на охотничьем привале, не только гостей в своем поместье; он не стеснялся и большой аудитории. Современник из Геттингена вспоминал о выступлении Мюнхгаузена в ресторации гостиницы «Король Пруссии»: «Обычно он начинал рассказывать после ужина, закурив свою огромную пенковую трубку с коротким мундштуком и поставив перед собой дымящийся стакан пунша. Он жестикулировал все выразительнее, крутил руками на голове свой маленький щегольской паричок, лицо его все более оживлялось и краснело, и он, обычно очень правдивый человек, в эти минуты замечательно разыгрывал свои фантазии». Очень правдивый человек! Да, именно правдивым человеком, человеком слова и чести был Иероним Карл Фридрих барон фон Мюнхгаузен. К тому же – гордым и вспыльчивым. И вот, вообразите, к нему прилепилось оскорбительное, несправедливое прозвище «lugenbaron» – барон-лжец. Дальше – больше: и «король лжецов», и «врун вранья всех вралей». Репутация Мюнхгаузена особенно пострадала, когда его рассказы появились в печати.
Фантазии Мюнхгаузена прекрасно понимали те, для кого он их сочинял: родные и близкие, друзья и соседи, знакомые литераторы и ученые – все люди, как говорится, его круга. Но «истории М-х-з-на» очень скоро попали в среду бюргеров, ремесленников и крестьян, а они их восприняли немного иначе. Нет, тоже смеялись, конечно. Может, даже громче дворян. Но, отсмеявшись, качали головами: ну и врун, а еще барон! Лгать грешно, так сызмальства учили и муттер с фаттером, и Майн Готт на небесах, и пастор в кирхе. А кто врет и кто сочиняет – поди разберись, нам не до тонкостей. Это пусть бароны рассуждают, им делать больше нечего, а нашему брату от знатных господ – одни обиды и притеснения. Ко всем бедам, в 1790 году умерла жена Мюнхгаузена, Якобина, с которой он прожил в любви и согласии 46 лет. Барон почувствовал себя совсем одиноким. Он вдовел четыре года, и вдруг. Как часто это слово мелькает в его рассказах! Но там герой всегда принимает единственно верное решение. А в жизни. В поместье Мюнхгаузена гостил его приятель, отставной майор фон Брун с женой и дочерью. Мюнхгаузену очень, ну просто очень понравилась юная Бернардина фон Брун. А семейству фон Брунов больше понравилось имение Мюнхгаузена. Имение небольшое, четыре гака земли – но какой земли! На берегах «тихого Везера» палку в землю воткнешь – она зацветет. А дом? Он еще триста лет простоит. (Так и есть, в нем сейчас расположены бургомистрат и небольшой музей Мюнхгаузена.) Это даже к лучшему, что хозяин в почтенном возрасте: долго ли ему осталось людей смешить? Похоже, только сам барон не замечал – или не хотел замечать – того, что видят и понимают все вокруг. Это было словно наваждение: граница между явью и фантазией стерлась, и автор вообразил себя героем своих рассказов – вечно молодым и несокрушимым. Как и следовало ожидать, этот брак принес всем одни неприятности. Бернардина, настоящее дитя «галантного века», оказалась ветреной и расточительной. Она с самого начала пренебрегала супружескими обязанностями, да и сам барон оказался. эх, старость не радость! Поэтому когда Бернардина забеременела, Мюнхгаузен отказался признать ребенка своим. Начался скандальный бракоразводный процесс, окончательно разоривший Мюнхгаузена.
От пережитых потрясений он уже не сумел оправиться.
Барон умирал один в пустом, холодном доме. За ним ухаживала только вдова его егеря, фрау Нольте. Однажды она обнаружила, что у барона нет двух пальцев на ноге, и вскрикнула от неожиданности. «Пустяки! – успокоил ее барон. – Их откусил на охоте русский медведь». Так, с последней шуткой – как с прощальным вздохом – на устах, умер Иероним Карл Фридрих барон фон Мюнхгаузен. Это случилось 22 февраля 1797 года. Его долги выплатило только второе поколение наследников. Но он оставил после себя бессмертного Мюнхгаузена – комедию, созданную ценой личной драмы. Этот – другой – Мюнхгаузен еще при жизни своего создателя отправился в бесконечное путешествие через границы и века: то верхом на половине лошади, то в брюхе чудовищной рыбы, то оседлав пушечное ядро. Вернулся он и в Россию – туда, откуда начал свое путешествие реальный барон Мюнхгаузен и без которой не было бы его удивительных рассказов. Но это уже совсем другая история.
Похоронили барона в семейном склепе Мюнхаузенов в деревне Кемнаде, рядом с Боденвердером. В церковной книге он назван «отставным российским ротмистром». Спустя века в церкви вскрыли полы и склеп, хотели перенести покоящиеся там останки на кладбище. Очевидец (будущий писатель Карл Хензель), бывший тогда еще мальчиком, так описал свои впечатления: «Когда гроб открыли, у мужчин выпали инструменты из рук. В гробу лежал не скелет, а спящий человек с волосами, кожей и узнаваемым лицом: Иероним фон Мюнхаузен. Широкое круглое доброе лицо с выступающим носом и немного улыбающимся ртом. Ни рубцов, ни усов». По церкви пронесся порыв ветра. И тело вмиг распалось в пыль. «Вместо лица выступил череп, вместо тела — кости». Гроб закрыли и не стали переносить на другое место.
Ну а для нас он конечно же вот такой :