в какой школе учился цой
Часть первая. 1962-1977. Детство
Часть первая. 1962-1977. Детство
Родился Виктор Цой около пяти часов утра 21 июня 1962 года в городе Ленинграде (ныне Санкт-Петербург) в семье обычных советских людей — учительницы физкультуры и инженера. Родился в роддоме Московского района (улица Кузнецовская, 25), теперь в этом здании расположена кардиоклиника. Отец Виктора — Роберт Максимович, этнический кореец из Казахстана, мать, Валентина Васильевна, — русская, коренная ленинградка.
Фамилия Цой — одна из семи самых известных корейских фамилий. Она принадлежит двадцати трем бонам, то есть родам, корни которых уходят в глубокую древность. Предки Виктора жили в городе Вонджу (следовательно, бон его — «Вонджу»), который находится в провинции Канвон на юге Кореи. В переводе с корейского «Цой» — это высота. Иероглиф «Цой» на ханмуне (древнем языке, основанном на китайской грамматике) изображает дом у горы с тремя вершинами и человека, а иметь изображение дома в фамилии — очень почетно.
Как известно, к 1917 году в России проживало около ста тысяч корейцев, причем в Приморском крае они составляли почти треть всего населения. Корейцы обитали на территории современного Приморского края задолго до появления там первых русских колонистов, однако большинство корейцев переселялись в Приморский край во второй половине XIX века, чтобы получить подданство Российской империи.
Именно корейцы первыми в СССР подверглись депортации по национальному признаку. В 1937 году на основании постановления Совнаркома СССР корейцев депортировали в Казахскую ССР и Узбекскую ССР под предлогом «пресечения проникновения японского шпионажа в Дальневосточный край».
Отец Виктора — Роберт Максимович — был родом из Кзыл-Орды, города, куда в свое время была депортирована семья Цой.
В Ленинград он приехал поступать в Балтийский государственный университет «Военмех» им. Д. Ф. Устинова на инженерный факультет. И экзамены сдал весьма успешно, несмотря на плохое знание русского языка, поскольку к тому времени, после смерти Сталина и наступления «оттепели», гонения на корейцев почти прекратились и возможностей стало гораздо больше.
Мама Виктора — Валентина Васильевна Цой (в девичестве Гусева) — родилась в Ленинграде. После окончания школы тренеров при Институте Лесгаф-та она по распределению была направлена на Карельский перешеек, в небольшой поселок Кирилловское, где ей предстояло отработать в обычной сельской школе два года.
Как рассказывала сама Валентина Васильевна, с будущим отцом Вити она познакомилась в канун 1961 года, на новогоднем вечере, и уже 13 февраля молодая пара узаконила свои отношения в новом Дворце бракосочетания, расположенном на Английской набережной Ленинграда.
А 21 июня 1962 года у четы Цой родился сын Виктор. Из роддома младенца привезли в дом 193 по Московскому проспекту, где тогда жили его родители. Впоследствии Виктор за свою жизнь сменит много квартир, но почти все они будут находиться недалеко от этого места, в южной части города…
Когда маленькому Виктору исполнилось год и четыре месяца, его отдали в ясли. Молодой семье приходилось туго — не хватало средств. Роберт Максимович вместо отпуска летом уезжал на заработки в Воркуту, где трудился по своей специальности, а Валентина Васильевна подрабатывала воспитательницей в пионерских лагерях.
В 1965 году трехлетнего Виктора отдали в детский сад. Именно там, по воспоминаниям его мамы, Валентины Васильевны, у него и проявился первый талант — рисование.
В 1966 году, когда Вите исполнилось четыре года, семья Цой наконец-то переехала в собственную двухкомнатную кооперативную квартиру, на проспект Космонавтов, 96.
Валентина Васильевна Цой: «В садике определились Витины художественные наклонности. Воспитательница мне как-то сказала, что в садик приходил художник и сказал, что Витя очень хорошо рисует. На выпускном в садике ему подарили книжку и сказали: “Это наш художник…”»[1]
Второй Витин талант — музыкальный — был замечен воспитательницей во время музыкальных занятий. У мальчика оказалось хорошее чувство ритма. Он легко мог повторить любой, даже самый сложный музыкальный пассаж, отбивая его ладошками, и воспитатели наперебой советовали Валентине Васильевне отдать Витю после детского сада в художественную либо в музыкальную школу…
Первого сентября 1969 года Витя Цой пошел в первый класс, в школу № 356 (ул. Ленсовета, 68), где преподавала его мама.
Когда Витя учился в третьем классе, Валентина Васильевна, памятуя о словах детсадовских воспита-тел ей, решила отдать его в Дом пионеров и школьников (ДПШ) в кружок рисования, но из-за трудностей с посещением Виктор прекратил туда ходить, и лишь через год Валентина Васильевна смогла устроить Витю в изостудию при местном Дворце пионеров.
Именно там, во время одного из родительских собраний, Валентине Васильевне сказали, что у нее растет очень талантливый мальчик, и посоветовали найти ему хорошего педагога. И Валентина Васильевна, выслушав советы преподавателей изостудии, решила, несмотря на все жизненные трудности и неприятности, отдать Витю в художественную школу.
В 1974 году четвероклассник Витя начал посещать художественную школу № 1 «Казанский собор» (на набережной канала Грибоедова, 26), возле Львиного мостика. Там он учился у Татьяны Ганжало — супруги Николая Николаевича Ганжало, преподававшего в Художественном училище им. Серова. Татьяне Ганжало Витя запомнился маленьким мальчиком, чумазым и непоседливым, собственно, как и все дети. И она весьма удивилась, узнав, что Цой стал звездой.
Незадолго до этого, в 1973 году, родители Виктора развелись. Квартира на проспекте Космонавтов была разменяна, и Витя с мамой переехали в однокомнатную квартиру на Пулковской улице, 17. Там они прожили несколько лет, а затем последовал новый размен. Поскольку у Валентины Васильевны умер отец, они с сестрой Верой решили переехать в квартиру к матери, которая жила в известном в Ленинграде «доме со шпилем» — на углу улицы Бас-сейной и Московского проспекта, 41/190. Это знаменитая сталинская высотка, девятиэтажный дом, видимый издалека — почти по всей длине Московского проспекта, благодаря своей башне-бельведеру и шпилю с навершием в виде венка со звездой.
Дом был построен перед самой Великой Отечественной войной, а башня уже после. Квартиры в нем были довольно большие, и во многих из них жили «большие» люди, поэтому дом до сих пор называется «генеральским».
В связи с переездом Виктор перешел в школу № 507 (улица Фрунзе, 22), которую и окончил в 1977 году.
В средней школе Виктор больше проявлял себя как «гуманитарий»: его интересовали литература и искусство, а точные науки не вызывали отклика в его душе. В седьмом классе появились «тройки» и окончание восьмилетки чуть не стало проблемой. К этому времени Виктор уже решил стать художником, и успеваемость по общеобразовательным предметам перестала его волновать.
В ту пору в Китае шла «культурная революция», начатая председателем ЦК КПК Мао Цзэдуном, и на эту тему ходили анекдоты и всякие истории, как реальные, так и выдуманные. Одноклассники Цоя, конечно же, с ходу записали Виктора в китайцы и, как только по телевизору передавали что-то о событиях в Китае, сразу же призывали его к ответу. Не всерьез, конечно, но, по воспоминаниям Валентины Васильевны, сына это очень обижало, что, однако, нисколько не мешало ему быть предметом внимания девочек-одноклассниц, проявляющих завидный интерес к смуглому симпатичному мальчику.
Впоследствии в одном из интервью Виктор Цой говорил: «В детстве меня дразнили “японцем” и я очень обижался. Сейчас мне в голову не придет выяснять, кто по национальности мои друзья. Есть среди них русские, украинцы, евреи, армяне… Но это не мешает нам общаться. Я думаю, вести такой учет просто глупо. Люди не делятся на хороших немцев и плохих французов»[2].
В мае 1976 года в Этнографическом музее Ленинграда состоялась городская выставка «Мы любим Родину свою». На ней тринадцатилетний Виктор Цой представил станковую композицию «Все на БАМ», которую приготовил заранее, в 1975 году, под руководством Е. А. Клочковой. Рисунок Виктора занял второе место в конкурсе.
Валентина Васильевна Цой: «Работа была, по-моему, ничего особенного. Но умел Витя точно уловить то, что витало в воздухе. Это у него позже и в музыке проявилось. Чувствовал он как-то по-своему пульс времени. Тогда все только и говорили о БАМе. Витя тоже был романтиком. Нарисовал поезд, едущий на БАМ, ребят с гитарами…»[3]
Тогда, получая заслуженную награду, совсем еще юный Виктор не знал, что через 12 с лишним лет он напишет песню, где тоже будут отображены образы вокзалов, поездов и перестука колес…
Дмитрий Белов, одноклассник Виктора Цоя: «В начале седьмого класса, а это был 1976 год, наша классная руководительница, она же завуч школы и учитель географии, привела на какое-то занятие трех новеньких и сказала, что теперь эти мальчики будут учиться с нами. Это были два офицерских сына — я до сих пор с ними дружу — Саша Деменков и Саша Сухарев, и длинненький такой Витя Цой.
Из нашего класса все с ним дружили и общались, каждый знал его очень хорошо, но так получилось, что именно я на многих занятиях сидел с ним за одной партой. И воспоминания мои о нем, конечно, не как о музыканте, тем более великом музыканте в нынешней интерпретации, а как о художнике. Я видел, что новичок что-то рисует постоянно в тетрадке и у него хорошо получается. Я стал спрашивать: “А почему? А как?” И выясняется, что он учился в художественной школе. Поэтому он был и, наверное, остался для меня скорее как художник…
Наше послешкольное времяпрепровождение часто проходило на крыше красивого большого дома напротив парка Победы. Огромная плоская крыша была покрыта рубероидом и толем. Это было что-то типа клуба, тем более тогда не было ни маньяков, ни бомжей и выходы на крышу были открыты. Просто с двенадцатого этажа выход на технический этаж и там дальше на саму крышу. Шикарный вид на город, а если кто-то где-то доставал бинокль, это было вдвойне интересно. Там было здорово и летом, и зимой. Мы скидывались все по какой-то мелочи и покупали пачку сигарет. Старались курить “Век”. 35 копеек они стоили. Если не было спичек, мы рассаживались рядком втроем или вчетвером. Кто-то первый на улице прикуривал сигарету, докуривал ее, закуривал второй, от него третий, потом четвертый. А там уже и первый опять мог начать хотеть курить. И вот пачка вылетала за два часа, и мы вели какие-то интересные разговоры.
Другим довольно частым развлечением нашим было шляться по городу. Без цели, но не где-то во дворах, пугая прохожих, а по каким-то центральным улицам, отмахать весь Московский проспект и свернуть до Невского, а то и до Староневского проспектов. Это было легко. А если встретится какой-то кинотеатр, то всегда было интересно и в охотку зайти в него. Седьмой класс вспоминать трудно, совсем детский период: снежки, каток… А вот когда мы начали взрослеть, — это, наверное, 10-й класс (те, кто в него не попадал, шли в училище или ПТУ, как Цой), — мы начали пробовать жизнь. Стали интересны сигареты, стала интересна выпивка. Мы уже сравнительно повзрослели, и впереди нас ждала большая жизнь, и можно было говорить уже про армию, про профессию и о том, что не просто кому какая девчонка нравится, а кто с какой ходит…
Витя жил, все знают, на углу Московского проспекта и Бассейной улицы (дом 41). Это довольно замечательное здание, потому что на нем единственный в Питере шпиль — попытка Ленинграда в 1940—1950-х годах угнаться за Москвой. Витя жил на втором этаже, в невзрачной коммуналке, там и сейчас под окошками остановка 63-го и 13-го автобусов. У него дома я наблюдал его за рисованием и даже храню несколько его рисунков. Он рисовал мою подружку, а также подарил две красивых акварели-натюрморта плакатного формата с какими-то фирменными импортными бутылками.
Так получалось, что почти все сборища были всё-таки в моей квартире. У меня их было две. Папа с мамой жили отдельно и всегда были в командировке. Или там, или там мы проводили время. Водку тогда пили редко, обычно вино или какой-нибудь портвейн. Причем пили из пиалок, которые привозил мой отец. Надо сказать, что Витя в этом плане был более продвинутый. Как-то я ему говорю: да давай вина-то, а он — нет, давай портвейн. Мы чокнулись, выпили… У меня перехватывает дыхание, я тянусь за огурцом или, что там могло лежать на столе, за колбасой, он в это время, пользуясь своими длинными руками, перехватывает мою руку, сжимает ее со словами: “Нет, нет, нет. Вот терпи-терпи”. Глаза у меня выпучены, но через пол минуты дыхание восстанавливается, он меня отпускает и говорит: “Закуси, вот теперь закуси”. И когда у меня уже совсем улыбка на лице, он заканчивает: “Вот теперь ты понял, как это хорошо”. Нет, мы не были пьяницами, конечно нет. Это обычное пацанячье взросление…
В нем вообще тогда было больше фартовости, ловкости… Он где-то достал ботинки по большому блату, модель тогда называлась “носороги”, здоровые такие полуботинки, очень, я бы сказал, такие тупорылые. Так они были у него не просто фирменные, они были еще и многоцветные. Какие-то зеленые, красные проплешины, наверное, и белые были, на черном фоне. Он натирал их бесцветным кремом и мечтал о цветных кремах. Кто-то ему сказал, что за границей продают отдельно красненький, зелененький, синенький крема именно вот для таких ботинок. Потом даже кто-то из старших ребят из Германии ему привез какой-то один цвет, красный, по-моему. Витя выставлял эти ботинки носками к двери в прихожей. Причем на расстоянии шага, чтобы не дай бог на них не наступили. Я таких ботинок не видел, наверное, вот уже с тех лет. Тогда это было супермодно…»[4]
Помимо рисования в скором времени у Виктора появилось новое увлечение — музыка, игра на гитаре.
В то время на смену джазовой ряженой клоунаде уже давно пришли молодые люди, ходившие в расклешенных джинсах, с волосами до пояса, носившие цветы, украшения, игравшие рок и призывавшие всех заниматься любовью, а не войной. В отличие от стиляг, которые, несмотря на проамериканские настроения, были всё-таки уникальным советским явлением, хиппанам местного разлива уже не надо было придумывать практически ничего от себя. К тому же на дворе были 1970-е, а значит, всё проще было получать свежую информацию о том, что происходит в другом полушарии. Идеологию и внешний вид советские хиппи сняли практически один в один с заокеанских тусовщиков, разумеется, с поправками на местную, непролазную реальность.
Движение хиппи не особенно заинтересовало Виктора, но вот рок-музыка его задела. В СССР появились первые рок-группы, и это не могло не найти отклика в душе юного художника…
Данный текст является ознакомительным фрагментом.
Не только «Камчатка». Адреса Виктора Цоя в Петербурге
15 августа 1990 года не стало Виктора Цоя. Он погиб в автокатастрофе. Тридцать лет, как певца нет, но его песни до сих пор с нами. Эта музыка и сейчас звучит современно, а сама личность Цоя вызывает интерес у тысяч его поклонников.
ФОТО Сергея ВДОВИНА/ИНТЕРПРЕСС
Сегодня многие из них приезжают в наш город посетить места, связанные с именем кумира. Это и дом на проспекте Ветеранов, в котором Виктор жил со своей семьей, и, конечно же, легендарная котельная «Камчатка». Однако на самом деле подобных отметок на карте города – бесчисленное множество. Ведь Виктор Цой родился в Ленинграде, здесь учился, работал и прожил до 1988 года, когда переехал в Москву.
Большая часть жизни Виктора прошла в Московском районе. Он появился на свет 21 июня 1962 года в роддоме № 9 (Кузнецовская ул., 25). Отсюда новорожденного привезли на Московский проспект, 193, где тогда жили его родители. Это здание в стиле сталинского ампира на Московской площади. Рядом, стоит лишь перейти Ленинский проспект, детский сад, куда он ходил.
В 1966 году родители купили однокомнатную кооперативную квартиру в типовом девятиэтажном кирпичном доме, опять же в Московском районе, – на пр. Космонавтов, 76. Отсюда Виктор отправился в первый класс школы № 362, находившейся в пяти минутах ходьбы, на Витебском пр., 85. Забегая вперед, скажем, что Виктор сменил четыре школы, и все – в Московском районе.
В 1973-м родители Виктора развелись. Квартиру разменяли. Отец, Роберт Максимович, уехал в комнату в коммуналке, а Вера Васильевна с сыном – в квартиру на Пулковской ул., 17. Затем – вновь переезд, на этот раз в знаменитый «Дом со шпилем» на Московском пр., 190. Там Виктор Цой прожил с 1975-го до начала 1980-х годов. Рядом, на улице Фрунзе, 22, – школа (сейчас № 507, а тогда 378-я), в которой он окончил седьмой и восьмой классы.
Здесь, в здании на углу Московского проспекта и Бассейной улицы, Виктор пережил подростковый возраст. Первые аккорды на гитаре, первый опыт вокала, первая влюбленность. Он не любил проводить время дома: у него была средняя проходная комната – все время на виду, не укрыться. Отсюда и прогулки по городу, и курение на крыше соседнего дома, откуда был виден казавшийся бесконечным парк Победы. Кто знает, может, из подобного досуга впоследствии и родилось: «Гуляю, я один гуляю. ».
Отсюда Виктор ездил в художественную школу на наб. канала Грибоедова, 2б, и в училище им. Серова на площади Пролетарской Диктатуры, 5, в которых, правда, проучился недолго. Из последнего учебного заведения Виктора отчислили за неуспеваемость. Виной тому, надо полагать, послужил растущий интерес к музыке.
Родители, в особенности отец, придерживались строгих жизненных правил: учеба, армия, работа. Видимо, под их влиянием Виктор сначала устроился штамповщиком на завод, а затем поступил в вечернюю школу № 147 у станции метро «Электросила» (Московский пр., 164). Здесь он учился два года, а затем поступил в ПТУ № 61 на ул. Стойкости, 30, где осваивал специальность «резчик по дереву». В этой профессии он делал успехи, и его даже показали в популярной программе «Монитор» ленинградского телевидения – как лучшего учащегося.
В музее бывшего ПТУ, а ныне лицея хранится дипломная работа Виктора – резной наличник. Многие знают, что он делал и нэцке. Он вообще любил все восточное. Многим своим друзьям он дарил пепельницы и прочие поделки из дерева. После смерти певца лицей стал объектом паломничества его фанатов. Многие стремились пройти по стопам Виктора и даже поступали сюда учиться.
Еще в стенах ПТУ он был гитаристом в студенческой группе «Ракурс», а после двух курсов бросил учебу и полностью посвятил себя творчеству.
С 1985-го по 1987 год Цой жил в доме-корабле на пр. Ветеранов, 99. Это была квартира его жены Марианны и ее мамы Инны Николаевны. Известны фотографии счастливой молодой семьи на прогулке в соседнем парке «Александрино» и Виктора с собакой, скотч-терьером Биллом, возле дома. После смерти музыканта деревянная дверь в квартиру № 101 была вся исписана поклонниками.
Осенью 1986 года он устроился кочегаром в котельную на Петроградской стороне. В ту пору именно котельные для многих творческих людей служили своего рода «внутренней эмиграцией». Во-первых, график работы – сутки через трое. Можно меняться сменами. Во-вторых, на работе всегда было время для гостей, написания песен, стихов или картин. И, наконец, платили зарплату.
Котельная на улице Блохина, 15, в начале 1980-х была богом забытым местом с «классическим» пьющим персоналом. Все изменилось с назначением туда бригадиром Анатолия Соколкова. Он и стал набирать команду из непризнанных официально музыкантов.
Котельная отапливала один-единственный дом – женское общежитие 1-го ремонтно-строительного треста Ленинграда. Есть кадры из фильма Алексея Учителя «Рок», где Цой грузит в тележку уголь, а затем бросает его в топку. Известна также шутливая музыкальная зарисовка Виктора «Я хочу быть кочегаром».
Будет несправедливо не упомянуть и других музыкантов, работавших в разное время в котельной. Это Святослав Задерий, Александр Башлачев, Андрей Машнин, Олег Котельников, Виктор Бондарик.
Название «Камчатка» прижилось почти сразу. Дело в том, что Анатолия Соколкова все называли «начальник». Естественно, всем сразу на ум приходил известный советский фильм «Начальник Чукотки». А к тому времени у Цоя уже была написана песня «Камчатка» и альбом «Начальник Камчатки». И по аналогии и созвучию с фильмом все стали называть Соколкова именно так – «начальник Камчатки», а саму котельную – «Камчатка».
Цой проработал там сравнительно недолго. Его популярность стремительно набирала обороты. Начались гастроли, съемки в кино и на телевидении.
Певцу не удавалось оставаться инкогнито. К тому времени в прокате уже вовсю шли фильмы «Асса», «Игла», по телевидению крутили клипы, выходили передачи с участием музыканта. Порой, вернувшись домой, Цой находил под дверью своей квартиры цветы от поклонников.
Впрочем, его ленинградские адреса – это и дома, где жили его многочисленные друзья, и рок-клуб на улице Рубинштейна, 13, и студии, где в разное время Виктор Цой и группа «Кино» записывали свои песни.
Лучшие очерки собраны в книгах «Наследие. Избранное» том I и том II. Они продаются в книжных магазинах Петербурга, в редакции на ул. Марата, 25 и в нашем интернет-магазине.
Еще больше интересных очерков читайте на нашем канале в «Яндекс.Дзен».
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 143 (6741) от 14.08.2020 под заголовком «Не только «Камчатка»».
Биография Виктора Цоя
21 июня исполняется 50 лет со дня рождения легендарного рок-музыканта, основателя группы «Кино» Виктора Цоя.
Певец, поэт, композитор и киноактер Виктор Цой родился 21 июня 1962 года в Ленинграде (ныне Санкт-Петербург).
У Виктора с раннего детства проявилась склонность к рисованию, поэтому в четвертом классе (в 1974 году) родители определили его в художественную школу, где он и проучился до 1977 года.
Музыка, как и рисование, была одним из постоянных увлечений Виктора. Первую гитару родители подарили ему в пятом классе. Во время учебы в художественной школе он познакомился с Максимом Пашковым, с которым впоследствии организовал группу «Палата №6».
В 1978 году Виктор Цой поступил в Ленинградское художественное училище им. В. А. Серова, на оформительское отделение. Но шрифты и плакаты были ему в тягость. Гораздо большее удовлетворение приносило увлечение музыкой.
В 1979 году он был отчислен из училища «за неуспеваемость», после чего пошел работать на завод и поступил в вечернюю школу. Позже учился в СГПТУ №61 по специальности «резчик по дереву», после окончания которого по распределению недолго работал в реставрационных мастерских Екатерининского дворца-музея в городе Пушкин Ленинградской области.
В 1980 году Цой начал выступать на квартирных концертах в Москве вместе с участниками группы «Автоматические удовлетворители». В 1981 году состоялся его сценический дебют в качестве бас-гитариста в ленинградском кафе «Трюм».
Летом 1981 года возникла группа «Гарин и гиперболоиды», куда входили Виктор Цой, Алексей Рыбин и Олег Валинский. Осенью 1981 года группа вошла в Ленинградский рок-клуб. После ухода Олега Валинского группу переименовали в «Кино».
В 1982 группа «Кино» дебютировала на сцене Ленинградского рок-клуба, после чего вышел первый альбом группы, продюсером которого стал Борис Гребенщиков (лидер группы «Аквариум»).
Осенью 1982 года Виктор Цой работал в садово-парковом тресте резчиком по дереву.
19 февраля 1983 года состоялся совместный концерт «Кино» и «Аквариума», на котором прозвучали такие песни, как «Алюминиевые огурцы», «Электричка» и «Троллейбус».
Весной 1983 года Алексей Рыбин покинул группу, причиной были разногласия с Виктором Цоем.
Весной 1984 года группа «Кино» выступила на втором фестивале Ленинградского рок-клуба и получила звание лауреатов, а песня Виктора Цоя «Я объявляю свой дом безъядерной зоной» была признана лучшей антивоенной песней.
Во второй половине 1984 года бы сформирован второй состав группы «Кино», куда вошли: Виктор Цой (гитара, вокал), Юрий Каспарян (гитара, вокал), Георгий «Густав» Гурьянов (барабаны, вокал), Александр Титов (бас, вокал). Через некоторое время на место Титова пришел Игорь Тихомиров.
Летом 1984 года группа записала альбом «Начальник Камчатки», затем вышли альбомы «Это не любовь» (1985), «Ночь» (1986), песни из которого «Мама анархия» и «Видели ночь» быстро стали популярными.
Весной 1985 года группа «Кино» стала лауреатом третьего фестиваля Ленинградского рок-клуба, а через год на очередном, четвертом, рок-фестивале группа «Кино» получила приз за лучшие тексты.
В 1986 году группы «Кино» и «Аквариум» выступили с концертной программой в США и там же записали альбом «Красная волна» (Red Wave).
Осенью 1986 года Виктор Цой устроился работать машинистом в знаменитую котельную «Камчатка».
Весной 1987 года состоялось последнее выступление на фестивале рок-клуба, где группа «Кино» получила приз «за творческое совершеннолетие».
Кроме музыкального творчества Виктор Цой был известен и своими работами в кино. Он снимался в фильмах «Йа хха!» (режиссер Рашид Нугманов), «Конец каникул» (режиссер Сергей Лысенко), «Рок» (режиссер Алексей Учитель) и «Асса» (режиссер Сергей Соловьев). В фильме Рашида Нугманова «Игла» (1988) Виктор Цой сыграл главную роль Моро.
Он продолжал также заниматься живописью. В 1988 году на прошедшей в Нью-Йорке выставке ленинградских современных художников 10 картин принадлежали кисти Виктора Цоя.
Летом 1989 года вместе с Юрием Каспаряном Виктор Цой ездил в США, а весной 1990 года побывал в Японии.
24 июня 1990 года в Лужниках в Москве состоялся последний концерт группы «Кино». Был устроен специальный салют и зажжен олимпийский факел.
15 августа 1990 года в 12 часов 28 минут Виктор Цой трагически погиб в автокатастрофе, возвращаясь с ночной рыбалки в Юрмалу за рулем «Москвича». Машина Цоя врезалась в рейсовый пассажирский автобус «Икарус». По версии следствия, певец заснул за рулем.
Он похоронен в Санкт-Петербурге на Богословском кладбище.
Что же касается личной жизни музыканта, в 1984 году Цой женился на девушке по имени Марьяна, которая с 1982 года работала администратором коллектива «Кино». 5 августа 1985 года у них родился сын Александр. Пара рассталась за несколько лет до гибели Цоя, но официально супруги не разводились.
27 июня 2005 года вдова Виктора Марьяна Цой после тяжелой и продолжительной болезни скончалась.
После смерти Виктора Цоя музыканты «Кино» решили «доработать» и выпустить последний сборник. В декабре 1990 года вышел «Черный альбом», посвященный Виктору Цою. Группа «Кино» перестала существовать.
В 1990 году в Москве в Кривоарбатском переулке появилась «Стена Виктора Цоя». Ее исписали цитатами из песен группы «Кино». Поклонники певца собирались у стены два раза в год 21 июня, в день рождения, и 15 августа, в день смерти.
В 2006 году стена Цоя была закрашена участниками движения Art Destroy Project, но потом вновь восстановлена фанатами.
В Петроградском районе Петербурга существует Клуб-музей Виктора Цоя «Котельная Камчатка», где музыкант числился штатным кочегаром. Он открылся в конце 2003 года. В бывшей котельной на месте котла расположена небольшая сцена, а в фондах музея хранятся гитара Цоя, афиши, фотографии, пластинки, билеты с концертов группы «Кино». Клуб считается одним из традиционных мест паломничества «киноманов».
В 2009 году было объявлено о начале конкурса на изготовление и установку памятника Виктору Цою в Петербурге.
20 ноября 2010 года состоялось открытие памятника легендарному рок-музыканту в Барнауле (Алтайский край) возле корпуса Алтайской государственной педагогической академии.
А 21 июня 2012 года, к 50 летию со дня рождения музыканта, в Калининграде откроется Аллея славы русского рока, центральное место в которой займет стена памяти Виктора Цоя.
Материал подготовлен на основе информации открытых источников и РИА Новости