в каком году у немцев появились реактивные самолеты
6 фактов о первом реактивном истребителе Mессершмитт-262 и разработках немецких ученых в СССР
25 июля 1944 года в небо поднялся первый немецкий реактивный истребитель Mессершмитт-262 — Schwalbe, что в переводе означает «Ласточка». Самолет встретился в небе близ Мюнхена с английским скоростным бомбардировщиком «Москито». Несмотря на высокую скорость и многочисленные маневры, сбить машину противника гитлеровскому пилоту не удалось.
Тем не менее, техническое преимущество новой машины над авиацией союзников было заметным. Но самолет появился слишком поздно. И не стал «чудо-оружием», которое могло совершить коренной перелом во Второй мировой войны.
Спешка привела к тому, что Ме-262 был направлен в бой еще до завершения всех испытаний. Это привело к большому числу небоевых потерь среди летчиков люфтваффе.
Всего с 1944 по 1945 год на немецких авиазаводах было собрано и передано на фронт 1433 реактивных истребителя Me-262, который стал еще и самым массовым реактивным самолетом Второй мировой войны. Этот летательный аппарат навсегда вошел в историю, ибо открыл новую страницу в летописи воздушных боев.
Яковлев против Мессершмитта
Прошло совсем немного времени после Второй мировой войны, а в Советском стали всерьез обсуждать возможность производства Ме-262. Но, разумеется под другим названием.
Как считал заместитель наркома авиационной промышленности П.В. Дементьев, «производство реактивных самолетов (Ме-262) может быть организовано на заводах № 381 в г. Москве и № 292 в г. Саратове. Изучение конструкции самолета Ме-262, выпуск чертежей и приспособление самолета под наше вооружение и оборудование поручено главному конструктору тов. Мясищеву, который приступил к этой работе».
Однако известный конструктор Александр Яковлев оказался яростным противником этой идеи. В своей книге «Цель жизни» он писал: «На одном из совещаний у Сталина при обсуждении вопросов работы авиационной промышленности было рассмотрено предложение наркома Алексея Шахурина о серийном производстве захваченного нашими войсками трофейного реактивного истребителя «Мессершмитт-262». В ходе обсуждения Сталин спросил, знаком ли я с этим самолетом и каково мое мнение.
Я ответил, что самолет Ме-262 знаю, но возражаю против запуска его у нас в серию, потому что это плохой самолет, сложный в управлении и неустойчивый в полете, потерпевший ряд катастроф в Германии. Если он поступит у нас на вооружение, то отпугнет наших летчиков от реактивной авиации. Они быстро убедятся на собственном опыте, что это самолет опасный и к тому же обладает плохими взлетно-посадочными свойствами.
Я заметил также, что если будем копировать «Мессершмитт», то все внимание и ресурсы будут мобилизованы на эту машину, и мы нанесем большой ущерб работе над отечественными реактивными самолетами…»
После обсуждения предложение о копировании Ме-262 было отклонено.
«Юнкерс» едет в СССР
В зону советской оккупации вошли области Германии, на которых было сосредоточено множество авиационных предприятий. Большая часть принадлежали таким крупным производителям, как «Юнкерс», «Арадо», «Хейнкель», «Фокке-Вульф», «Дорнье».
Однако большинство немецких заводов было сильно повреждено после воздушных бомбардировок, а некоторые и вовсе превратились в руины. Ценное оборудование, образцы новейших технических разработок и документация англичане и американцы успели вывезти на Запад. По тому же пути проследовали известные ученые и конструкторы Германии — Прандтль, Бетц, Буземан, Георги, Хейнкель, Липпиш и другие.
Как только началась советская оккупация, начался и демонтаж всего, что представляло хотя бы малейшую ценность. К середине 1946 года из Германии в СССР было вывезено 123 тысячи станков и другое промышленное оборудование. Это позволило создать в Советском Союзе девять новых авиационных заводов, в том числе два самолетных и три моторных.
Естественно, советские специалисты немедленно приступили к изучению достижений немецкой авиационной науки и техники. Одним из самых больших было создание реактивных самолетов.
Приятное удивление и ценные находки
В марте 1945 года, когда еще грохотала война, но участь Германии была уже решена, вышло постановление Государственного Комитета обороны о вывозе с немецких заводов документации и оборудования по радиолокаторам для их производства в СССР. Вскоре вышло решение ГКО «О посылке комиссии по вывозу оборудования и изучению работы немецкого ракетного Института в Пенемюнде». Речь идет о предприятии, где создавалось немецкое «чудо-оружие» — Фау-1 и Фау-2.
В мае сорок пятого, когда в Берлине шли кровопролитные бои, советские специалисты приступили к осмотру секретных объектов. То, что они обнаружили, их приятно удивило. Среди ценных находок оказались образцы реактивных самолетов Me-163, Me-262, Арадо-234С, различные двигатели, полный комплект отчетов по испытаниям самолетов и их частей в скоростной аэродинамической трубе DVL, образцы самолетных и наземных радиолокационных установок, пилотируемый вариант самолета-снаряда V-1, фюзеляж реактивного самолета Не-1б2.
Все схемы и чертежи были немедленно отправлены в Москву.
Академик Георгий Бюшгенс писал: «После окончания войны в 1945 г. ученые ЦАГИ и другие авиационные специалисты получили возможность ознакомиться с трофейными материалами исследований по авиации из немецкого института DVL в городе Адлерсгофе. Эти материалы содержали, помимо результатов испытаний в аэродинамических трубах института, модели конкретных самолетов, данные общего характера.
Трофейные материалы ученых ЦАГИ — Центрального аэрогидродинамического института имени Н.Е. Жуковского — оценили не сразу. Однако многие специалисты института быстро поняли перспективность этого направления. Дальнейшие теоретические и экспериментальные исследования были поручены коллективу наиболее авторитетных ученых института.
Изучая вражеские разработки
Кроме технической документации, советские специалисты обнаружили недостроенные образцы одномоторных реактивных истребителей Не-162, три поврежденных двухмоторных реактивных истребителя Не-280. На одном из аэродромов в окрестностях Праги стояли два целехоньких реактивных истребителя Me-262 и еще четыре таких самолета были разобраны.
Советские учение изучали вражеские разработки. Вот цитата из одного из докладов:
«Развитие реактивной техники в Германии приняло в последние годы большой размах. Имеющиеся в СССР трофейные образцы германской реактивной техники — реактивные самолеты (истребители, штурмовики, бомбардировщики), авиационные реактивные газотурбинные двигатели, жидкостные реактивные двигатели, управляемые по радио и неуправляемые реактивные снаряды (дальнего действия и для борьбы с зенитными целями), самолеты-снаряды и управляемые по радио с самолетов реактивные планирующие бомбы — показывают, что внедрение реактивной техники в авиации, флоте и артиллерии проводились в Германии в большом масштабе, и немцы в этой области имели серьезный успех».
Для изучения вражеских достижений и возможности их использовании в СССР решением правительства летом 1945 года при ГКО была создана межведомственная Комиссия по реактивной технике.
В августе 1945 года проводились стендовые испытания ТРД Jumo 004, ВМТГ 003 и Хейнкель S-8a, шла подготовка к выпуску пробных серий двигателей Jumo 004 и BMW 003. На опытном заводе № 51 началось производство самолетов-снарядов «10Х» по типу немецкой крылатой ракеты V-1.
В том же 1945 году возникла идея использовать немецких специалистов для развития реактивной авиации в СССР. Нарком авиационной промышленности Шахурин обратился в ЦК ВКП (б) с секретным письмом. В нем, в частности, говорилось: «Большое количество немецких специалистов и ученых в области авиации находятся сейчас в наших руках. Эти ученые и специалисты обладают огромными запасами знаний, накопленных за время работы в научно-исследовательских и опытных организациях Германии…
С нашей точки зрения, было бы целесообразно иметь на территории СССР или в оккупированной нами зоне Германии специального типа организации с особым режимом (под наблюдением НКВД), где немецкие ученые могли бы вести научно-исследовательскую работу — по нашим заданиям…»
Об этом было доложено Сталину.
Поиск и привлечение к сотрудничеству немецких специалистов происходили различными путями. Некоторые, например бывший руководитель опытного производства фирмы «Юнкерс» доктор Б. Бааде добровольно изъявил желание сотрудничать ради продолжения работы в авиации. К советским властям обратился и ведущий специалист по аэродинамике фирмы «Хейнкель» З. Гюнтер. Многими двигали меркантильные соображения — деньги и продовольственные пайки. Некоторые ученые, наслышанные о жестокостях НКВД, просто боялись отказаться.
О чем умалчивает история
Всего к работе удалось привлечь свыше тысячи немецких ученых. Их собрали в Берлине, Дессау, Лейпциге, Галле, Штрасфурте и Ростоке. Каждый составил отчет о прошлой деятельности научного учреждения и рассказал о своей работе. Познакомившись с этими материалами, советские специалисты давали свое резюме и ставили перед «трофейными» учеными новые задания. Выполненные работы направлялись в Наркомат авиационной промышленности, в научно-исследовательские институты и на предприятия для более полного изучения для применения в своей будущей работе.
В конце августа 1946 года наиболее ценных и перспективных немецких специалистов перевезли в СССР. Их было около семи тысяч. Строителей самолетов собрали на опытном заводе № 1 в поселке Подберезье Кимрского района на берегу Московского моря. Специалистов по турбореактивным двигателям и приборам отправили на опытный завод № 2, расположенный недалеко от Куйбышева. Ученые, занимавшиеся двигателями, заняли свои рабочие места на подмосковных предприятиях — заводе № 500 в Тушине и № 456 в Химках.
До сих пор точно неизвестно, какой вклад немецкие учение внесли в развитие советского авиастроения и сколько идей они подсказали своим коллегам из СССР. История об этом умалчивает.
Реактивные самолёты Германии. Могли ли они изменить ход войны?
Виктор БАКУРСКИЙ
(Аннотация Redstar72: Данный материал выкладывается в продолжение темы, поднятой коллегой Борода в темах «Переиграем Курскую дугу» и «Реактивные истребители Сталина принимают бой»).
Как известно, в годы Второй мировой войны в Германии были созданы и запущены в серийное производство реактивные истребители Мессершмитт Ме-262 и Хейнкель Не 162, ракетный перехватчик Me 163, реактивный бомбардировщик Арадо Ar 234. Некоторые боевые машины находились на стадии летных испытаний. Об их создании и боевом применении написано немало. Но вот что интересно…
На протяжении всех послевоенных десятилетий вплоть до настоящего времени многие исследователи, считающие себя большими специалистами в области истории авиации, рассуждают о том, как бы изменилась ситуация во время войны, если бы немцы не тянули так долго с принятием решения о запуске реактивных самолетов (прежде всего, Ме-262) в производство. В последнее время подобные идеи получили распространение и среди подрастающего поколения, «хорошо знакомых» с германской реактивной техникой благодаря… компьютерным играм. С этим мне не раз приходилось сталкиваться во время регулярных встреч, проводимых со школьниками и студентами. Многие на полном серьезе считают, что если бы Гитлер с самого начала, еще в 1942 г., оценил Ме-262 и распорядился о срочном внедрении его в массовое производство, то тогда люфтваффе получили бы не тысячу подобных боевых машин, а десятки тысяч. И это, возможно, изменило бы исход войны…
На самом деле, ничего бы не изменилось. Реактивный Me 262 вовсе не был таким хорошим самолетом, каким его обычно представляют в популярной литературе авторы, слабо разбирающиеся в авиационной технике. Все его превосходство над другими боевыми самолетами той эпохи достигалось исключительно за счет скорости, что обеспечивалось принципиально новыми для той поры реактивными двигателями. Вот только проблема заключалась в том, чтобы довести до работоспособного состояния именно двигатели, организовав при этом их серийное производство. А это было невероятно трудно и практически невыполнимо до 1944 г. И тут никакие приказы фюрера, никакие распоряжения руководителей министерства авиации или генералов люфтваффе не помогли бы немцам это сделать. А без двигателей самолет летать не будет. Пользы же от нескольких тысяч «реактивных» истребителей, если бы их даже и «наклепали» в 1943 г., — как от металлолома.
При этом не стоит забывать вот о чем: если бы даже двигатели и были, если бы Гитлер заставил авиапромышленность Германии переключиться на массовый выпуск реактивных самолетов, то тут же резко уменьшился бы выпуск обычных поршневых истребителей и бомбардировщиков, столь востребованных на Восточном фронте. А без этих самолетов Германия, скорее всего, проиграла бы войну еще быстрее.
Но и это еще не все…
Мало кто из историков-фантазеров задумывается над тем, что турбореактивные двигатели первого поколения — агрегаты исключительно прожорливые. Так, если основной истребитель люфтваффе Мессершмитт Bf 109 обходился 400 литрами топлива, то в Me 262 надо было залить полторы тонны! Причем для реактивных двигателей нужен был не просто авиационный бензин, а специальный высококачественный керосин. И где бы немцы его взяли в нужных количествах? Своей нефти в Германии, как известно, было очень мало.
До августа 1944 г., пока нефтяные поля Плоешти не заняла Красная Армия, немцев выручала Румыния, из которой в Германию поставлялось около половины добытых тут нефтепродуктов. После этого осталась только Венгрия.
Да, немцев тогда выручал синтетический бензин собственного производства, получаемый из угля. Но бензин не годился для реактивных двигателей. Авиационный же керосин производился только из нефти. И в отличие от синтетического бензина его производство в Германии росло очень медленно. А вскоре для германской нефтехимической промышленности наступили черные времена. С 12 мая 1944 г. (и вплоть до марта 1945 г.) авиация союзников начала совершать массированные налеты на заводы по переработке нефти и по производству синтетического топлива. Уже в сентябре того же года бывали дни, когда германская армия не получала от химической промышленности вообще ни одной тонны топлива! Какой уж тут керосин для реактивных самолетов в достаточном количестве?
В данном случае стоит вспомнить самолет Арадо Ar 234. Для своего времени это был действительно неплохой бомбардировщик. Он хоть и был менее скоростным, нежели Me 262, зато мог нести бомбы крупного калибра (до полутора тонн), а его скорость в 740 км/ч все равно превышала скорость полета самых лучших поршневых истребителей противника. К тому же бомбовый прицел, установленный в кабине летчика, обеспечивал достаточно точное поражение наземных целей. Кстати, одной из причин, по которой Гитлер разрешил-таки выпускать Me 262 не в бомбардировочном, а в истребительном варианте, было как раз появление Ar 234, лучше подходящего на роль «оружия возмездия». Всего этих самолетов до конца войны немцы успели произвести чуть более двухсот, в том числе и несколько машин, оснащенных четырьмя двигателями. Но применялись Ar 234 эпизодически, потому как одной из главных проблем было обеспечение их топливом. Ведь один такой бомбардировщик требовал для своей заправки почти 4 тонны крайне дефицитного керосина.
Стоит вспомнить и достаточно известный факт: когда в конце войны Красная Армия и войска союзников захватили на немецких аэродромах в качестве трофеев большое количество реактивных самолетов, выяснилось, что в их баках не было и капли горючего. Отсюда сам собой напрашивается вывод: да если бы немцы сумели выпустить пусть даже десять тысяч реактивных самолетов, большая часть из них никогда бы даже «не понюхала» керосина.
А кто задумывался о проблеме подготовки достаточного количества авиационных техников и механиков, способных управляться со столь сложной техникой? Про летчиков и говорить нечего. Летать на реактивных самолетах, если бы они выпускались тысячами, было бы просто некому.
Бытует мнение, что положение дел мог спасти легкий истребитель Не 162 «Саламандра», появись он чуточку пораньше. Этот очень легкий истребитель (его взлетный вес составлял всего 2,5 тонны), в отличие от семитонного перехватчика Me 262, нацеленного в конце войны исключительно на уничтожение «летающих крепостей», по планам Гитлера должен был вновь завоевать господство в воздухе, очистив небо Германии не только от вражеских тяжелых бомбардировщиков, но и от самолетов фронтовой авиации.
Предполагалось, что простой и дешевый Не 162 станет самым массовым самолетом в составе люфтваффе. Под выпуск этого истребителя немцы оборудовали несколько сборочных заводов, спрятанных в бывших соляных штольнях. Эти заводы способны были выпускать до 2000 самолетов в месяц. Не случайно Не 162 получил второе, куда более популярное название «Фольксъягер» — народный истребитель.
Однако повоевать «фольксъягерам» не пришлось. Их серийное производство было развернуто уже в самые последние месяцы войны, и люфтваффе успело получить не более двух сотен самолетов этого типа. Впрочем, горючего, как мы знаем, для них уже не было. Но и это еще не все…
Весьма неприятным сюрпризом для немцев стало то, что «саламандры» из-за особенностей их аэродинамики и компоновочной схемы (очень маленькое крыло и двигатель на «спине») оказались настолько сложными в пилотировании, что отправлять на них в бой новичков, как это практиковалось в случае с Me 262, не представлялось возможным. Виной тому — спешный запуск самолета в серийное производство. В это трудно поверить, но произошло следующее: немцы были так уверены в своем «Фольксъягере», что развернули его массовый выпуск еще до полета первой опытной машины. А когда первый построенный самолет поднялся в воздух, выяснилось, что нормально летать он не может! Немецкие конструкторы, похоже, не ожидали, что двигатель, установленный на «спине» легкого самолета, может так сильно влиять на его устойчивость и управляемость.
Как выяснилось, на взлете реактивная тяга верхнерасположенного двигателя «Хейнкеля» буквально прижимала самолет к земле, не давая летчику приподнять нос самолета на разбеге. Если в полете летчик сбрасывал тягу, или если реактивный двигатель глох (а на раннем этапе развития реактивной техники это происходило довольно часто), то двигатель давал столь сильное сопротивление набегающему потоку воздуха, что начинал «заваливать» самолет на спину. При этом Не 162 задирал нос, еще больше терял скорость, и… срывался в штопор. Справиться с ним летчик уже не мог. Дальше шло неуправляемое «кувыркание» до самой земли. И не случайно Не-162 (в отличие от более сложного Me 262) был оборудован катапультируемым креслом. Оно являлось последней надеждой пилота.
Несколько отвлекаясь от темы, стоит вспомнить, что первый советский реактивный истребитель Як-15 с реактивным двигателем аналогичного типа, но установленным в нижней части фюзеляжа, прекрасно летал. Не случайно он стал основным учебным истребителем ВВС Советской Армии в первые послевоенные годы.
В общем, с Не 162 немцы помучились изрядно. А когда первые подразделения, хоть как-то овладевшие этими истребителями, стали более-менее боеготовыми, Германия капитулировала. Война закончилась.
И, наконец, еще один аспект, о котором опять-таки многие почему-то забывают: если бы у немцев реактивные самолеты пошли в бой хотя бы на год или на два раньше, то вскоре им были бы противопоставлены аналогичные боевые машины с турбореактивными двигателями, созданные в других странах.
Взять, к примеру, англичан. Они, как мы знаем, в годы Второй мировой войны тоже имели на вооружении реактивный истребитель «Метеор», который до 1945 г. попросту не пускали в воздушное пространство Германии. Англичане боялись, что сверхсекретная техника может попасть в руки врага. Полеты реактивных «метеоров» над территорией противника начались лишь в 1945 г., когда всем стало ясно, что война вот-вот закончится и бояться уже нечего. А ведь кроме «Метеора» в Англии с сентября 1943 г. проходил испытания аналог «Саламандры» — легкий истребитель «Вампир», принятый на вооружение вскоре после войны, и оказавшийся исключительно удачным самолетом.
Не отставали от немцев и американцы. В США с 1942 г. летали истребители Р-59 «Эркомет», с 1944 г. — Р-80 «Шутинг Стар», а в январе 1945 г. в воздух поднялся даже палубный истребитель «Фантом» (первый самолет с этим названием).
А что бы произошло, если бы немцы все же смогли опередить события? Изменили бы они историю? Выиграли бы они войну?
Конечно, нет. Ведь по закону жанра то же самое смогли бы тогда сделать и противники Третьего Рейха. И если бы фашисты бросили в бой огромное количество реактивных самолетов еще в середине войны, то ответ был бы адекватным и явно не в пользу немцев. Ведь германский Me 262 явно уступал американскому Р-80. «Шутинг Стары» «прожили» в дальнейшем (в том числе и в учебно-боевом варианте Т-33) несколько десятилетий, а вот Me 262, ставшие трофеями стран-победительниц, досконально изученные и облетанные советскими, английскими, американскими и французскими летчиками-испытателями, были признаны не особо удачными самолетами. Ни одна из стран не решилась даже на короткое время использовать это «чудо-оружие» в составе своих военно-воздушных сил. Лишь небольшое количество двухместных учебных самолетов этого типа какое-то время летало в Чехословакии.
Вывод из всего этого напрашивается один: если бы история пошла по иному сценарию, ни Me 262, ни другие реактивные самолеты люфтваффе все равно ничего бы не изменили. А прославился Me 262 лишь тем, что стал первым боевым самолетом с турбореактивным двигателем, пошедшим в бой, открыв тем самым новую страницу в истории воздушных войн.
Источник: «Авиация и космонавтика» 2013 № 4, с. 30-35.
Заглавное фото: Ме 262, разбитый 1 июня 1944 года из-за пожара двигателя.
В течение войны фирма «Мессершмитт» получила немало писем сходного содержания:
«Оберфанрих Шнур должен был облетать Ме 262 № 110564 после ремонта мотора и генератора. После полёта по прямой на высоте 600 м самолёт неожиданно вошёл в пикирование и разбился. Шнур был опытным, дисциплинированным пилотом, прошедшим курс обучения на Ме 262…»
«Оберфанрих Аст выполнял виражи на Ме 262 № 110479 на высоте 4500 м, когда внезапно самолёт вошёл в штопор. Из-за высокой скорости вращения самолёт потерял управление и был разбит»…
История не терпит сослагательного наклонения, но если бы не нерешительность и недальновидность руководства Третьего рейха, люфтваффе вновь, как в первые дни Второй мировой войны, получила бы полное и безоговорочное преимущество в воздухе.
В июне 1945 года пилот королевских ВВС капитан Эрик Броун взлетел на трофейном Me-262 c территории оккупированной Германии и взял курс на Англию. Из его воспоминаний: «Я был очень взволнован, потому что это был таким нежданным поворотом. Раньше каждый немецкий самолет, перелетающий Ла-Манш, встречал огненный вал зенитных орудий. А теперь я летел на самом ценном немецком самолете домой. У этого самолета достаточно зловещий вид — он похож на акулу. И после взлета я понял, как много хлопот нам могли доставить немецкие пилоты на этой великолепной машине. Позже я входил в команду тестовых пилотов, которые испытывали реактивный «мессершмитт» в Фанборо. Тогда я развил на нем 568 миль в час (795 км/ч), в то время как наш лучший истребитель развивал 446 миль в час, а это громадная разница. Это был самый настоящий квантовый скачок. Me-262 мог бы изменить ход войны, но у нацистов он появился слишком поздно».
В 1938 году немецкое Управление вооружений поручило с конструкторскому бюро Messerschmitt A.G. разработать реактивный истребитель, на который планировалось установить новейшие турбореактивные двигатели BMW P 3302. По плану HwaA, двигатели BMW должны были поступить в массовое производство уже в 1940 году. К концу 1941 года планер будущего истребителя-перехватчика был готов.
Все было готово к испытаниям, но постоянные неполадки двигателя BMW вынудили конструкторов «мессершмитта» искать замену. Им стал турбореактивный двигатель Jumo-004 фирмы Junkers. После доработки конструкции осенью 1942 года Me-262 поднялся в воздух.
Опытные полеты показали отличные результаты — максимальная скорость приближалась к 700 км/ч. Но министр вооружений Германии А. Шпеер решил, что еще рано начинать серийное производство. Требовалась тщательная доработка самолета и его двигателей.
Прошел год, «детские болезни» самолета были устранены, и Мессершмитт решил пригласить на испытания немецкого аса, героя испанской войны генерал-майора Адольфа Галланда. После серии полетов на модернизированном Me-262 тот написал командующему люфтваффе Герингу отчет. В своем докладе немецкий ас в восторженных тонах доказывал безоговорочное преимущество новейшего реактивного перехватчика перед поршневыми одномоторными истребителями.
Также Галланд предлагал начать немедленное разворачивание серийного производства Me-262.
В начале июня 1943 года на совещании у командующего ВВС Германии Геринга было принято решение начать серийное производство Ме-262. На заводах Messerschmitt A.G. началась подготовка к сбору нового самолета, но в сентябре поступил приказ Геринга о «замораживании» этого проекта. Мессершмитт срочно прибыл в Берлин в ставку командующего люфтваффе и там ознакомился с приказом Гитлера. Фюрер высказывал недоумение: «Зачем нам не доведенный Ме-262, когда фронту необходимы сотни истребителей Me-109?»
Узнав о приказе Гитлера остановить подготовку к серийному производству, Адольф Галланд написал фюреру о том, что реактивный истребитель необходим люфтваффе как воздух. Но Гитлер уже все решил — ВВС Германии нужен не перехватчик, а реактивный штурмовик-бомбардировщик. Тактика «Блицкрига» не давала фюреру покоя, и идея молниеносного наступления при поддержке «блиц-штурмовиков» прочно засела у Гитлера в голове.
В декабре 1943 года Шпеер подписал приказ о начале разработки скоростного реактивного штурмовика на базе перехватчика Ме-262.
Конструкторскому бюро Мессершмитта был дан карт-бланш, а финансирование проекта было восстановлено в полном объеме. Но перед создателями скоростного штурмовика возникли многочисленные проблемы. Из-за массированных налетов союзной авиации на промышленные центры на территории Германии начались перебои с поставками комплектующих. Не хватало хрома и никеля, которые использовались для изготовления лопаток турбины двигателя Jumo-004B. Вследствие этого резко сократилось производство турбореактивных двигателей Junkers. В апреле 1944 года удалось собрать лишь 15 предсерийных штурмовиков, которые были переданы в специальное испытательное подразделение люфтваффе, которое отрабатывало тактику применения новой реактивной техники.
Только в июне 1944 года, после переноса производства двигателя Jumo-004B в подземный завод Нордхаузен, появилась возможность начать серийное производство Ме-262.
В мае 1944 года Мессершмитт занялся разработкой оснащения перехватчика бомбодержателями. Был разработан вариант с установкой на фюзеляже Me-262 двух 250-кг или одной 500-кг бомбы. Но параллельно с проектом штурмовика-бомбардировщика конструкторы втайне от командования люфтваффе продолжали дорабатывать проект истребителя.
В ходе инспекции, которая прошла в июле 1944 года, было установлено, что работы над проектом реактивного перехватчика не свернуты. Фюрер был в ярости, и итогом этого инцидента стал личный контроль Гитлера над проектом Me-262. Любое изменение в конструкции реактивного «мессершмитта» с этого момента мог утверждать только Гитлер.
В июле 1944 года было создано подразделение Kommando Nowotny (Команда Новотны) под командованием немецкого аса Вальтера Новотны (258 сбитых самолетов противника). Оно оснащалось тридцатью Me-262, снабженными бомбодержателями.
Перед «командой Новотны» была поставлена задача проверить штурмовик в боевых условиях. Новотны нарушил приказ и использовал реактивный самолет в качестве истребителя, в чем добился немалого успеха. После серии отчетов с фронта об удачном применении Me-262 в качестве перехватчика в ноябре Геринг решился отдать приказ о формировании истребительной части с реактивными «мессершмиттами». Также командующий люфтваффе сумел убедить фюрера пересмотреть свое мнение о новом самолете. В декабре 1944 года люфтваффе приняло на вооружение около трехсот истребителей Me-262, а проект производства штурмовиков был закрыт.
Зимой 1944 года «Мессершмитт А.Г.» ощутило острую проблему с получением комплектующих, необходимых для сборки Ме-262. Союзная бомбардировочная авиация круглосуточно бомбила немецкие заводы. В начале января 1945 года HWaA приняло решение о рассредоточении производства реактивного истребителя. Узлы для Ме-262 начали собирать в одноэтажных деревянных постройках, укрытых в лесах. Крыши этих мини-заводов покрывалась краской цвета оливы, и обнаружить мастерские с воздуха было затруднительно. Один такой завод изготавливал фюзеляж, другой крылья, третий совершал финальную сборку. После этого готовый истребитель взлетал в воздух, используя для разбега безупречные немецкие автобаны.
Результатом подобного нововведения стали 850 турбореактивных Ме-262, выпущенных с января по апрель 1945 года.
Всего было построено порядка 1900 экземпляров Ме-262 и разработано одиннадцать его модификаций. Особый интерес представляет двухместный ночной истребитель-перехватчик с радиолокационной станцией «Нептун» в носовой части фюзеляжа. Эту концепцию двухместного реактивного истребителя, оснащенного мощным радаром, повторили американцы в 1958 году, реализовав в модели F-4 Phantom II.
Осенью 1944 года первые воздушные бои между Ме-262 и советскими истребителями показали, что «мессершмитт» — грозный противник. Его скорость и время набора высоты были несравненно выше, чем у русских самолетов. После подробного анализа боевых возможностей Ме-262 советское командование ВВС предписало пилотам открывать огонь по немецкому реактивному истребителю с максимальной дистанции и использовать маневр уклонения от боя.
Дальнейшие инструкции могли быть приняты после испытания «мессершмитта», но такая возможность представилась только в конце апреля 1945 года, после захвата немецкого аэродрома.
Конструкция Me-262 состояла из цельнометаллического свободнонесущего низкоплана. Два турбореактивных двигателя Jumo-004 устанавливались под крыльями, с внешней стороны стоек шасси. Вооружение составляли четыре 30-мм пушки MK-108, установленные на носу самолета. Боекомплект — 360 снарядов. Вследствие плотной компоновки пушечного вооружения обеспечивалась отличная меткость при стрельбе по целям противника. Также проводились эксперименты по установке на Me-262 орудий большего калибра.
Реактивный «мессершмитт» был весьма прост в производстве. Максимальная технологичность узлов облегчала его сборку в «лесных заводах».
При всех достоинствах Me-262 имел неисправимые недостатки:
Небольшой моторесурс двигателей — всего 9-10 часов работы. После этого требовалось провести полную разборку двигателя и заменить лопатки турбины.
Большой разбег Me-262 делал его уязвимым во время взлета и посадки. Для прикрытия взлета выделялись звенья истребителей Fw-190.
Чрезвычайно высокие требования к покрытию аэродромов. Из-за низко расположенных двигателей попадание любого предмета в воздухозаборник Me-262 вызывало поломку.
Это интересно: 18 августа 1946 года на авиационном параде, посвященном Дню Воздушного флота, над Тушинским аэродромом пролетел истребитель И-300 (МиГ-9). Он был оборудован турбореактивным двигателем РД-20 — точной копией немецкого Jumo-004B. Также на параде был представлен Як-15, оснащенный трофейным BMW-003 (впоследствии РД-10). Именно Як-15 стал первым советским реактивным самолетом, официально принятым на вооружение ВВС, а также первым реактивным истребителем, на котором военные пилоты освоили высший пилотаж. Первые серийные советские реактивные истребители создавались на основах, заложенных в Мe-262 еще в 1938 году.
Американские солдаты осматривают захваченный немецкий реактивный истребитель Me262A1aU4 модификации Me-262A-1a U4 с 50-мм пушкой ВК5. Предполагался как перехватчик бомбардировщиков. Серийно не выпускался.
Немецкий реактивный истребитель-бомбардировщик Мессершмитт Ме-262А-2а «Sturmvogel» («Буревестник») из состава I/KG 51 на аэродроме. На подфюзеляжной подвеске самолета две 250-кг бомбы.