что такое сахаровская торпеда
Советские ядерные торпеды Т-15 и Т-5
Инициатором проекта Т-15 был Алферов В.И., деятельность которого была связана в разное время с ВМФ, Наркоматом судостроительной промышленности и Министерством среднего машиностроения. Капитан первого ранга Алферов В.И. в КБ-11 принимал активное участие в создании атомной бомбы, разрабатывал схему и приборы системы для подрыва ядерного заряда. Алферов В.И., пользуясь своим авторитетом в промышленности, сразу после испытания первой советской водородной бомбы организовал разработку сверхбольшой торпеды под водородный заряд получившей обозначение Т-15.
Автором идеи создания сверхмощной ядерной торпеды считается Андрей Дмитриевич Сахаров, который предложил использовать в качестве «средства доставки» мощного ядерного заряда (100 мегатонн!) разрабатываемые АПЛ проекта 627. Это подтверждается и его собственными воспоминаниями. Данные торпеды предполагалось использовать против военно-морских баз США, а также для нанесения удара по городам находящимся на побережье (хотя против последнего варианта выступали многие, включая и военных моряков). В результате взрыва такой бомбы образовывалась гигантская волна – цунами уничтожающая все на побережье и даже далеко от береговой линии.
По соображениям секретности, а также с учетом личностных отношений (в ВМФ к Алферову относились крайне негативно, поскольку его письмо Берии и Булганину, о якобы незаконной передаче американцам документации на авиаторпеду 45-36АВ-А во время войны, стало поводом для несправедливого суда над адмиралами Кузнецовым, Галлером, Алафузовым и Степановым) разработка торпеды Т-15 была начата без привлечения Военно-Морского Флота. 6-й отдел ВМФ о данной торпеде узнал только через проект первой атомной подводной лодки – «проект 627» – главным конструктором которой являлся В.Н. Перегудов
Предполагаемое вооружение атомной лодки флоту стало известно только в декабре 1953 г., после утверждения тактико-технических характеристик эскизного проекта 627. Моряков оно сильно удивило. В первом отсеке подлодки размещался один громадный торпедный аппарат, который практически полностью вытеснял традиционное торпедное вооружение. Длина торпедного аппарата составляла 23,5 метра (22 процента от общей длины подводной лодки). На подлодке, кроме полутораметровой торпеды, предусматривалась установка двух носовых 533-миллиметровых торпедных аппаратов с торпедами для самообороны. Запасных торпед не предусматривалось.
Тактико-технические элементы подводной лодки утвердили 21.12.1953. В июле следующего года СКБ-143 завершило технический проект атомной подводной лодки. Минсудпром и Минсредмаш 18.10.1954 представили техпроект в Президиум ЦК КПСС. После этого Минобороны было предложено рассмотреть проект и направить свое заключение в Совет министров. Глава Минобороны Булганин Н.А. поручил разобраться с этим вопросом адмиралу Котову П.Г., помощнику министра по военно-морским вопросам. Тогда же решили вопрос о допуске к проекту специалистов и руководителей военно-морского флота. В 1954 году была образована экспертная комиссия во главе с вице-адмиралом Орлом А.Е., начальником Управления Главного штаба военно-морского флота. ВМФ главным образом возражал по составу вооружения атомной подводной лодки. По мнению специалистов военно-морского флота, подлодка имеющая подобное вооружение флоту не нужна. Кроме того, возникли серьезные сомнения по поводу того, что подлодка сможет подойти на расстояние пуска торпеды Т-15 (40 километров), а сама торпеда сработает, как нужно.
На фоне этого по результатам экспертизы военно-морского флота было решено откорректировать технический проект 627 атомной подлодки. Постановлением Совета Министров СССР № 588-364 от 26.03.1955 техпроект подлодки был утвержден только с 533-миллиметровыми торпедными аппаратами, а работы по Т-15 прекращены.
Однако история советских ядерных торпед на этом не заканчивается.
Ядерная торпеда Т-5
Пока конструкторы решали эти и другие проблемы, 21 сентября 1955 года в соответствии с постановлением Совета Министров СССР от 13 апреля 1955 г. на полигоне Новая земля были проведены испытания атомного БЗО (боевое зарядное отделение) торпеды Т-5. БЗО было опущено с тральщика проекта 253Л и подорвано на глубине 12 метров, усредненная мощность составила 3 килотонны.
В 1958 году Военно-морской флот принял торпеду Т-5 на вооружение. Данные торпеды выпускались малыми сериями для Северного и Тихоокеанского флотов на заводе имени Кирова (Алма-Ата). Производство торпед было прекращено в конце 1960 года. В июне 1960 год на Тихом океане были проведены их контрольные испытания в инертном снаряжении. Причин прекращения производства торпед Т-5 было несколько. Во-первых, сжатые сроки разработки довольно сильно сказались на ходовых качествах и надежности торпеды, поэтому она по многим параметрам уступала уже состоявшим на вооружении торпедам. Во-вторых, и это, наверное, главное, в конце 1960 года на вооружение начали поступать 533-миллиметровые АСБЗО (автономные специальные боевые зарядные отделения) для серийных моделей торпед. Разработку АСБЗО мощностью 20 килотонн начали согласно Постановлению Совета министров СССР от 13 февраля 1957 года в КБ-25 Минсредмаша СССР и НИИ-400 Минсудпрома СССР. Именно принятие на вооружение АСБЗО послужило концом для специальных ядерных торпед.
Основные характеристики торпед Т-15 / Т-5:
Калибр – 1550 мм / 533 мм;
Масса торпеды – 40000 кг / 2200 кг;
Длина торпеды – 2355 см / 792 см;
Тип энергетики – электрическая / парогазовая;
Ядерный заряд – термоядерный / атомный;
Носитель торпеды – АПЛ проекта 627 / ПЛ всех проектов;
Подготовлено по материалам:
http://raigap.livejournal.com/181946.html
http://www.iss-atom.ru
http://vpk-news.ru
http://militaryrussia.ru
http://www.atrinaflot.narod.ru
«Царь-торпеда» и план академика Сахарова.
Существует версия, что академик Сахаров лишь в конце 1961 года предложил свой план «смытия Америки» и — идею «реанимировать» разработку суперторпеды Т-15. Эта версия представляется маловероятной, так как к тому времени проблема «хорошего носителя» была решена: межконтинентальные баллистические ракеты уже стояли на вооружении отдельного рода войск – Ракетных войск стратегического назначения, созданных 17 декабря 1959 года…
Обратимся к воспоминаниям очевидцев событий.
Сам Сахаров вспоминал это так:
«После испытания «большого» изделия меня беспокоило, что для него не существует хорошего носителя (бомбардировщики не в счет, их легко сбить) — то есть в военном смысле мы работали впустую. Я решил, что таким носителем может явиться большая торпеда, запускаемая с подводной лодки…
Он был шокирован «людоедским» характером проекта, заметил в разговоре со мной, что военные моряки привыкли бороться с вооруженным противником в открытом бою и что для него отвратительна сама мысль о таком массовом убийстве». Далее Сахаров написал: «Я устыдился и больше никогда ни с кем не обсуждал своего проекта». Но здесь уважаемый академик явно лукавит, противореча самому себе: «Одним из первых, с кем я обсуждал этот проект, был…». Ежели были «первые», значит — были и «последующие»…
В действительности адмирала звали Пётр Фомич Фомин, он возглавлял 6-е Управление ВМФ СССР и внёс достойный вклад в процесс создания новейшего ядерного вооружения.
отчего адмирал высказался так категорически резко против планов академика о «смытии Америки гигантской волной цунами»?
Представляется правильным простой ответ:
боевой адмирал Пётр Фомин знал весь ужас человеческой бойни, на его глазах до срока обрывались жизни человеческие, он видел страшные черты войны и никому не желал гибели, тем более он был против массового уничтожения людей; кабинетный же учёный академик Андрей Сахаров ужаса войны не прочувствовал, и, оттого легко создавал план (возможно – успешный) победы над противником, реализация которого неминуемо влекла бы массовые убийства громадного числа ни в чём не повинных людей…
Главный конструктор СПМБМ «Малахит», разработчик атомных подводных лодок первого и второго поколения Радий Анатольевич Шмаков вспоминает:
В «You Tube» размещён видео-ролик, где Валентин Михайлович Фалин говорит:
Получается, что не только руководство ВМФ, но и великие советские физики тоже были против проекта Андрея Дмитриевича…
Академик Игорь Николаевич Острецов рассказывает:
Сахаров считал подобный проект вполне оправданным с моральной точки зрения…»
Не следует, конечно же, обвинять академика Сахарова в особой кровожадности (хотя и гуманистом он точно не был, предлагая подобный план), вырывая поступки человека из исторического контекста. Тогда было время величайшей нестабильности и опасности в мире — США и СССР находились в одном шаге от ядерной войны, и, слава Богу, что роковой шаг остался только в планах сторон!
Новое в блогах
Неизвестный Сахаров.Или Что такое Сахаровская «цунами-бомба»
Опубликовал Виталий Овчинников
Или Что такое Сахаровская «цунами-бомба»
Но я здесь не буду здесь говорить о биографии и творческом пути академика Сахарова, которая есть в Википедии в самых разных вариантах.
И я не буду также говорить здесь об антисоветской, диссидентской деятельности академика Сахарова, активно прославляемой в настоящее время нашей отечественной демократической общественностью.
Вот я и хочу рассказать о том, что скрывается за парадным фасадом этой самой иконы.
И так ли уж она, эта самая икона, в действительности является иконой? Может в ней что-то есть и не «иконное»?
В биографии академика Сахарова существуют моменты его деятельности, разом снимающие с него ореол святости и гуманизма. Действительно, Сахаров никогда не был образцом современной демократии и непоколебимым борцом с советским тоталитаризмом.
Он был неотъемлемой часть этого самого режима, его защитным мозгом и даже его оруженосцем.
Вот, что написано о ней в интернете. «ЦУНАМИ-БОМБА».
«А ведь Сахаров был прав. Если США начнут войну – «смыть» Америку с лица земли труда не составляет никакого».
Один из создателей этой бомбы, недавно избранный действительным членом Академии наук СССР, 32-летний Андрей Дмитриевич Сахаров предложил в качестве «средства доставки» использовать разрабатываемые атомные подводные лодки проекта 627, оснастив каждую из них гигантской торпедой под термоядерный 100-мегатонный заряд (примерно в 6000 раз мощнее бомбы, сброшенной на Хиросиму).
По замыслу молодого академика взорванные у океанских берегов США эти торпеды должны были вызвать цунами невиданной мощи, высотой 300-500 метров, которые просто смыли бы американские города, нанеся США невосполнимый ущерб…
Начались проектные разработки. «Суперторпеда» получила шифр Т-15.
В соответствии с проектом, огромная торпеда весила 40 тонн, имела длину 23,55 метра и калибр 1550 мм.
После этого работы над торпедой Т-15 были прекращены…
Обратимся к воспоминаниям очевидцев событий.
Одним из первых, с кем я обсуждал этот проект, был контр-адмирал Ф. Фомин.
Он был шокирован «людоедским» характером проекта, заметил в разговоре со мной, что военные моряки привыкли бороться с вооруженным противником в открытом бою и что для него отвратительна сама мысль о таком массовом убийстве».
Адмирал Пётр Фомич Фомин возглавлял 6-е Управление ВМФ СССР и внёс достойный вклад в процесс создания новейшего ядерного вооружения.
Возникает вопрос: «отчего адмирал высказался так категорически резко против планов академика о «смытии Америки гигантской волной цунами»?
Получается, что не только руководство ВМФ, но и великие советские физики тоже были против проекта Андрея Дмитриевича…
Не следует, конечно же, обвинять академика Сахарова в особой кровожадности (хотя и гуманистом он точно не был, предлагая подобный план), вырывая поступки человека из исторического контекста.
Что за этим скрывалось? Очень простое – уязвленное личное самолюбие Великого физика атомщика.
В 1961 году после испытания его 100 мегатонной термоядерной бомбы, так называемого проекта 602, на Новой Земле, он направил письмо в ЦК КПСС со своим предложением о разработке рабочего проекта «цунами-бомбы», но ЦК после детального изучения его предложения отвергло его проект, заручившись поддержкой целой группы ведущих советских экспертов ученых, разработчиков советского ядерного вооружения.Хрущев лично разговаривал с ним на эту тему.
Но Сахаров не унимался. В связи с чем у него в 1962 во время Карибского кризиса, году произошел крупный конфликт со свои начальником, министром среднего машиностроения Славским М.П., вычеркнувшим из плана работ Министерства его тему по изготовлению «цунами-бомбы».
А Сахаров требовал возобновить свою работу именно в связи с обострением международной обстановки.
И вновь обратился напрямую к Хрущеву.Тогда Хрущев, чтобы успокоить Сахарова, решил наградить его третьей звездой Героя Социалистического Труда за разработку проекта этой самой «цунами-бомбы».
Но Сахаров все равно не унимался.
Он хотел видеть свое детище в реале. Очень хотел. Но поддержки в руководстве СССР не находил.
И тогда он написал заявление о выходе из своих ядерных проектов. Так сказать, забастовку объявил. Как, мол, вы теперь без меня обойдётесь? И даже демонстративно прекратил свои работы по управляемому «термояду».
А дальше больше: раз вы не дали мне завершить мой проект по практической реализации «цунами-бомбе», тогда я выступаю с идеей полного запрета на ядерные испытания на земле. Если мне ничего, тогда и вам ничего.
И его письмо-предложение по ограничению ядерных испытаний было опубликовано на западе без разрешения Советского руководства.
Ну, а дальше всем все известно. Дальше началась диссидентская деятельность Сахарова, описанная до невозможности ярко и красочно. Но я о ней не буду. Больно уж противно.
Я право, не знаю, не берусь судить.
И мне академик Сахаров напоминает избалованного ребенка, обиженным тоном говорящего родителям: раз вы не дали мне варенья, то я не буду ничего есть и лягу спать голодным…
Что такое сахаровская торпеда
Если присмотреться к представленным [в послании президента] «изделиям», то минимум в одном из них явно прослеживаются заветы великого гуманиста XX века — академика Андрея Дмитриевича Сахарова. …Сахаровская идея была в том, чтобы серия супермощных взрывов вдоль побережья [Америки] могла спровоцировать гигантскую волну-убийцу. Тот секретный советский проект назывался Т-15.
«Заветы» академика Сахарова испугали современную Америку [1]
Я устыдился и больше никогда ни с кем не обсуждал своего проекта. Я пишу сейчас обо всем этом без опасений, что кто-нибудь ухватится за эти идеи — они слишком фантастичны, явно требуют непомерных расходов и использования большого научно-технического потенциала для своей реализации и не соответствуют современным гибким военным доктринам, в общем — малоинтересны. В особенности важно, что при современном уровне техники такую торпеду легко обнаружить и уничтожить в пути».
В поисках ответов на эти вопросы вспомним предупреждение Сахарова в его «Воспоминаниях»:
«О периоде моей жизни и работы в 1948–1968 гг. я пишу с некоторыми умолчаниями, вызванными требованиями сохранения секретности. Я считаю себя пожизненно связанным обязательством сохранения государственной и военной тайны, добровольно принятым мною в 1948 году, как бы ни изменилась моя судьба».
Военно-исторические факты
Эти военно-исторические труды раскрыли детали, о которых «отец советской водородной бомбы» не имел права писать, а о некоторых мог и не знать.
1. Идея гигантской ядерной торпеды для атаки береговых объектов возникла задолго до Царь-бомбы 1961 года и даже до испытания первой термоядерной бомбы, и вовсе не у Сахарова. Еще в сентябре 1952 года Сталин подписал постановление о создании атомной подводной лодки, для вооружения которой разрабатывали два типа ядерной торпеды: длиной 24 м и весом 40 т, с кодовым названием Т-15, и в 20 раз меньшая — Т-5 традиционного калибра.
Инициатором гигантской Т-15 был капитан 1-го ранга В. И. Алфёров, работавший, несмотря на свое военно-морское звание, в системе Минсредмаша, в ядерном центре в Сарове (КБ-11, или Объект), а под конец карьеры ставший заместителем министра.
В Военно-морском флоте, как пишет Шитиков, отношение к Алфёрову было «крайне негативным» после его доноса, приведшего к суду над группой адмиралов во главе с Н. Г. Кузнецовым (реабилитированных после смерти Сталина). Крайне негативным было и отношение моряков к гигантской торпеде, но по причинам чисто военно-морским: подводная лодка, взявшая на борт этого гиганта, никаких других торпед взять уже не могла. И, несмотря на влиятельность Алфёрова, в 1955 году работу над Т-15 прекратили.
2. Возрождение идеи суперторпеды подсказали из-за океана, где американские бомбоделы ломали головы в поисках военного смысла в сверхмощном советском взрыве 1961 года. И не находили такого объекта, для уничтожения которого требовалась бы мощность 50 мегатонн. Допустить же, что это была лишь демонстрация, рассчитанная на пропагандистский эффект, деловым американцам было трудно. И вот командир американской подводной лодки, наблюдавший за объявленным заранее советским испытанием супербомбы (на северном полигоне, на Новой Земле), в рассказе журналистам предположил, что такой заряд можно использовать в морских вооружениях, где к обычным поражающим факторам могла бы добавиться и гигантская волна типа цунами. Вырезку из журнала доставили Хрущёву, и тот поручил «министрам среднего машиностроения и обороны с привлечением [академика] М. А. Лаврентьева проработать этот вопрос».
Как же понять рассказ Сахарова?
Древняя связь войны и мира не изменилась: хочешь мира, устрашай потенциального агрессора. В мире, разделенном колючей проволокой по границам соцлагеря, с обеих сторон не было сомнений, кто он — потенциальный агрессор. Для одной стороны — те, кто противятся наступлению светлого коммунистического будущего, для другой — те, кто хочет весь мир затащить за колючую проволоку своего соцлагеря.
Такое взаимное устрашение получило название доктрины взаимного гарантированного уничтожения, или, «с другой стороны», mutual assured destruction (MAD). Серьезным делом обеспечивать эту сумасшедшую, но гарантию занимались и Фомин, и Сахаров. Оба работали в военно-промышленном комплексе.
Выражение military-industrial complex ввел в английский язык президент Эйзенхауэр в своей прощальной речи 1961 года. Пятизвездный генерал, командовавший англо-американскими силами во время войны, а затем силами НАТО, предостерег:
«Наше правительство должно предотвращать неправомерное влияние военно-промышленного комплекса, приобретенное намеренно или ненамеренно. Возможность губительного роста такого влияния существует сейчас и останется в будущем. Мы должны не позволить этому комплексу угрожать нашим свободам и демократическим процессам. Не следует считать что-либо гарантированным. Лишь бдительное и осведомленное гражданское общество может добиться разумного сочетания мощной промышленности и военной машины с нашими мирными методами и целями, чтобы безопасность и свобода процветали совместно» [3].
В советском языке выражение «Военно-промышленная комиссия» появилось еще в 1938 году, а одноименный комплекс фактически определял жизнь СССР. Те, кто работал внутри этого комплекса, руководствовались сознанием государственной необходимости, щедро вознаграждаемой и связанной с увлекательными научно-техническими задачами. У разных людей три этих фактора складывались в разных пропорциях.
Фомин был поколением старше Сахарова, в ВПК решал задачи лишь административные и вряд ли очень уж увлекательные. А Сахаров, помимо руководства своим отделом, оставался физиком-изобретателем. У него было редкое сочетание талантов физика-теоретика и инженера-изобретателя. Вообще говоря, такие две способности противоречат одна другой, но в творческой лаборатории Сахарова они успешно «сотрудничали» в решении задач, которые ставила перед ним жизнь. Одну из таких задач поставил вопрос о сверхторпеде, спущенный на проработку с самого верха. Проработка включала в себя и вопрос, какой двигатель может перемещать сверхтяжелую торпеду. Увлекательный научно-технический вопрос. И «бомбодел № 1» нафантазировал ответ — «прямоточный водопаровой атомный реактивный двигатель». Эту научно-техническую идею он, видимо, и решил обсудить с адмиралом Фоминым — начальником Управления ВМФ по ядерному оружию, руководившим всеми ядерными испытаниями в 1954–1966 годах.
Отец советской водородной бомбы знал, какой тяжелой ношей для страны был военно-промышленный комплекс. Когда для Царь-бомбы понадобился нейлоновый Царь-парашют, в СССР приостановили производство нейлоновых чулок. «Страна ничего не жалела для …» — гласила шаблонная советская формула. Или правители не жалели страну? Сахаров жалел. Экономическое отставание СССР от США тогда было чем объяснить — разрушительной войной с фашизмом. Принимая необходимость ядерного сдерживания для предотвращения войны,
Сахаров гордился тем, что придумал для страны дешевый «щитомеч».
Можно предполагать, что адмирал Фомин помог физику-теоретику Сахарову вдуматься в роль ВПК в мировой политике и в его собственную ответственную роль.
Зачем Сахаров рассказал о Царь-торпеде?
Зачем «дал компромат» на себя? Ведь если бы не его собственный рассказ, никто бы не знал о «людоедском» эпизоде.
Свои воспоминания он писал по инициативе жены в горьковской ссылке, считая вполне вероятным, что им предстоит там закончить свою жизнь. Обдумыванием этой жизни — по всей строгости своей совести — он и занимался на бумаге. Тогда его представление о родной стране и мире давно уже изменилось, но он разглядывал свою эволюцию, не давая себе поблажки и порой преувеличивая свои недодумки в прошлом.
Вряд ли бы кто поверил, если бы Сахаров сам не написал, что в 1953 году под впечатлением от смерти Сталина и государственного траура его, как он выразился, «занесло»:
«В письме [жене] я писал: „Я под впечатлением смерти великого человека. Думаю о его человечности“. За последнее слово не ручаюсь, но было что-то в этом роде».
Однако тогдашний его сотрудник В. И. Ритус запомнил иное: «Когда умер Сталин, все были в каком-то оцепенении, думали, что-то должно случиться. А Андрей Дмитриевич сказал: „Да ничего не случится, общество — сложная система, и все маховики будут вращаться по-прежнему“»1.
Когда Сахаров писал свои воспоминания, он уже давным-давно видел Сталина на одной скамье с Гитлером, а себе начала 1950-х годов поставил безжалостный диагноз: «Создавал иллюзорный мир себе в оправдание». Из его текста, однако, ясно, что упомянутое им письмо жене он не держал перед глазами, так что закавыченная им фраза — не цитата в полном смысле.
«К счастью, будущее непредсказуемо, а также — в силу квантовых эффектов — и не определено» — так Андрей Сахаров, в письме из горьковской ссылки 10 мая 1982 года, утешил близкого ему физика-правозащитника Бориса Альтшулера. В то время Сахаров писал свои воспоминания
Потенциальная агрессия, устрашение, политические иллюзии и оружейные фантазии были реалиями того мира, в котором жили эти руководители и высокообразованные физики, работавшие в ВПК. Этот, во многом иллюзорный, мир рождал, как написал Сахаров, «ощущение исключительной, решающей важности работы для сохранения мирового равновесия в рамках концепции взаимного устрашения (потом стали говорить о концепции гарантированного взаимного уничтожения)».
В иллюзорном мире жил и Хрущёв. Судя по его воспоминаниям, он толком не понимал возражений А. Д. Сахарова против его решения возобновить испытания в 1961 году, но понимал, какого рода силы двигали физиком, который перечил ему. И поэтому испытывал к нему что-то вроде благоговения, даже назвал его «нравственным кристаллом среди ученых»2. А когда после испытаний Царь-бомбы 1961 года Хрущёву дали на утверждение наградной список и он не увидел там имени Сахарова — потому что тот де был против испытаний, — генсек возмутился. И Сахаров получил свою третью звезду Героя Соцтруда3.
В своих воспоминаниях Андрей Сахаров вглядывался в эволюцию своей картины мира и обличал то, что ему в себе не нравилось:
«Мне потребовались годы, чтобы понять и почувствовать, как много в [советских] понятиях подмены, спекуляции, обмана, несоответствия реальности. Сначала я считал, несмотря ни на что, вопреки тому, что видел в жизни, что советское государство — это прорыв в будущее, некий (хотя еще несовершенный) прообраз для всех стран (так сильно действует массовая идеология). Потом я уже рассматривал наше государство на равных с остальными: все правительства и режимы в первом приближении плохи, все народы угнетены, всем угрожают общие опасности».
И наконец, пришел к выводу: «Нельзя говорить о симметрии между раковой и нормальной клеткой. А наше государство подобно именно раковой клетке — с его мессианством и экспансионизмом, тоталитарным подавлением инакомыслия, авторитарным строем власти, при котором полностью отсутствует контроль общественности над принятием важнейших решений в области внутренней и внешней политики».
Советские властители своими действиями, конечно, способствовали эволюции его взглядов. Но главными помощниками были несговорчивая совесть и сила мышления.
Таких помощников нет у нынешних служителей Военно-информационного комплекса (ВИК), которые пытаются приспособить для своего агитпропа всё, что попадет под руку, включая загадочный эпизод из сов. секретной жизни великого гуманиста XX века. Служащим ВИК, впрочем, некогда разбираться в загадках истории, им надо побыстрее обслужить ВПК, и неизвестно, какая из этих двух служб вознаграждается щедрее. В наше время, забывшее иллюзии коммунизма, трудно предположить, что внутри ВПК и ВИК есть и люди, подобные адмиралу Фомину и физику Сахарову. Но если есть, то они в изложенной истории могли бы найти наглядные пособия для уроков, важных и сегодня.
Геннадий Горелик
1 Ритус В. И. Беседа 7 июля 1992 года.
2 Хрущев Н. С. Воспоминания. Избранные отрывки / Сост. В. Чалидзе. — New York: Chalidze Publications, 1982, с. 236.
3 Хрущев С. Н. Пенсионер союзного значения. — М.: Новости, 1991, с. 341–342. Сахаров стал пятым физиком — трижды героем после Курчатова, Харитона, Щёлкина (1949, 1951, 1954) и Зельдовича (1949, 1954, 1956).
Оригинал статьи на сайте газеты «Троицкий вариант».