что такое особое мнение судьи
Судьба особых мнений в России: новый поворот // Комментарий для журнала «Закон»
Журнал «Закон» попросил меня оценить поправку в Закон о Конституционном Суде, которая предусматривает запрет публикации особых мнений судей Конституционного Суда РФ. По просьбе редакции публикую данный комментарий в своем блоге.
Если абстрагироваться от эмоций и абсолютно провинциального «там на Западе», когда под одну якобы «западную» гребенку стригутся страны и правопорядки не только с разными, но и прямо противоположными подходами, то отношение к институту особого мнения укладывается в две традиции. При этом каждая из них имеет, разумеется, свою логику.
Континентальная традиция исходит из принципа неделимости судебного решения, когда все гипотетические разногласия между судьями, расхождение их мнений и т.п. остаются в пределах стен совещательной комнаты, а судебное решение выносится от имени суда в целом. Институту особого мнения судьи в такой системе места не остается. Если он где-то и появляется (например, в советском праве), то адресуется не широкой публике и сторонам, а исключительно вышестоящему суду при обжаловании судебного решения. Особое мнение в таком случае не провозглашается и до сторон не доводится, а приобщается к делу в закрытом виде. Ознакомиться с ним может лишь вышестоящий суд. В целом такая логика связана с принципиальной для континентальной системы права идеей деполитизации судейского корпуса, когда судья рассматривается не как политический субъект, представляющий какую-то партию или идеологию, а как беспристрастный правовед, чье личное мнение словно растворяется в коллегиальном судебном решении.
Американская традиция, напротив, видит в судье политически субъектного индивида, который либо избран населением, либо назначен по партийному принципу, оставаясь на своем посту республиканцем или демократом, либералом или консерватором, левым или правым. При такой модели судье нужны дополнительные процессуальные инструменты, которые позволяли бы ему при любых обстоятельствах отстаивать свою политическую позицию, в какой-то мере словно отчитываясь перед приведшей его в судейское кресло политической силой. Одним из таких инструментов и является институт особого мнения, которое должно открыто провозглашаться, публиковаться, подчеркивая индивидуальную политическую субъектность судьи. Американская логика вписывается в знаменитую и уникальную двухпартийную систему, которая дает возможность сохранять баланс между правом и политикой, удерживая судебную власть от скатывания в политический радикализм, с правосудием несовместимый. Впрочем, мы видим, что сегодня данная политико-судебная модель испытывает очевидный кризис, связанный именно с политической радикализацией. В этом, наверное, ее системный недостаток, который был не столь заметен в более спокойные времена.
Ясно также, что континентальная традиция подвергается в последние годы (как и во многих других случаях) колоссальному давлению со стороны экспансионистски действующей американской традиции, когда институт особого мнения автономизируется, отрывается от своих корней и имплементируется в те правопорядки, где для него нет никаких политических предпосылок. Отсюда особые мнения судей построенного по американскому образцу ЕСПЧ, отсюда особые мнения судей разнообразных судов Восточной Европы, отсюда ведущиеся уже пару десятилетий и периодически выливающиеся в разнообразные законопроекты ожесточенные споры о необходимости ввести институт особого мнения во Франции. Поэтому надо понимать, что континентальная традиция — это своего рода архетип, который остается таковым, невзирая на перипетии развития права в разных странах этого географического региона, в той же мере, в какой французская кухня останется французской даже тогда, когда большинство реальных французов будет питаться в фастфудах.
Россия является типичным примером континентального правопорядка, имплементировавшего в последние десятилетия огромное количество различных американских институтов, причем часто толком не понимая их истоки и подлинную природу. Одним из них является институт особого мнения судьи в его американском смысле, что особенно ярко проявилось в конституционном судопроизводстве. Сегодня маятник двинулся в обратную сторону. В этом можно увидеть какие-то конъюнктурные причины, которые, возможно, и имеют место. Но это мелочи, за которыми всегда скрываются глубинные институциональные закономерности: когда тот или иной институт не отражает какую-либо политическую, экономическую, социальную и т.п. логику, он либо становится инородным телом, либо деформируется, либо исчезает. Последнее является не самым плохим вариантом.
Остается другой вопрос: если особое мнение судьи не обнародуется, то кому оно адресуется, учитывая, что для Конституционного Суда нет никаких вышестоящих инстанций, которые могли бы с этим мнением ознакомиться? Зачем тогда вообще нужен данный институт? Скорее всего, он просто останется памятником американского влияния на российское право, пока либо окончательно не отомрет (в континентальном духе), либо вновь не вернется к изначальным пределам (если гипотетически предположить «вторую волну» американского влияния).
Особое мнение судей становится тайной
На этой неделе, 21 октября, Госдума во втором чтении примет президентские поправки в закон «О Конституционном суде». В первом чтении Госдума их одобрила 13 октября, и уже 16 октября комитет по госстроительству рекомендовал принять проект во втором чтении. Ко второму чтению в проект (сокращает число судей КС после внесения поправок в Основной закон) глава думского комитета по госстроительству Павел Крашенинников и глава комитета Совета Федерации по конституционному законодательству Андрей Клишас внесли изменения, серьезно меняющие инициативу.
Согласно предложенным парламентариями поправкам судьи КС, как и сейчас, имеют право выразить свое особое мнение, но публичным оно теперь быть перестанет. «Особое мнение или мнение судьи приобщается к протоколу заседания Конституционного суда и хранится вместе с ним», – будет говориться теперь в ст. 76 закона о КС. Сейчас в ней говорится о том, что судья КС, не согласный с решением Конституционного суда, вправе письменно изложить свое особое мнение: «Особое мнение судьи приобщается к материалам дела и подлежит опубликованию в «Вестнике Конституционного суда Российской Федерации» вместе с решением КС». Дополнительно теперь будет оговорено, что судья Конституционного суда «не вправе обнародовать особое мнение или мнение в какой-либо форме или публично на него ссылаться». То есть эти документы станут закрытыми.
Другое изменение коснется выбора председателя и заместителя председателя КС. Теперь запрет на назначение председателя суда и его заместителя не из числа судей КС будет снят.
Поправки окажут влияние не только на институт Конституционного суда, но и на доверие к правосудию и государству, говорит судья КС в отставке Тамара Морщакова. Сейчас свои мнения публично могут высказывать даже те судьи, которые голосуют «за», так как их мнения касаются мотивов принятых решений, говорит Морщакова, а изменения все равно не принудят судью голосовать так, как он не думает, просто его позиция станет менее эффективной. Она добавила, что среди поправок есть и другие недопустимые изменения: «Судья не вправе высказываться относительно своего особого мнения, даже если он его не опубликовал, но имел. Это явная ущербность, которая уже квалифицирована ЕСПЧ как нарушение права свободно выражать свое мнение».
«Явная абсурдность запрета разглашать и публиковать особое мнение судьи высшего суда заключается в том, что особые мнения – это локомотив развития права в любой стране, это правовое просвещение в чистом виде, ведь несогласные с решением судьи показывают слабые места, алогичность, а порой и ошибочность решений большинства», – считает старший партнер Pen & Paper Константин Добрынин. Яркий пример особого мнения – позиция Константина Арановского по вопросу версии закона о СМИ, ограничивающей долю иностранцев в медиа, говорит Добрынин: «Тогда он отметил очевидную вещь: нельзя получить «положительную пользу» от ограничений прав, так как сама идея ограничений предусматривает, что они вводятся для избежания чего-либо, а не для приобретения».
Прокурор разъясняет
Законом (ч.5 ст.301 УПК РФ) установлено, что судья, оставшийся при особом мнении по постановленному приговору, вправе письменно изложить его в совещательной комнате.
По смыслу уголовно-процессуального закона, право судьи на особое мнение, как устное, так и изложенное письменно, выступает процессуальной гарантией принципа его независимости, закрепленного в Конституции Российской Федерации.
Особое мнение судьи не является актом, имеющим самостоятельное значение и определяющим права и обязанности участников уголовного судопроизводства или влекущим для них какие-либо иные процессуальные последствия. Уголовно-процессуальный кодекс РФ также не содержит норм, предусматривающих ограничение прав обвиняемого в зависимости от наличия либо отсутствия особого мнения судьи по делу. Кроме того, права обвиняемого непосредственно затрагиваются не особым мнением судьи, изложенным письменно, а постановленным по уголовному делу приговором.
Вместе с тем суды вышестоящих инстанций вправе исследовать письменно изложенное особое мнение судьи и учесть приведенные в нем доводы при оценке правосудности принятых по уголовному делу решений.
Составление письменного особого мнения является правом, а не обязанностью оставшегося в меньшинстве судьи и не освобождает его от обязанности подписать постановленный большинством судей приговор.
При изложении своего особого мнения судья не вправе указывать в нем сведения о суждениях, имевших место при обсуждении и принятии судебного решения, о позиции отдельных судей, входивших в состав суда, или иным способом раскрывать тайну совещания судей.
Особое мнение судьи должно быть изготовлено не позднее 5 суток со дня провозглашения приговора (ч.5 ст.310 УПК РФ). Особое мнение судьи приобщается к приговору и оглашению в зале судебного заседания не подлежит. При провозглашении приговора председательствующий объявляет о наличии особого мнения судьи и разъясняет участникам судебного разбирательства право в течение 3 суток заявить ходатайство об ознакомлении с особым мнением судьи и срок такого ознакомления.
Заявить ходатайство об ознакомлении с особым мнением судьи вправе осужденный, оправданный, их защитники, законные представители, прокурор, потерпевший, его представитель, а в случае, если особое мнение судьи связано с разрешением гражданского иска, – гражданский ответчик, гражданский истец и их представители. Поскольку правом апелляционного обжалования приговора наделены и иные лица, интересы которых в нем затронуты, право ознакомления с особым мнением судьи распространяется и на иных лиц, независимо от формального признания их теми или иными участниками процесса (например, собственники конфискованного имущества, залогодатели и т.д.).
Прокуратура
Ульяновской области
Прокуратура Ульяновской области
11 февраля 2020, 09:45
Что представляет собой особое мнение судьи по уголовному делу, рассмотренному в коллегиальном порядке, и имеют ли право осужденный и другие участники процесса знакомиться с особым мнением судьи?
Законом (ч.5 ст.301 УПК РФ) установлено, что судья, оставшийся при особом мнении по постановленному приговору, вправе письменно изложить его в совещательной комнате.
По смыслу уголовно-процессуального закона, право судьи на особое мнение, как устное, так и изложенное письменно, выступает процессуальной гарантией принципа его независимости, закрепленного в Конституции Российской Федерации.
Особое мнение судьи не является актом, имеющим самостоятельное значение и определяющим права и обязанности участников уголовного судопроизводства или влекущим для них какие-либо иные процессуальные последствия. Уголовно-процессуальный кодекс РФ также не содержит норм, предусматривающих ограничение прав обвиняемого в зависимости от наличия либо отсутствия особого мнения судьи по делу. Кроме того, права обвиняемого непосредственно затрагиваются не особым мнением судьи, изложенным письменно, а постановленным по уголовному делу приговором.
Вместе с тем суды вышестоящих инстанций вправе исследовать письменно изложенное особое мнение судьи и учесть приведенные в нем доводы при оценке правосудности принятых по уголовному делу решений.
Составление письменного особого мнения является правом, а не обязанностью оставшегося в меньшинстве судьи и не освобождает его от обязанности подписать постановленный большинством судей приговор.
При изложении своего особого мнения судья не вправе указывать в нем сведения о суждениях, имевших место при обсуждении и принятии судебного решения, о позиции отдельных судей, входивших в состав суда, или иным способом раскрывать тайну совещания судей.
Особое мнение судьи должно быть изготовлено не позднее 5 суток со дня провозглашения приговора (ч.5 ст.310 УПК РФ). Особое мнение судьи приобщается к приговору и оглашению в зале судебного заседания не подлежит. При провозглашении приговора председательствующий объявляет о наличии особого мнения судьи и разъясняет участникам судебного разбирательства право в течение 3 суток заявить ходатайство об ознакомлении с особым мнением судьи и срок такого ознакомления.
Заявить ходатайство об ознакомлении с особым мнением судьи вправе осужденный, оправданный, их защитники, законные представители, прокурор, потерпевший, его представитель, а в случае, если особое мнение судьи связано с разрешением гражданского иска, – гражданский ответчик, гражданский истец и их представители. Поскольку правом апелляционного обжалования приговора наделены и иные лица, интересы которых в нем затронуты, право ознакомления с особым мнением судьи распространяется и на иных лиц, независимо от формального признания их теми или иными участниками процесса (например, собственники конфискованного имущества, залогодатели и т.д.).
Что такое особое мнение судьи
СУДЬИ КОНСТИТУЦИОННОГО СУДА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
1. Государственная Дума, обратившись в Конституционный Суд с запросом о толковании указанных положений, исходила из неопределенности в понимании смысла части 4 статьи 111 Конституции Российской Федерации, гласящей: «После трехкратного отклонения представленных кандидатур Председателя Правительства Российской Федерации Государственной Думой Президент Российской Федерации назначает Председателя Правительства Российской Федерации, распускает Государственную Думу и назначает новые выборы».
Государственная Дума просит дать толкование этой конституционной нормы по вопросам: вправе ли Президент Российской Федерации вновь представить отклоненную Государственной Думой кандидатуру Председателя Правительства Российской Федерации; может ли быть распущена Государственная Дума после трехкратного отклонения ею одной и той же кандидатуры на эту должность?
Позиция Государственной Думы по поставленным вопросам состоит в том, что, по смыслу положений статьи 111 и связанных с ней статей 83 (пункт «а»), 84 (пункт «б») и 103 (пункт «а» части 1) Конституции Российской Федерации, Президент Российской Федерации не вправе неоднократно представлять одну и ту же кандидатуру Председателя Правительства Российской Федерации; под «представленными кандидатурами» должны пониматься разные лица; Государственная Дума может быть распущена Президентом Российской Федерации на основании части 4 статьи 111 Конституции Российской Федерации только после отклонения ею не менее трех представленных Президентом Российской Федерации кандидатур Председателя Правительства Российской Федерации.
Логика статьи 111, рассматриваемой в единстве со статьями 83 (пункт «а»), 84 (пункт «б») и 103 (пункт «а» части 1) Конституции Российской Федерации, заключается в том, чтобы, определяя порядок назначения Председателя Правительства Российской Федерации, обеспечить в краткие сроки согласование позиций Президента Российской Федерации и Государственной Думы по кандидатуре на эту должность, преодоление возможных разногласий, недопущение кризиса власти, могущего возникнуть вследствие затягивания решения данного вопроса, а следовательно, и формирования Правительства Российской Федерации в целом.
Необходимость указанного согласования кандидатуры Председателя Правительства Российской Федерации как первичной стадии в формировании Правительства Российской Федерации обусловлена принципами демократического правового государства и вытекает из основ конституционного строя Российской Федерации. Согласно части 1 статьи 3 Конституции Российской Федерации носителем суверенитета и единственным источником власти в Российской Федерации является ее многонациональный народ. Часть 2 этой статьи устанавливает, что народ осуществляет свою власть непосредственно, а также через органы государственной власти и органы местного самоуправления.
И Президент Российской Федерации, и Государственная Дума наделяются властными функциями по воле избравшего их народа. Каждый из этих органов государственной власти, исходя из принципа разделения властей, самостоятелен, обладает собственной компетенцией. Вместе с тем принцип разделения властей предполагает не только разграничение полномочий органов государственной власти, но и взаимодействие властей. Конституция Российской Федерации прямо возлагает на Президента Российской Федерации полномочие обеспечить в установленном ею порядке согласованное функционирование и взаимодействие органов государственной власти (статья 80, часть 2).
Из конституционного положения об осуществлении народом своей власти не только непосредственно, но также через органы государственной власти следует, что выявление в той или иной форме воли народа необходимо и при формировании государственных органов, не избираемых непосредственно населением. Это относится прежде всего к Правительству Российской Федерации, осуществляющему исполнительную власть в Российской Федерации.
Такое выявление воли народа обеспечивается предусмотренной статьей 111 Конституции Российской Федерации процедурой согласования кандидатуры Председателя Правительства Российской Федерации, в которой участвуют получившие власть непосредственно от народа путем свободных выборов Президент Российской Федерации и Государственная Дума.
Правительство Российской Федерации наделено широкими конституционными полномочиями. Председатель Правительства Российской Федерации в соответствии с Конституцией Российской Федерации, федеральными законами и указами Президента Российской Федерации определяет основные направления деятельности Правительства Российской Федерации, что предусмотрено статьей 113 Конституции Российской Федерации. В связи с этим установленная Конституцией Российской Федерации процедура согласования кандидатуры Председателя Правительства Российской Федерации подразумевает поиск компромисса, разрешение возможных разногласий между Президентом Российской Федерации и Государственной Думой по поводу кандидатуры на данную должность, учитывая как личные и деловые качества кандидата, так и предлагаемую им программу действий Правительства Российской Федерации.
3. Статья 111 Конституции Российской Федерации не детализирует порядок представления Президентом Российской Федерации кандидатур Председателя Правительства Российской Федерации, не содержит прямого ответа на вопрос о возможности вновь внести отклоненную Государственной Думой кандидатуру, как и на вопрос о том, распускается ли Государственная Дума только после отклонения трех разных кандидатур. В части 4 этой статьи определено, что Государственная Дума распускается «после трехкратного отклонения представленных кандидатур», а не «после отклонения трех представленных кандидатур».
Из смысла положений статьи 111 Конституции Российской Федерации не следует также, что Президент Российской Федерации может трижды представлять одну кандидатуру Председателя Правительства Российской Федерации. В противном случае в части 4 данной статьи было бы определено, что Государственная Дума распускается «после трехкратного отклонения представленной кандидатуры или кандидатур».
В ходе рассмотрения данного дела представители науки языкознания, участвовавшие в судебном заседании в качестве независимых экспертов и специалистов, с позиций филологического толкования пункта 4 статьи 111 Конституции Российской Федерации отметили как «неопределенность употребления слова кандидатура (кандидатуры). и его толкования», так и то, что «филологическое толкование пункта 4 статьи 111 Конституции Российской Федерации (без некоторого насилия над семантикой русской речи) не позволяет говорить о том, что в нем идет речь об одной кандидатуре, трижды представляемой на рассмотрение Государственной Думы. в противном случае в тексте Конституции вместо слов «представленных кандидатур» употреблялись бы слова «представленной кандидатуры».
Уже имеющийся опыт реализации части 4 статьи 111 Конституции Российской Федерации обнаружил наличие разных подходов к использованию установленных в ней правомочий, поскольку имели место случаи одобрения предложенной кандидатуры Председателя Правительства Российской Федерации при первом же представлении, при представлении одного и того же кандидата трижды, а также применения согласительных процедур после двукратного отклонения одного и того же кандидата. Эти обстоятельства также свидетельствуют о существовании неопределенности в понимании смысла части 4 статьи 111 Конституции Российской Федерации, что не исключает формирования в дальнейшем конституционного обычая, основанного и на одном из этих вариантов взаимодействия главы государства и Государственной Думы.
Из изложенного следует, что согласно установленному статьей 111 и связанными с ней статьями 83 (пункт «а»), 84 (пункт «б») и 103 (пункт «а» части 1) Конституции Российской Федерации порядку назначения Председателя Правительства Российской Федерации Президент Российской Федерации вправе вторично представить отклоненную Государственной Думой кандидатуру на указанную должность, представление одной и той же кандидатуры Председателя Правительства Российской Федерации три раза подряд не допускается. Государственная Дума не может быть распущена по основаниям, предусмотренным частью 4 статьи 111 Конституции Российской Федерации, вследствие трехкратного отклонения одной и той же кандидатуры Председателя Правительства Российской Федерации.
П.В. Крашенинников объясняет, почему он хочет спрятать особые мнения судей КС от общества
На выходных юридическое сообщество взволнованно обсуждало предложение депутата Крашенинникова и сенатора Клишаса делать тайными особые мнения судей Конституционного Суда.
Эти два члена парламента внесли ко второму чтению поправку к изменениям в ФКЗ о КС, в соответствии с которой особое мнение судьи не публикуется, судья не вправе ссылаться на него публично.
Убедительная критика этой идеи представлена в блоге Юлия Тая.
Однако это очень странный аргумент.
Любопытно, что поздно вечером в воскресенье в правительственной «Российской газете» вышло небольшое интервью с П.В. Крашенинниковым, в котором он попытался оправдать свою инициативу (поговаривают, что П.В. Крашенинников и А.А. Клишас лишь формальные авторы идеи спрятать особые мнения судей КС, а ее подлинным автором является председатель В.Д. Зорькин).
В Конституционном суде принятие решения по конкретному делу осуществляется коллегиально, и каждый судья высказывает и аргументирует свою точку зрения. Здесь правовые дискуссии не только возможны, но и необходимы. Подчеркиваю, именно правовые, а не идеологические: судья, как известно, подчиняется только Конституции.
Я, признаться, удивлен беззубостью аргументации. Я думал, что нам расскажут об иностранном опыте, об авторитете суда со стороны и проч.
Я, признаться, от такой откровенности пребывал в шоке весь воскресный вечер. Я не понимаю, как различаются дискуссии об идеологии и о конституционном праве.
Я не понимаю, как можно объяснить запрет публикации особых мнений запретом «идеологических» дискуссий: если следовать этой логики дискусии судей КС вообще надо запретить!
PPS. И несколько слов в завершение. Есть мнение, в современной России институт репутации полностью утрачен.
Оставьте нам, юристам, хотя бы немного права.