в какой стране живет больше людей чем в москве
Помогите плз водный тур надо пройти
1. У какого города нет «своей» станции метро в Москве?
1) Рим;
2) Братислава;
3) Рига;
4) Таллин.
2. Первый каменный кремль в Москве построил:
1) Дмитрий Иванович Донской;
2) Дмитрий Михайлович Грозные очи;
3) Дмитрий Михайлович Боброк-Волынский;
4) Царевич Дмитрий Иванович.
3. В какой московский театр можно приехать на трамвае?
1) Малый театр;
2) Большой театр;
3) Современник;
4) Ленком.
4. Кто из писателей родился в Москве?
1) Александр Пушкин;
2) Михаил Булгаков;
3) Борис Заходер;
4) Виктор Драгунский.
2
5. Куда в Москве нужно идти, чтобы увидеть скелет мамонта?
1) В музей Востока;
2) В Палеонтологический музей;
3) В зоопарк;
4) В Дарвиновский музей.
6. Какой из 4 фактов о Москве, перечисленных ниже, является
правильным?
1) Московское метро старше, чем метро Берлина и Будапешта;
2) На гербе Москвы изображен основатель города — Юрий Долгорукий;
3) В республике Сан-Марино живет меньше людей, чем в московском районе
Митино;
4) Московский Кремль никогда не захватывали враги.
7. Кто был другом Петра Великого, в честь которого в Москве назвали
целый район?
1) Иван Бабушкин;
2) Франц Лефорт;
3) Максим Стрешнев;
4) Михаил Ломоносов.
8. Самая старая железная дорога в Москве соединила ее и:
1) Санкт-Петербург;
2) Киев;
3) Минск;
4) Ригу.
9. Рассмотрите кадр из фильма «Я шагаю по Москве» (реж. Г. Данелия,
1964 год). В какой магазин пришли за покупками герои фильма?
1) ТРЦ «Авиапарк»;
2) ТЦ «Метрополис»;
3) ГУМ;
4) ТЦ «Мега».
10. Рассмотрите старинную карту Москвы. Как называется река,
которая обходит Кремль с западной стороны?
1) Москва;
2) Яуза;
3) Неглинная;
4) Кукуй.
1 Рижская
(закрыта с 22 августа 2020)
Таллин
2
1) Дмитрий Иванович Донской;
4
1) Александр Пушкин;
2) В Палеонтологический музей;
3) В республике Сан-Марино живет меньше людей, чем в московском районе
«Легкая эпидемия слабоумия» Россияне не хотят прививаться и соблюдать антиковидные меры. Что об этом говорят врачи?
Число заражений COVID-19 в России, как и смертность от инфекции, день за днем ставит рекорды. Из-за тяжелой ситуации в стране объявили «ковидные» выходные. Нерабочими станут дни с 30 октября по 7 ноября, а в части регионов — еще раньше. Однако если россияне используют их не для самоизоляции, а наоборот, остановить волну вряд ли удастся. Что врачи думают о рекордах пандемии, мерах властей и нежелании россиян прививаться — в подборке «Ленты.ру».
«Естественный отбор не победить»
Павел Бранд, медицинский директор сети клиник «Семейная»:
Как же интересно устроены люди! Меня тут обвинили сразу несколько раз, что я манипулирую сознанием обывателя путем запугивания…
Мол, мой пост про ковидную вечеринку завирусился именно из-за страха обычных людей перед смертью молодой женщины и нахождением ее ребенка в реанимации. Мол, из-за этого многие его посчитали фейком, ведь слишком страшно, если это правда…
Неужели вы серьезно думаете, что я хотел этим постом кого-то напугать?
Я искренне не понимаю, как можно так париться из-за смерти никому неизвестной женщины и одновременно не замечать, что ежемесячно в стране погибает город размером с Шатуру?
Мне сложно поверить, что некогда «самая читающая страна в мире» так и не научилась считать. Как люди могут всерьез сравнивать смертность от ковида с вероятностью 1/100 (на самом деле больше, но сейчас это неважно) и серьезные побочные эффекты/смертность от вакцин с вероятностью 1/200 тысячам (на самом деле меньше, но это тоже непринципиально на таких числах) и делать выбор в пользу ковида?
Старина Дарвин все-таки был гением. Естественный отбор не победить.
«Вполне закономерно, что впереди локдаун»
Алексей Бессмертный, педиатр:
У меня ощущение, что мы живем в каком-то Зазеркалье. Что вместе с COVID-19 мир настигла еще и легкая эпидемия слабоумия.
Новая болезнь приобрела невиданные масштабы, только официально 1000 человек в день уносит. Но для общества это не трагедия — статистика. Это ж не рядом с тобой, а там, в больницах. Со мной такого не будет.
И на фоне этой статистики люди по-прежнему придумывают себе новые и новые отговорки, чтобы избежать вакцинации. Раскапывают из интернета страшные истории о тяжелых последствиях прививок, о мировом заговоре, снижении населения, чипировании. О вероятном бесплодии и немедленной смерти после прививки.
При этом продолжают бухать, курить, носиться на машинах непристегнутыми и без мозгов на самокатах. У них болеют дети, принесшие из сада и школы, но нет, «мы еще подождем», к бабушкам только водить не будем.
Нас же заставляют, права наши не соблюдают. Ага, можно подумать, в остальных сферах права граждан прямо идеально соблюдены.
Чего, интересно, еще необходимо подождать? Прошел день, и еще 1000 человек не стало. Но мы подождем, не сегодня, времени нет, страшно. Еще день прошел. И еще.
Среди моих знакомых, привитых от COVID-19, три четверти «привитых» — с купленным сертификатом. Даже как-то стало в тренде вполголоса похвастаться «а я тут за десяточку себе QR приобрел». Для меня это то же самое, что похвастаться своей ограниченностью
И некоторые из них уже успели переболеть. Но на намек «а можно было бы и привиться» они лишь отмахиваются от меня, как от назойливой мухи.
Еще день прошел. И еще тысяча — официальная. Хотя наверняка больше.
Вполне закономерно, что впереди локдаун. Этого следовало ожидать. На карантинные меры все забили, на вакцинацию — тоже. Вангую, что 7 ноября ограничения не закончатся, а только начнутся и постепенно будут ужесточаться.
Не претендую на экспертное мнение, но, глядя на другие страны, где 10-11 человек в день уносит новый вирус (Германия например), единственный выход — это, к сожалению:
— все закрыть на месяц,
— всех привить за это время,
— всем липовым привитым дать возможность привиться по-настоящему,
— на длительный период действительно все и везде по QR-коду.
Объявив «прививочную амнистию», не преследовать людей за их глупость или страх, а разрешить по-настоящему привиться, отменив ту фейковую запись в ЕИАС (заодно и узнать имена тех «героев», кто продавал поддельные сертификаты).
Да, QR в магазины, транспорт, рестораны — везде. Для привитых и переболевших. Другим временно придется испытывать некоторые ограничения.
Жестко — да, но так жили некоторые европейские страны пару лет. Да, возмущались, но жили. И живут сейчас, теряя по 10-20 человек в день.
Ну, подождем еще денек.
«Общество получит свой иммунитет, только заплатит за это жизнями»
Василий Купрейчик, врач больницы в Коммунарке:
В отношении того, сможем ли мы победить ковид, если темпы вакцинации останутся такими, как сейчас, я бы сказал так: да, безусловно сможем. Вопрос — в цене за победу. Так или иначе общество получит свой иммунитет. Просто заплатит оно за этот коллективный иммунитет ценой своего здоровья, жизнями других, в основном пожилых людей (основная группа риска).
Каждый должен осмыслить эту идею. И да: я не понимаю людей, которые отказываются прививаться. Но я должен принять эту реальность. Новую реальность. Без самоотверженности, без чувства долга. Новую реальность, которая культивирует эго. Реальность, которая заточена на покупательную способность, новости с негативной окраской и жизненный принцип «моя хата с краю».
Я вспоминаю вспышку оспы в Москве в 1959-1960 годах. Почитайте «Википедию».
Тогда в кратчайшие сроки были вакцинированы 5 559 670 москвичей и более 4 000 000 жителей Подмосковья. Это стало беспрецедентной акцией по вакцинированию населения — как по масштабам, так и по срокам. С момента заноса инфекции в Москву до устранения вспышки прошло 44 дня, причем с начала организованной борьбы со вспышкой инфекции до ее полной остановки прошло 19 дней. По итогам вспышки заболели оспой 45 человек, из которых скончались трое
Вместо того чтобы защищать нашу историю в лице наших пожилых людей, «антиваксеры» сознательно стирают ее с лица земли. Напомню, что восемь из десяти смертей, по статистическим данным Америки, — это люди старше 80 лет. Каким будет расклад в России — считайте сами. Доезжают ли они до больниц? Учитываются ли они в какой-то статистике?
Чем эти люди лучше тех, которые массово сжигали книги, уничтожая наследие и память? Зато в Instagram и Facebook в группах «антиваксеров» под своими комментариями они получают много лайков, прилепляя ложки на место вакцин. Они размышляют о чипировании людей, дистанционном управлении сознанием и мутации генома. Вероятно, лайки сегодня — это новая валюта.
«Для заражения других людей не обязательно кашлять»
Александр Соловьев, руководитель лабораторных проектов ГМК МеМА, председатель комитета Федерации лабораторной медицины:
COVID-19. Как преимущественно инфицируются люди? Вдыхая инфицированный аэрозоль.
Основные антиковидные меры были разработаны на основе представлений о механизмах и путях передачи респираторных вирусных инфекций. Считалось, что в основном передача осуществляется через капли, образующиеся при чихании и кашле. Именно отсюда и мера — 1,5 метра социальной дистанции. Барьеры в ресторанах, кафе, на кассах и даже такси.
За 1,5 года пандемии мы узнали очень многое о том, как происходит передача респираторных вирусных инфекций. И эти знания принципиально меняют представление о том, как инфицируются люди.
Капли висят в воздухе около пяти секунд и быстро падают с высоты 1,5 метра на пол. Нужно стоять достаточно близко к инфицированному человеку, чтобы заразиться вылетающими каплями во время разговора или кашля (в пределах 0,2 метра при разговоре, 0,5 метра при кашле). Крупные капли оседают при вдыхании в верхних дыхательных путях (нос, носоглотка).
Аэрозоли образуются при дыхании, разговоре, пении, крике, плаче. Они состоят из мельчайших капелек, которые при вдохе проникают максимально глубоко в легкие — до уровня альвеол! Инфицированные аэрозоли до 12 часов висят в виде облака, способны перемещаться с током воздуха на значительные расстояния.
Сейчас много инфицированных людей, и они образуют аэрозоли с очень высокой инфицирующей дозой коронавируса. Такая особенность [штамма] «дельта» — высокая концентрация.
Для заражения других людей не обязательно кашлять. Достаточно просто дышать. А уж если громко говорить по телефону или в компании.
Тяжесть заболевания сейчас и быстрое прогрессирование болезни связаны именно с этими факторами — вдыхание инфицированного аэрозоля с высокой концентрацией вируса с поражением всей внутренней поверхности легких.
Было показано, что при нормальном дыхании выделяется до 7200 аэрозольных частиц на литр выдыхаемого воздуха. За одну минуту разговора может вырабатываться не менее тысячи аэрозольных частиц.
Аэрозоли более стабильны при повышенной сухости воздуха и при более низких температурах. Осенне-зимний период — идеальное время для распространения респираторных вирусов.
Около 20-45 процентов инфицированных SARS-CoV-2 остаются бессимптомными на протяжении всего течения инфекции. При этом они образуют инфицированные аэрозоли с такой же высокой вирусной концентрацией, как люди с симптомами заболевания.
Вирусная концентрация в аэрозолях, образуемых детьми, такая же, как и в аэрозолях, образуемых взрослыми.
«Системный кризис доверия»
Константин Лебединский, президент российской Федерации анестезиологов и реаниматологов:
Государство не смогло объяснить населению России, что необходимо прививаться от COVID-19, сказал вице-спикер Госдумы Петр Олегович Толстой, в девяностые — московский корреспондент Le Monde и France-Presse. По его мнению, ответственность за это лежит на ученых и экспертном сообществе.
Да, цифры заболеваемости и летальности в стране снова бьют все рекорды. И прививочная кампания на самом деле далеко-далеко не дотягивает нас до порога эпидемиологической безопасности. Да, не убедили. Только вот государство ли тут виновато, телевидение, ученые или эксперты?
Давайте просто оглянемся вокруг: за последние десятилетия мы органично и без всякого насилия привыкли не только умолчанием поддерживать самое разное целесообразное вранье, но и сами активно участвовать в такой лжи во спасение чего-нибудь очень важного.
Когда дело доходит до того, чтобы реально провести медицинское вмешательство (а это всегда риск!) себе или своим родителям, мы, всегда держащие в уме этот непременный фактор целесообразной взаимной лжи, останавливаемся в ступоре. Ведь мы почти всегда врем, а здесь вранье может стоить очень дорого, и разницу в цене потом никто уже не возместит. Или здесь должны действовать какие-то другие правила? А почему вдруг и где границы экстерриториальности правды? Нам ведь их никто уже много лет не обозначал.
Вот так неожиданно остро частный медицинский вопрос обнажил системный кризис доверия — нет, не к государству, не к власти, не к СМИ и уж тем более не к врачам. Всеобщего взаимного доверия
Не государство, не СМИ, не Минздрав с Роспотребнадзором, не ученые и не эксперты проиграли эту прививочную кампанию. Мы все вместе ее проиграли, всем обществом, если хотите. Один мой недавно ушедший коллега очень любил наслаждаться языком древнерусских рукописей, где фраза «князь Василий изошел ***** [дрянью]» означает просто изоврался. Так вот мы, кажется, проиграли прививочную кампанию из-за того, что всенародно изошли вот этим самым субстратом.
Может, пора остановиться — денонсировать коллективный договор взаимной целесообразной лжи? А переходя на простой жизненный язык — кончить всем вместе врать, чтобы верить самим себе и друг другу, в том числе и в самом главном — в том, что касается нашего здоровья и жизни. Да, это потребует воли, усилий и изрядного времени, но зато даст шанс на вторую космическую скорость, чтобы покинуть наконец заколдованную орбиту российской повседневности.
«Это будет последняя мощная волна в столице»
Несколько свежих мыслей о происходящем.
Четвертая волна — провинциальная. Конечно, в Москве и Питере тоже немало заболевших, но нынешний рекордный прирост как заболеваемости, так и смертности — за счет «остальной России», которую долгое время спасали от мощной вспышки расстояния и хоть какие-то ограничения.
Меняется характеристика эпидемии в Москве. Если в предыдущие подъемы других ОРВИ практически не было, то в этот раз бывает так: на одном этаже в офисе распространяется ковид, а на другом — обычное сезонное ОРВИ. В одном из таких случаев, получив отрицательный результат на ковид, мы провели ПЦР-диагностику на ОРВИ и выделили риносинцитиальный вирус — типичный сезонный возбудитель. А ранней осенью по столице прошел риновирус. Это знак того, что ковид начинает сдавать позиции.
Привитые неболевшие болеют легко, случаев среди переболевших и в последующем привитых практически нет. Даже не принимая в расчет пациентов, с которыми работаю в силу профессии, знаю несколько случаев среди родителей моих знакомых: заболели оба, привитый перенес как легкое ОРВИ, а непривитый умер либо прошел через реанимацию. Привиться для пенсионеров — жизненно необходимо.
Это не означает, что вакцина защищает стопроцентно. Есть тяжелые случаи и среди привитых, бывают и смерти. Но даже заявленная эффективность вакцин — чуть больше 90 процентов. И это после испытаний на молодых здоровых волонтерах. Значит, у пожилых людей с кучей сопутствующих заболеваний и ослабленным иммунитетом этот показатель прогнозируемо ниже. Может, 80 процентов, может, чуть меньше. Поверьте, в нынешних условиях это немало.
Неужели теперь придется прививаться от ковида каждые полгода-год? Для себя думаю так: если не болели, прививаться нужно до того, пока не переболеете «на прививке». Если болели — после снижения уровня антител желательно привиться однократно, а дальше смотреть по ситуации.
Говоря «вакцина», я подразумеваю «Спутник V» и «КовиВак». Причем «Спутник», по мнению многих моих коллег, работающих с инфекциями, лучше подходит для вакцинации неболевших, а «КовиВак» — для вакцинации тех, кто переболел и столкнулся со снижением уровня антител. Других эффективных отечественных вакцин я не знаю.
Думаю, с высокой долей вероятности это будет последняя мощная волна в столице. После нее в городе останутся переболевшие/привитые/переболевшие и привитые. Пятая волна доберет небольшое количество оставшихся непереболевших (ау, если такие есть, прививайтесь, как только начнется спад) и будет самой маленькой из всех. С Россией тяжелее, на просторах страны ковид будет распространяться дольше.
Учитывая появление сезонных ОРВИ, вероятно, этой зимой вернется грипп. Если в прошлом году я не видел смысла в вакцинации от гриппа, то в этом считаю оправданной. В первую очередь группам риска.
Ковид оказался цепким и въедливым. Становится очевидным: рано или поздно этой инфекцией переболеет каждый. Предсказать, как организм отреагирует на мутанта, сегодня невозможно. Обезопасить себя прививкой или сыграть в русскую рулетку — осознанный выбор взрослого человека
«Игры бизнеса, бюрократов и политиков»
Я вакцинирован «КовиВаком». Не потому, что не доверяю «Спутнику», а потому, что принимаю иммуносупрессоры. «Спутник» эффективнее «КовиВака» как минимум по тем данным, которые в свободном доступе, поэтому мои родители привиты «Спутником».
Как всегда, отечественная наука выстрелила качественным продуктом, дальше — игры бизнеса, бюрократов и политиков. Главное, что качественный продукт доступен каждому гражданину РФ. Однако жизнь коротка и конечна. Пока бюрократы и политики меряются своими скопусами, есть необходимость в передвижении по миру и нужен green pass (зарегистрированный факт прививки вакциной, одобренной ВОЗ; российские вакцины на данный момент не одобрены ВОЗ — прим. «Ленты.ру»).
Прививка в Сербии для иностранцев и получение green pass — государственная программа поддержки туристической отрасли. Это и привлекло своей легитимностью, понятностью и самое главное — прозрачностью процедуры. Можно купить тур, можно все организовать самому. Виза не нужна.
Оба варианта сходны по цене, поэтому купил тур. Не надо спрашивать, где и у кого, не хочу казаться аффилированным с кем-либо. В инете все найдете. Перед поездкой получил письмо с регистрацией на прививку. Самостоятельно это можно оформить по приезде в гостинице, оформляет гостиница, самим не получится, это же госпрограмма поддержки гостиниц. Иностранцев прививают в пятницу, субботу, воскресенье.
В самолете были подписчики. Узнавали, весело общались. Все были привитые и летели за green pass. Утром встретила приятная женщина, помогла заполнить информированное согласие. Не бог весть какая сложная бумага на сербском, самостоятельно разобраться можно. Весь процесс вакцинации занял 15 минут.
Есть короткие очереди, в основном из немцев, они приехали за «Синоваком». Это немецкие приверженцы цельновирионных вакцин. Всего вакцин на выбор четыре: «Спутник», «Астра», «Пфайзер», «Синовак». Короткий осмотр врача, регистрация в системе, назначение дня для второго введения. Инъекция. Через три минуты извещение уже на почте. Отель. Кофе. ФБ.
Москвич
Людей в Москве становится все больше. К чему это приведет?
Почему стране хуже от того, что растет Москва? Почему тяга к центру убивает развитие города? Сколько центр еще сможет терпеть собственную перегруженность? Почему население города растет за счет мигрантов, а не рождаемости? Ольга Андреева задала эти вопросы демографу Михаилу Денисенко.
Во всех справочниках о Москве можно прочитать сакраментальное — население столицы России составляет примерно 12,5 млн человек. Это очень большая цифра. Из европейских городов большим населением может похвастаться только Стамбул (14,8 млн), и то условно — примерно треть стамбульцев проживают уже в азиатской части города. Если бы не Стамбул, Москва бы уверенно лидировала среди всех европейских мегаполисов, причем с большим отрывом. В самом крупном городе Западной Европы — Лондоне — население составляет всего 8,7 млн человек.
Впрочем, даже Москва выглядит маленькой девочкой по сравнению с мегаполисами Азии. В Пекине, например, согласно общедоступным источникам, население составляет 24 млн человек. Однако надо понимать, что все эти цифры весьма условны. За каждой из них кроется масса тонкостей, доступных демографам, но чаще всего не известным широким массам. На самом деле оказывается, что Пекин гораздо меньше, а Москва гораздо больше.
Все дело в том, что данные о 12,5 млн человек, составляющих население Москвы, только приблизительно отражают то количество людей, которые ежедневно находятся в городе.
— Ежегодно в Москве регистрируются 2,5 млн вновь прибывших иностранцев, — говорит Михаил Денисенко, заместитель директора Института демографии ВШЭ. — Вычтем туристов, и у нас останется примерно 1,8 млн человек. Это трудовые мигранты с постсоветских территорий, которые ежегодно проходят через город. Из них только малая часть регистрируются на срок более девяти месяцев, после которого они начинают учитываться как постоянное население. Получается, что мы должны прибавить к 12,5 млн еще 1,8 млн работников, которые фактически присутствуют в городе, но в качестве постоянного населения не учтены. В результате мы имеем уже больше 14 млн. А если сюда еще добавить людей, приезжающих с частными визитами и нелегальную миграцию, цифра увеличится еще на несколько сот тысяч человек. То есть получится уже примерно 15 млн.
Но и это еще не все. Ежедневно Москва принимает жителей Подмосковья, которые работают в столице. Это еще 1 млн человек. В результате мы получим колоссальную цифру в 16 млн — это то реальное количество людей, которые ежедневно находятся в городе. В этом и состоит специфика Москвы, которая, как вампир, стягивает население с огромных территорий всей страны и постсоветской периферии.
Если вечером рабочего дня погулять по главной торговой улице Пекина, аналогу нашей Тверской, можно наблюдать удивительные сцены: пекинцы делают зарядку или танцуют. Так в офисах поддерживают здоровье своих служащих. Удивительны, впрочем, не сами традиции Китая, а то, что это происходит на полупустой улице. Никаких привычных каждому москвичу толп под конец рабочего дня в центре Пекина нет. Нет и таких пробок на дорогах и вообще никакой лихорадки перенаселенности. В Москве же каждому, кто рискнет проехать вечером в час пик в метро и выйти в центре, приходит в голову странная мысль — с нашим городом что-то не так. Возможно, только другими словами.
Все дело, считают демографы, в колоссальной нагрузке на центральные районы города, которой и в помине нет в Пекине.
— Есть два населения Пекина, — говорит Михаил Денисенко. — Население города в его городских границах составляет всего 9 млн. Все остальное — это урбанизированные зоны, то есть окраины. Из-за того, что административные, производственные и культурные центры Пекина распределены равномерно по всему городу, никакой особенной нагрузки на центр там нет.
У нас же вся самая интересная жизнь сосредоточена именно в центре. Что такое центр Москвы? Сотрудники географического факультета МГУ, проанализировав данные операторов сотовой связи, выяснили, что настоящий центр даже меньше, чем та часть столицы, которая относится к Центральному административному округу. Этот географический пятачок, занимающий ничтожную площадь на фоне огромной страны, является нашим магическим кристаллом, стягивающим народ со всей России. Там находятся городская и государственная администрации, вузы и офисы самых значимых компаний. Только там можно полюбоваться на изысканную архитектуру, сходить в театр или на выставку, вкусно поесть и вообще качественно провести время. Здесь вообще все, вся наша красота, вся русская молодость, мощь и сила. Шаг влево, шаг вправо — и все уже не так красиво, не так эффектно. Немудрено, что все хотят именно в центр.
За эту центростремительность русской жизни мы платим колоссальной перегруженностью центра. По данным сотовых операторов, в рабочее время зимой, когда все возвращаются с дач и из отпусков, нагрузка на центр в Москве возрастает в два раза по сравнению с летним временем. Днем в центре в три раза больше людей, чем ночью. Это значит, что если в центре ночью находятся примерно 1 млн жителей, то днем — 3 млн.
Надо заметить, что все европейские города давно сообразили, что эту нагрузку надо регулировать. Когда в 1958 году на окраине Парижа было возведено первое здание района Дефанс, его задача мыслилась как начало масштабного проекта по разгрузке традиционных деловых кварталов вокруг Триумфальной арки и Больших бульваров. Сейчас в Дефансе сосредоточено 14 из 20 крупнейших французских предприятий и 15 из 50 ведущих мировых компаний. Там кипит вся деловая жизнь страны, а по бульвару Распай, находящемуся в самом центре Парижа, гуляют старушки с мопсами. И все довольны. Наш проект с «Сити» такого эффекта не возымел. Никакой разгрузки центра не произошло. Не заметно и никакое движение в сторону Новой Москвы.
— И я, и коллеги всегда задаемся вопросом: когда обосновывали присоединение Новой Москвы, сколько было проектов того, что туда выведут администрацию! Но ничего не происходит, — говорит Денисенко. — Кремль как магнит — не отпускает. А ведь за счет присоединения этих новых территорий при разумном подходе вот эту нагрузку с центра можно было бы снять.
Впрочем, Москва перегружена не только в центре. Плотность населения Москвы в пределах МКАД огромна — почти 12 тыс. человек на 1 кв. км. В Лондоне — 7,2 тыс. человек на 1 кв. км, в Берлине — 4 тыс. на 1 кв. км, в Риме — 2,2 тыс. на 1 кв. км. В новых границах Москвы плотность населения составляет 5 тыс. человек на 1 кв. км. Не забудем о том, что дело происходит в России, стране, где территории очень пространны и жилому строительству есть где развернуться.
— Ко мне недавно приезжал мой коллега из Франции, — говорит Денисенко, — и мы с ним проехались по окраинам. Он смотрел на дома в Ясенево и спрашивал: «Здесь живут люди? Эмигранты? Но здесь же преступность, конфликты, это страшная эмоциональная нагрузка! Это же постоянный контакт с людьми! Так нельзя жить!» И это говорил человек, который живет в Париже, немаленьком городе.
Надо заметить, что традиционные представления европейцев о комфортном существовании очень далеки от наших. 70% населения Европы живет в отдельных домах с собственными палисадником и парковкой. Их образ жизни вообще исключает общение с соседями и поездки в перегруженных лифтах. Но у нас все получается иначе. С присоединением Новой Москвы, казалось бы, можно было бы наконец перейти на индивидуальное или хотя бы малоэтажное строительство, но, судя по тому, какие многоэтажные монстры растут на окраинах, строительный рынок от этой мысли далек как никогда.
Рождаемость
Население Москвы все время растет. Причем прирост обеспечивается почти исключительно за счет приезжих, а вовсе не тем, что москвичи плодятся как кролики. Напротив, москвичи размножаются неохотно и без огонька.
Чтобы понять, как обстоят дела с нашей рождаемостью, надо заглянуть далеко в историю, в послевоенные времена. Тогда рождаемость была вполне себе ничего, но в начале 1960-х годов она начала стремительно снижаться. В начале 1980-х годов правительство, озабоченное плохими показателями, стало вводить меры по стимуляции рождаемости. Увеличился отпуск по беременности и послеродовой отпуск, повысились пособия, активней стали выделять жилплощадь нуждающимся семьям с детьми. Поначалу эти меры как будто бы возымели действие: рождаемость и в самом деле повысилась. Однако потенциал мер был исчерпан буквально за несколько лет. Потом начался мертвый сезон, и рождаемость вернулась к прежним показателям, а в 1990-е годы и вовсе стала самой низкой в истории.
— Население у нас опытное — пока государство что-то дает, надо брать, — говорит Денисенко. — Все понимают, что ресурсы заканчиваются, и то, что обещано сегодня, завтра будет уже недоступно. Поэтому люди быстро среагировали на меры государственной поддержки. Демографы пользуются таким понятием, как «репродуктивная установка». В нашей стране это установка на двухдетную семью. Население изменило сроки рождения детей именно для того, чтобы воспользоваться теми благами, которые были предоставлены. Дети стали рождаться раньше, а интервалы между рождением первого и второго ребенка сократились. Естественно, вскоре наступило время, когда эти репродуктивные установки были реализованы. В этот момент потенциальных родителей стало намного меньше. Рождаемость упала.
Про действенность мер по стимуляции рождаемости надо сказать особо. Как показывает мировой опыт, лучше всего действуют меры запретительные. Идеальный пример — Китай, где удалось резко снизить рождаемость за счет запрета на второго ребенка. А вот к поощрительным мерам все демографы относятся настороженно. Когда хотят привести в пример страну, где такие меры действуют и дают результаты, обычно говорят о Франции. Там рождаемость составляет около двух рождений на одну женщину. Но тамошние демографы честно признаются, что эффект, достигаемый мерами, составляет не более 5–10% от наличного показателя рождаемости. То есть этот эффект далеко не прорывной.
Кроме Франции есть Швеция и Великобритания. В Швеции меры по поддержке семей с детьми действуют очень активно, а в Англии они далеко не столь значительны. При этом суммарный коэффициент рождаемости в Великобритании составляет 1,8 рождения на одну женщину, а в Швеции — 1,85. Разница, как видно, небольшая.
— В любом случае мы видим, что эти меры совершенно точно меняют календарь рождаемости, — резюмирует Денисенко. — То есть меняется семейная стратегия по времени рождения детей, но не общее количество рождений.
К началу 1990-х годов рождаемость естественным образом упала. Те, кто должен был родить в начале 1990-х, стали откладывать рождения или вовсе от них оказываться. Самый сильный пик падения пришелся на 1998–1999 годы. В 1999 году в России родились только 1 214 689 детей. В благополучном с демографической точки зрения 1987 году родились 2 499 974 ребенка. То есть за 12 лет количество рождений сократилось более чем на миллион. Только после 1999 года началось постепенное восстановление рождаемости, а с 2007 года — и устойчивый рост.
Надо заметить, что как раз в 2007 году правительство снова озаботилось повышением числа рождений, но опытные демографы на эти меры не очень рассчитывали. Они уверенно прогнозировали рост и без всяких мер. Почему? Демографы рассуждали так: откладывать рождение детей нельзя до бесконечности, поэтому те, кто в 1990-х опасался рожать, должны были родить в 2000-е. Так и произошло. Эффект от материнского капитала можно оценить всего в 10% от общего увеличения показателей. Все остальное — это отложенные рождения.
— И все-таки демографическая политика нужна, — говорит Денисенко. — Это инвестиция в человека, вклад государства в благосостояние семьи. Эффект от этих мер не может быть измерен только процентами рождаемости. Он гораздо более обширный и не всегда видимый.
Кстати, за 1990-е годы произошла полная перестройка поведения молодежи. Когда родители и государство перестали помогать «строить жизнь», устраивать на работу и поддерживать материально, количество ранних браков и рождений резко сократилось. Теперь молодежь женится поздно, а детей заводит еще позже. Тем не менее массового отказа от детей у нас в отличие от Европы не происходит. Репродуктивная установка на двух детей по-прежнему в силе.
Вообще число рождений строго следует за поколенческими волнами, которые у нас идут еще с войны. В 1990-е годы матерями становились женщины из малочисленного поколения 1960-х годов. Демографы называют их внуками войны, потому что они были детьми малочисленного поколения 1940-х годов. В 2000-х годах на сцену вышли многочисленные поколения 1970–1980-х годов, и рождаемость была обречена на рост. Сейчас наступает черед малочисленных поколений, рожденных в середине 1990-х и начале 2000-х годов. Эти поколения вступают в активный детородный возраст. Поэтому прогноз очевиден — нас ждет очередной спад числа рождений. Собственно говоря, он уже начался. Максимальный уровень рождаемости у нас был достигнут в 2016 году, когда в стране родились 1 893 256 детей. Но уже в 2017 году детей стало значительно меньше.
В Москве рожали всегда хуже, чем в среднем по стране. В 2016 году на одну женщину в Москве приходилось 1,5 рождения, а по стране — 1,8. Сейчас показатели снизились до 1,4 в Москве и 1,6 в России. Это снижение может продолжиться и дальше.
Продолжительность жизни
— В демографии и не только любят такой показатель, как ожидаемая продолжительность жизни, — говорит Денисенко. — Это модельная оценка, она показывает, сколько бы в среднем новорожденный прожил, если бы возрастные уровни смертности вдруг перестали меняться. Дело в том, что в разных возрастах люди умирают с разной интенсивностью и для каждого момента времени для каждого возраста мы можем измерить уровень смертности. Смертность на первом году жизни выше, чем на втором и на третьем. А, например, в возрасте 10–14 лет умирают крайне редко. С годами начинает увеличиваться вероятность умереть. И вот, измерив эти возрастные вероятности, мы задаемся вопросом, а какая была бы продолжительность жизни, если бы эти возрастные коэффициенты не менялись. В результате получается очень хороший показатель, который нам интуитивно понятен — продолжительность жизни.
Когда речь заходит о проблемах продолжительности жизни в России, лучше говорить о мужчинах, чем о женщинах. Потому что, чего уж скрывать, наши мужчины подчиняются законам не европейского типа смертности, а африканского. Продолжительность жизни мужчин в странах Западной Европы приблизилась или перевалила за 80 лет. У нас перед развалом Союза она составляла 64 года, а у женщин — на 12 лет выше. Но это были еще цветочки. В 1990-е годы продолжительность жизни у наших мужчин опустилась до 58 лет и стала совсем африканской (сейчас в среднем по Африке продолжительность жизни составляет именно 58 лет).
Ситуация начала улучшаться ровно тогда, когда поползли вверх показатели рождаемости. Сейчас наши мужчины в среднем по стране живут 67 лет, а женщины — на 11 лет больше. Однако в Москве ситуация значительно лучше: мужчины живут чуть больше 74 лет, а женщины — 81 год. Мы все-таки оторвались от Африки.
— Демографы говорят, что сейчас в Москве люди умирают, как в Восточной Европе, а во всей России — как в развивающейся стране, — добавляет Денисенко. — Например, как в Бразилии, хотя в Бразилии, честно сказать, чуть получше ситуация: там средняя продолжительность жизни у мужчин составляет 72 года, а у женщин — 79 лет. Москва в этом плане похожа на такие страны, как Польша. Мы надеемся, что тенденция к улучшению продолжится.
Надо сказать, что в России разница между городом и деревней в отношении продолжительности жизни очень заметна. В деревне она на два года меньше, чем в городе. Для этого есть вполне объективные причины. В городах, и особенно в Москве, выше уровень жизни (то есть доходы) и ее качество (то есть медобслуживание). Это понятно. Но многое зависит и от самого населения. В сущности, все упирается в то, что в России, как свидетельствуют демографы, живет два типа населения — образованное и не очень. «Во многая знания», конечно, «многая печали», но на практике оказывается, что знание — это все-таки сила. У образованных людей жизненные стратегии существенно более щадящие, чем у необразованных. Их организм меньше изнашивается по причине отсутствия тяжелого труда, они употребляют меньше алкоголя, чаще обращаются к врачам и вообще проявляют больше заботы о своем здоровье и здоровье близких. Поэтому Москва и Санкт-Петербург, где аккумулировано 75% всех кандидатов и докторов наук, на фоне остальной России выглядят просто долгожителями. Впрочем, для наших столиц ничего особенно хорошего из этого не следует. Так как рождаемость здесь ниже, чем по стране, в столицах идет массовый процесс старения населения, чему радоваться как-то не хочется.
Кстати, в Европе разница между городом и деревней давно стерлась, там все живут примерно одинаково долго.
Есть и еще один важный фактор, который связан с понятием продолжительности жизни. В Москве, как и во всей России, женщин больше, чем мужчин. Россия вообще обладает какими-то стратегическими запасами женщин. Но не всех, а только старших возрастов. Мальчиков у нас рождается больше, чем девочек. До 25-летнего возраста сохраняется устойчивое преобладание мальчиков. Относительное равенство полов продолжается примерно до 30–40 лет, а дальше начинается нарастающее преобладание женского населения. Начиная с 50 лет аномалия становится очень заметной. В старших возрастных группах и вовсе мужчины относятся к женщинам как 1:2 и выше. Осталось заметить, что в странах с высокой продолжительностью жизни гендерное равновесие нарушается только после 60 лет.
Миграция
Москва всегда прирастала преимущественно за счет мигрантов, а не за счет превышения числа рождений над числом смертей. Но миграция существовала не только потому, что мигрантам нужна была Москва. И Москве нужны были мигранты.
В советское время миграцию пытались контролировать с помощью института прописки. Это не особенно мешало желающим переселяться в столицу. Способов преодолеть ограничения прописки наш находчивый народ придумал множество. Одним из таких способов, например, были браки по договоренности. В системе учета мигрантов люди должны были заполнить формы и указать причину перемещения. Так вот брак начиная с 1970-х годов становится одной из самых распространенных причин. И чем ближе к развалу Союза, тем таких браков становилось больше. Естественно, это вовсе не означало, что население всей страны вдруг воспылало любовью к москвичам. Однокурсники просто шли навстречу друг другу.
Впрочем, для того, чтобы поселиться в Москве, далеко не всегда требовался такой хитроумный способ, как брак. Многие отрасли московской промышленности (строительство, транспорт) просто не могли существовать без мигрантов. Эти отрасли ежегодно получали квоты на привлечение рабочей силы из регионов. Так в Москве появлялись лимитчики, которые получали прописку вместе с работой. Пока в Москве были такие монстры, как ЗИЛ и АЗЛК, работа в Москве была. Население потихоньку старело, а кто работать будет? Работала лимита.
— Вообще вся наша история отражается на графиках прироста московского населения, — говорит Михаил Денисенко. — Чем хуже обстановка в стране, тем больше народ тянется к столице. Самый высокий пик был в 1930-х годах, когда в Москве шли массовые стройки, а в сельских регионах — коллективизация и голод. Демография — как кардиограмма страны, она все это чувствует.
В 1990-е годы естественный прирост населения столицы резко пошел на убыль, а миграция, напротив, увеличилась. Все рвались в Москву, потому что на местах было еще хуже. Ехали отовсюду — и из регионов, и с постсоветских территорий. С 1989 по 2010 год за счет естественной убыли население Москвы сократилось на 1 млн человек. Но при этом то же население увеличилось на 3,4 млн за счет приезжих. При сумме отрицательных показателей рождаемости и высоких показателей миграции итог был положительный — население Москвы росло. В результате сейчас примерно треть столицы, то есть как минимум 4 млн жителей — это мигранты, то есть те, кто приехал сюда в 1990-е и 2000-е годы.
В стране ситуация была совершенно другой. Там тоже шла миграция, но она покрывала всего 60% от естественной убыли населения. Получается, что Москва растет за счет того, что население страны уменьшается.
Вопрос, можно ли регулировать миграцию, у демографов вызывает большие сомнения.
— У нас есть миграция внутренняя и внешняя, — говорит Денисенко. — Внешнюю миграцию можно и нужно контролировать. Мы видим по опыту разных стран, что этот процесс регуляции поддается. А что касается внутренней миграции, то на примере той же Москвы практика показала, что все меры по прямому управлению ею неэффективны. По одной простой причине — городу все равно нужны рабочие руки. Поэтому внутренней миграцией можно управлять только косвенным образом. Налоги, цены на жилье. И тут все зависит от того, чего мы хотим добиться этой регуляцией. Было бы хорошо, например, миграцию в Москву сократить и перенаправить ее на Дальний Восток. Потому что туда надо людей привлекать.
Прогнозы
Прогнозы неутешительны и для Москвы, и для страны. Демографы уверены, что концентрация населения здесь будет по-прежнему расти за счет миграции. Огромная территория Новой Москвы будет осваиваться за счет массового строительства. Покупателями жилья в Новой Москве станут по большей части приезжие.
Потребность в мигрантах будет только увеличиваться. Предпосылок к этому множество. Уже хотя бы потому, что старение населения вызовет острую потребность в социальных и медицинских работниках, которая создаст дополнительный спрос на рабочую силу.
Ресурсы для приема людей со стороны у города есть. Мы по-прежнему видим, что финансовые потоки со всей России завязаны на Москву. Сюда стекаются деньги большого и среднего бизнеса и деньги частных инвесторов. Однако надо понимать, что рост численности москвичей будет идти именно за счет миграции, а не за счет естественной прибыли населения. Рождаемость в ближайшие годы расти не будет. Этот процесс захватит не только Москву, но и всю страну. Если в прошлом году рождаемость еще была выше смертности, то уже в этом году начался обратный процесс — смертность превышает рождаемость.
— Вы сами понимаете, что если население Москвы растет, а население страны не растет, то это значит, что где-то это население будет сокращаться, — говорит Денисенко. — Москва, как пылесос, оттягивает население с остальных территорий. Мест, которые притягивают к себе людей, в стране очень мало: Москва, Петербург, Краснодарский край, Западная Сибирь, Татарстан. А все остальное — это демографическая депрессия, пустоты, регионы, отдающие население. Теряют людей Кировская область, Смоленская, Тульская. И список теряющих намного больше, чем список получающих. У нас говорят, что надо осваивать Дальний Восток, но откуда взять на это человеческие ресурсы? Если там начнется прирост населения за счет той же миграции, значит, опять его, население, кто-то будет отдавать. А в тех регионах, которые отдают, и без того уже много обезлюдевших территорий и населенных пунктов. И это проблема. Страна не выигрывает от того, что Москва растет за счет других регионов.
По мнению демографов, радоваться росту московского населения не стоит и по другим причинам. Этот рост создает проблемы в самой Москве. Любая техногенная катастрофа может повлечь за собой самые тяжелые последствия. Небольшая авария в метро, и город будет парализован. Аварии в системах коммуникаций, водных или газовых, приведут к тому же. Коллапс электросетей — то же самое. После пожара в «Зимней вишне» в Кемерово приходится признать, что мы живем в стране, которая не может похвастать техногенной защищенностью. Судя по всему, Новая Москва будет застраиваться вовсе не малоэтажными зданиями, а 24-этажными монстрами. Это приведет к еще большему уплотнению города. А любой рост плотности населения только повышает риски.
Фото: МИА«Россия сегодня», ИТАР-ТАСС, АГН «Москва»