в какой части раскольников убивает старуху

В какой части раскольников убивает старуху

Дверь, как и тогда, отворилась на крошечную щелочку, и опять два вострые и недоверчивые взгляда уставились на него из темноты. Тут Раскольников потерялся и сделал было важную ошибку.

Опасаясь, что старуха испугается того, что они одни, и не надеясь, что вид его ее разуверит, он взялся за дверь и потянул ее к себе, чтобы старуха как-нибудь не вздумала опять запереться. Увидя это, она не рванула дверь к себе обратно, но не выпустила и ручку замка, так что он чуть не вытащил ее, вместе с дверью, на лестницу. Видя же, что она стоит в дверях поперек и не дает ему пройти, он пошел прямо на нее. Та отскочила в испуге, хотела было что-то сказать, но как будто не смогла и смотрела на него во все глаза.

— Здравствуйте, Алена Ивановна, — начал он как можно развязнее, но голос не послушался его, прервался и задрожал, — я вам. вещь принес. да вот лучше пойдемте сюда. к свету. — И, бросив ее, он прямо, без приглашения, прошел в комнату. Старуха побежала за ним; язык ее развязался.

— Господи! Да чего вам. Кто такой? Что вам угодно?

— Помилуйте, Алена Ивановна. знакомый ваш. Раскольников. вот, заклад принес, что обещался намедни. — И он протягивал ей заклад.

Старуха взглянула было на заклад, но тотчас же уставилась глазами прямо в глаза незваному гостю. Она смотрела внимательно, злобно и недоверчиво. Прошло с минуту; ему показалось даже в ее глазах что-то вроде насмешки, как будто она уже обо всем догадалась. Он чувствовал, что теряется, что ему почти страшно, до того страшно, что кажется, смотри она так, не говори ни слова еще с полминуты, то он бы убежал от нее.

— Да что вы так смотрите, точно не узнали? — проговорил он вдруг тоже со злобой. — Хотите берите, а нет — я к другим пойду, мне некогда.

Он и не думал это сказать, а так, само вдруг выговорилось.

Старуха опомнилась, и решительный тон гостя ее, видимо, ободрил.

— Да чего же ты, батюшка, так вдруг. что такое? — спросила она, смотря на заклад.

— Серебряная папиросочница: ведь я говорил прошлый раз.

Она протянула руку.

— Да чтой-то вы какой бледный? Вот и руки дрожат! Искупался, что ль, батюшка?

— Лихорадка, — отвечал он отрывисто. — Поневоле станешь бледный. коли есть нечего, — прибавил он, едва выговаривая слова. Силы опять покидали его. Но ответ показался правдоподобным; старуха взяла заклад.

— Что такое? — спросила она, еще раз пристально оглядев Раскольникова и взвешивая заклад на руке.

— Вещь. папиросочница. серебряная. посмотрите.

— Да чтой-то, как будто и не серебряная. Ишь навертел.

Стараясь развязать снурок и оборотясь к окну, к свету (все окна у ней были заперты, несмотря на духоту), она на несколько секунд совсем его оставила и стала к нему задом. Он расстегнул пальто и высвободил топор из петли, но еще не вынул совсем, а только придерживал правою рукой под одеждой. Руки его были ужасно слабы; самому ему слышалось, как они, с каждым мгновением, всё более немели и деревенели. Он боялся, что выпустит и уронит топор. вдруг голова его как бы закружилась.

— Да что он тут навертел! — с досадой вскричала старуха и пошевелилась в его сторону.

Ни одного мига нельзя было терять более. Он вынул топор совсем, взмахнул его обеими руками, едва себя чувствуя, и почти без усилия, почти машинально, опустил на голову обухом. Силы его тут как бы не было. Но как только он раз опустил топор, тут и родилась в нем сила.

Он положил топор на пол, подле мертвой, и тотчас же полез ей в карман, стараясь не замараться текущею кровию, — в тот самый правый карман, из которого она в прошлый раз вынимала ключи. Он был в полном уме, затмений и головокружений уже не было, но руки всё еще дрожали. Он вспомнил потом, что был даже очень внимателен, осторожен, старался всё не запачкаться. Ключи он тотчас же вынул; все, как и тогда, были в одной связке, на одном стальном обручке. Тотчас же он побежал с ними в спальню. Это была очень небольшая комната, с огромным киотом образов. У другой стены стояла большая постель, весьма чистая, с шелковым, наборным из лоскутков, ватным одеялом. У третьей стены был комод. Странное дело: только что он начал прилаживать ключи к комоду, только что услышал их звякание, как будто судорога прошла по нем. Ему вдруг опять захотелось бросить всё и уйти. Но это было только мгновение; уходить было поздно. Он даже усмехнулся на себя, как вдруг другая тревожная мысль ударила ему в голову. Ему вдруг почудилось, что старуха, пожалуй, еще жива и еще может очнуться. Бросив ключи, и комод, он побежал назад, к телу, схватил топор и намахнулся еще раз над старухой, но не опустил. Сомнения не было, что она мертвая. Нагнувшись и рассматривая ее опять ближе, он увидел ясно, что череп был раздроблен и даже сворочен чуть-чуть на сторону. Он было хотел пощупать пальцем, но отдернул руку; да и без того было видно. Крови между тем натекла уже целая лужа. Вдруг он заметил на ее шее снурок, дернул его, но снурок был крепок и не срывался; к тому же намок в крови. Он попробовал было вытащить так, из-за пазухи, но что-то мешало, застряло. В нетерпении он взмахнул было опять топором, чтобы рубнуть по снурку тут же, по телу, сверху, но не посмел, и с трудом, испачкав руки и топор, после двухминутной возни, разрезал снурок, не касаясь топором тела, и снял; он не ошибся — кошелек. На снурке были два креста, кипарисный и медный, и, кроме того, финифтяный образок; и тут же вместе с ними висел небольшой, замшевый, засаленный кошелек, с стальным ободком и колечком. Кошелек был очень туго набит; Раскольников сунул его в карман, не осматривая, кресты сбросил старухе на грудь и, захватив на этот раз и топор, бросился обратно в спальню.

Раскольников в спальне старухи

Он спешил ужасно, схватился за ключи и опять начал возиться с ними. Но как-то всё неудачно: не вкладывались они в замки. Не то чтобы руки его так дрожали, но он всё ошибался: и видит, например, что ключ не тот, не подходит, а всё сует. Вдруг он припомнил и сообразил, что этот большой ключ, с зубчатою бородкой, который тут же болтается с другими маленькими, непременно должен быть вовсе не от комода (как и в прошлый раз ему на ум пришло), а от какой-нибудь укладки, и что в этой-то укладке, может быть, всё и припрятано. Он бросил комод и тотчас же полез под кровать, зная, что укладки обыкновенно ставятся у старух под кроватями. Так и есть: стояла значительная укладка, побольше аршина в длину, с выпуклою крышей, обитая красным сафьяном, с утыканными по нем стальными гвоздиками. Зубчатый ключ как раз пришелся и отпер. Сверху, под белою простыней, лежала заячья шубка, крытая красным гарнитуром; под нею было шелковое платье, затем шаль, и туда, вглубь, казалось всё лежало одно тряпье. Прежде всего он принялся было вытирать об красный гарнитур свои запачканные в крови руки. «Красное, ну а на красном кровь неприметнее», — рассудилось было ему, и вдруг он опомнился: «Господи! С ума, что ли, я схожу?» — подумал он в испуге.

Но только что он пошевелил это тряпье, как вдруг, из-под шубки, выскользнули золотые часы. Он бросился всё перевертывать. Действительно, между тряпьем были перемешаны золотые вещи — вероятно, всё заклады, выкупленные и невыкупленные, — браслеты, цепочки, серьги, булавки и проч. Иные были в футлярах, другие просто обернуты в газетную бумагу, но аккуратно и бережно, в двойные листы, и кругом обвязаны тесемками. Нимало не медля, он стал набивать ими карманы панталон и пальто, не разбирая и не раскрывая свертков и футляров; но он не успел много набрать.

Вдруг послышалось, что в комнате, где была старуха, ходят. Он остановился и притих, как мертвый. Но всё было тихо, стало быть, померещилось. Вдруг явственно послышался легкий крик, или как будто кто-то тихо и отрывисто простонал и замолчал. Затем опять мертвая тишина, с минуту или с две. Он сидел на корточках у сундука и ждал едва переводя дух, но вдруг вскочил, схватил топор и выбежал из спальни.

Убийство старухи-процентщицы. Художник Н. Н. Каразин, 1893

Страх охватывал его всё больше и больше, особенно после этого второго, совсем неожиданного убийства. Ему хотелось поскорее убежать отсюда. И если бы в ту минуту он в состоянии был правильнее видеть и рассуждать; если бы только мог сообразить все трудности своего положения, всё отчаяние, всё безобразие и всю нелепость его, понять при этом, сколько затруднений, а может быть, и злодейств еще остается ему преодолеть и совершить, чтобы вырваться отсюда и добраться домой, то очень может быть, что он бросил бы всё и тотчас пошел бы сам на себя объявить, и не от страху даже за себя, а от одного только ужаса и отвращения к тому, что он сделал. Отвращение особенно поднималось и росло в нем с каждою минутою. Ни за что на свете не пошел бы он теперь к сундуку и даже в комнаты.

Но какая-то рассеянность, как будто даже задумчивость, стала понемногу овладевать им: минутами он как будто забывался или, лучше сказать, забывал о главном и прилеплялся к мелочам. Впрочем, заглянув на кухню и увидав на лавке ведро, наполовину полное воды, он догадался вымыть себе руки и топор. Руки его были в крови и липли. Топор он опустил лезвием прямо в воду, схватил лежавший на окошке, на расколотом блюдечке, кусочек мыла и стал, прямо в ведре, отмывать себе руки. Отмыв их, он вытащил и топор, вымыл железо, и долго, минуты с три, отмывал дерево, где закровянилось, пробуя кровь даже мылом. Затем всё оттер бельем, которое тут же сушилось на веревке, протянутой через кухню, и потом долго, со вниманием, осматривал топор у окна. Следов не осталось, только древко еще было сырое. Тщательно вложил он топор в петлю, под пальто. Затем, сколько позволял свет в тусклой кухне, осмотрел пальто, панталоны, сапоги. Снаружи, с первого взгляда, как будто ничего не было; только на сапогах были пятна. Он помочил тряпку и оттер сапоги. Он знал, впрочем, что нехорошо разглядывает, что, может быть, есть что-нибудь в глаза бросающееся, чего он не замечает. В раздумье стал он среди комнаты. Мучительная, темная мысль поднималась в нем, — мысль, что он сумасшествует и что в эту минуту не в силах ни рассудить, ни себя защитить, что вовсе, может быть, не то надо делать, что он теперь делает. «Боже мой! Надо бежать, бежать!» — пробормотал он и бросился в переднюю. Но здесь ожидал его такой ужас, какого, конечно, он еще ни разу не испытывал.

Он стоял, смотрел и не верил глазам своим: дверь, наружная дверь, из прихожей на лестницу, та самая, в которую он давеча звонил и вошел, стояла отпертая, даже на целую ладонь приотворенная: ни замка, ни запора, всё время, во всё это время! Старуха не заперла за ним, может быть, из осторожности. Но боже! Ведь видел же он потом Лизавету! И как мог, как мог он не догадаться, что ведь вошла же она откуда-нибудь! Не сквозь стену же.

Он кинулся к дверям и наложил запор.

«Но нет, опять не то! Надо идти, идти. »

Он снял запор, отворил дверь и стал слушать на лестницу.

Долго он выслушивал. Где-то далеко, внизу, вероятно под воротами, громко и визгливо кричали чьи-то два голоса, спорили и бранились. «Что они. » Он ждал терпеливо. Наконец разом всё утихло, как отрезало; разошлись. Он уже хотел выйти, но вдруг этажом ниже с шумом растворилась дверь на лестницу, и кто-то стал сходить вниз, напевая какой-то мотив. «Как это они так все шумят!» — мелькнуло в его голове. Он опять притворил за собою дверь и переждал. Наконец всё умолкло, ни души. Он уже ступил было шаг на лестницу, как вдруг опять послышались чьи-то новые шаги.

И наконец, когда уже гость стал подниматься в четвертый этаж, тут только он весь вдруг встрепенулся и успел-таки быстро и ловко проскользнуть назад из сеней в квартиру и притворить за собой дверь. Затем схватил запор и тихо, неслышно, насадил его на петлю. Инстинкт помогал. Кончив всё, он притаился не дыша, прямо сейчас у двери. Незваный гость был уже тоже у дверей. Они стояли теперь друг против друга, как давеча он со старухой, когда дверь разделяла их, а он прислушивался.

Гость несколько раз тяжело отдыхнулся. «Толстый и большой, должно быть», — подумал Раскольников, сжимая топор в руке. В самом деле, точно всё это снилось. Гость схватился за колокольчик и крепко позвонил.

Как только звякнул жестяной звук колокольчика, ему вдруг как будто почудилось, что в комнате пошевелились. Несколько секунд он даже серьезно прислушивался. Незнакомец звякнул еще раз, еще подождал и вдруг, в нетерпении, изо всей силы стал дергать ручку у дверей. В ужасе смотрел Раскольников на прыгавший в петле крюк запора и с тупым страхом ждал, что вот-вот и запор сейчас выскочит. Действительно, это казалось возможным: так сильно дергали. Он было вздумал придержать запор рукой, но тот мог догадаться. Голова его как будто опять начинала кружиться. «Вот упаду!» — промелькнуло в нем, но незнакомец заговорил, и он тотчас же опомнился.

— Да что они там, дрыхнут или передушил их кто? Тррреклятые! — заревел он как из бочки. — Эй, Алена Ивановна, старая ведьма! Лизавета Ивановна, красота неописанная! Отворяйте! У, треклятые, спят они, что ли?

И снова, остервенясь, он раз десять сразу, из всей мочи, дернул в колокольчик. Уж, конечно, это был человек властный и короткий в доме.

В самую эту минуту вдруг мелкие, поспешные шаги послышались недалеко на лестнице. Подходил еще кто-то. Раскольников и не расслышал сначала.

— Неужели нет никого? — звонко и весело закричал подошедший, прямо обращаясь к первому посетителю, всё еще продолжавшему дергать звонок. — Здравствуйте, Кох!

«Судя по голосу, должно быть, очень молодой», — подумал вдруг Раскольников.

— Да черт их знает, замок чуть не разломал, — отвечал Кох. — А вы как меня изволите знать?

— Ну вот! А третьего-то дня, в «Гамбринусе», три партии сряду взял у вас на биллиарде!

— Так нет их-то? Странно. Глупо, впрочем, ужасно. Куда бы старухе уйти? У меня дело.

— Да и у меня, батюшка, дело!

— Ну, что же делать? Значит, назад. Э-эх! А я было думал денег достать! — вскричал молодой человек.

— Конечно, назад, да зачем назначать? Сама мне, ведьма, час назначила. Мне ведь крюк. Да и куда к черту ей шляться, не понимаю? Круглый год сидит ведьма, киснет, ноги болят, а тут вдруг и на гулянье!

— У дворника не спросить ли?

— Куда ушла и когда придет?

— Гм. черт. спросить. Да ведь она ж никуда не ходит. — и он еще раз дернул за ручку замка. — Черт, нечего делать, идти!

— Стойте! — закричал вдруг молодой человек, — смотрите: видите, как дверь отстает, если дергать?

— Значит, она не на замке, а на запоре, на крючке то есть! Слышите, как запор брякает?

— Да как же вы не понимаете? Значит, кто-нибудь из них дома. Если бы все ушли, так снаружи бы ключом заперли, а не на запор изнутри. А тут, — слышите, как запор брякает? А чтобы затвориться на запор изнутри, надо быть дома, понимаете? Стало быть, дома сидят, да не отпирают!

— Ба! Да и в самом деле! — закричал удивившийся Кох. — Так что ж они там! — И он неистово начал дергать дверь.

— Стойте! — закричал опять молодой человек, — не дергайте! Тут что-нибудь да не так. вы ведь звонили, дергали — не отпирают; значит, или они обе в обмороке, или.

— А вот что: пойдемте-ка за дворником; пусть он их сам разбудит.

— Дело! — Оба двинулись вниз.

— Стойте! Останьтесь-ка вы здесь, а я сбегаю вниз за дворником.

— Я ведь в судебные следователи готовлюсь! Тут очевидно, оч-че-в-видно что-то не так! — горячо вскричал молодой человек и бегом пустился вниз по лестнице.

Кох остался, пошевелил еще раз тихонько звонком, и тот звякнул один удар; потом тихо, как бы размышляя и осматривая, стал шевелить ручку двери, притягивая и опуская ее, чтоб убедиться еще раз, что она на одном запоре. Потом пыхтя нагнулся и стал смотреть в замочную скважину; но в ней изнутри торчал ключ и, стало быть, ничего не могло быть видно.

Раскольников стоял и сжимал топор. Он был точно в бреду. Он готовился даже драться с ними, когда они войдут. Когда стучались и сговаривались, ему несколько раз вдруг приходила мысль кончить всё разом и крикнуть им из-за дверей. Порой хотелось ему начать ругаться с ними, дразнить их, покамест не отперли. «Поскорей бы уж»! — мелькнуло в его голове.

Время проходило, минута, другая — никто не шел. Кох стал шевелиться.

— Однако черт. — закричал он вдруг и в нетерпении, бросив свой караул, отправился тоже вниз, торопясь и стуча по лестнице сапогами. Шаги стихли.

— Господи, что же делать!

Раскольников снял запор, приотворил дверь — ничего не слышно, и вдруг, совершенно уже не думая, вышел, притворил как мог плотнее дверь за собой и пустился вниз.

Он уже сошел три лестницы, как вдруг послышался сильный шум ниже, — куда деваться! Никуда-то нельзя было спрятаться. Он побежал было назад, опять в квартиру.

— Эй, леший, черт! Держи!

С криком вырвался кто-то внизу из какой-то квартиры и не то что побежал, а точно упал вниз, по лестнице, крича во всю глотку:

— Митька! Митька! Митька! Митька! Митька! Шут те дери-и-и!

Крик закончился взвизгом; последние звуки послышались уже на дворе; всё затихло. Но в то же самое мгновение несколько человек, громко и часто говоривших, стали шумно подниматься на лестницу. Их было трое или четверо. Он расслышал звонкий голос молодого. «Они!»

В полном отчаянии пошел он им прямо навстречу: будь что будет! Остановят, всё пропало, пропустят, тоже всё пропало: запомнят. Они уже сходились; между ними оставалась всего одна только лестница — и вдруг спасение! В нескольких ступеньках от него, направо, пустая и настежь отпертая квартира, та самая квартира второго этажа, в которой красили рабочие, а теперь, как нарочно, ушли. Они-то, верно, и выбежали сейчас с таким криком. Полы только что окрашены, среди комнаты стоят кадочка и черепок с краской и с мазилкой. В одно мгновение прошмыгнул он в отворенную дверь и притаился за стеной, и было время: они уже стояли на самой площадке. Затем повернули вверх и прошли мимо, в четвертый этаж, громко разговаривая. Он выждал, вышел на цыпочках и побежал вниз.

Никого на лестнице! Под воротами тоже. Быстро прошел он подворотню и повернул налево по улице.

Он очень хорошо знал, он отлично хорошо знал, что они, в это мгновение, уже в квартире, что очень удивились, видя, что она отперта, тогда как сейчас была заперта, что они уже смотрят на тела и что пройдет не больше минуты, как они догадаются и совершенно сообразят, что тут только что был убийца и успел куда-нибудь спрятаться, проскользнуть мимо них, убежать; догадаются, пожалуй, и о том, что он в пустой квартире сидел, пока они вверх проходили. А между тем ни под каким видом не смел он очень прибавить шагу, хотя до первого поворота шагов сто оставалось. «Не скользнуть ли разве в подворотню какую-нибудь и переждать где-нибудь на незнакомой лестнице? Нет, беда! А не забросить ли куда топор? Не взять ли извозчика? Беда! беда!»

Наконец вот и переулок; он поворотил в него полумертвый; тут он был уже наполовину спасен и понимал это: меньше подозрений, к тому же тут сильно народ сновал, и он стирался в нем, как песчинка. Но все эти мучения до того его обессилили, что он едва двигался. Пот шел из него каплями; шея была вся смочена. «Ишь нарезался!» — крикнул кто-то ему, когда он вышел на канаву.

Он плохо теперь помнил себя; чем дальше, тем хуже. Он помнил, однако, как вдруг, выйдя на канаву, испугался, что мало народу и что тут приметнее, и хотел было поворотить назад в переулок. Несмотря на то что чуть не падал, он все-таки сделал крюку и пришел домой с другой совсем стороны.

Не в полной памяти прошел он и в ворота своего дома; по крайней мере он уже прошел на лестницу и тогда только вспомнил о топоре. А между тем предстояла очень важная задача: положить его обратно и как можно незаметнее. Конечно, он уже не в силах был сообразить, что, может быть, гораздо лучше было бы ему совсем не класть топора на прежнее место, а подбросить его, хотя потом, куда-нибудь на чужой двор.

Но всё обошлось благополучно. Дверь в дворницкую была притворена, но не на замке, стало быть, вероятнее всего было, что дворник дома. Но до того уже он потерял способность сообразить что-нибудь, что прямо подошел к дворницкой и растворил ее. Если бы дворник спросил его: «что надо?» — он, может быть, так прямо и подал бы ему топор. Но дворника опять не было, и он успел уложить топор на прежнее место под скамью; даже поленом прикрыл по-прежнему. Никого, ни единой души, не встретил он потом до самой своей комнаты; хозяйкина дверь была заперта. Войдя к себе, он бросился на диван, так, как был. Он не спал, но был в забытьи. Если бы кто вошел тогда в его комнату, он бы тотчас же вскочил и закричал. Клочки и отрывки каких-то мыслей так и кишели в его голове; но он ни одной не мог схватить, ни на одной не мог остановиться, несмотря даже на усилия.

Источник

Главные герои

Другие персонажи

Краткое содержание

Часть первая

Глава 1

«Он был до того худо одет, что иной, даже и привычный человек, посовестился бы днем выходить в таких лохмотьях на улицу.… Квартал был таков, что костюмом здесь было трудно кого-нибудь удивить. Близость Сенной, обилие известных заведений и, по преимуществу, цеховое и ремесленное население, …пестрили иногда общую панораму такими субъектами, что странно было бы и удивляться при встрече с иною фигурой»

Раскольников сильно обеднел, он вечно голоден и избегает встреч с хозяйкой квартиры, поскольку задолжал ей оплату. Родион идет к Алене Ивановне, известной старухе-процентщице, чтобы заложить у нее отцовские серебряные часы.

«Это была крошечная, сухая старушонка, лет шестидесяти, с вострыми и злыми глазками, с маленьким вострым носом и простоволосая. Белобрысые, мало поседевшие волосы ее были жирно смазаны маслом. На ее тонкой и длинной шее, похожей на куриную ногу, было наверчено какое-то фланелевое тряпье, а на плечах, несмотря на жару, болталась вся истрепанная и пожелтелая меховая кацавейка»

На самом деле заклад часов – только предлог: посещение Раскольникова – проверка обстоятельств. Студент давно вынашивает некий план. Он обещает Алене Ивановне прийти через некоторое время заложить серебряную папиросочницу. Выйдя от нее, он переживает. Как выяснится позднее, он замыслил убийство:

«О боже! как это всё отвратительно! И неужели, неужели я… нет, это вздор, это нелепость! — прибавил он решительно. — И неужели такой ужас мог прийти мне в голову? На какую грязь способно, однако, мое сердце! Главное: грязно, пакостно, гадко, гадко. И я, целый месяц.

Глава 2

На Сенной площади Раскольников заходит в одну из распивочных. Там он замечает неординарного для заведения человека, похожего на отставного чиновника, только сильно обедневшего. Оказывается, это титулярный советник Семен Мармеладов.

«Человек лет уже за пятьдесят, среднего роста и плотного сложения, с проседью и с большою лысиной, с отекшим от постоянного пьянства желтым, даже зеленоватым лицом и с припухшими веками, из-за которых сияли крошечные, как щелочки, но одушевленные красноватые глазки»

Мармеладов пьет вино и, заметив странно-взволнованное состояние Раскольникова, обращает на него внимание и начинает рассказывать ему о своей жизни. Он рассуждает о бедности и нищете, об обществе. Его жена, Катерина Ивановна, офицерская дочь, образованная дама, вышла за него от отчаяния, она нездорова, и он, хоть и сострадает ей и детям, пропивает все до гроша. Мармеладов плачется и жалеет себя, тем не менее, не планируя прекращать пьянство. Он пропивает все семейные деньги. Его дочь от первого брака Соня даже вынуждена была пойти «по желтому билету», т.е. на панель, чтобы у семьи было пропитание. На ее-то деньги он и пьет теперь вино.

Глава 3

В своей крошечной комнатушке Раскольников читает письмо матери, которую нежно любит. Она рассказывает о том, что его сестра Дуня была оклеветана некими Свидригайловыми, у которых она служила гувернанткой. Свидригайлов стал проявлять к девушке интерес, что стало известно его жене, Марфе Петровне, которая обвинила во всем Дуню и стала оскорблять ее. Дуня покинула Свидригайловых и приняла предложение Петра Петровича Лужина, надворного советника, достаточно состоятельного. Лужин торопит семейство со свадьбой, поэтому скоро обе женщины приедут в Петербург.

Глава 4

Раскольников взволнован: он понимает, что замужество с Лужиным – это акт самопожертвования Дуни, чтобы спасти семью от нищеты. Раскольников не может принять этой жертвы, и одновременно он сознает, что не может запретить сестре выходить за надворного советника. Постепенно его мысли вновь уводят его к тревожащему его плану.

Глава 5

Раскольников гуляет на островах. Зайдя в трактир, он съедает пирог и выпивает водки, но поскольку давно не пил спиртного, то сразу же пьянеет и до дома не доходит. Он засыпает в кустах. Раскольников видит один из своих знаменитых страшных снов: в детстве они вместе с отцом стали свидетелями жуткой сцены. Теперь она возвращается во всех садистских подробностях: озверевшие пьяные мужики в наслаждении насмерть забивают тощую лошадь, которая не может увезти тяжелый воз. В слезах бессилия и ужаса, маленький Родя бросается к мертвой лошади, целует ее, и кидается на мужика (этот сон очень важен для понимания того, как теория Раскольникова воздействует на его психику).

По пробуждении, он вновь возвращается мыслями к «плану». Ему кажется, что он не справится. На Сенной он встречает Лизавету, сестру процентщицы. Он случайно слышит, что на следующий день в семь часов Алена Ивановна будет дома одна. Для Раскольникова услышанное – знак. Он решается на убийство.

Глава 6

Проясняется история возникновения «плана» Раскольникова: некоторое время назад он случайно стал свидетелем одного разговора незнакомых офицера и студента. Они обсуждали процентщицу Алену Ивановну и ее сводную сестру, Лизавету.

«…у ней всегда можно денег достать. Богата как жид, может сразу пять тысяч выдать, а и рублевым закладом не брезгает… Только стерва ужасная… И он стал рассказывать, какая она злая, капризная… Дает вчетверо меньше, чем стоит вещь, а процентов по пяти и даже по семи берет в месяц и т. д. Студент разболтался и сообщил, кроме того, что у старухи есть сестра, Лизавета, которую она, такая маленькая и гаденькая, бьет поминутно и держит в совершенном порабощении, как маленького ребенка, тогда как Лизавета, по крайней мере, восьми вершков росту. »

Глава 7

Раскольников приходит к старушке-процентщице. Он опасается, что его волнение будет сильно чувствоваться и подозрительная Алена Ивановна не впустит его, но она принимает «заклад»-дощечку и долго пытается распаковать ее. Слыша ее причитания о тугой тесемке, Раскольников решает не медлить, и бьет ее обухом по темени. Процентщица молча оседает на пол, и Родион зачем-то бьет ее еще раз, хотя она погибает уже от первого. Тогда юноша быстро берет ключи у нее из кармана, идет в комнату и опустошает ее сундук. Неожиданно приходит Лизавета, сестра старушки: не предвидя такого, Раскольников убивает и ее тоже. Еле-еле овладев собой Родион смывает кровь с топора, рук и сапог и готовится оставить квартиру, но слышит, что к Алене Ивановне пришли посетители. Он пережидает некоторое время и возвращается к себе, по пути оставляя топор в дворницкой. Дома он бросается на кровать и спит долгие часы.

Часть вторая

Глава 1

Раскольников просыпается на следующий день в разгар дня. Он вспоминает о произошедшем и в страхе осматривает вещи, отыскивая пятна крови. Также он прячет забытые в карманах драгоценности старушки в дыру под обоями. К нему приходит Настасья: его зачем-то вызывают в полицию. На фоне содеянного, Раскольников волнуется, но причина вызова тривиальна: с него требуют расписку о долге хозяйке квартиры.

Когда Раскольников уходит из участка, он слышит, как полицейские обсуждают убийство процентщицы. Волнение накрывает его, и юноша падает в обморок. Окружающие думают, что он болен, его приводят в чувство и отпускают домой.

Глава 2

Раскольников так и не решается сделать что-либо с украденными ценностями, ради которых он пошел на преступление. Чтобы полиция не обнаружила их, он прячет все под камень в одном из петербургских глухих дворов-колодцев.

Глава 3

Раскольников приходит домой и заболевает: его накрывает бред. Несколько дней он проводит в постели. Когда он приходит в себя, то обнаруживает рядом Разумихина и Настасью, которые тревожились о нем. Мать пересылает ему денег на оплату квартиры. От Разумихина Раскольников узнает, что к нему приходил из полиции некто Заметов и пытался разузнать, были ли среди украденных у процентщицы вещей его собственные.

Глава 4

К Раскольникову приходит Зосимов, старый приятель Родиона со студенческой учебы. Зосимов учится на врача. Он рассказывает об убийстве старушки-процентщицы и ее сестры, Раскольников узнает, что у полиции уже есть подозреваемые: это Миколка, маляр, работавший в доме Алены Ивановны с бригадой.

Глава 5

У Раскольникова появляется степенно держащий себя человек, это жених Дуни, Петр Петрович Лужин. Раскольников выговаривает ему: он понимает, что женитьба на Дуне для Лужина – самоутверждение. Он хочет спасти девушку от нищеты, чтобы она до конца дней благоговела перед ним за покровительство. Лужин возражает ему, но напрасно. Раскольников презрительно выгоняет его. Зосимов с Разумихиным тоже уходят, причем Разумихин сильно переживает за друга, он чувствует, что его душевное состояние не в порядке: его что-то тяготит.

Глава 6

В «Хрустальном дворце», одной из известных распивочных, Раскольников встречает письмоводителя Заметова. Они говорят об убийстве процентщицы. Не очень понятно, отчего, но Раскольников внезапно высказывает свой взгляд на преступление и подробно излагает, как бы он себя вел, будь он ее убийцей. Он фактически совершает признание, и интересуется у Заметова, что бы тот сделал, если бы Раскольников, сидящий перед ним, действительно оказался убийцей. Письмоводитель решает, что у студента расстройство ума и, конечно, отказывается признать его преступником.

Раскольников продолжает бесцельные прогулки по городу. Не в силах снести муки, он думает утопиться, но затем эта мысль оставляет его. Сам не замечая, как, он выходит к дому Алены Ивановны. Дом ремонтируют. Он заговаривает с малярами об убийстве, но его лихорадочный вид отпугивает работников: они принимают Раскольникова за безумца.

Глава 7

Раскольников идет к Разумихину и по пути встречает толпу: сбили какого-то чиновника, которым оказывается известный Родиону Мармеладов. Он пьян и, кажется, при смерти. Несчастного уносят домой, Катерина Ивановна, видя полумертвого мужа, заходится в истерике. Перед смертью Мармеладов успевает попросить прощения у дочери Сони, умирая у нее на руках. Здесь они впервые и знакомятся с Раскольниковым:

«Из-под …надетой мальчишески набекрень шляпки выглядывало худое, бледное и испуганное личико с раскрытым ртом и с неподвижными от ужаса глазами. Соня была малого роста, лет восемнадцати, худенькая, но довольно хорошенькая блондинка, с замечательными голубыми глазами»

Раскольников отдает Мармеладовым все деньги: им не на что организовать похороны.

Доброе дело словно придает Раскольникову сил, в гостях у Разумихина они обсуждают литературу и общество, потом друг отправляется проводить Родиона. Из окон его комнаты льется свет, оказывается, это приехали его мать Пульхерия Александровна и сестра Дуня. При виде любимых людей, Родион опять падает в обморок.

Часть третья

Глава 1

Обморок Раскольникова не на шутку пугает женщин, которые давно не видели его. Он приходит в себя и успокаивает их. Он просит Дуню отказать Лужину, ведь он понимает его (как и ее) истинные мотивы. Взволнованная Пульхерия Александровна порывается ухаживать за нездоровым сыном, но Разумихин обещает позаботиться о нем, и мать с Дуней уезжают в гостиницу. Видно, что Разумихину явно приглянулась Дуня, красивая, воспитанная и благородная. В ней одновременно соседствуют мягкая, уверенная сила и женственность.

Глава 2

Утром Разумихин идет к семье Раскольникова. Они говорят о Лужине, он прислал письмо. Пульхерия Александровна сообщает Разумихину, что жених Дуни отчего-то против встреч с Раскольниковым. Пульхерия Александровна вместе с Дуней едут к Родиону.

Глава 3

Раскольникову становится лучше. Он свободнее общается с близкими, но в то же время замечает, что они его точно опасаются. Родион рассказывает, как отдал все деньги Мармеладовым на похороны. Разговор снова переводится на Лужина. У Раскольникова нет к нему ни веры, ни уважения и, кроме того, он считает, что Петр Петрович неподобающе обращается с Дуней. Сестра сообщает о письме Лужина и о его странном желании не звать Родиона. Раскольников не настаивает, чтобы она приглашала его. Однако она решает не выполнять просьбу жениха и наоборот, просит Родиона присутствовать на этой встрече.

Глава 4

К Раскольникову приходит Соня Мармеладова. Зная о некоторых взаимоотношениях с отцом и помня об оставленной Родионом у них на подоконнике мелочи, она приглашает его на похороны. Раскольников представляет ее родным, хотя это считается неприличным и даже вызывающим: дворянки, пусть и обедневшие, не могут общаться с продажной женщиной. Раскольниковых это не смущает, и Дуня на прощание даже кланяется Соне, приводя ее в замешательство. На пути домой девушка осознает, что ее преследует какой-то незнакомец. Внезапно оказывается, что он снял комнату у нее за перегородкой: теперь они соседи.

Глава 5

Глава 6

Часть четвертая

Глава 1

Раскольников помнит о том, что сделал Свидригайлов. Тот заявляет, что между ними гораздо больше сходства, чем кажется на первый взгляд. Свидригайлов просит Раскольникова помочь ему встретиться с Дуней: его жена после смерти оставила ей 3 тысячи, а он готов ей дать 10 в знак раскаяния за содеянное. Раскольников отказывает ему.

Глава 2

Раскольников в компании с Разумихиным приходят к семье Родиона. Мать и сестра искренне рады видеть его, однако, у них в гостях Лужин. Он сердится: ведь он просил не встречаться с ним в присутствии брата Дуни и теперь отказывается обсуждать грядущее торжество.

Глава 3

Лужин упрекает Дуню в том, что она не ценит чудесного шанса, который выпадает ее семье при этом замужестве. Он спасает Раскольниковых от бедности! Гордая Дуня оскорбляется этим заявлением и, кроме того, говорит, что выбирать между женихом и братом не имеет права. Лужин выходит из себя, вспыхивает ссора. Дуня с достоинством просит его уйти.

Глава 4

Раскольников является на квартиру к Соне:

«комната походила как будто на сарай, имела вид весьма неправильного четырехугольника, и это придавало ей что-то уродливое»

«огарок уже давно погасал в кривом подсвечнике, тускло освещая в этой нищенской комнате убийцу и блудницу, странно сошедшихся за чтением вечной книги»

Глава 5

День спустя Раскольников вновь оказывается у Порфирия: он пришел за вещами. Следователь опять затевает с ним игру. Утомленный и раздраженный, не в силах противиться подвохам допроса, Раскольников требует либо официально обвинить его в убийстве, либо прекратить это все. Порфирий Петрович неожиданно сообщает Родиону, что у него есть для него «сюрприз», причем не очень понятно, какой: хороший или плохой. Раскольников с расстроенными нервами собирается уйти.

Глава 6

Внезапно в комнату вводят Миколу, одного из маляров. В присутствии Порфирия и Раскольникова он признается в убийстве старушки-процентщицы. Студент идет домой, но возле своей квартиры встречает того незнакомца, который уже однажды называл его «убивцем». Оказывается, он пришел извиниться: вообще-то он и был тем самым «сюрпризом», обещанным Родиону Порфирием. Теперь же, когда известен настоящий убивец-Микола, мещанин признает, что ошибался и жалеет об этом. Раскольников ненадолго успокаивается.

Часть пятая

Глава 1

Лужин досадует на ссору с невестой. Убежденный, что во всем виноват Раскольников, он решает ему отомстить хитрым способом. Он также полагает, что в ситуации могли бы помочь деньги, если бы он их дал Раскольниковым до свадьбы, это помогло избежать трудностей. Теперь же приходится действовать иначе. Лужин просит своего соседа Лебезятникова, который давно и хорошо знает Соню Мармеладову, пригласить ее зайти. Соне он говорит, что, к сожалению, не сможет присутствовать на похоронах Мармеладова, но желает помочь их семье. Он дает ей 10 рублей. Лебезятников в сомнении: он чувствует, что что-то неладно, но что именно, не понимает.

Глава 2

Катерина Ивановна справляет поминки по мужу. В числе гостей – Соня, Раскольников, Лужин (хотя он отказывался изначально) и Лебезятников.

Глава 3

Лужин клевещет на Соню, будто она у него украла 100 рублей. Соня обретает самообладание и отрицает свою вину: она возвращает ему 10 рублей, которые брала у него. Катерина Ивановна прилюдно обшаривает карманы Сони, чтобы доказать ее невиновность. Из кармана девушки выпадает сторублевая купюра. Лебезятников, сосед Лужина, которого тот призвал в свидетели кражи, понимает, что его втянули в нечистое дело. Он заявляет, что видел, как Лужин подложил Соне купюру, чем выводит его из себя, и Петр Петрович устраивает скандал. Раскольников также защищает Соню. Взбешенный Лужин грозится присутствующим полицией, а хозяйка квартиры Амалия Ивановна выселяет Катерину Ивановну и ее детей.

Глава 4

Раскольников идет к Соне: он хочет признаться ей, как и обещал, но колеблется. Они вновь говорят о религии и страдании, и признание само вырывается. Он говорит, что не хотел убивать невинную Лизавету. Соня сочувствует ему, понимая, как сильно грех должен тяготить душу преступника (частично она ошибается). Она хочет последовать за ним в Сибирь. Раскольников также объясняет Соне, почему решился на поступок: ограбление с целью помочь ближнему было фактически предлогом. На самом деле Раскольников хотел увериться, что он как раз принадлежит к тому числу необыкновенных людей, которые способны ради блага других переступать закон. Он желал примерить на себя облик Наполеона (сильно трансформированный в культуре того времени):

«Мне …надо было узнать… Смогу ли я переступить или не смогу! Тварь ли я дрожащая или право имею»

Соня настаивает, чтобы Раскольников совершил явку с повинной. Тогда его не только люди, но и Бог простит.

Глава 5

Соне наносит визит ее знакомый Лебезятников. Оказывается, Катерина Ивановна отправила детей просить милостыню. Она сама ходит рядом и стучит в сковороду, заставляя их танцевать под эту «музыку». Через некоторое время помешанную женщину приводят к Соне, она умирает.

Раскольников в это время тоже у Сони. Свидригайлов предлагает ему оплатить похороны Катерины Ивановны, обещает устроить детей в дома для сирот и даже спасти Соню от панели. Он просит Раскольникова передать сестре, что это – те самые 10 тысяч, который он предлагал ей. Они пойдут на добрые дела. Озлобленный Раскольников интересуется, откуда в Аркадии Ивановиче такие перемены, на что тот открывает правду: он знает все, о чем они говорили с Соней.

Часть шестая

Глава 1

На похоронах Катерины Ивановны Раскольников не появляется, и радуется этому. К нему приходит Разумихин: друг пытается узнать, действительно ли Раскольников сумасшедший, все за него тревожатся. От переживаний Пульхерия Александровна заболела. Также Разумихин спрашивает, в каких отношениях Раскольников состоит с Соней. Не получив ответов, друг уходит, зато на пороге появляется Порфирий Петрович.

Глава 2

Порфирий честно открывается Раскольникову: он убежден, что именно Родион – убийца. Выдает его та давняя статья, да и Заметов каждое слово из их разговора в трактире передал следователю. Сопоставив факты (с учетом лихорадочного состояния Раскольникова), Порфирий делает вывод:

«Тут дело фантастическое, мрачное, дело современное, нашего времени случай-с, когда помутилось сердце человеческое; когда цитуется фраза, что кровь «освежает»; когда вся жизнь проповедуется в комфорте. Тут книжные мечты-с, тут теоретически раздраженное сердце; тут видна решимость на первый шаг, но решимость особого рода, — решился, да как с горы упал или с колокольни слетел, да и на преступление-то словно не своими ногами пришел»

Он также честно говорит Раскольникову, что сочувствует и симпатизирует ему, поэтому дает два дня на явку с повинной. Хотя улик против Раскольникова нет, следователь точно верит, что юноша придет. Раскольников продолжает отрицать виновность.

Глава 3

Раскольников решает встретиться со Свидригайловым – его странным образом притягивает этот дурной человек. Они видятся в трактире, Раскольников понимает, что в лице Свидригайлова есть что-то странное:

«Это было… лицо, похожее как бы на маску: белое, румяное, с румяными, алыми губами, с светло-белокурою бородой и с довольно еще густыми белокурыми волосами. Глаза были как-то слишком голубые, а взгляд их как-то слишком тяжел и неподвижен. Что-то было ужасно неприятное в этом красивом и чрезвычайно моложавом, судя по летам, лице»

Глава 4

Свидригайлов честно рассказывает ему о странных взаимоотношениях с женой: она знала и приняла тот факт, что Свидригайлов никогда не будет ей верен, но они заключили договор со множеством условий, с кем и когда он имеет право изменять супруге. Дуню же Свидригайлов, при всей порочности, которую сам он признает, полюбил глубоко и искренне. Теперь Свидригайлов выбрал себе невесту: для приличия, спокойствия и потому что хотел искупления, они сосватались «заочно», и девушку он еще ни разу не видел.

Глава 5

Покинув трактир, Свидригайлов отправляется на встречу с Дуней, не сказав об этом Раскольникову. Он просит ее зайти к нему на квартиру, и рассказывает о подслушанном разговоре Сони с ее братом. Он предлагает ей сделку: он спасет ее брата, если Дуня согласится быть с ним. Дуня рассержена и пытается уйти, но обнаруживает, что дверь заперта изнутри. Тогда она вынимает револьвер, стреляет в Свидригайлова, но не попадает. Отчаявшись, она просит отпустить ее. Аркадий Иванович подает ей ключ. Она кидает револьвер и уходит.

Глава 6

Вечером Свидригайлов ходит из трактира в трактир, не находя себе места. Затем он возвращается домой и заходит проститься с Соней: он говорит ей, что планирует уехать в Америку. Она благодарит его за помощь в похоронах. Свидригайлов дает ей 3 тысячи рублей, которые Соня сначала отказывается брать. Свидригайлов настаивает: так она сможет жить нормальной жизнью, и, кроме того, они пригодятся ей на каторге, ведь она готова последовать за Раскольниковым в Сибирь.

Свидригайлов уходит в дикую часть города (на теперешнюю Петроградскую сторону), идет в гостиницу. Ему снятся несколько кошмаров, то пятилетняя девочка пытается его совратить, то по телу словно бы бегает мышь, которую он никак не поймает, потом он видит девочку-подростка, в чьем самоубийстве он виноват. На рассвете он выходит на улице. Достав Дунин револьвер он стреляет себе в голову.

Глава 7

Раскольников приходит проститься с семьей. Матери он открывает не все, сообщая лишь об отъезде надолго, Дуне же открывается полностью. Он говорит ей о решении принести явку с повинной, а также говорит, что раскаивается и честно хочет начать новую жизнь. Преступления же Родион за собой не признает. Беда в том, что душа его не хочет принять содеянного:

Глава 8

Раскольников вновь отправляется к Соне. Верующая девушка дарит ему кипарисовый крестик и говорит пойти на перекресток дорог, встать на колени и, поцеловав землю, произнести вслух «Я убийца» — ему должно стать легче. Раскольников выполняет сказанное, а затем идет в участок, он слышит, как обсуждают самоубийство Свидригайлова. Сильно взволнованный, на пределе возможностей Раскольников признается в убийстве (ему протягивают стакан воды, думая, что он нездоров):

Эпилог

Глава 1

Раскольникова приговорили к восьми годам каторги (вместо двадцати, за явку с повинной и хлопоты Порфирия, а также Разумихина, срок был снижен). Несчастная Пульхерия Александровна, заболевает сразу же, как сын попадает под суд, у нее расстройство сознания: не желая верить, что сын – убийца, она создает себе иллюзию, в которую всем сердцем верит. Она полагает, что Родион уехал. Довольно скоро она умирает. Дуня выходит замуж за Разумихина, на свадьбе присутствует и Порфирий Петрович. Молодые собираются переехать в Сибирь к Раскольникову, как только скопят средств, Разумихин утверждает, что в Сибири хорошая земля и можно развивать хозяйство. Соня с самого начала собиралась последовать за Раскольниковым, и выполняет это. Каторжане нежно любят девушку за ее доброту и кротость, а вот Раскольникова, наоборот, все чуждаются: юноша отталкивает своей угрюмостью и держится особняком (становится понятно, что хотя он признался, внутреннего раскаяния в содеянном не произошло).

Глава 2

Раскольников заболевает и попадает в лазарет.

«… он заболел от уязвленной гордости. О, как бы счастлив он был, если бы мог сам обвинить себя!… ожесточенная совесть его не нашла никакой особенно ужасной вины в его прошедшем, кроме разве простогопромаху,который со всяким мог случиться. Он стыдился. что он, Раскольников, погиб так слепо, безнадежно, глухо и глупо, по какому-то приговору слепой судьбы, и должен смириться и покориться пред «бессмыслицей» какого-то приговора, если хочет сколько-нибудь успокоить себя»

«Люди, принявшие их в себя, становились тотчас же бесноватыми и сумасшедшими. Но никогда, никогда люди не считали себя такими умными и непоколебимыми в истине, как считали зараженные. Никогда не считали непоколебимее своих приговоров, своих научных выводов, своих нравственных убеждений и верований»

«… начинается …история постепенного обновления человека, история постепенного перерождения его, постепенного перехода из одного мира в другой, знакомства с новою, доселе совершенно неведомою действительностью»

Источник