в каком веке христианство было признано официальной религией в римской империи
История христианства в Римской империи
Римские императоры уловили ту ценность, которую может представлять собой новая и очень организованная религия. Первым это ощутил Константин (годы правления 324-337).
Византия становится центром христианства
Император Константин принял важное решение сделать христианство официальной религией, перенеся одновременно столицу из приходившего в упадок Рима в античный Византий, переименованный в Константинополь. Этот город был расположен неподалеку от местонахождения христианских общин, что стало дополнительным подспорьем для расцвета новой государственной религии.
Вскоре после перемещения императора и его аппарата власти на Восток, в зону наибольшего и наиболее раннего распространения христианства, вся империя вплоть до ее далеких западных окраин стала христианской. Более того, христианство начало проникать и в соседние государства, а после крушения Рима в V в. оно постепенно становилось религией возникших на его земле варварских государств. В этой ситуации центром западного христианства стал, как известно, все тот же Рим, а главой его — римский епископ, или Римский Папа, чья роль (не только духовно-религиозная, но и политическая) в истории средневековой Европы постоянно возрастала.
На Востоке же, под властью римского императора, христианство не имело единого главы, но оказалось раздробленным на епископаты, причем все они подчинились власти византийских императоров, которые провозглашали именно себя если и не формальными, то всегда фактическими главами христианской церкви.
После перемещения на Восток император был правителем всей империи, однако в 395 г. Рим окончательно разделился на Западную и Восточную империи. Восточным Римом продолжала именоваться Византия. Важно, однако, прибавить к сказанному, что в годы правления императора Юстиниана (527-565) была ненадолго завоевана часть Западной империи, включая и Рим. Видимо, это способствовало проникновению в Рим созданного Юстинианом кодекса права — наивысшего достижения древних в области частного права. В Риме, где к праву относились с гораздо большим вниманием, чем в Византии, которая в этом плане была ближе к Востоку, нормы этого кодекса сыграли существенную роль.
Формирование идейных основ христианства в Древнем Риме
Перенос столицы Римской империи на Восток с последующим расколом этой империи на две части, Восточную и Западную, сыграл важную роль и в последующей истории Рима, и тем более в истории христианства, ставшего теперь официальной его религией. Вначале центром развития христианства как господствующей религии с формирующейся в ней крепкой централизованной структуры, церковью, был именно восток, Византия. Во-первых, потому, что император восточной части империи довольно долго, практически все время, что еще было отпущено историей Римской империи, продолжал оставаться главным из двоих его властителей. Во-вторых, вместе с этим императором на Восток переместилась и основная часть наиболее авторитетных представителей новой религии.
Кроме того, именно Римский Восток, особенно северная часть Египта и восточное побережье Средиземноморья (Палестина, Сирия, значительная часть Малой Азии) были местом наиболее раннего и интенсивного расселения христиан, как обычных мирских общин, так и древнейших монастырей. На этой территории с ее примерно 50-миллионным населением к моменту перевода столицы императора Константина в Византий около 10 % были христианами. Словом, все свидетельствовало о том, что центр официального христианства переместился вместе с императором на восток, где и оставался на протяжении ряда веков. Именно там шли ожесточенные теологические споры на время от времени созывавшихся византийскими императорами Вселенских соборах.
В центре внимания первых теоретиков официального христианства в Византии (имеются в виду споры IV-V вв.) оказались, как того и следовало ожидать, наиболее щекотливые христианские и тринитаные проблемы доктрины. Щекотливость ситуации несложно понять: на Востоке было немало религиозных систем, в которых на передний план выходило сразу трое великих богов. Но нигде не было такого, чтобы все эти трое были не различными, но как бы взаимопроницаемыми и неразделимыми фигурами. Сложность была в том, чтобы расставить эти фигуры по своим местам и — если это только возможно — прочно, навсегда закрепить за каждым из них свое место.
Следует заметить, что все это было бы не столь трудно сделать, если бы не Иисус Христос, который был то ли Богом, то ли человеком, то ли богочеловеком. Неудивительно, что тринитарные споры о сущности Троицы постоянно переплетались с христологическими — о сущности Христа. А решить эту последнюю проблему было не очень просто именно потому, что она тесно переплеталась с философско-антропологическими представлениями о месте человека и его роли. Может ли человек подняться до невиданных в античности, да и до нее, божественных высот, или он всегда подчинен божественному началу?
В ожесточенных спорах вырисовывались разные точки зрения на этот счет и рождались очень разные богословские позиции, имевшие своих сторонников. Следовало разобраться, где истина, а где заблуждение, толкуемое как ересь. Именно этим и занимались первые Вселенские соборы, созывавшиеся время от времени, обычно не слишком часто, в различных давно сложившихся религиозных центрах восточного христианства, как в самой Византии, так и неподалеку от нее.
Арианское течение в христианстве
Первым широко известным богословским течением, выработавшим свою точку зрения по этому поводу, считается арианство, названное по имени священника Ария из египетской Александрии. Суть этого учения сводилась к рационалистическому (свойственному именно эллинам) объяснению проблемы: Христос, согласно евангельской традиции, — творение Бога Отца. Стало быть, он не единосущен ему, но зависим от него. Поэтому Христа не следует считать человеком, он божественный Логос, говорящий от имени высшего Бога, являющийся посредником между Богом и людьми. Но это все же не сам Бог, но лишь его Сын, ибо было время, когда его еще не было. Отсюда естественный вывод о неравенстве Бога Отца и сотворенного им Бога Сына.
На I Вселенском соборе в Никее, созванном в 325 г., учение Ария было объявлено ересью, а Христос провозглашен единосущным Богу Отцу. В противовес арианству собор выработал ортодоксальный православный символ веры, суть которого сводилась к ряду тезисов, включая триединство Бога, единосущного и недоступного разуму, а также боговоплощение, искупление, крещение, воскресение и т. п.
Никейский собор сурово осудил еретиков, отправив Ария в ссылку. Но император Константин не только проявил собственное мнение, но и счел возможным вмешаться в церковный спор на стороне ариан, предложив заменить термин «единосущный» на «подобосущный». Эта поправка не была принята. Последовали длительные споры, в ходе которых церковь одержала победу и на соборе 381 г., после смерти Константина, арианство было еще раз осуждено и отвергнуто, что, впрочем, не помешало сторонникам этого учения мигрировать на запад и со временем получить некоторую поддержку со стороны постоянно соперничавшей с византийским христианством католической церкви, особенно в окружавших Рим варварских королевствах остготов и вестготов.
Христианские течения несториан и монофизитов в Древнем Риме
На смену арианам в V в. пришли несториане и монофизиты. Суть учения несториан, основателем которого был константинопольский епископ Несторий, сводилась к тому, что Иисус прежде всего человек, что человеческое и божественное начала в нем никогда полностью не сливались воедино, но всегда находились лишь в неком неясном соединении. Только через наитие Бога Святого Духа Христос стал Мессией. Ожесточенная борьба вокруг учения несториан возникла на III Вселенском соборе в Эфесе в 431 г.
В эту борьбу на стороне противников несториан вмешался через своего посланника и Римский Папа. Борьба была длительной и ожесточенной и завершилась осуждением несторианской ереси. Несторий был отправлен в ссылку, а его сторонники в отличие от ариан ушли на Восток, расселившись в Иране, Средней Азии и более отдаленных районах вплоть до Китая.
Стоит заметить, что несториане стояли за весьма тесный союз церкви с политической властью, что, видимо, вызвало недовольство Папы, но не византийского императора, который явно колебался. Известно, что окончательно несторианская ересь была осуждена лишь спустя четыре года специальным императорским постановлением.
Что касается монофизитов, то их учение было наиболее активным и имело намного больше сторонников, чем арианское и несторианское. Возникшее в Константинополе в качестве своего рода противовеса несторианам, их толкование сущности Христа сводилось к тому, что ему присуща только одна природа — божественная. На созванном в том же Эфесе Вселенском (позже названном «разбойничьим») соборе 449 г. возникла ожесточенная борьба. Основными противниками в споре выступили константинопольский (поддерживавший монофизитов) и противостоявший ему александрийский клир, соперничавшие в то время за преобладающее влияние на церковь.
Римский Папа в споре поддержал константинопольцев, но император выступил на стороне александрийцев, в результате чего монофизиты одержали победу. Правда, она была недолгой. На IV Вселенском соборе в Халкидоне в 451 г. новый византийский император не только осудил решение Эфесского собора 449 г., но и выступил против несторианской ереси, восстановив Никейский символ веры. Здесь сыграл свою роль союз константинопольского патриарха с Римским Папой. Оба, напуганные призраком не столько религиозного, сколько политического сепаратизма, проявившего себя в момент победы александрийцев, активно поддержали императора.
Значение Халкидонского собора для христианства
Халкидонский собор сыграл важную роль в истории христианства. Во-первых, он признал формальное верховенство Папы (вторым в христианском мире стал считаться Константинопольский патриарх). А во-вторых, он привел к первому в истории церкви серьезному расколу. Если ариане и несториане были осуждены как еретики и фактически просто отринуты ортодоксальной церковью, то с многочисленными монофизитами так поступить было невозможно.
В итоге произошло нечто вроде разделения ряда уже сложившихся и явно претендующих на самостоятельность в основном восточных христианских церквей на халкидонские и нехалкидонские (монофизитские). При этом в числе последних оказались египетская, сирийская, позже также армянская и эфиопская. Неудивительно, что после судьбоносного Халкидонского собора византийские императоры на протяжении V-VII вв. стремились к компромиссу. Наиболее полно условия компромисса были изложены императором Ираклием в 638 г.: у Христа признавалось наличие двух природ — божественной и человеческой, но при одной божественной воле. Этот тезис положил начало так называемому монофелитству, которое, впрочем, тоже со временем было объявлено ересью.
Надо заметить в заключение истории богословских споров в рамках ортодоксального восточного христианства, что на этом практически они и закончились. Зато именно с этого времени на передний план вышли разногласия между греко-византийской православной церковью и римско-католической. Получив формальное первенство на все том же Халкидонском соборе, Римский Папа обрел в Европе огромную силу, как религиозную, так и политическую. Здесь имеет смысл напомнить, что западно-христианское богословие, не слишком вникая в содержание развернувшихся в Византии христологических споров, интересовалось преимущественно антропологическими проблемами, в частности отношениями между свободой воли и божественным провидением. Постепенно христианство на Западе и на Востоке все дальше отходило друг от друга, что и привело в конечном счете не только к расколу, но и к резкому противостоянию между греко-православным и римско-католическим христианством.
Чтобы поставить точку на этой проблеме, заметим, что обрядово-литургических и догматических различий между обеими церквами было не слишком много. Православие отвергает западное filioque и считает, что Бог Святой Дух исходит только от Бога Отца, выступает против идеи чистилища и возможности откупа от грехов (индульгенций). В православии нет такой степени жесткости централизованной иерархии с единым главой, к тому же признанным непогрешимым, а церковные соборы оно ставит выше патриархов. Очень важно отсутствие в нем целибата (запрета на брак) для так называемого белого духовенства, т. е. обычных рядовых священников. Можно упомянуть и о некоторых других различиях, в частности в причащении. Но, пожалуй, из всех них на первый план выступают иконы, присущие только православию.
В 380 году Христианство стало официальной религией Римской империи
В 379 году император Феодосий получил власть над восточной частью Римской империи как соправитель императора Грациана, в 394 году стал единолично править всей Римской империей.
Испанец Феодосий – один из немногих императоров, которые были крещены в начале своего царствования. Кажется – вследствие этого обстоятельства, его политика приняла более открыто христианский характер. Законы, изданные им в пользу Церкви, превосходят числом законы всех его предшественников, взятых вместе: их насчитывается по нескольку ежегодно. После воцарения на Востоке, первою его заботою было уничтожить арианство.
В 380 году император Феодосий издал повеление, чтобы все народы, подчиненные ему, по вопросу о Троице следовали «вере, которую Римская церковь получила от апостола Петра», в том виде, как её исповедуют «папа Дамас и Пётр, епископ александрийский, человек апостольской святости».
В 381, 382, 384, 388, 389, 394 годах он издаёт законы против еретиков: евномиан, ариан, аполлинаристов, македониан, манихее;
отбираются храмы еретиков с тем, чтобы передать их православным;
запрещаются собрания еретиков;
изгоняются епископы и священники еретиков;
передаются в казну все места, где совершались богослужения еретиков;
уничтожаются их завещания, и объявляются неимеющими силы передачи и получения наследства.
Большое количество этих законов, из которых многие повторяются, указывает на то, что они далеко не везде исполнялись, но свидетельствует об энергичных усилиях православного государя, направленных к восстановлению православного единения в тех областях, которые были разорены любезными Констанцию и Валенту ересями. Начиная с первого и до последнего года царствования Феодосий относится к еретикам, как к мятежникам, отсюда происходят те законы, которые он издаёт ряд повторяющихся законов, не ужесточая мер преследования.
Император Феодосий не давал Христианской Церкви денежных преимуществ, и не расточал в её пользу материальных милостей, но возвышал служителей Христианской Церкви, оказывал почтение к её учению и богослужению, и покровительствовал христианским обычаям. Император Феодосий запрещал вызывать епископов в качестве свидетелей в суд;
запрещал ведение всех уголовных дел в течение Поста;
не дозволял телесных наказаний «в течение святого времени Поста, назначенного для очищения душ»;
запрещал торговать мощами мучеников;
поместил Пасху и воскресение в число дней, празднуемых по закону;
запретил по воскресениям зрелища в амфитеатре и цирке;
в день Пасхи объявлял прощение преступникам;
не дозволял браков между христианами и иудеями;
возборонялось иудеям иметь рабов-христиан;
запретил комедианткам и женщинам дурного поведения появляться публично в одежде дев, посвященных Богу;
не дозволяется брать в труппы танцоров женщин и детей, исповедующих христианство; запретил частным лицам держать и показывать рабынь- музыкантш;
христианину не дозволяется делаться язычником. Виновные в оставлении Церкви ради языческого храма, по закону лишают права распоряжаться своим имуществом и получать собственность по завещаниям. Таким образом, одна из соперничающих религий признаётся отныне по закону низшею, нежели другая.
Законы императора Феодосия преследовали постыдные пороки в городах, в то же время сами наказания становились более нравственными.
Император Феодосий решил соответствовать христианским идеалам и в общественной и в личной жизни. По требованию Св. Амвросия император Феодосий понёс покорное покаяние после жестокого подавления восстания в Фессалониках. В своём законодательном творении, равно как и в правительственных действиях, Феодосий является неспособным терпеть оттенки и различия в самом христианстве. С небывалою ещё точностью языка, в котором обнаруживается вся сила латинскаго духа, он требует от своих подданных, чтобы они были верны православию в самой чистой его форме, указывая им подражать и повиноваться людям, которые – на Востоке так же, как и на Западе – представляются ему самыми лучшими выразителями римского православия. Этот повелительный тон императора тем более замечателен, что Феодосий далек от стремления господствовать над Церковью, а всегда и во всём считает себя самым покорным ее сыном. В нём нет никакого желания принимать на себя, как бывало у Константина, роль епископа. Императорская власть обращается им на служение православной вере.
Феодосий чувствует себя достаточно сильным, чтобы уничтожить в одно и то же время и ересь и язычество. Имея власть, он считает своею обязанностью поступить так, и идет к этой цели особенно прямо и твердо.
В течение четырёх лет, до низложения Максима в 383 году, римский мир имел трёх государей: самозванца Максима – в Галлии, Испании и Британии, Валентиниана II – в Италии, Африке и дунайских провинциях, и Феодосия – на Востоке.
«Никому не дано права совершать жертвоприношения, никто не должен совершать обход вокруг [языческих] храмов, никто не должен почитать капища. Каждый должен знать, что Наш закон запрещает вход в языческие храмы, и, если кто-либо попытается, невзирая на Наш запрет, совершить те или иные культовые действия по отношению к богам, то пусть знает, что ему не удастся избежать наказания, даже воспользовавшись особыми знаками императорского расположения. Судья […] должен заставить нечестивого нарушителя закона, вошедшего в оскверненное место, заплатить в Нашу казну штраф в размере пятнадцати фунтов золотом»
После законов 391 и 392 годов всякое языческое поклонение, не только всенародное, но и частное, становится преступным действием. Однако св. Иоанн Златоуст имел основание не отождествлять поведение Феодосия действиям древних гонителей христианской Церкви. Действительно, нетерпимость к религии (языческой) соединялась в его царствование с величайшею терпимостью по отношению к личностям язычников. Император Феодосий шел по пути, намеченному его предшественниками-христианами, начиная с Константина.В распределении почестей или должностей он не делал никогда различия между язычниками и христианами. На Востоке язычник Фемистий был префектом Константинополя629. На Западе – политический вождь языческой партии Симмах был префектом Рима в 384 году, и консулом – в 391 году.
В 393 году положение язычества было почти безнадежно. Феодосий уже нанес ему на Востоке смертельные удары, как и политика Грациана и св. Амвросия на Западе. Провозглашенное недавно разделение между государством и языческою религией означало первый шаг; уничтожение этой религии посредством тесной связи между империей и Церковью — шаг второй.
Жизнь Феодосия оборвалась 17 января 395 года. Империя была разделена между его двумя сыновьями, Восток был отдан Аркадию, а Запад – Гонорию.
После смерти Феодосия Римская империя окончательно разделилась на западную часть и восточную, получившую в современной историографии название Византия.
Язычники ловко пользовались бедствиями империи для того, чтобы вновь обратить к богам народные чувства. Они указывали в несчастиях войны и нашествий карающую руку бессмертных, раздраженных на Рим за то, что он оказался неверным древней религии, во время процветания которой возрасло его могущество, которая была нераздельна с его судьбами и увлекала в своем падении всю империю.
Рассказывают, что в 408 году, когда войско Алариха в первый раз появилось перед воротами Рима, обезумевшее от бедствий население, префект города и весь сенат принесли жертву старым языческим богам.
Ha Востоке императорская власть продлится ещё на многие века, продолжая борьбу с язычеством, но эта борьба угасает сама собою. В одном законе 423 года Феодосий II говорит об «язычниках, которые ещё существуют, хотя мы воображали, что их уже нет».
В другом законе, 435 года, он повелевает разрушить или преобразовать в церкви «все святилища, храмы и здания идолопоклонства, если остаются какие-либо из них неприкосновенными».
В течение пятого и даже шестого веков на Востоке мы находим несколько законов, направленных против язычников, хотя язычество здесь уже не существует. Если язычество и пережило само себя, то только в виде народного суеверия, или в форме философских рассуждений для небольшого числа людей. Империя не признаёт иной религии, кроме христианства, и общество в целом, по своим учреждениям, законам и нравам – общество христианское.
По материалам Поль Аллар. «Христианство и Римская империя от Нерона до Феодосия». Восьмая глава. Христианское государство – Феодосий.
«Пятая колонна» Византийской империи
В 313 году от Рождества Христова император Западной Римской империи Константин Великий издал Миланский эдикт, по которому христианство, доселе жестоко преследуемое его предшественниками, объявлялось «дозволенной религией». Через 11 лет, после победы над симпатизировавшими язычеству соперниками, государь стал править всей империей — а христианство стало фактически государственной религией. Именно Константин был, пожалуй, первым и последним в истории императором, правильно понимавшим должные отношения веры и государства.
Сам он, хотя и называл себя «епископом внешних дел Церкви», председательствовал на ее Соборах, крестился лишь на смертном одре. Что, впрочем, ничуть не умаляет его заслуг, за которые он и был причислен к лику святых.
Однако в религиозной сфере святой Константин последовательно проводил политику толерантности. В житии святого Сильвестра, Папы Римского, отмечающегося 2 января по старому стилю, есть любопытный отрывок. После победы константинова войска над армией императора-язычника римские христиане, натерпевшиеся гонений за время правления последнего, хотели полностью изгнать язычников из города — или же заставить принять их христианство. Однако победитель тактично напомнил своим сторонникам, что «Христос желает, чтобы в Него верили свободно, а не по принуждению» — с чем Папа Сильвестр с паствой якобы «радостно согласились».
Но уже после смерти первого Константина его последователи не отличались столь похвальным образом мышления, а потому пришедших к власти христиан уже некому было учить истинно христианской модели поведения. В итоге вера в древних богов стала искореняться усиленными темпами — и не столько из-за осознания язычниками нравственной высоты учения Христа, сколько из-за усиливающихся преследований государственной власти. Вплоть до смертной казни за проведение жертвоприношений по указам императора Феодосия Великого, начиная с 381 года нашей эры.
После этого роль язычества практически сошла на нет — оставшись лишь в виде эпизодических проявлений и просто «пережитков прошлого» даже в христианской среде. Империя приняла единую веру — и казалось, ее мощь от этого только увеличится. Однако, на деле получилось по-другому. И виной тому стали ереси. Точнее отношение к ним государственной власти.
Вообще, само по себе слово «ересь» означает всего лишь «разномыслие», «свободомыслие». И апостол Павел в своем послании к Коринфянам пишет об этом достаточно спокойно: «Ибо надлежит быть и разномыслиям между вами, дабы открылись между вами искусные» (1Кор.11:19) В греческом оригинале Священного Писания, кстати, как раз и употреблено окаянное слово «ереси» — которое явно для спокойствия верующих в Синодальную эпоху было заменено при переводе на более благозвучное «разномыслия». Хотя святые Кирилл и Мефодий отчего-то не боялись сохранять Слово Божье в неприкосновенности, извращая Его даже из самых лучших побуждений — в церковно-славянском варианте цитированная выше фраза звучит как «Подобает бо и ересем в вас быти, да искуснии явлени бывают в вас».
На самом деле, конечно, «ереси» бывают разные. Любой христианин имеет право на свое «богословское мнение» — и, если оно не объявляется им непреложной и общеобязательной для других истиной в последней инстанции, а также не прямо противоречит фундаментальным основам вероучения, имеет право на существование. В первые века христианства число настоящих еретиков можно пересчитать по пальцам. И это действительно люди, с христианством ничего общего не имеющие, такие, как, например «дуалисты», признающие «злое вещество» и «благой дух» — с самостоятельными «злым» и «добрым» Богом.
Разумеется, любая серьезная ересь, извращая веру, сильно мешает спасению. Но насколько оправданно объявление еретиков «отявленными грешниками» и злодеями на основании исключительно содержания доминирующей среди них идеологии? Православие духовно обладает всеми доступными для верующих средствами обретению вечной жизни — но можно ли сказать, что реально существующие церкви сплошь состоят из одних святых? Увы, различие между словами и делами существует повсеместно. Так и самый враждебный учению Христа доктринальный подход не означает повального злодейства всех исповедающих его на словах. Во всяком случае, никто не запрещает христианам сотрудничать с неверующими в чисто мирских делах — что тоже есть выполнение Божьего замысла. Апостол Павел не зря именовал современных ему представителей абсолютно нехристианской римской власти «Божьими слугами» (Рим. 13:4) — поскольку те по мере своих сил старались предотвращать явное зло и беззаконие.
Но после массового притока бывших язычников в Церковь, туда же были перенесены и их любовь к философским спорам. С другой же стороны, та же Церковь как институт с единым вероучением давала большой соблазн выдать свое мнение за единственно правильное — объявив противников «еретиками». Как иронически заметил в этой связи протестантский теолог Гарнак: «Произошла острая эллинизация христианского сознания».
Ситуация усугублялась еще и тем, что теперь христианство стало не только нравственной, но и идеологической опорой государства. Последнее же не могло оставаться в стороне от ожесточенных споров о вере. Созыв Собора, особенно Вселенского, — как раз и есть то, чего добился император, пытаясь получить ответ от собравшихся на него иерархов — что есть правильная вера, а что преступная ересь. Хотя решения на Соборах порой принимались большинством в один голос — меньшинство должно было немедленно признать свою неправоту, под угрозой отлучения от Церкви.
Первым мощным потрясением для Империи стали «арианские споры», которые велись о том, кем является Христос — истинным, единородным и единосущным Сыном Божьим, или же всего лишь «подобносущным», сотворенным, хотя и совершенным существом, по Благодати избранным Богом в спасители человечества. После того, как ожесточенные стычки между православными и арианами, нередко заканчивающиеся кровопролитием, преследования императорами-арианами несогласных (и наоборот) изрядно нарушили мир в Византии IV века — ситуация там несколько стабилизировалась.
Однако арианство укоренилось в Западной Римской империи — особенно среди фактически захвативших ее воинственных германских племен, к тому времени принявших христианство. Что, собственно, в конце концов, и привело к формальному прекращению существования древнего государства в 473 году, когда вождь одной из германских шаек Одоакр, низложивший последнего императора Запада Ромула Августула, отослал знаки его императорского достоинства в Константинополь. А вместо гордого Рима на громадной территории от Италии до Северной Африки остались лишь так называемые «варварские королевства». Правда, слишком долго арианство в них не продержалось — исчезнув, максимум, к VII веку, но о былом единстве когда-то обширной империи можно было позабыть навсегда.
Следующей известной ересью, осужденной на 3-м Вселенском Соборе, стало несторианство, которое утверждало, что в Христе было две личности и две природы — человеческая и божественная. Впрочем, с учетом того, что сторонниками этого мнения были, в основном, византийские интеллектуалы — опасных последствий для государства от начавшегося искоренения этой ереси не произошло.
Но уже через два десятилетия бывшие главные борцы с несторианством, египетские христиане, в массе своей впали в противоположную ересь — монофизитскую. Утверждающую, что в Христе, кроме одной божественной личности (что соответствует Православию), наличествует всего одна, божественная природа — а человечество в Спасителе «поглощено Божеством, как горсть земли океаном». Причиной этому, как нетрудно догадаться, стало излишнее следование египтян монашеским практикам.
В итоге, после осуждения монофизитсва на 4-м вселенском соборе в 451 году, в государстве возник опасный раскол — причем больше по географическому принципу. Ведь, хотя в Египте и был назначен православный патриарх — большинство рядовых христиан предпочли верность прежней иерархии. Ситуация то обострялась, доходя до вооруженных мятежей и захвата патриаршего престола, то затихала. Императоры то усиливали репрессии, топытались найти богословские компромиссы, например, в виде «монофелитства», утверждавшего, что хотя в Христе и существует и Божественная, и человеческая природа, но реально проявляется лишь первая.
Читайте также: Крест Господень: от Иерусалима до Рима
Впрочем, такие «полумеры» не удовлетворили ни коптов-монофизитов, ни православных Византии и (тогда еще) Запада. А монофелитство было осуждено на 6-м Вселенском соборе в 680 году. Однако за 40 лет до этого мусульманская конница пророка Мухаммеда без особого труда завоевала и Египет, и всю Северную Африку — поскольку местное население, по большей части ненавидящее византийцев за их религиозные притеснения, не оказало завоевателям почти никакого сопротивления.
Пагубная роль следующей заметной византийской ереси, иконоборчества, не столь очевидна, как в приведенных выше примерах. С одной стороны, императоры-иконоборцы Исаврийской династии стали первыми, кто оказал исламской экспансии эффективное сопротивление. С другой стороны, на уже завоеванных мусульманами и прежде христианских территориях Ближнего Востока проживали иконопочитатели-православные. Рассчитывать создать среди которых «пятую колонну» против иноверцев византийские государи-иконоборцы явно не могли.
В этой связи характерен эпизод из жизни прп. Иоанна Дамаскина, видного богослова и гимнографа VIII века. Он занимал пост министра при дамасском халифе, но жестко полемизировал с иконоборцами. В ответ те оклеветали его перед халифом в том, что Иоанн якобы готов открыть ворота Дамаска византийским войскам — за что мусульмане отсекли святому руку, впрочем, сразу же исцеленную Богородицей, после чего подвижник и удалился в монастырь. Но пример весьма показателен — утверждение в сотрудничестве восточных христиан с вроде бы христианской, но еретической Византией в те времена могло быть только клеветой.
Но, пожалуй, самой губительной (хотя на самом деле, ничтожной) «ересью» для Византии стали споры вокруг знаменитого «Филиокве». Что по латыни означает исхождение Духа Святого не только от Отца (как и принято в Православном Символе Веры), но и от Сына. Прибавка впервые появилась в Испании в VII веке, ей местные православные епископы пытались подчеркнуть в среде ариан высокий статус Сына Божьего. Постепенно он вошел в употребление и во всей Римской церкви. Однако в IX веке византийский патриарх Фотий (кстати, современник и друг святых Кирилла и Мефодия, просветителей славянства) поругавшись с современным ему Папой Римским за контроль над одним из районов Балкан, внезапно изыскал в употреблении «Филиокве» целых четыре группы страшнейших ересей.
И хотя Фотий вскоре был смещен со своего поста (и заменен патриархом Игнатием, которого император сместил, чтобы дать место Фотию), а отношения с Римом у Константинополя наладились — злосчастная «прибавка» к Символу Веры стала своего рода «миной замедленного действия». Которая взорвалась два века спустя — когда Рим и Константинополь взаимно предали друг друга анафеме в 1054 году. Хотя главную роль в этом сыграли, конечно, не лишнее слово — а взаимоисключающие амбиции Папы и патриарха Михаила Керуллария, явно желающего стать таким же «папой», только Константинопольским. Указанный патриарх лично сверг нескольких императоров, а поставленному им Исааку Комнину даже заявил после размолвки: «Печка, я тебя создал — я тебя и разрушу». Но император не стерпел такой наглости, резонно вспомнив, что «помазанник Божий» все-таки он, а не патриарх — и отправил обнаглевшего сверх меры архиклирика в изгнание. К сожалению, ликвидировать уже возникший Великий Раскол это уже не смогло…
Ну, а итогом этого раскола, если говорить коротко, стала гибель государственности и Византии — да, впрочем, и остальных православных государств тоже, в течение XIV-XV веков оказавшихся под турецким игом. Граница которого аккурат совпала с католическим миром, который в случае нужды мог мобилизовать мощные военные ресурсы, которые были не по зубам даже хваленым османским янычарам. Собственно, целых 27 лет — от падения Константинополя в 1453 до полной ликвидации зависимости Руси от Орды в 1480 на карте мира не было ни одной полностью независимой православной державы.
Как видим, попытка смешения церкви и государства в Византии в конце концов оказала последнему «медвежью услугу». Конечно, можно сказать, что в те времена с религиозной терпимостью везде было плохо. Однако это далеко не так…
Читайте самое интересное в рубрике «Религия»
Добавьте «Правду.Ру» в свои источники в Яндекс.Новости или News.Google, либо Яндекс.Дзен
Быстрые новости в Telegram-канале Правды.Ру. Не забудьте подписаться, чтоб быть в курсе событий.