в каком городе залечь на дно
Залечь на дно и остаться: почему, побывав в Брюгге, ты обязательно его полюбишь
Брюгге — воплощение урбанистской романтики; город, где хочется жить, любить, ненавидеть, работать да и, чего уж там скрывать, умереть тоже. И пока большинство наших соотечественников, оправляясь в отпуск или медовый месяц, привыкли выбирать между безликими пейзажами какой-нибудь Доминиканы, Мальдив или (что совсем ужасно) Турции, они упускают возможность окунуться в реальную романтику отдыха. Такую, например, какая есть в Брюгге.
Куда ехать отдыхать — это личное дело каждого. Но иногда узкий выбор мест обусловлен элементарным незнанием. Поэтому, вооружившись просветительской миссией, мы решили рассказать тебе о достоинствах Брюгге, чтобы все твои сомнения относительно «Че там делать?» сошли на нет. А помогла нам в этом местный гид Ольга, которая не только знает практически все об этом городе, но и является его преданным жителем. Впрочем, мы Ольгу понимаем: полюбить Брюгге легко, точно так же как и перечислить его достоинства. Что мы и сделали. Поэтому читай, пакуй чемоданы, оформляй загранник и вперед — в Брюгге. Может, залечь на дно и не удастся, но яркие впечатления на всю жизнь ты получишь точно.
Средневековое очарование Брюгге
Брюгге — город с многовековой историей, что заметно отражено в его аутентичной архитектуре. В тени церковных шпилей, над каменной кладкой улиц и в сквозных проемах старых арок — повсюду витает дух Средневековья. Не в том смысле, что жители здесь до сих пор передвигаются на лошадях, а за богохульство рубят головы. Являясь когда-то крупным торговым центром, Брюгге был довольно богатым городом, о чем свидетельствуют дожившие до наших дней многочисленные памятники культуры. Не зря ведь весь исторический центр города был признан ЮНЕСКО объектом всемирного наследия.
«Наш человек» в Брюгге Ольга готова открыть для тебя богатую историю этого замечательного города, познакомив с его основными достопримечательностями. Экскурсия может начаться как с центра, так и с места вокзала и даже твоего отеля. Знаменитая площадь Бург, средневековая ратуша, Базилика Святой крови, живописная набережная Дэйвер, мост Св. Бонифация — каждое из этих мест заслуживает того, чтобы ты побывал в Брюгге и поубавил объем памяти своего фотоаппарата. Да, снимать тебе захочется бесконечно. Ведь мы перечислили лишь малую часть того маршрута, который предлагает Ольга для туристов. Впереди тебе еще предстоит попробовать вкус бельгийского пива на местной пивоварне (за этот бонус от всех мужчин отдельный поклон), увидеть дворец лордов Грюйтхузе, собор Богоматери, озеро Минневатер. И даже если в ходе экскурсии тебе не удастся посмотреть все достопримечательности Брюгге, Ольга порекомендует еще множество живописных мест, где ты сможешь погулять самостоятельно. Ведь ей они хорошо известны не только как гиду, но и как местному жителю, который имеет счастье видеть их каждый день.
Завораживающие мосты Брюгге
Как говорит сама Ольга, 95% туристов, приезжающих в Брюгге с гидом или без него, гуляют по одному и тому же маршруту в центре. Тем самым гид небезосновательно подчеркивает туристическую ценность других, менее людных, но не менее живописных мест города. В Брюгге множество старых мостов, с которых открывается захватывающий вид на средневековые каналы и каменные набережные. Если свернуть с переполненных туристических улиц, то станет доступен еще более настоящий исторический Брюгге без людской суеты и сувенирных лавок. В рамках данной экскурсии, прогуливаясь вдоль каналов, которые в Средневековье служили городским укреплением, ты сможешь побывать на многочисленных мостах, увидеть крепостные ворота, мельницы, старые богадельни, готические соборы и купеческие дома.
Залечь на дно в Брюгге
Ну и наконец особый подарок от Ольги для всех киноманов — экскурсия «Залечь на дно в Брюгге» по самым известным и популярным местам в городе, на фоне которых и проходили основные события одноименного фильма. Если ты видел кино, то тебе покажется знакомой рыночная площадь Маркт и находящаяся поблизости дозорная башня Белфорт, с которой в финале падает один из героев фильма Кен. Также ты сможешь побывать у дворца лордов Грюйтхузе, в том самом месте, где по сюжету Рэй познакомился с Хлоей. Помимо упомянутых мест, в ходе данной экскурсии ты увидишь еще множество достопримечательностей, которые не только формируют в большей или меньшей степени историческое наследие Брюгге, вместе с его архитектурой и укладом жизни, но и выражают благородное величие Старого Света.
В довершение сказанного, подчиняясь фольклорному постулату «Лучше один раз увидеть…», рекомендуем тебе посетить инстаграм Ольги, где она ежедневно выкладывает фотографии этого славного бельгийского города с интересным описанием его событий. Таким образом, ты не только обнаружишь иллюстрированные доказательства вышеперечисленных эпитетов, но и сможешь совершить онлайн-экскурсию по Брюгге, которая еще больше подогреет желание увидеть его вживую.
Залечь на дно в Моленбеке: почему Бельгия стала базой исламистов
След ведет в Бельгию
В понедельник днем полиция Брюсселя организовала повторный рейд в данном районе. Этому предшествовало сообщение радиостанции RTL о том, что в Моленбеке проживает возможный организатор атак и брат одного из террористов смертников Абдельхамид Абауд. Силовикам не удалось задержать подозреваемого, сейчас он объявлен в международный розыск.
Название этого района, который и раньше местные жители называли «исламистским гетто», в течение нескольких часов облетело весь мир — западные газеты и журналы наперебой начали присваивать ему ярлык «колыбели джихадизма». Это недалеко от истины: в одном из самых густонаселенных районов Большого Брюсселя, где на 6 кв. км живут 97 тыс. человек, преимущественно выходцы из Северной Африки, зародилось сразу несколько террористических ячеек.
Кровавая история
Помимо ноябрьской атаки в Париже выходцы из Моленбека так или иначе принимали участие в организации или исполнении нескольких крупных терактов по всему миру. Например, в сентябре 2001 года, за два дня до взрывов в Нью-Йорке, в Афганистане был убит один из лидеров моджахедов Ахмад Шах Масуд. Исполнителями выступили смертники из запрещенного в России движения «Талибан», выходцы из Северной Африки, которые некоторое время жили в Моленбеке.
В этом пригороде Брюсселя проживал и Хасан аль-Хаски, один из организаторов взрыва в Мадриде в марте 2004 года (крупнейшего до сих пор теракта в Европе по количеству жертв). В декабре того же года он был арестован и затем приговорен к 14 годам лишения свободы. После истечения срока заключения его экстрадируют из Испании в Марокко: его подозревают в организации взрывов в Касабланке в 2003 году.
Наконец, этим летом марокканец Аюб аль-Хаззани открыл огонь в скоростном поезде Thalys, следовавшем из Амстердама в Париж через Брюссель. Долгое время аль-Хаззани жил в пригороде Парижа, но в начале 2015 года переселился в Моленбек.
Транспортный узел
Наконец, определенные трудности Бельгия испытывает и в системе управления. Страна фактически поделена на две части по этнолингвистическому принципу: фламандцы на севере и валлонцы на юге. С 2007 по 2011 год страна находилась на грани раскола, в том числе в течение полутора лет у Бельгии не было официально утвержденного правительства. В плане же обеспечения безопасности 19 коммун столичного региона контролируются шестью отдельными полицейскими бригадами, что усложняет обмен информацией по поиску преступников в рамках всего Брюсселя.
Как получается гетто
Моленбек — самый «трудный» пригород Брюсселя. До 2012 года, в течение 20 лет, пост бургомистра Моленбека занимал социалист Филипп Мурё. Именно на него — и на центральные власти — в Бельгии принято возлагать ответственность за то, что город превратился в гетто. С середины 1970-х, когда здесь впервые поселились выходцы из Северной Африки, их численность выросла вчетверо — по большей части по линии воссоединения семей.
«Когда семья приезжает из Марокко, она стремится присоединиться к тем, кого уже знает. Поэтому Моленбек из всех прочих коммун имеет самые тесные связи с Марокко», — объясняла в августе телеканалу RTBF отвечающая за интеграцию в городской мэрии специалист по исламу Сара Тюрин. Как результат выходцы из Магриба предпочитали оставаться внутри собственной замкнутой коммуны, а не искать возможности адаптации в бельгийском обществе. По официальным данным, безработица в районе составляет 30% (для молодежи — 40%) при средних по стране 8,4% по итогам второго квартала 2015 года. В Моленбеке, как показывает статистика, один из самых высоких уровней рождаемости в брюссельском регионе (20,79 на 1000 населения против 16,76 в среднем по региону, данные Monitoring des quartiers за 2012 год). Но, по данным социологического управления IBSA на 2012 год, только один из десяти родившихся в этом районе имел шансы попасть в детский сад.
«Ситуация с исламскими гетто в Бельгии типична для стран Западной Европы», — пояснил РБК доцент кафедры интеграционных процессов МГИМО Александр Тэвдой-Бурмули. По его словам, из общего количество мигрантов 40% не адаптируются полностью, 40% выглядят внешне интегрированными к вызовам западного сообщества, но это лишь фасад, и только 20% вливаются в общество органично.
«Моленбек, который обрел форму в соответствии с замыслами бывшего бургомистра Мурё, — это вопиющий провал идеи совместного проживания» коренных бельгийцев и иммигрантов, признает в разговоре с La Libre Belgique один из депутатов местного совета. Но даже по его мнению, не все так плохо: «Люди здесь уважительно относятся друг к другу, особенных трудностей не встречаешь. Как доказательство — вот уже несколько лет у нас не случалось погромов, а Рамадан проходит без проблем». Статистика доказывает: уровень преступности в Моленбеке ниже, чем в среднем по Брюсселю.
Новый мэр Моленбека Франсуаз Схепманс из либерального Реформаторского движения в разговоре с La Libre Belgique, когда говорит о террористах со связями в ее городе, отрицает очевидное: «Они не все отсюда родом. К тому же в большинстве случаев они здесь только останавливались». Но и она вынуждена признать: в некоторых районах доля выходцев из Северной Африки составляет до 80%, что помогает сохранить «анонимность транзитерам с самыми плохими намерениями».
Но она соглашается: провал интеграции иммигрантов — корень социальных проблем города. «Им требовалось объяснить самое важное — объяснить их права и обязанности по отношению к бельгийскому обществу», — считает Схепманс.
«Гетто возникали случайно. Приезжие, в основном рабочие, селились поблизости друг от друга. Однако на каком-то этапе их становилось слишком много, и местные жители начинали покидать эти районы», — говорит Тэвдой-Бурмули. Гетто начинается как экономический феномен, но затем становится социально-культурным. «Единственная страна, которая препятствует созданию гетто, — Швеция. Она старается расселять мигрантов равномерно. Но и там увеличение количества приезжих встречает отторжение общества», — напоминает эксперт.
Рост исламизма
Ссылка бельгийского депутата на религиозный праздник Рамадан неслучайна: в магрибской общине с годами все большую популярность завоевывал воинствующий ислам, в 2012-м по городу прокатились погромы в связи с запрещением носить никаб. Расцвет исламизма бельгийские СМИ связывают с именем франко-сирийского мусульманского богослова Бассама Айяши, в начале 2000-х перебравшегося в Моленбек и основавшего в городе Бельгийский исламский центр. Личный друг одного из убийц Ахмад Шаха Массуда (он вел религиозную церемонию его бракосочетания), как утверждает пресса, Айяши был связан с радикалами по всему миру, в первую очередь с запрещенной в России «Аль-Каидой». Одно время его называли «человеком №2 «Аль-Каиды» в Европе» и обвиняли в вербовке желающих принять участие в джихаде в Афганистане и Ираке.
На смену Айяши в Моленбеке пришли рекрутеры «Исламского государства».
Государство готовит ответ
Сразу после атаки на редакцию Charlie Hebdo бельгийское государство спохватилось: в городе стартовала программа по переподготовке полицейских, социальных работников, учителей и других госслужащих — они должны были научиться распознавать потенциальных сторонников джихада, завоевывать их доверие и разубеждать.
В Антверпене и Вильворде, где были запущены такие же программы, их результат был признан удовлетворительным — из мусульманской общины никто больше в Сирию не отправлялся, цитирует La Libre Belgique министра внутренних дел Бельгии Яна Ямбона. Но в Моленбеке результат оказался провальным. «Я перееду в Моленбек», — заявил Ямбон по фламандскому телевидению, пообещав «в ближайшие дни разобраться, почему то, что работает в других городах, не работает в Брюсселе». «Этим делом я займусь лично», — пообещал он.
В понедельник, 16 ноября, после начала повторного полицейского рейда в Моленбеке, премьер-министр Бельгии Шарль Мишель пригрозил закрыть в этом районе «определенные радикальные мечети», которые, по мнению властей, являются рассадниками джихадизма.
Многие политики со скептицизмом смотрят на предложение кабинета министров. Так, депутат-социалист бельгийского парламента Джамаль Иказбан заявил Financial Times, что основной источник радикализации мусульман — интернет, а не мечети. Сам Иказбан родился в Эттербеке, другой коммуне брюссельского региона, его родители являются мигрантами из Марокко. По его мнению, джихадизм находит питательную почву в бедности, а бедность в исламских гетто возникла из-за недоинвестирования в образование и жилищные условия. «Основная точка входа в радикализм — это не религия, а осознание отсутствия каких-либо перспектив для себя», — уверен политик.
Залечь на дно в Брюгге
Сатира, честь и раскаяние.
Брюгге — это старинный европейский город, сохранивший средневековый шарм. В своем готическом наследии он несёт сказочную умиротворенность: в нем легко потеряться во времени, забыться и поддаться рефлексии. По старинным каналам плавают белые лебеди, и доживающие пенсионеры. Над всем городом возвышается старая башня, предназначенная когда то давно выявить надвигающуюся издали опасность, а теперь ставшая одним из символов Брюгге.
Вся эта характерная атмосфера могла бы послужить для классической романтической истории с финалом на вершине легендарной звонницы. Однако она послужила истории куда более ценной: истории про двух совершенно разных товарищей — наемных убийц, которые в силу возраста, с разных сторон поддались размышлению о делах прошлых.
Брюгге в фильме отведена приятная для него роль: создать образ уютного города. При этом он вызывает разные чувства у разных героев: более опытным и пожилым Кену и Гарри, он кажется сказкой наяву; молодому Рэю он противен. Все это происходит из опыта самого Мартина Макдонаха — сценариста и режиссера фильма, у которого после посещения остались двойственные чувства. Да, с одной стороны это и вправду красивое и очаровывающее место, а с другой стороны, оно наводит тоску. Мартин решил передать свои ощущения через образы двух главных героев. Кен — образованный и явно повидавший многое, культурно богатый человек. Он видит город, как что то выбивающиеся из общей череды — гуляя по нему, он получает удовольствие от одного его созерцание. Рэй, другого склада ума и характера. Он более молодой, активный, в конце концов у него все еще болит сердце от свежей раны. Брюгге — как город который подталкивает к рефлексии, негативным образом сказывается на его состоянии. Это само по себе интересно, взглянуть на одно и тоже место, но с разных перспектив.
Вообще, в фильме создаётся необычное настроение: европейское, но с британским сердцем. Выходит теплая и уютная европейская комедия, по которой гуляет британский сквозняк. Конечно, такое сочетание подкупает зрителя. Если в начале достаточно тепло, то чем дальше развивается история, тем холоднее становиться. Это отображается визуально: в начале преобладает день, к концу — ночь. А также погодно: начиная с солнечного дня, и заканчивая темной заснеженной улицей.
Драматическая сторона картины лучше всего раскрывается через его музыкальную составляющею. Это ясно видно при взгляде на название композиций: «Маленький мертвый мальчик», «Мое самоубийство твоего убийства», «Последний приговор» и другие. При их прослушивании отслеживается вторая, после сатирической, сторона истории — трагическая. Классическая игра на виолончели и пианино, придают сцене более глубинный смысл, расширяя её и одновременно освобождая от четких рамок. При этом она редко звучит в забавные моменты. Лишь в конце, в момент самого продолжительного экшена, саундтрек разбавляется электронной гитарой и барабанами, тогда она просто задаёт ритм.
Юмор ленты строиться на диалогах между персонажами и их взаимодействии. В постановке их движений есть что то смешное. Почти всегда это резкие движения заканчивающие диалоги — знак восклицания в конце речи героев. Они не всегда смешные, как в том же финале, но всегда запоминающиеся. Мой любимый момент банален, но я ничего не могу с собой поделать: каратэ-удар по карлику, олицетворяет всю крутость подобной постановки.
В целом в фильме достаточно запоминающихся сцен, в этом его очевидный плюс — каждая из них насыщена информацией. Информацией разного рода: внутренними переживаниями героев, диалогами, перестрелками, или драками. Диалоги тоже комплексные: в них есть и личные мотивы героев, и жёсткая сатира, и лёгкий юмор. Вот один из десятка подобных разговоров и монологов:
— Ты говнюк. Ты говнюк и всегда им был. И единственное, что когда-либо изменится, так это то, что ты станешь ещё большим говнюком. Ну, может ещё таких же нарожаешь.
— Не трогай моих детей, они тут ни при чём! Забери свои слова про моих родных мелких говнюков!
— Хорошо, про мелких говнюков забираю.
— Оскорблять моих сраных детей! Да ты все границы переходишь!
— Я уже забрал свои слова. но ты всё равно говнюк.
При этом они смотрятся гармонично, особенно когда речь идёт о двух, по сути, убийцах. Еще тут очень помогает яркая актерская игра: акценты, мимика, тон. Советую насладиться всем этим в оригинале. Особенно приятно слушать диалог между Колином Фарреллом с тяжёлым ирландским говором и манерной речью карлика-американца.
Так что же конкретно рассказывается через музыку и многочисленные диалоги? Прежде всего вопросы морали, из которых вытекают сквозные темы: «Что значит честь в кругу наемных убийц?», «Какую плату несёт в себе человек, совершивший убийство невинного?». Если углубиться в тему морали, то выходит что именно молодой Рэй главный герой картины. В себе он несёт те же качества что и фильм в целом — иронию, боль и терзания. Его друг, Кен, помогает ему выжить с серьёзной душевной раной, стараясь по всякому ему помочь: вводит в церкви, музеи. Кен старается вылечить своего товарища через искусство, не предполагая что сам город действует на Рэя негативно. Потому что Брюгге — это и есть своеобразное произведение искусства, подталкивающее к глубокой рефлексии.
Антагонистом истории выступает «человек чести», Гарри Уотерс. Не трудно догадаться, что именно с честью, главному герою и предстоит сойтись в финале. И тут мы видим, как показательно ко всей истории это сражение происходит — герой убегает от антагониста, так же как он бежал от своего наказания до этого. Макдонах преподносит это в свойственной ему ироничной манере, в которой прослеживается, однако, четкая нота трагизма.
Мы видим как Рэя все таки настигает его наказание, но при этом, мы видим что и самого Гарри оно достигло. Почему же, ведь последний все делал согласно чести? Тут Мартин показывает другую сторону медали — суровая кара, далеко не всегда правильное решение. К этому же выводу пришел и сам Рэй, и спасший его до этого Кен. Строжайшая мера, не исправит сделанных ошибок, а значит и выход остаётся один: переступить через боль и жить дальше. Раскаяние приходит в череде следующих позитивных поступках.
Тут ещё надо понимать что Мартин Макдонах не Фёдор Достоевский, и излагает сюжет в своем стиле. Он использует сатиру — в которой отражает архетипы; образ города — в котором заключено настроение ленты; музыку — которая передает трагизм. Это фундамент его изложения, дальше идут детали: переход через цвет, погоду и время суток.
Выходит комплексная конструкция, с простым и понятным изложением. «Залечь на Дно в Брюгге» быстро стала пособием по тому как рассказать известную всем тему, по новому и не изменяя авторскому стилю. Благодаря этому истории про двух застрявших в Брюгге убийц, греет не смотря ни на что — она показывает как принять ошибку, иронизирует, шутит и доносит свою мысль.
Залечь на Дно: Как живет город с названием-мемом
Дно — город в 113 километрах от Пскова, в нем живет около 7 тысяч человек. Название пошло от деревни Дно Большое, которая разрослась до размеров города (возможно, соединившись с деревней Донце Меньшое).
Город лежит на пересечении двух железнодорожных путей: Петербург — Витебск и Бологое — Псков. Вокзал и площадь рядом с ним — главная достопримечательность города.
— В маршрутке, которая мчит меня из Пскова в Дно, жарко. Поочередно играют «Колян танцует лучше всех, Коляна ждет большой успех» и «я порешаю грозы». Через два часа я буду в городе, который местные жители шутливо называют Днищем.
На главной площади маются таксисты. Поездка по городу стоит сто рублей (меньше двух долларов), но далеко не все жители могут себе это позволить — большую часть времени водители лузгают семечки на площади. Я сажусь в машину с вычурной табличкой «Толян» на лобовом стекле. Толян — разговорчивый мужчина в синем спортивном костюме — подтверждает, что работы почти нет. За счет чего здешние таксисты живут, я так и не понял.
Заблудиться в Дно (да, местные не любят склонять название) сложно: в городе всего несколько десятков улиц, разделенных железной дорогой. По пути к снятой квартире я чувствую на себе подозрительные взгляды — все будто спрашивают себя, что здесь делает этот незнакомый мужик с бородой.
Разместившись, я беру камеру и блокнот и иду искать, что тут интересного. Но жизнь в городе словно застыла: пенсионеры на великах едут за продуктами, дети играют на футбольной площадке на главной площади, из окон доносится русский рэп.
На следующий день стало поинтереснее. Я застал выпускной в школе: 18 юношей и девушек окончили одиннадцатый класс. Большинство здешних детей уходят из школы после девятого класса и идут в техникум — учиться на повара или сварщика. Есть железнодорожный колледж: Дно — большой железнодорожный узел, и когда-то работать на этой станции было довольно престижно. Сейчас выпускники колледжа уезжают в крупные города: здесь работы не хватает и платят мало.
Весь день я топчу местные улочки. Почти на каждой попадаются обугленные или заброшенные здания — они торчат из асфальта, как гнилой зуб, некоторые уже заросли зеленью. Иногда люди просто уезжают отсюда, оставляя свои дома на съедение природе.
На местном рынке пустынно: местные либо ходят в магазины (в городе есть «Пятерочка»), либо кормятся с собственного хозяйства. В главном здании — несколько прилавков с конфетами и куриными головами на корм собакам. В тишине иногда слышны голоса продавцов, не дающих друг другу заснуть. Когда я попросил у печального юноши разрешения поснимать его прилавок, он мгновенно приободрился и вскочил, отложив телефон. Сказал, что куриные головы очень вкусные, — и даже не расстроился, когда я отказался от покупки.
В главном здании — несколько прилавков с конфетами и куриными головами на корм собакам.
На улице к рынку прилегает еще несколько прилавков — тут пожилые женщины предлагают рассаду и искусственные цветы. Продавщицы рады поболтать и показать товар — видимо, я вношу хоть какое-то разнообразие в местную жизнь. К своему удивлению выясняю, что искусственные цветы продаются лучше всего: каждый день их покупает два-три человека, причем не обязательно для кладбища, но и в подарок на праздник.
С огромного, по меньшей мере двухметрового полотна на это пластиковое царство смотрит горделивый лев. «Кто-нибудь интересовался?» — спрашиваю я пожилую женщину, продающую шедевр. Говорит, что нет: слишком шикарный товар для такого города. Из-под облезлой «девятки» на меня смотрит такой же кот.
Вечером я начинаю поиски ночной жизни. Сначала иду в магазин, где можно выпить прямо внутри за столиком, — но тут уже сидят заметно пьяные люди, которые дежурно спрашивают, не ввалить ли мне пи***лей. Решаю не ждать, пока обмен любезностями перейдет в активные действия, и иду в соседний кабак.
В маленьком зале за столиками — человек пятнадцать, сразу уставившихся на меня. Глаза слепит от светомузыки, громко играет «женщина, я не танцую». Стоило подойти к бару, как ко мне подкатили двое поддатых, довольных и немного беззубых мужчин.
— Братан, ты что-то напряжен, водки выпей, — доброжелательно сказал один из них мне на ухо. Бармен-армянин хитро подмигивал посетителям.
— Да не знаю, мне тут в магазе люлей хотели отвесить.
— А у нас и свои люли есть! — живо отозвался бармен. Мой собеседник радостно загоготал и сильно хлопнул меня по плечу.
Люди поняли, что моя камера — повод для настоящей вечеринки: они стали веселиться с пущей удалью, мужчины выделывали неведомые па с элементами каратэ, мне свистели, чтобы я снял портрет компании. В одиннадцать вечера тусовщики резко собрались по домам.
Около съемного жилья меня ждали двое нагловатых мужчин в гражданской одежде. Представившись уголовным розыском, они попросили проследовать в участок «в связи с совершенным преступлением». В участке сказали, что пьяный пятидесятилетний мужчина ударил по голове бабушку на улице Космонавтов — и якобы я на него похож (хотя мне было тридцать три). Потом спрашивали, зачем я снимаю играющих в футбол детей и как местные еще не «проучили» меня за такую дерзость. Обшарив мои карманы (без понятых, конечно) и найдя там успокоительное, сказали, что психи приезжают из больших городов снимать маленьких девочек и бить бабушек. Через несколько часов отпустили.
В участке сказали, что психи приезжают из больших городов снимать маленьких девочек и бить бабушек.
Это была не последняя моя встреча с правоохранителями города Дно. Следующим вечером я отправился на кладбище. На улице был дождь; минут сорок я шел из города по дороге, встретив лишь одну женщину с большим молочным бидоном. Кладбище для такого маленького города довольно внушительное — не потеряешься, но поблуждать можно — и сильно запущенное. Часа два я бродил там под дождем, рассматривая надгробия с полуразмытыми лицами и именами. Когда я вернулся, не прошло и получаса, как в дверь позвонила полиция. Не показывая документы, в квартиру прошли два бритых коренастых мужчины. Оказалось, что соседка, у которой я спрашивал дорогу, позвонила в участок и доложила, что подозрительный бородатый незнакомец вечером ищет кладбище. Натоптав на кухне, они назвали меня голодранцем и ушли.
Перед отъездом я пошел в центральный парк, к статуе сидящего Ленина. Ни в «Википедии», ни в псковских путеводителях о нем не написано — но по словам местных редкие иностранные туристы приезжают в город исключительно для того, чтобы сделать снимки Ленина. Я фотографировал памятник, и проходящие мимо жители гордо поднимали голову. Кажется, в первый раз за все время, что я был в Дно, люди понимали, что я здесь делаю.