в каком году затопило должанскую
Жертвы наводнения из Ейска на Кубани жалуются на чиновничью волокиту
Пустые обещания чиновников, чехарда с документами и сертификаты, на которые не купить квартиру, — прошло два месяца со дня наводнения в Ейском районе Краснодарского края, но пострадавшие от большой воды до сих пор ходят по бюрократическому кругу. У одних снесли размытый дом, отказав затем в выдаче сертификата на покупку нового жилья, другие показывают трещины в стенах, через которых свободно проходит мужская рука, — дом не признают аварийным. В проблемах переживших стихийное бедствие кубанцев разбирался корреспондент «Газеты.Ru».
Наводнение пришло утром 24 сентября. Тогда штормовой ветер, достигавший 40 метров, нагнал на берег высокую волну обычно спокойного Азовского моря. В зоне подтопления оказались станица Должанская и отрезанный от «большой земли» поселок Ясенская Переправа, окраины Ейска.
Украина не предупредила
«Никакого предупреждения не было. Из дома выбирались уже по воде, хорошо — у мужа машина высокая. В начале девятого утра доехали до Дома культуры, где воды было поменьше, там одна завклубом стояла, — вспоминает день трагедии живущая в Ясенской Переправе Любовь Борисова. — Звоню в службу спасения: нас топит! Уточняют: по какой улице? Да какая к черту улица, когда весь поселок накрыло! Пообещали выехать, на этом разговору конец. Прибыли спасатели уже во второй половине дня, когда вода сошла». Блочный дом самой Любови Борисовой устоял, но треснула стена, начала проседать, да так, что перекосило сервант. В погребе вода стоит до сих пор. Компенсации по 10 и 50 тыс. руб. семья получила, сейчас ждут федеральных денег — на них поменяют пол.
Краевой штаб по оказанию помощи и сотни волонтеров прибыли на следующий же день. И к восстановительным работам у местных претензий нет.
Но все говорят, что система оповещения дала сбой, как и два года назад в Крымске.
После той трагедии, забравшей 153 жизни, губернатор Александр Ткачев потребовал модернизировать систему оповещения и создать систему оперативного мониторинга природных угроз, на что выделили около 700 млн руб.
Власти Должанской уверяют, что сирена работала. Станичники ее не слышали. Даже если она и гудела, звук просто унесло шквалистым ветром — сирены стоят на высокой части Должанской, а затопило приморские улицы.
«Через положенные радио и телевидение людей также не предупредили — проводного радио здесь уже много лет нет, а в FM-приемниках и телевизорах сигнал перебивает соседняя Украина, российские каналы почти недоступны, — пояснил предприниматель Игорь Яремченко. — Единственный официальный источник информации — районная газета накануне сообщила о проведении 24 сентября учений и проверки системы оповещения. Если бы сирена сработала, ее восприняли бы как учебную».
Загвоздка в прописке
«Вода пришла за несколько минут — рано утром дул сильный ветер, вышла посмотреть во двор, ничего не было. Вернулась в дом — выключили свет, а затем пошла волна, — рассказывает 68-летняя Нина Латынина из Ясенской Переправы. — Рот открыла от удивления, ничего понять не могу, хорошо, что в памяти вспыхнуло: схватить документы и бежать. Так и сделала. Все потом сокрушалась — пока металась по комнатам, нужно было процессор компьютера с пола на стол переставить, уцелел бы».
Пенсионерка прибежала по воде к Дому культуры, где собрались перепуганные станичники. Вспоминает, как пришла женщина с просьбой — муж неходячий дома остался. Местные ребята на лодке его вывезли.
У самой Латыниной вода поднялась на 40 см, пострадали вся мебель, бытовая техника, вещи. Когда пришли составлять акт об утраченном имуществе, каждую позицию пришлось с боем доказывать.
Но даже первые компенсации по 10 и 50 тыс. женщина еще не получила — в администрации сказали, что она не сдала заявления.
Нина Ивановна уверяет, что уже писала их. К слову, на утерянные документы жалуются многие пострадавшие. По их словам, чиновники затягивают выплату компенсаций, говоря, что сданных ранее заявлений и копий актов у них нет.
Придрались и к отсутствию прописки. Нина Латынина собиралась продавать дом, временно прописалась у подруги в той же станице. Факт проживания по улице Озерной доказала через суд, однако компенсации еще не получила.
Как и в Крымске, отсутствие прописки оказалось главной бедой людей. Постановление правительства №561 за июнь 1995 года гласит, что жилищные сертификаты выдаются только постоянно проживающим и зарегистрированным гражданам. Два года назад власти, не имея законного права помогать непрописанным крымчанам, направляли их в суды, которые как один признавали факт проживания. Представители краевой администрации уверяли жителей Ейского района, что будут действовать по накатанной схеме: сперва откажут в сертификате, потом выдадут его по решению суда.
«Сносила-то его администрация»
Дом Александра и Любови Козловых по улице Краснофлотской в Ейске признан пострадавшим от наводнения и снесен как аварийный. Взамен пенсионеры ничего не получили.
«22 сентября, за два дня до наводнения, мы с мужем уехали на лечение в Петербург, — рассказывает «Газете.Ru» 66-летняя Любовь Павловна. — О наводнении узнали от сына, который также живет в Ейске. Сразу встал вопрос о сносе дома. Пять комиссий признали его нежилым».
На руках заключение межведомственной комиссии при мэрии Ейска: «Состояние несущих элементов неудовлетворительное. Строительные конструкции и инженерное оборудование здания находятся в аварийном состоянии. Степень повреждения… составляет 77%». Дом Козловых попал и в утвержденный администрацией реестр пострадавших от стихии помещений, идущих под снос.
И здесь в историю вмешалась прописка. Дом по улице Краснофлотской супруги купили 13 лет назад, чтобы разъехаться с семьей сына. Но зарегистрированы оставались по прежнему адресу. Во дворе была времянка, в которой и разместились пенсионеры, а сам старенький саманный дом они сдавали. Факт постоянного проживания установлен городским судом.
«Чиновники успокаивали: пройдете по судам, это пустая формальность. Была на приеме у главы района Тимофеева, где мэр Ейска заверил, что все будет нормально», — продолжает женщина.
Александр Козлов также говорит о громких обещаниях: «В Должанской прошла встреча с властями, на которой были краевой министр ГО и ЧС Глебов, вице-губернатор Свеженец, глава района. Свеженец сказал: на все дома, подлежащие сносу, получите сертификаты».
Не ожидая подвоха, 30 октября пенсионеры пришли в городской суд, где не поверили ушам: судья «оценил критически» заявления Козловых о фактическом проживании по улице Краснофлотской, несмотря на то что ранее это было доказано в суде. В получении сертификата отказано.
«Вернулись в квартиру, оставленную семье сына, — пояснила Любовь Козлова. — А так хотелось на старости пожить отдельно. Тем более чиновники — и городские, и районные, и краевые — как один говорили о том, что проблем с сертификатом не будет. Если мы не имели на него права, зачем нужно было дом трогать? Сносила-то его администрация».
На метр недотягивает
Похожая история у Марины Кабыловой из Ясенской Переправы — волна прошла высотой в полтора метра, половина дома в переулке Озерном завалилась. «Признали аварийным. Но когда узнали, что здесь семь человек живет — я с тремя сыновьями, да сестра с двумя детьми, — сразу сняли с аварийности. Прописаны мы у матери, документы на дом только оформляли», — рассказывает женщина. Правда, компенсации по 10 и 50 тыс. семья на прошлой неделе получила.
Елена Базукина, жившая по улице Кирова, сертификат получит. В администрации объяснили, что выплатят по 34 тыс. за квадратный метр. Между тем, сообщает Краснодарстат, средняя цена «квадрата» на Кубани — 41 тыс. руб. в новостройке. Квартира эконом-класса (в классификации статистов «низкого качества») стоит почти 38 тыс. за метр.
Потерявших дома ейчан организованно возили в Краснодар — в родном городе новостроек почти нет. Зато переживающая строительный бум краевая столица предложила квартиры по 37 тыс. за квадратный метр.
«Сказали, что с застройщиком еще ведутся переговоры. Но разницу, скорее всего, придется добавлять из своих средств», — признается женщина. Вариант на вторичном рынке семья Базукиных, потерявшая дом в 72 метра, не потянет.
Через суд добивается компенсации и мать-одиночка Яна Бочкарева, живущая с дочками-подростками в переулке Стаханова станицы Должанской. Женщина проводит «экскурсию» вокруг саманного дома — с крыши сорвало рубероид, торчат доски. На стенах глубокие трещины, кусками отваливается разбухший саман. В ванной стенка разошлась, в щель свободно проходит мужская рука. Когда наступили холода, затянутую пленкой дырку запенили, но все равно «тянет» холодом. Когда идет дождь, расставляют тазики и чашки, с потолка течет, словно на улице.
«После наводнения был представитель администрации, сказал, что от Ткачева. Посмотрел на дом и говорит: «Сносить». Я внутри была, выбежала к нему — как сносить? Дайте документ какой-нибудь. Он попросился войти, осмотрел еще раз, сказал, что в таких условиях жить невыносимо, идите в штаб, там все расскажут», — передает Бочкарева. Комиссия в итоге признала дом подлежащим капитальному ремонту. «Пытаемся что-то доказать, с нас просто смеются в администрации. Им все равно, даже ходить туда больше не хочу», — плачет мать-одиночка.
Во всех этих историях возникает законный вопрос: почему люди, живущие у самого моря, не позаботились о себе сами, застраховав дома? Ответы пострадавших расходятся от русского «авось» («Даже старожилы такого не припомнят — никогда такой волны не было!») до недоверия к страховым компаниям, возникшего на горьком опыте автострахования. Это накладывается на уверенность: государство нам должно. Оказалось, что если и должно, то далеко не всем.
Волна хлестала через заборы
Такого потопа Должанка не видела сто лет.
Катастрофические наводнения в Ейском районе чаще всего бывают весной или осенью, вызывают их сильный ветер и нагонная волна. Наиболее тяжёлые последствия имели наводнения в 1831-м, 1892-м, 1914-м и 1969 годах. Но сейчас чаще вспоминают 1914 год. Даже не потому, что в результате сильнейшего шторма от ослабленной производственной деятельностью человека Ейской косы отделился и зажил автономной жизнью остров, сохранивший то же название. Многие видят нечто пророческое в том, что стихийное бедствие повторилось ровно через сто лет. Станица Должанская пострадала от недавнего наводнения больше других, потому что находится у косы Долгой, разделяющей Азовское море и Таганрогский залив. Сразу после стихийного бедствия там побывал наш корреспондент.
Пучки травы на уцелевших заборах
Осторожно продвигаемся на пожарном «Камазе» по тому, что недавно было землёй. Балку между морем и заливом ураган превратил в соединивший их канал. С опаской слежу из окна кабины, как колёса врезаются в водную гладь. Наслушалась рассказов, как один «Камаз» застрял среди «искусственного моря», и «Кировец», пытавшийся его вытягивать, постигла та же участь. Пожарные развозят по дворам созданные ейской районной администрацией комиссии. Они фиксируют ущерб, который стихия причинила жилью. Резиновые сапоги необходимы членам таких комиссий не меньше, чем авторучки и бланки актов обследования. Акты составляют «на коленке» или – комфортный вариант – на капотах брошенных автомобилей. На видном месте оставляют для отсутствующих памятки с телефонами спасательных и коммунальных служб, пунктов горячего питания, временного проживания, скорой медицинской помощи, районной и местной администраций, с адресом действующего в станице оперативного штаба по ликвидации ЧС.
Работа не из тех, что приносят радость. Улица Прилиманная пострадала больше других. Она проходит вдоль той самой балки между морем и заливом, которые соединил нагон морской волны. Такого урагана и такого затопления не помнят даже старожилы станицы. Вода поднималась до полутора и выше метров. Отметинами этому – пучки травы, повисшие на уцелевших заборах.
Автоцистерна ездит по дворам, откачивает воду. А результат – как в школьном опыте с сообщающимися сосудами. Осушили «море» во дворе, а вода приходит снова, стекая с мест, которые повыше. «Море» разноцветят плавающие ковшики и мыльницы, губки, пластиковые бутылочки из-под моющих средств. Трудолюбивое солнце как ни в чём не бывало сушит брошенное на верёвке бельё. Всё так же отражает жаркие лучи фольга на окнах в доме с чудом уцелевшим: «Сдам жильё отдыхающим». Сиротливый мангал. Розовая с кружевами занавесочка на двери летней кухни. Всё – посреди разломанных беседок и заборов, завалившихся саманных стен, поваленных электроопор. Вагончики для отдыхающих, стоявшие у моря, стихия перебросила на пару километров в центр станицы. Гордость должанцев – прибрежный лес – превратился в бурелом. Здесь разом рушится шаблон о «царе природы». Она над нами царствует. И это ясно даже самым непонятливым.
Время от времени в небе появляется вертолёт, садится на поляну в центре станицы. Спасатели из всех районов края пришли на помощь должанцам. Разбили здесь свои палатки-штабы. Работают спасательные службы сутками. Членов наших оценочных комиссий развозят по затопленным дворам на пожарном «Камазе» водитель Леонид Соболев и командир отделения Сергей Тонконогов. На вопрос, сколько будут работать: «Обычно сменами». Обычно… Под глазами тёмные круги. И совсем не пафосно звучат слова из песни, которые вспоминает наш далеко не слабонервный спутник: «Служили не за звания и не за ордена». И всё-таки… «Война войной, а обед по расписанию!» В станице развернули полевые кухни.
Нас ждут обедать. «Камаз» забирает членов комиссии с затопленной улицы. Есть возможность вылить воду из сапог, обтереть заляпанные грязью куртки.
Что пострадало? Всё!
Накануне станичников оповещали о грядущем бедствии. Ни эсэмэски, ни бегущая строка не возымели действия. Никто не верил в худшее. Точней, под худшим понимали подтопление, случившееся лет двадцать назад. Вода поднялась тогда на двадцать сантиметров. Теперь у каждого из пострадавших своя история. В одном из дворов встречает нас Николай Михайлович Грек. Хлюпает болотными сапогами по залившей двор грязевой жиже. «Вот…» – показывает на погубленные виноград, инжир, фруктовые деревья. На вопрос, что пострадало из домашнего имущества, отвечает: «Всё». Грустный список повторяется из акта в акт. Мебель, бытовая техника, телевизоры, компьютеры… Испорчен газовый котёл, просели полы, сорвало крышу, повело саманную стену… В большинстве случаев имущество утрачено полностью.
…Случившееся останется потрясением на всю жизнь. Николай Михайлович рассказывает, как около пяти утра приехал зять на «Жигулях»: «Кричит: «Быстрей в машину! За мной идёт волна!» И мы с женой только документы взяли. Надо было спешить, пока вода дорогу не перекрыла. Успел я Дика отпустить с цепи, сказал: «Прости, спасайся сам»». «Держитесь!» – говорю, прощаясь.
То же повторяю Татьяне. Их дом на Прилиманной, 38, больше не пригоден для жилья. Зато историю спасения её и шестилетней дочки можно назвать счастливой. В ту ночь ураган сорвал с их дома крышу. В седьмом часу утра Татьяна собралась выплеснуть очередной таз воды и увидела в окно, что волна хлещет уже через забор и во дворе воды по грудь. Успела мужу позвонить, схватила документы. Дашеньку – в охапку. Выбила окно, чтобы с крыши сарайчика на чердак перебраться. И видит, во дворе спасатели отвязывают моторную лодку, которая возле дома стояла, и подтягивают её к беседке. И с крыши беседки Татьяна передала спасателям ребёнка, потом и сама в лодку спрыгнула. С ними остался спасатель Николай Велигура. Татьяна помнит, как по мере прибывания воды лодка поднималась. А потом остановилась. Через шесть часов спасатели сняли их с «ноева ковчега» на надувную лодку.
Поинтересовалась я и судьбой героя нашей недавней публикации – «робинзона» Вадима, который живёт на оторванном от Ейской косы острове («Почти необитаемый», № 19 от 7 мая 2014 г.). В поисково-спасательном отряде МЧС России сказали, что Вадим жив, от наводнения спасался на крыше ещё не отстроенного после случившегося летом пожара домика. Вода поднималась до полутора метров, и половину отстроенной после недавнего пожара крыши разрушила. Вадим уже начал её восстанавливать. В выходные дни друзья, шефствующие над «робинзоном», привезли на остров бензогенератор (мини-электростанцию) для подачи электричества. Ещё привезли крупы, тушёнки. Всего доставили помощь на 44 тысячи рублей. Овчарка Глаша, как сказали, пострадала от стихии, но после мясного бульона идёт на поправку. Коза, которая жила на острове, тоже жива. А вот козёл Бонифаций этим летом умер. Сейчас «робинзону» нужны хозяйственная утварь и бензин для генератора. С этой просьбой местная газета обратилась к читателям.
Жизнь продолжается
…У каждого своя беда, своё спасение. Жизнь в Должанской продолжается. «Посмотри, там на окошке банка с чайным грибом!» – просит мужа женщина. Тот ворчит, но возвращается на поиски. Кто-то уже поправляет забор. Сварщик заваривает газовую трубу. Женщины взялись отстирывать бельё. Кошки нагло разлеглись на разложенных для просушки подушках. Шавка выскочила со двора пометить территорию. Коренастенькая яблонька сохранила чудом удержавшийся на ветках урожай.
В Должанской был развёрнут мобильный центр управления администрации Краснодарского края. Его работу координировал первый заместитель губернатора Кубани Джамбулат Хатуов. Дважды за десять дней побывал в Должанской Александр Ткачёв. 34 муниципальных образования края развернули в станице свои штабы, придя на помощь должанцам.
На сегодня в Ейском районе аварийными и не пригодными для проживания признаны 113 домов (85 из них – в Должанской). Принято 2 086 актов для выплаты единовременной материальной помощи. Деньги получат 5 700 человек. И эта цифра не окончательная. Не считая социальных выплат, сумма ущерба, нанесённого стихией Ейскому району, составляет, по предварительным подсчётам, 364 миллиона рублей.
Спустя десять дней после разрушительного урагана и сильнейшего наводнения в Должанской прошла пресс-конференция. Вице-губернатор Владимир Свеженец, министр ГО и ЧС администрации края Борис Глебов, зам. министра по социальным вопросам Ирина Целищева и глава Ейского района Михаил Тимофеев рассказали журналистам о том, что сделано для ликвидации последствий стихийного бедствия. Есть ли жертвы? Этот вопрос был главным, однако чёткого ответа журналисты не получили. Официальные лица говорили об одном или о двух погибших. Тогда как по станице ползут упорные слухи о том, что могли быть смыты волной многочисленные палатки и вагончики, в которых размещались приехавшие на соревнования по сёрфингу. Только если их родные обратятся в полицию с заявлениями, их признают без вести пропавшими. А потом останется ждать…
Но люди стараются об этом не думать. Живому – о живом. Здесь эта мудрость очевидна.
Каждому пострадавшему обещана срочная единовременная материальная помощь – по 10 тысяч рублей – для восстановления жилых помещений. После этого пострадавшим от наводнения выплатят компенсации от 50 до 100 тысяч рублей, в зависимости от причинённого имуществу ущерба. И по решению губернатора, дополнительно к этому из бюджета края будет выплачено по 50 тысяч рублей в связи с утратой пострадавшими от стихии имущества первой необходимости. Тем, чьи дома признают аварийными, выдадут сертификаты на покупку нового жилья из расчёта 18 квадратных метров на каждого члена семьи, по цене 34 тысячи рублей за квадратный метр. Причём жильё можно будет купить и в Краснодаре, и в Анапе, и в Новороссийске – в любом районе края. И казалось бы, перспектива неплохая, но вот должанцы, с кем я говорила, уезжать не собираются. Ведь их станица – что земля обетованная. Должанскую зовут жемчужиной Ейского района, одним из лучших мест для отдыха на море в Краснодарском крае. А значит, прибыль от курортников – хозяева в саманных домиках, а рядом, во дворах, «хоромы каменны», построенные ими для отдыхающих. Достаток в дом приносит и рыбалка (чаще браконьерская) – у многих пострадавших по несколько холодильников плюс морозильная камера. Сметлив народ. Глядишь, уж рубят топорами стены из самана, чтоб компенсацию побольше дали. Да вот конфуз: кто-то в спешке прорубил дыру не с той стороны, откуда нагонная волна пошла.
Не от хорошей жизни позавидовали подтопленцам те, чьи улицы повыше. Ведь раз не затопило – льготы не положены. Но крыши ураган разрушил, повалил заборы и деревья. Волонтёры ездят по дворам, разгребают бурелом. «Эту бы работу с умом организовать, – сетует станичница. – Подала я в штаб заявку – приехали на помощь мне хорошие ребята из Тихорецка. Порубили-попилили ветки и стволы. А вот выносить и вывозить, сказали, приедут другие, идите подавайте другую заявку. Это ж одного бензина сколько израсходуют, пока по улицам мотаются! Станица же у нас большая… А можно было те самые заявки сортировать по улицам. Одна бригада попилила, а следом грузовик вывозит то, что спилено. За день бы улицу очистили. Вот мне опять идти просить, чтоб спиленное увезли – могла бы это сделать сразу. С соседкой-инвалидом истерика случилась и сахар подскочил, когда мы от стола к столу, из штаба в штаб побегали. А ведь на помощь нам весь край такие силы бросил! Когда режим ЧС снимали, тяжёлая техника колонной в несколько километров из станицы выезжала. Мы всем за помощь благодарны. Но вот на местном уровне организация хромала – чиновники, похоже, толком ничего не знали: куда идти, кому заявку подавать…»
И самый чёткий механизм не гарантирован от сбоев в чрезвычайной ситуации. И странным было бы увидеть пострадавших от стихии в лучшем настроении. Главное, чтобы люди верили, что обещанная помощь придёт, будут выплачены компенсации. «Губернатор слово держит», – пытаюсь ободрить того, чей дом уже непригоден для жилья. «Приезжайте через месяц, и посмотрим…» – хмуро отвечает.
Татьяна ШЕКЕРА
ст. Должанская, Ейский р-н, Краснодарский край
Фото автора
О дурацком месте — станице Должанской
Буквально вчера смотрел на закатное солнышко на косе в Должанке и подумалось, что совершенно дурацкое место ведь. Не растет почти ничего, деревья все высохли после шторма 2014 года, одни только колючки и остались. Сухая степь, мертвая природа и ветер. Полная глушь…
Шашлычники эти еще, кошмар! Никаких признаков цивилизации и толком нет условий для существования. Душ соленый. Да что там душ, тень, и та практически отсутствует.
А еще подумалось, что вот просто сидеть и смотреть на закат солнца я могу в очень немногих местах. Несвойственно мне это. В горах вот могу, на Ладоге было такое. В Хибинах, в этом году. Вот и на ракушечном берегу, под плеск волн, в сентябрьской Должанке – тоже могу.
Открываешь дверь машины после долгого перегона, и в кондиционированный воздух салона вихрем врываются степные запахи. Вдыхаешь полной грудью так, что начинает кружиться голова и понимаешь, что почти приехал. И хорошо так…
2. Выехали в этот раз поздно, наш любимый мотель «Поляна» был полностью забит, поэтому на ходу забронировали хостел в самом центре Ростова. Нужно же когда-то, наконец, посмотреть на эти самые хостелы изнутри.
Центр субботнего Ростова в час ночи – это нечто, я вам так скажу. Такого безудержного провинциального разгула я уже давно не помню. Из открытых дверей баров раздается суровое дискотечное бумц-бумц, спортивные мотоциклы ревут глушителями, пробки из-под шампанского хлопают в разные стороны, а пиво льется рекой. И вся эта вакханалия накрыта темной и густой южной ночью.
Сам хостел примерно такой:
3. Хостел с классическими двухэтажными кроватями, общими удобствами и большой кухней. Несмотря на то, что мы заняли целиком весь номер, и посторонних не было, жена сказала, что общежитий уже наелась в этой жизни. А нам с дочкой понравилось. Мелкому вообще было пофиг, он за любой кипеж.
Это кухня, где утром заварили кофе и даже сварганили кашу:
4. А потом была Должанка. И десятки парусов на воде:
5. В этом году я немного облажался с датами, еще толком не похолодало и ветра было меньше, чем хотелось. Хотя это всегда так: «вот только за пару дней до вас так дуло, так дуло, что ващеее!». И когда уезжаешь, то на следующие несколько дней тоже всегда стабильный прогноз по ветру. Всегда так.
В один из безветренных дней скатались в Ейск, купили мачту в яхт-клубе для нового паруса. В Ейске тоже все по-прежнему, и тоже ничего так:
6. Видел ностальгическую конструкцию. На аналогичной штуковине, несколько лет назад, тоже крейсировал вдоль побережья:
7. А на этой фиговине с восемью петлями и двумя парусами ребята умудрялись выходить на глиссер. При развороте задний пригибается, чтобы передний не задел его парусом:
8. Резали плавником волну. Если честно, то по волне ходить могу вполне уверенно, а вот глиссировать – пока еще нет. Говорят, что с волн на ровную воду уже не возвращаются. Так что все еще впереди:
9. А пока сбежал на другую сторону косы, на зеркало. Поменял парус с 7 метров на 9.3, схватил полноценный передоз и красивую катапульту. Жаль, что картинок нет.
Таскать большой и тяжелый 9-ти метровый парус уже откровенно лениво:
10. Вернулись на 7 метров и пошел драйв:
11. Надо только на него наклейку какую прилепить, что ли. Чтобы выделялся на воде:
12. Еще рыбу ловили. Кто-то напряженно вглядывается в кончик удилища в ожидании поклевки:
13. А у кого-то явно клюет:
14. И пусть улов не больше ладошки, но смотрите, сколько радости у счастливых рыбаков. Всех отпустили:
15. А вообще, Должанка у всех своя. У меня такая:
16. У дочки получилось так:
17. А у кого-то — такая:
18. Напомню самому себе свои же слова — нужно не заморачиваться по мелочам, брать от жизни лучшее и тогда таких хороших моментов будет намного больше: