в каком году воланд посетил москву
В каком году воланд посетил москву
Глава «Дело было в Грибоедове» открывается сценой с двенадцатью писателями, которые томятся в душном кабинете, а на часах половина одиннадцатого вечера (или ночи). Согласитесь, не самое удачное время для митинговщины! Это же не подпольное сборище пламенных революционеров, которые скрываются от царской охранки.
И уж совсем нелепым выглядит допущение, будто в солидном учреждении «торжественное собрание» устраивают в ночь после праздника! Помилуйте, да где же это видано? Попойка – дело другое. Но надо же представлять разницу между застольем и официальным праздничным мероприятием, тем более в советское время.
Неадекватна и реакция собравшихся на более чем получасовое опоздание председателя МАССОЛИТА. Вместо того чтобы провести «революционное торжество» даже и без председателя, писательская братия отправляется… в ресторан! У исследователя довольно странное представление о том, как отмечались «красные святки». Игнорирование таких мероприятий и наплевательское к ним отношение грозили большими неприятностями. Это могли расценить как «вылазку классового врага», «политическую диверсию». Невольно вспоминается известный анекдот советских времён о фильме ужасов «Он потерял партбилет»…
Чтобы окончательно закрыть тему, заглянем в рукопись романа 1932-го – 1936-го годов. Булгаковеды условно называют её «Великий Канцлер» (по одному из заголовков). Вот что сказано там о теме знаменитого заседания, на которое не явился Берлиоз – в «Великом Канцлере» носивший ещё фамилию Цыганский:
«Заседание величайшей важности, посвящённое вопросам мировой литературы, не могло состояться без председателя товарища Цыганского».
Возвращение к привычной для христиан неделе произошло только 26 июня 1940 года, когда был опубликован указ Президиума Верховного Совета СССР «О переходе на восьмичасовой рабочий день, на семидневную неделю и об укреплении трудовой дисциплины».
Из всего этого Соколов делает вывод: в 30-е годы события романа происходить не могли. Автор «календарных изысканий» приводит ещё ряд аргументов в пользу своей теории, в том числе довольно остроумных. Так, он обращает внимание на то, что в одном из вариантов последней редакции романа, написанном в 1937 году, на предложение Ивана Бездомного отправить Иммануила Канта в Соловки годика на три Воланд отвечает:
«Водрузить его в Соловки невозможно по той причине, что он уже сто двадцать пять лет находится в местах, гораздо более отдалённых от Патриарших прудов, чем Соловки».
Далее следует простая арифметика: Кант умер 12 февраля 1804 года, добавляем 125 лет, получается год 1929-й! Логика даже не железная, а железобетонная. Правда, далее Соловьёв делает беглую оговорку: в окончательном тексте Булгаков заменил «сто двадцать пять лет» на «с лишком сто лет»… Но это, видимо, для булгаковеда значения не имеет.
3.Как троллейбус переехал высшую арифметику
И СОВЕРШЕННО НАПРАСНО УВАЖАЕМЫЙ ИССЛЕДОВАТЕЛЬ не принял во внимание то обстоятельство, что Булгаков убрал из «канонического» текста прямые указания на год действия романа. Тем паче поначалу такие указания всё-таки были. И они менялись от одной редакции к другой.
Первоначально Булгаков мыслил своё произведение как роман из недалёкого будущего. Например, в набросках 1928 – 1929 годов действие происходит в июне 1935 года (примерно к этому же времени отнесены и события повести «Роковые яйца»). Однако глава «Дело было в Грибоедове» из черновых тетрадей 1929 – 1931 годов начинается указанием совершенно иной даты:
«В вечер той страшной субботы, 14 июня 1943 года, когда потухшее солнце упало за Садовую, а на Патриарших Прудах кровь несчастного Антона Антоновича смешалась с постным маслом на камушке, писательский ресторан «Шалаш Грибоедова» был полным-полон».
Число и год были выбраны Михаилом Афанасьевичем не случайно. Он руководствовался указаниями своего французского тёзки, Михаила Нострадамуса. Да-да, именно так назван известный средневековый астролог и прорицатель в посвящённой ему небольшой статье из XXI тома энциклопедического словаря Брокгауза и Эфрона (1887 год).
В варианте 1931-1932 годов автор отодвигает действие ещё дальше, в год 1945-й. Причём в конце романа огнём охвачена вся Москва. По иронии судьбы, именно этот год стал годом победы СССР в страшной войне, и пылала вовсе не советская, а германская столица.
Позволю себе обратить внимание читателя на одно любопытное совпадение. Не один Булгаков заметил предсказание Нострадамуса. В том самом году, когда, по первоначальной задумке Михаила Афанасьевича, в Москве появился дьявол и подпалил её со всех сторон, о Мишеле Нострадамусе вспомнила британская разведка. В марте 1943 года англичане опубликовали на немецком языке брошюру «Нострадамус предсказывает ход войны». Это издание должно было посеять страх во вражеском стане намёками на скорую гибель Адольфа Гитлера. Однако «идеологическая диверсия» никакого эффекта не произвела.
Акция была ответом на подобного рода брошюру, выпущенную в 1940 году министерством пропаганды Йозефа Геббельса, где на основании центурий того же французского астролога предрекалась печальная судьба ведущих деятелей крупнейших западных держав, противостоявших Германии. Брошюра была распространена тиражом 83 000 экземпляров за границей на французском, английском, итальянском, сербском, хорватском и даже. русском языках. Так что автор «Мастера и Маргариты» был не одинок в обращении к своему тёзке.
НО ВЕРНЁМСЯ К ДАТИРОВКЕ РОМАНА. Мы уже приводили умозаключения Бориса Соколова, которые – вроде бы – кажутся довольно разумными и убедительными. Однако другие исследователи приходят к совершенно иным выводам. Тот же автор сайта «Караул» обращает внимание на следующий «маячок» романа:
«Ежегодно мессир даёт один бал. Он называется весенним балом полнолуния».
Нетрудно определить, что ночных майских полнолуний с периода между 1928 и 1940 годом было немного. Их легко перечислить:
->
В каком году Воланд посетил Москву, или Почему неправ Барков
– А число? – пискнул Николай Иванович.
– Чисел не ставим, с числом бумага станет недействительной, – отозвался кот. М. Булгаков, «Мастер и Маргарита»
Начнем издалека. Знаете ли вы, что если внимательно посмотреть экранизацию «Мастера и Маргариты» Бортко (ту самую, с Воландом-Басилашвили и Иешуа-Безруковым), то можно заметить удивительные временные аномалии?
Ну вот к примеру. Председатель жилтоварищества дома 302-бис Никанор Босой находит у себя в портфеле записку Степы Лиходеева – помните? В фильме на этой записке черным по белому написана дата: такое-то мая тридцать четвертого года. 
Записка Степы Лиходеева (внизу стоит число)
Но вечером того же дня Гелла, соблазняя советских женщин буржуазными нарядами со сцены Варьете, нахваливает почему-то новинки сезона тридцать пятого года. 
Гелла в Варьете (что-то говорит о весне-лете тридцать пятого года)
А червонцы, дождь из которых устроил в зале поганец-Коровьев, так и вообще относятся к 1922 году. 
Волшебный червонец из двадцать второго года 
Вот он покрупнее. Красивая банкнота, правда? Год – слева под цветной блямбой.
Что это – невнимательность реквизитора? Черт его знает, может быть, и невнимательность. Сериал вообще, будем откровенны, сделан довольно неряшливо. Но мне хочется верить, что вот именно эти хронологические нестыковки введены в фильм нарочно. Если бы я экранизировал эту книгу, то поступил бы именно так. Для чего? Да именно для того, чтобы не дать возможности однозначно определить год, в котором Воланд посетил Москву. Дело в том, что прочитав «Мастера и Маргариту», совершенно невозможно точно установить время действия романа. Очень важно понимать этот факт – чуть позже я объясню, почему.
Когда я думаю о времени действия «Мастера и Маргариты», мне всегда приходит в голову сравнение с электроном, который не находится в конкретной точке, а умудряется одновременно быть в нескольких разных местах. Получается, что он как будто размазан в пространстве. Так и роман Булгакова размазан сразу по целому десятилетию, а не относится к какому-то определенному году. 
Изображение атома. Напоминает оно вам «Мастера и Маргариту»? Не напоминает. А знаете, почему? Да потому что на нем электроны не размазаны.
Но не все разделяют такую точку зрения. Различные исследователи с упорством, достойным лучшего применения, пытаются увязать сюжет «Мастера и Маргариты» с конкретным годом и, основываясь на этом, предлагают свою трактовку романа. Ну и бог бы с ними, предлагают – и ладно. В конце концов, книга тем и гениальна, что каждый читатель может найти в романе что-то свое, и его толкование будет не хуже всех прочих.
Но когда разнообразные горе-исследователи начинают заявлять, что именно их трактовка единственно верная, тут уж молчать я не могу.
Вот, к примеру, Альфред Барков в своем исследовании «Мастера и Маргариты» приходит к выводу, что действие романа однозначно относится к 1936 году. Этот вывод позволяет ему развить дикую теорию о том, что раз мастер умер в один год с Максимом Горьким, так, значит, мастер – Максим Горький и есть. Из этой предпосылки Барков развивает свою трактовку в совершенно уже безумное русло. 
«С балкона осторожно заглядывал в комнату бритый, темноволосый, с острым носом, встревоженными глазами и со свешивающимся на лоб клоком волос человек примерно лет тридцати восьми» – так Булгаков описывает мастера.
Представьте себе, у Баркова на сегодняшний день довольно много последователей (и это, скорее, печально, чем смешно). Его аргументы действительно могут показаться убедительными тем людям, которые не занимались изучением романа на более-менее профессиональном уровне. Но сегодня мы не будем разбирать все ошибки подобных толкований. Поговорим лишь о датировке романа.
Если же моя точка зрения кажется вам неубедительной, давайте вместе посмотрим, удастся ли вычислить год, в котором шайка Воланда прибыла в Москву.
Итак. Булгаков писал роман о современности, и писал его с 1928 по 1940 год. Значит, действие романа происходит где-то в этом промежутке. С этим, насколько мне известно, согласны все исследователи. 
Теперь давайте абстрагируемся от всех трактовок и попытаемся определить год бесстрастно, с чисто математической, вероятностной точки зрения. Для этого будем руководствоваться следующими принципами:
Перейдем, наконец, к изучению текста романа. Я смог найти там следующие подсказки:
Подсказки в тексте
«Взять бы этого Канта, да за такие доказательства года на три в Соловки! – совершенно неожиданно бухнул Иван Николаевич».
Лагеря на Соловках (печально известные СЛОН, затем Беломоро-Балтийский лагерь и, наконец, СТОН) существовали с 1923 по 1939 годы.
«Мой глобус гораздо удобнее, тем более что события мне нужно знать точно. Вот, например, видите этот кусок земли, бок которого моет океан? Смотрите, вот он наливается огнем. Там началась война»).
Судя по словам Воланда, можно предположить, что речь идет о полуострове. Подходящая под это описание война шла в Испании (Пиренейский полуостров) с июля 1936 по апрель 1939 года.
«Да это кто-то новенький, – говорил Коровьев, щурясь сквозь стеклышко, – ах да, да. Как-то раз Азазелло навестил его и за коньяком нашептал ему совет, как избавиться от одного человека, разоблачений которого он чрезвычайно опасался. И вот он велел своему знакомому, находящемуся от него в зависимости, обрызгать стены кабинета ядом.»
«Арчибальд Арчибальдович уже шептал тихо, но очень выразительно, склоняясь к самому уху Коровьева: – Чем буду потчевать? Балычок имею особенный. у архитекторского съезда оторвал»
Первый съезд архитекторов СССР состоялся в июне 1937 года.
«Сверкнуло, бухнуло, и тотчас же из-под купола, ныряя между трапециями, начали падать в зал белые бумажки»
«зрители сквозь бумажки глядели на освещенную сцену и видели самые верные и праведные водяные знаки. Запах тоже не оставлял никаких сомнений: это был ни с чем по прелести не сравнимый запах только что отпечатанных денег»
Белые червонцы с водяными знаками выпускались с 1925 по 1936 год. В начале 1937 года им на смену пришли червонцы нового образца (почему-то без водяных знаков).
«Откинувшись на удобную, мягкую спинку кресла в троллейбусе, Маргарита Николаевна ехала по Арбату»
«Проверка квартиры была произведена; Максимилиан Андреевич, шепча только два слова: «Все понятно! Все понятно!» – выбежал во двор. Через несколько минут троллейбус уносил экономиста-плановика по направлению к Киевскому вокзалу»
По Арбату троллейбус был пущен в конце 1934 года. Но на это можно не обращать внимания, потому что по Садовому кольцу троллейбус стал ходить лишь в конце 1936 года (раз Поплавский оказался в троллейбусе всего через несколько минут после побега из нехорошей квартиры, значит, сел он именно на Садовой).
«Недалеко от дома № 302-бис, на той же Садовой, в кабинете финансового директора Варьете Римского находились двое Большой кабинет на втором этаже театра двумя окнами выходил на Садовую, а одним, как раз за спиною финдиректора, сидевшего за письменным столом, в летний сад Варьете.»
«Через четверть часа после начала пожара на Садовой, у зеркальных дверей торгсина на Смоленском рынке появился длинный гражданин в клетчатом костюме и с ним черный крупный кот»
Объединение Торгсин (Торговый синдикат) было создано в январе 1931 года. Правда, советские граждане могли попасть в магазин лишь с июня, а значит, описанные в романе майские события могли происходить не раньше 1932 года. В январе же 1936 Тогрсин прекратил свое существование.
«Через несколько минут троллейбус уносил экономиста-плановика по направлению к Киевскому вокзалу»
Брянский вокзал был переименован в Киевский в 1934 году.
«Кот снял с подзеркального стола очки в толстой черной оправе, надел их на морду, от чего сделался еще внушительнее, и вынул из прыгающей руки Поплавского паспорт»
Паспорта были введены 27 декабря 1932 года.
«Помилуйте, Иван Николаевич, кто же вас не знает? – здесь иностранец вытащил из кармана вчерашний номер «Литературной газеты»»
Первый номер «Литературной газеты» вышел 22 апреля 1929 года.
Из календаря полнолуний видно, что в интересующий нас период на пятницу пришлось полнолуние 1932 года. Но оно нам не подходит – полнолуние тут приходится на утро пятницы, а не на ее вечер. А вот в 1928 году полнолуние было в 00:11:01 (то есть, практически в полночь) с пятницы на субботу (с 4 на 5 мая).
Итак, у меня вышла ровно чертова дюжина зацепок. Такой уж роман. Может быть, вы мне подскажете еще что-нибудь? Комментарии к статье – внизу.
Посмотрев на получившуюся у нас диаграмму, мы увидим, что наибольшее число зацепок приходится на 1934 год (казалось бы, 1935, 1937 и 1938 подходят не меньше, но тут мы вспомним про убывание популяции извозчиков – самая первая из найденных нами в тексте подсказок). В общем, такой результат был предсказуем – с математической точки зрения наиболее вероятный год на промежутке между 1928 по 1940 вычисляется очень просто:
| 2 |
Что скажешь, математика – царица полей. И я еще раз напомню, что даже этот наименее противоречивый год нельзя считать годом действия романа (еще нет ни троллейбуса на Садовой, ни войны в Испании, да и Ягода пока жив-здоров).
Крайне некорректно (тем более, для исследователей Булгакова) заявлять: «Исходя из того, что действие романа происходит именно в 19** году, можно сделать вывод…» Нельзя сделать.
В каком году происходит действие в романе «Мастер и Маргарита»?
Всегда интересовало в каком конкретно году происходило действие романа Булгакова?
Есть ли у него какие-то отсылки к дате?
4 ответа 4
Сам Булгаков в черновиках несколько раз менял дату романа. От 1929 в поздних редакциях, (на предложение Ивана Бездомного отправить Иммануила Канта в Соловки годика на три Воланд отвечает:
«Водрузить его в Соловки невозможно по той причине, что он уже сто двадцать пять лет находится в местах, гораздо более отдалённых от Патриарших прудов, чем Соловки».
Черновик 1937 г
А Кант умер в 1804+125 лет = 1929) до 1943, в ранних (Конец Света по Нострадамусу должен был быть в 1943).
В вечер той страшной субботы, 14 июня 1943 года, когда потухшее солнце упало за Садовую, а на Патриарших Прудах кровь несчастного Антона Антоновича смешалась с постным маслом на камушке, писательский ресторан «Шалаш Грибоедова» был полным-полон»
Черновики 1929-1931 гг
В целом, в романе сочетаются как черты НЭПа (ярый атеизм, дни недели (с 1929 по 1940 7-дневная неделя была отменена), извозчики наряду с автомобилями, будка «Пиво и Воды», шик в ресторане на веранде и др.), так и черты 30-х годов (троллейбусы, война в Испании, паспорта, ТоргСин, Архитекторский съезд и др.). Сюжет описанный в романе, даже в фабульном виде не мог происходить ни в 20-х, ни в 30-х, так как в Сталинскую эпоху, уменьшилась антирелигиозная пропаганда, а в 20-е не было такой власти документа над человеком. Булгаков намерено смешал две эпохи для создания фантасмагорической Москвы вне времени.
В конце приведу, найденную диаграмму, где частично представлены события, которые можно соотнести с временем действия романа. Взята ОТСЮДА
Слова Коровьева-Фагота о том, что вот уже тридцать лет камеристка кладет платок Фриде на стол, однозначно указывает на май 1929 г. как на время действия в московских сценах.(Булгаков использовал историю Фриды Келлер, кот. родила мальчика в мае 1899 г., эти записи в его записной книжке)
В варианте 1937 г. на предложение поэта Ивана Бездомного отправить И. Канта годика на три в Соловки Воланд ответствовал, что «водрузить его в Соловки невозможно по той причине, что он уже сто двадцать пять лет находится в местах, гораздо более отдаленных от Патриарших прудов, чем Соловки». Кант скончался 12 февраля 1804 г., так что происходящее на Патриарших оказывается однозначно приурочено к маю 1929 г. В окончательном тексте Булгаков заменил «сто двадцать пять лет» на «с лишком сто лет», чтобы избежать прямого указания на время действия, но косвенные указания на Страстную неделю 1929 г. сохранил.
Э. Ренан отмечал, что на пятницу 14 нисана приходилось в 29, 33 и 36 г., которые, следовательно, могли быть годами казни Иисуса. Ренан отвергал 36 г. как возможную дату казни Иисуса, поскольку в этом году еще до Пасхи Понтий Пилат и Иосиф Каифа лишились своих постов. Возраст же казненного историк оценивал в 37 лет. Га-Ноцри — человек «лет двадцати семи», его проповедническая деятельность продолжается короткое время. Данные обстоятельства, если связать их с евангельской датировкой проповеди Иоанна Крестителя 28 годом (согласно исследованиям историков), указывают на 29 г. как на наиболее вероятное время действия в ершалаимских сценах М. и М.
В финале в Пасхальную ночь на воскресенье московское и ершалаимское время сливаются воедино. Это одновременно и 5 мая (22 апреля) 1929 г. и 16 нисана 29 г. (точнее, того года иудейского календаря, который приходится на этот год юлианского календаря) — день, когда должен воскреснуть Иешуа Га-Ноцри, и его видят только что прощенный Понтий Пилат, Мастер с Маргаритой и Воланд со своими помощниками. Становится единым пространство московского и ершалаимского миров, причем происходит это в вечном потустороннем мире, где властвует «князь тьмы» Воланд.
Присутствуют в»М. и М.» приметы конца эпохи нэпа. Извозчики на улицах еще соседствуют с автомобилями, еще функционируют писательские организации (РАПП, МАПП и т.д.), которые были распущены в 1932 г. и стали образцом для МАССОЛИТа, вполне процветавшего в момент появления Воланда и его товарищей. Т.к. роман писался и корректировался с 1928 по 1940 год, то вместе с вставляемыми эпизодами появлялись события других годов:троллейбусы, например, кот. появились в Москве только в 1934 г., Киевский вокзал и ещё некот. неподходящие под 1929 год приметы времени.
4. Хронология в романе «Мастер и Маргарита»
4. Хронология в романе «Мастер и Маргарита»
Весна стала для мастера временем перемен. Выигрыш, изменивший его жизнь, пришелся на весну: из окошка снятого у застройщика подвальчика он наблюдает попеременно «сирень, липу и клен» (с. 554), символически знаменующие позднюю весну, лето и осень. Зимой его радует хруст шагов по снегу подле низкого оконца, затем наступает новая весна. Она подарила ему встречу с Маргаритой.
Познакомились они в мае; в день встречи им светило «майское солнце» (с. 556), а чуть позже, когда шли «майские грозы», Маргарита Николаевна приходила к своему возлюбленному уже ежедневно. Их счастье длилось пять с небольшим месяцев, до страшной ночи ареста в «половине октября» (с. 562).
Последний в жизни мастера май ознаменовался появлением Воланда.
Маргарита в своем «вещем сне» видит мастера впервые после его исчезновения. Читатель догадывается, что сон связан с Воландом и действия Маргариты по пробуждении направлены его волей. Маргарита едет на набережную возле Кремля, памятную ей и мастеру как место их первого свидания. Мастер упоминает набережную в разговоре с Иваном, отмечая, что именно туда привели московские улицы не замечавшую ничего вокруг пару, а на другой день они «сговорились встретиться там же… и встретились» (с. 556). Маргарита, повинуясь безотчетному импульсу, идет к этому месту и, сидя на скамейке, вспоминает свой сегодняшний сон, вспоминает, как «ровно год, день в день и час в час, на этой же самой скамье она сидела рядом с ним» (с. 637). Таким образом встреча Маргариты с Азазелло совпадает с годовщиной знакомства мастера и Маргариты.
Мы видим, что этот важный момент не акцентируется Булгаковым, и логическую связь вещего сна, прогулки Маргариты и ее знакомства с Азазелло можно проследить только после скрупулезного сопоставления разных глав романа.
Майский визит Воланда в Москву совпадает с важным рубежом в отношениях главных героев – годовщиной их знакомства, а причина этого визита – роман мастера. Можно предположить, что хронология московских событий калькируется хронологией ершалаимской, – взаимопроникновение этих двух частей романа Булгакова очевидно.
Произведение Булгакова имеет два композиционных стержня. Первый – роман мастера; второй – результат его написания, т. е. вовлечение в реальный мир трансцендентных сил, а также события, связанные с появлением в Москве сатаны. Отметим первую параллель: время в ершалаимских событиях – хронология московской части «Мастера и Маргариты».
Б. Гаспаров, сопоставляя московские события с ершалаимскими, обратил внимание на сближение времени в двух этих частях, особо выделив пятницу14 нисана (казнь Иешуа Га-Ноцри) и бал у Воланда, который давался тоже в пятницу. Назвав произведение мастера «романом-пассионом», хронологически совпадающим с прибытием Воланда в Москву, Б. Гаспаров, однако, не совсем точен, поскольку «пассион» мастера в прямой экспозиции охватывает целиком один день, а московские приключения Воланда длятся дольше и начинаются раньше пятницы.
Пассион, или Пассия – в классическом смысле, – рассказ о Страстях Христовых, запечатленный в четырех канонических Евангелиях, который читается на протяжении четырех воскресений Великого поста перед Пасхой.
Роман мастера можно рассматривать как своеобразный пассион, если, конечно, отождествлять Иешуа Га-Ноцри с Иисусом Христом, поскольку перед читателем проходят страдания, выпавшие на долю бродячего философа и отчасти напоминающие Страсти Христа.
Булгаков выступает как очень точный хронолог. Буквально по часам проходит перед читателем 14 нисана – день, в который обвиняемый в подстрекательстве к мятежу Иешуа Га-Ноцри предстал перед пятым прокуратором Иудеи и был затем казнен.
Хронология московских событий не менее подробна. Начинаются они с весеннего вечера «в час небывало жаркого заката» (с. 423) на Патриарших прудах. Но лишь в 9-й главе читатель узнает, в какой именно день недели появились в Москве Воланд и его свита. Уже погиб Берлиоз, уже попал в клинику Стравинского поэт Бездомный, и только после этого Булгаков сообщает, что вечер, вместивший так много событий, – это вечер среды. «Никанор Иванович Босой… находился в страшнейших хлопотах, начиная с предыдущей ночи со среды на четверг» (с. 510). Именно в среду вечером Воланд познакомился с двумя московскими литераторами. Заканчивается повествование о Воланде воскресным рассветом, начавшимся «непосредственно после полуночной луны» (с. 799), но так как мастер и Маргарита физически умерли на закате субботнего дня и путешествие в «вечный приют» происходит за пределами реального мира и времени, то собственно московские события заканчиваются субботним вечером.
Итак, приключения Воланда и его свиты в Москве происходят с вечера среды до вечера субботы. Это имеет важное значение для сопоставления «апокрифа» мастера с временны?м ходом московских событий. В рассказе об Иешуа Га-Ноцри и его страстях мастер предлагает версию исторического существования Иисуса Христа («Имейте в виду, что Иисус существовал», – говорит и Воланд двум литераторам на Патриарших прудах (с. 435), впрочем не называя его Христом). Свой рассказ иностранец «сплел» после разговора о Боге, богах и поэме Ивана Бездомного, антирелигиозной, но все-таки об Иисусе Христе, и, что важно, «черными красками», но очень живо изображенном. Следовательно, речь идет не о символическом образе. Воланд своим рассказом свидетельствует конкретное земное существование Иисуса.
Стоит отметить одну особенность Воландовой фразы. Тот факт, что Иисус «существовал», в его устах вовсе не означает доказательства существования Иисуса Христа в Вечности как Сына Божия и Второй ипостаси Святой Троицы. В христианском сознании Иисус Христос есть: Он воплотился, жил как человек на земле, был предан, распят, погребен и воскрес в третий день по Писанию. Таким образом, Воландово утверждение двусмысленно: существовал когда-то, а теперь?
Воланд, как и черт Ивана Карамазова, вовсе не склонен доказывать существование Бога ни в одной из Его ипостасей. Он уклоняется от этого вопроса и предлагает рассказ о земном человеке Иешуа, который жил когда-то и которого затем обожествили невежественные люди. Однако Берлиоза Воланд предупреждает о «седьмом доказательстве» существования сатаны и при этом нарочито гневается, когда Иван, сбитый с толку его рассуждениями, пытается отрицать дьявола.
Своим рассказом Воланд демонстрирует историческое, т. е. земное и временн?е, событие, участниками которого стали Иешуа Га-Ноцри (он же Иисус в реплике Воланда) и Понтий Пилат, в «искаженном» якобы виде запечатленное апостолами.
Позволим себе прибегнуть к сравнению, введя третье, мистическое, время поминовения Страстей Христовых в церкви, поскольку, в каком бы трудном положении ни находилась Церковь в современной Булгакову Москве, она, несмотря на ее игнорирование персонажами романа, существовала. Возникает возможность третьей временн?й параллели: Москва – Ершалаим – Иерусалим.
Дата, взятая для ершалаимских событий, соответствует свидетельству Евангелия от Иоанна: 14 нисана, в пятницу, был распят Иисус Христос. Церковное поминовение Страстей происходит раньше, начиная с четверга, именно со Страстного четверга на последней неделе Великого поста; когда до Пасхального торжества остается три дня, поминовение Страстей Христовых достигает наибольшего трагизма. Субботняя вечерняя служба фактически заканчивает Великий пост, и Церковь живет в радостном предощущении пасхальной полуночи – Воскресения Христова. Пятница же, день смерти Иисуса Христа, становится предельным рубежом глубокой скорби: Христос завершил земную жизнь. В мистическом христианском временн?м цикле каждая седмица отражает события последней недели земного пути Христа: от въезда (входа) в Иерусалим в понедельник до Воскресения. Таким образом, происходит троекратное повторение Страстей Христовых и Его Воскресения: во времени недели (микрокосмос), в ежегодном пасхальном цикле (макрокосмос) и в Вечности, ибо эти события свершились и свершаются мистически.
Воланд появляется в Москве в среду. Прямых авторских указаний на то, что идет Страстная неделя, в романе нет, но это можно обнаружить по некоторым деталям.
Во-первых, бал, который дает Воланд, устраивается раз в году (с. 667). Можно было бы предположить, что этот бал аналогичен Вальпургиевой ночи или шабашу ведьм на Лысой Горе, которые тоже происходили только раз в году. Но и Вальпургиева ночь, и полет на Лысую Гору связаны с неподвижными и точными календарными датами: традиционный полет ведьм на гору Брокен происходит, по преданию, в ночь с 30 апреля на 1 мая, в канун праздника св. Вальпургии (отсюда и название). По славянским поверьям, ведьмы слетаются под Киевом на шабаш в канун Ивана Купалы, т. е. праздника рождества Иоанна Крестителя, который приходится на 24 июня по старому стилю и соединяется с языческим культом Купалы. На первой же странице романа указан месяц, в котором происходят события в Москве: «майский вечер» (с. 423). То есть среда – майский день, а бал состоялся в пятницу, поэтому он не может быть ни Вальпургиевой ночью, ни шабашем на Лысой Горе.
Во-вторых, бал у сатаны соединен с весенним полнолунием. Это полнолуние охарактеризовано в эпилоге романа как «весеннее праздничное полнолуние» (с. 808), манящее на улицу профессора Ивана Николаевича Понырева и напоминающее о событиях, участником которых он был. Праздничное полнолуние ассоциируется с еврейской Пасхой, отмечающейся в полнолуние, следующее за весенним равноденствием, т. е. с описанными в романе событиями 14 нисана. Это же полнолуние – ориентир для православной Пасхи, которая совершается вслед за еврейской в ближайшее воскресенье.
В романе Булгакова московское полнолуние достаточно условно, поскольку уже в среду вечером «совершенно отчетливо была видна в высоте полная луна» (с. 459). Столь же полной видит ее Маргарита в пятницу из окна квартиры № 50, и, наконец, улетающую из Москвы кавалькаду по мере сгущения сумерек опять-таки сопровождает «багровая и полная луна» (с. 794).
Визуально луна кажется полной за два-три дня до астрономического полнолуния и через столько же дней после него. Во всяком случае, полнолуние – пасхальный ориентир. Вполне логично предположить, что «пассион» мастера связан с московской частью романа через православную Пасху. Булгаковым этот факт скрыт, а потому нуждается в доказательствах. С луной связаны также астрологические и демонологические теории – в романе при лунном свете происходят самые важные и сверхъестественные события, имеющие отношение к Воланду. И превращение Варенухи в упыря, и полет Маргариты на бал, и извлечение мастера, и, наконец, путь к вечному приюту – все эти события совершаются под знаком луны. Луна с первых страниц сопровождает действия героев: именно ее, разваливающуюся на куски, видит умирающий Берлиоз. Полнолуние в эпилоге романа будит смутные воспоминания, беспокойство, тревогу у людей, повстречавшихся с Воландом. Что, конечно, не следует воспринимать как буквальное указание на то, что память пострадавших оживает в пасхальные дни, но косвенно, опосредованно это напоминание о Пасхе.
В романе мастера с лунным светом связаны убийство Иуды, второй разговор Пилата с Афранием. Рассвет наступил с уходом из дворца Левия Матвея.
Луна – особо важный для Булгакова образ, общий для двух частей романа. Полнолуние объединяет многие, разновременные и по своему характеру многослойные действия. Луна полна, свет ее всепроникающ, внимание на этом настойчиво акцентируется автором. Этот символ очень важен для интересующего нас события: появления Воланда в Москве перед Пасхой.
Полнолуние названо праздничным. Можно отыскать в романе и другие пасхальные ориентиры. Именно в этот вечер Берлиоз критикует антирелигиозную поэму Ивана, которую сам же Берлиоз и «заказал поэту для очередной книжки журнала» (с. 425), причем написана она была «в очень короткий срок». Не исключено, что поводом для ее создания послужила приближающаяся Пасха и переработку необходимо было сделать срочно. Можно даже предположить, что Булгаков, писавший роман с 1929 по 1940 год, взял за точку отсчета вполне реальное празднование поздней (майской) Пасхи, почти совпадающей с гражданским праздником 1 мая. События романа происходят в самом начале мая: липы на бульваре «чуть зеленеющие» (с. 423), несмотря на страшную жару. Отсылкой к 1 мая могут послужить слова Ивана в адрес Рюхина: «Посмотрите на его постную физиономию и сличите с теми звучными стихами, которые он сочинил к первому числу!» (с. 484).
Сразу же оговоримся. Если в основу повествования и положена какая-то конкретная дата, это вовсе не означает, что все «реалии» московских событий привязаны именно к ней. Наблюдения показывают, что в романе тесно переплетаются детали, характерные как для 1920-х, так и для 1930-х годов, о чем речь пойдет ниже. Поэтому подобная точность, неприемлемая для анализа всего произведения в целом, может быть интересна как возможный конкретный факт.
В эпилоге романа говорится, что с момента описываемых событий прошло много лет. Ивану Бездомному уже «тридцать или тридцать с лишним» (с. 808) лет, т. е. минуло лет десять, ведь в момент знакомства читателя с Иваном ему двадцать три года.
Несложно проверить пасхальные даты с 1920 по 1940 год. Четыре Пасхи за двадцатилетие приходятся на май: 2 мая 1926 года, 5 мая 1929 года, 1 мая 1932 года, 2 мая 1937 года. События в романе начались в среду вечером, и до пасхального Воскресения должно пройти пять дней. Совпадение одно – 1929 год.[14] Следовательно, могло случиться, что литераторы увидели Воланда 1 мая 1929 года. «Первая странность этого майского вечера» (с. 423), а именно редкостное безлюдие на бульваре, вполне объяснима. Вечером люди в компаниях отмечают гражданский праздник. Вполне вероятно, что и заседание МАССОЛИТа, назначенное на 10 часов вечера, было приурочено к первомайскому празднику, а поскольку ресторан Грибоедов – ночной и основное веселье в нем начинается после полуночи, заседание, естественно, превратилось бы в дружескую праздничную пирушку, которая последовала бы за официальной частью. Светское застолье объясняет и большое количество народа в ресторане: все столики к полуночи на веранде были заняты, и для двенадцати человек нашлись места только в залах. Праздник привлек в ресторан и гостей из других городов (пародийный Иоганн из Кронштадта, Витя Куфтик из Ростова), «плясали свои и приглашенные гости» (с. 476). Здесь же находились и «виднейшие представители поэтического подраздела МАССОЛИТа». Столь активное включение всех в ночную ресторанную жизнь посреди недели вполне уместно в связи с Первым мая. Становится ясным, почему Степа Лиходеев так веселился сначала в «Метрополе», а потом на даче в Сходне: пьянка не была экспромтом, на дачу специально везли «патефон в чемоданчике» (с. 495). Патефон – роскошь по тем временам, и рядовые граждане веселились под звуки праздничного концерта, в котором передавались классические произведения: «из всех окон, из всех дверей, из всех подворотен, с крыш и чердаков, из подвалов и дворов вырывался хриплый рев полонеза из оперы „Евгений Онегин“» (с. 470). Здесь не столько авторское преувеличение, сколько констатация факта – какой же праздник без музыки!
Найденная нами дата интересна тем, что именно в 1929 году Булгаков начал писать свой роман. Ему, как и мастеру, было 38 лет. Вообще 1929 год стал в жизни писателя критическим. Неприятие его творчества, бедственное положение заставили его в этом году впервые обратиться к А. М. Горькому за поддержкой. Булгаков в письмах Горькому от 3 и 28 сентября 1929 года просит о «гуманной резолюции» на прошении, поданном «правительству СССР», – разрешить покинуть пределы СССР. «Все запрещено, я разорен, затравлен, в полном одиночестве. Зачем держать писателя в стране, где его произведения не могут существовать?»[15]
Таким образом, знаменитому письму Сталину, написанному в 1930 году, предшествовали письма к Горькому 1929 года. Что касается письма Сталину, то Б. Гаспаров очень точно определяет его не только как биографический, но и как «литературный факт», поскольку «судьба мастера сознательно ассоциировалась Булгаковым с его собственной судьбой».[16] «Судьба автора отожествляется с судьбой литературного героя, тем самым как бы становится литературным фактом. Такое отожествление является также примером смешения различных модусов, столь же характерного для мифологического повествования, как и смешение различных временны?х планов».[17]
Итак, если 1929 год появился в романе как автобиографическая деталь, то сплетение разновременных реалий (1920-х годов с 1930-ми) придает роману более эпический характер, делает его своеобразной притчей, пророчеством и т. п.
К самому концу 1920-х годов отсылает ряд деталей. Например, номер «Литературной газеты», в которой напечатаны стихи Ивана Бездомного, указывает на то, что события происходят не ранее 1929 года – года первого выпуска этой газеты. МАССОЛИТ, явно ассоциирующийся с МАППом, не мог существовать позже 1932 года, но гибель его председателя и пожар, уничтоживший здание «Грибоедова», воспринимаются как пророчество о неминуемой гибели объединения, принесшего так много бед самому Булгакову.
Кремировать тело Берлиоза могли не раньше конца 1920-х годов – крематорий в Москве открылся 11 января 1927 года. Впрочем, Булгаков пишет об этом как о чем-то вполне обиходном: «Тот, кто еще недавно полагал, что он чем-то управляет, оказывается вдруг лежащим неподвижно в деревянном ящике, и окружающие, понимая, что толку от лежащего нет более никакого, сжигают его в печи» (с. 431). Обыденность кремации – примета уже 1930-х годов. Из этого же десятилетия – злобное обращение Ивана Бездомного к врачу: «Здорово, вредитель!» (с. 483). Возникает ассоциация с процессом над врачами-убийцами в связи со смертью А. М. Горького (1936 г.) и его сына М. А. Пешкова (1934 г.).
Из реалий 1930-х годов Б. Гаспаров отмечает неоднократное упоминание в романе имени А. С. Пушкина в связи со столетием гибели поэта в 1937 году. В торжествах по этому поводу активное участие принял Булгаков (пьеса «Последние дни»).
Б. Гаспаров проследил и ассоциацию с процессом Н. И. Бухарина в 1938 году через имя чиновника Николая Ивановича, превращенного в борова. «Важно также, что Николай Иванович оказывается в романе связан с Иваном Николаевичем Бездомным (принцип зеркального подобия); эта связь подтверждена тем, что в эпилоге данные персонажи встречаются друг с другом: Бездомный наблюдает за Николаем Ивановичем, находящимся „за решеткой“ сада».[18]
Характеристика, данная Иваном поэту Рюхину («типичный кулачок по своей психологии») (с. 484), ассоциируется с коллективизацией и с 1930-ми годами.
Интересно в контексте 30-х годов рассмотреть ироническую беседу Коровьева и Бегемота о Достоевском с «гражданкой в белых носочках», сидящей у входа на веранду в ресторан «Грибоедов». Коровьев уверяет ее, что Достоевский был писателем, несмотря на отсутствие у него каких-либо удостоверений. «Да возьмите вы любых пять страниц из любого его романа, и без всякого удостоверения вы убедитесь, что имеете дело с писателем» (с. 769). «Достоевский бессмертен» (с. 769). Патетическая защита великого писателя – чрезвычайно смелый шаг и в 1920-е, и в 1930-е годы – время резкой критики Достоевского. В 1934 году на I съезде советских писателей В. Б. Шкловский сказал: «Я сегодня чувствую, как разгорается съезд, и, я думаю, мы должны чувствовать, что если бы сюда пришел Федор Михайлович, то мы могли бы его судить как наследники человечества, как люди, которые судят изменника… Ф. М. Достоевского нельзя понять вне революции и нельзя понять иначе как изменника».[19]
Словесная защита Достоевского аналогична защите Воландом мастера и является реакцией на вульгарно-социологический подход к творчеству писателя. Только нечистая сила способна на смелый выпад против официального мнения, только она способна помочь, уверяет Булгаков. В книге посетителей Бегемот и Коровьев ставят подписи «Панаев» и «Скабичевский» – фамилии литераторов 60-х годов XIX века, участвовавших в травле Достоевского. Отсюда мостик перекидывается к речи Шкловского, вероятно хорошо известной Булгакову, и создается цепь непрерывности травли и гонений. Бегемот и Коровьев, войдя в «Грибоедов», фигурально превращаются в Панаева и Скабичевского, т. е. еще раз обыгрывается тема МАССОЛИТа как организации, делающей критика преследователем (сначала критик хвалит, а войдя в МАССОЛИТ, становится антагонистом) подлинного таланта.
В «Мастере и Маргарите» Булгаков художественно уточнил и спрессовал «реалии» целого десятилетия. Перечисленные выше ассоциации можно значительно расширить, но это не входит в задачи данной работы.
В плане автобиографичности романа Булгакова следует подчеркнуть выведенный нами из Пасхалий 1929 год как рубеж жизни Булгакова. Его герой мастер не знал тех событий 1930-х годов, которые ассоциациями рассеяны по всему роману, это знание самог? «правдивого повествователя». Мастер умер и остался за чертой 1929 года, Булгаков продолжал жить и работать в изменившейся для него ситуации. После телефонного разговора со Сталиным, который состоялся весною 1930 года, через три недели после письма Булгакова советскому правительству, многое изменилось в жизни писателя: он получил возможность работать в МХАТе, травля была остановлена, последнее десятилетие его жизни стало чрезвычайно плодотворным. В связи с этим хочется еще раз остановиться на осмыслении Булгаковым своей биографии как литературного факта. От ситуационной близости с Достоевским, преследуемым Панаевым, через Пушкина, на биографию которого во многом ориентировался Булгаков (в письме к правительству он просит Сталина «быть первым его читателем» – явная аллюзия на отношения Пушкина с Николаем I), к уничтожению черновика «романа о дьяволе», первого варианта «Мастера и Маргариты», сожженного одновременно с отправлением письма правительству, что заставляет вспомнить Гоголя и судьбу второй части «Мертвых душ».[20] Реальный мастер Булгаков остается жить, литературный герой погибает, но в сознании читателей, связывающих Булгакова и его героя, реальность замещается литературным фактом, и гибель главного героя прочно связывается с самим Булгаковым. Таким образом, мы имеем дело с мифологизацией собственной биографии через образ мастера, поданный как замещение автора героем, о чем мы уже говорили. То же самое можно сказать и о «спрессованном» в романе времени: «Это рассказ о мире, который погиб, сам того не ведая… И тем самым – это пророчество о гибели, которое одновременно и сбылось, и сохранило свою актуальность на будущее – так сказать, конец света, не имеющий конца».[21]
Данный текст является ознакомительным фрагментом.