в каком году ссср напала на польшу
Варшава, 17 сентября 1939-го: утром нота, вечером – бегство
80 лет назад, 17 сентября 1939 года, начался Освободительный поход РККА в Польшу, завершившийся присоединением к СССР западных областей Белоруссии и Украины. Накануне этой даты оживилась дискуссия о причинах и последствиях советского вторжения.
А в остальном, прекрасная Варшава, всё хорошо, всё хорошо!
Свою лепту в обсуждение внёс известный польский историк Лукаш Адамский, который накануне дал пространное интервью на эту тему «Русской службе ВВС». Чтобы проследить технологию подтасовок, к которым прибегают эксперты по России, приведем дословно точку зрения Адамского на истоки и значение советско-польского конфликта.
А теперь приведём текст ноты советского Наркоминдела:
Очевидно, что этот важнейший документ пан Адамский излагает, мягко говоря, некорректно. Советская сторона не утверждала, что польское правительство скрылось в неизвестном направлении, а констатировала, что оно не контролирует ситуацию в стране, и то обстоятельство (на котором делает акцент Адамский), что члены польского правительства и командования армии физически находились на территории страны, никак не опровергает этот тезис.
Пусть к этому времени Варшава не пала под натиском вермахта, советская сторона в своей ноте вполне резонно отмечала, что столица государства перестала выполнять свою функцию, поскольку там уже не было ни президента, ни правительства, ни верховного главнокомандующего. По оценке НКИД, польское государство фактически перестало существовать. Можно, разумеется, оспаривать подобный вывод, вместе с тем необходимо признать, что в тот момент у Москвы были все основания для подобной оценки ситуации.
Адамский настаивает, что именно вторжение РККА вынудило польское руководство покинуть пределы страны. В подтверждение своего вывода историк выстраивает простенькую временную реконструкцию: в три часа утра 17 сентября посла Польши в Москве вызвали в наркомат, а «поздно вечером» того же дня польские политики перешли румынскую границу. Почти по монтеру Мечникову: утром – нота, вечером – бегство.
То есть до трёх часов утра 17 сентября дела у поляков шли прекрасно: на третью неделю войны политики и военачальники пока не сбежали, Варшаву немцы еще не взяли, вермахт захватил всего лишь половину страны, правда, занял при этом Краков, Брест и полностью окружил Львов. Еще немного, и Гитлеру придется капитулировать.
Всё как всегда. Кто виноват и что делать?
К тому времени золотой запас страны уже был переправлен в Румынию и началась эвакуация воинских частей. По всему выходит, что отнюдь не Освободительный поход РККА стал фатальным для судьбы польского государства.
Любопытно, что Лукаш Адамский является заместителем директора некоего Центра польско-российского диалога и согласия, но при этом ему запрещен взъезд в РФ. Подобные парадоксы пронизывают и его суждения, которые вряд ли способствуют диалогу и согласию между народами.
Польский историк старается выглядеть беспристрастным, но после словно спохватывается и вносит коррективы, которые сводят на нет эти попытки. Так, Адамский признает факт участия Польши в разделе Чехословакии и даже именует это грязным поступком, но тут же замечает, что это «происходило не вместе с Гитлером, а параллельно с действиями Германии». Анекдот, да и только.
Адамский вроде бы признает ведущую роль СССР в разгроме фашистской Германии, но сразу уточняет, что «западные союзники старались экономить кровь своих солдат, а СССР не экономил, и это приблизило конец войны». Как это понимать? Если бы цивилизованные англосаксы не «экономили кровь», то именно они непременно внесли бы решающий вклад в победу над нацизмом, но этого не понадобилось, потому как русские в условиях «бесчеловечного тоталитарного режима» человеческих жизней не жалели.
Такая вот вопиющая несправедливость, с которой приходиться считаться. «В Варшаве старались держать равную дистанцию и от гитлеровской Германии, и от СССР», — утверждает Адамский.
Ключевое слово здесь: «старались». Старались, но получалось плохо. Как и у самого польского историка, который пытается изобразить добросовестность и объективность, но то и дело сбивается на публицистическую предвзятость и неуместное морализаторство.
Историки развеяли миф о «нападении» СССР на Польшу в 1939 году
17 сентября исполняется 80 лет со дня начала события, которое у историков получило название Польский поход Красной Армии. Его целью было отодвинуть на Запад линию возможных боевых действий с нацистской Германией.
В наше время антироссийские историки нередко трактуют те действия Советского Союза как акт агрессии или даже как «совместное», с нацистской Германией, начало Второй мировой войны. Однако такие горе-исследователи забывают, что осенью 1939 года против действий Советского Союза не только не выступили Англия и Франция, бывшие тогда союзниками Польши, но и само польское правительство почему-то «забыло» объявить СССР войну.
Между тем, Польша сама во многом предопределила свою судьбу, когда во время Московских переговоров летом 1939 года отказалась пропускать части Красной Армии через свою территорию для борьбы с Вермахтом.
«В этих переговорах СССР вместе с Великобританией и Францией пытались выстроить систему общеевропейской безопасности», — напомнил Федеральному агентству новостей кандидат исторических наук Алексей Исаев. — И когда обсуждался вопрос, как Советскому Союзу вступить в войну, если до нее дойдет, предполагалось, что Польша должна будет предоставить коридоры для пропуска Красной Армии к линии фронта. Например, коридор, ведущий к Восточной Пруссии через территорию Вильно (нынешнего Вильнюса)».
По словам историка, поляки опасались, что эти коридоры будут использованы СССР для антибуржуазной агитации населения и других действий.
«Надо понимать, что после Советско-польской войны 1920 года в Варшаве продолжали воспринимать Советский Союз как врага. На вековые противоречия между поляками и русскими накладывалось еще и идеологическое противостояние», — отметил собеседник ФАН.
При этом, напомнил Исаев, по результатам той неудачной для России войны Польше отошли земли, населенные преимущественно украинцами и белорусами. То есть исторически — русскими землями. Поэтому в 1939 году в Варшаве вполне обоснованно опасались, что население восточных территорий поддержит Красную Армию и что эти территории окажутся потерянными для поляков.
Однако, по мнению собеседника ФАН, отказ Польши от пропуска Красной Армии был все же второстепенной причиной провала Московских переговоров.
«Результат мог быть достигнут, если бы английская и французская делегация привезли конкретный план военных действий. Пусть даже не детализированный, в виду того, что стороны друг другу не доверяли, но осмысленный, который позволил бы всем вместе выступить на защиту Польши. Но никакого плана предложено не было. И дело не в СССР, а как раз в западных участниках переговоров», — считает Алексей Исаев.
Подтверждает это тот факт, что представители французского и польского генштабов вели переговоры в марте 1939 года, но так ни к чему и не пришли. Полякам никакого конкретного плана представлено не было. Это был как минимум серьезный промах со стороны западных держав, отметил историк.
При этом во время Польского похода Красной Армии нашу страну интересовал в первую очередь вопрос безопасности.
«Присоединение территорий не было принципиальным в тот исторический период. Советское руководство в первую очередь волновало, чтобы как можно дальше отодвинуть театр возможных военных действий от своих важных центров — Киева, Минска и Ленинграда»,— рассказал собеседник ФАН.
По его мнению, подтверждает это и позиция СССР в отношении Прибалтики.
«Осенью 1939 года Советский Союз не установил советскую власть на территории Прибалтики. Там по договоренности с местными правительствами были размещены военные базы. То есть на тот момент СССР считал, что не дать попасть этим территориям под немецкое влияние можно посредством военного присутствия. Это было адекватно воспринято руководством прибалтийских республик. Таким образом Прибалтика включалась в общую систему безопасности», — рассказал Исаев.
СССР, кроме прочего, выигрывал потому, что соглашением с Германией оттягивал начало войны.
«Если бы не этот договор, то немцы могли бы напасть на Советский Союз уже в начале 1940 года. Полтора года на строительство вооруженных сил и военной промышленности — огромный выигрыш времени в тех условиях», — считает собеседник ФАН.
Польский поход Красной Армии в первую очередь был обусловлен соображениями самозащиты, добавил он.
«Когда Красная Армия вошла в Западную Украину и Западную Белоруссию, немцы взяли Брест, подходили ко Львову. Польской армии, как единой системы, уже не существовало, поэтому поход имел скорее логистический, чем военный характер», — рассказал Алексей Исаев.
По его словам, есть многочисленные свидетельства, что коренное население Западной Украины встречало Красную Армию с цветами. Польские военные, напротив, пытались оказывать сопротивление.
«Доходило до парадоксов: в пригородах Гродно на броню советских танков кидали цветы, а в самом Гродно польские части, которые там находились, встретили Красную Армию огнем», — отметил собеседник ФАН.
О том, что Польский поход Красной Армии не был актом агрессии против Польши, свидетельствует и реакция международного сообщества на тот момент, напомнил генеральный директор фонда «Историческая память» Александр Дюков.
«Ни Франция, ни Великобритания, которые объявили войну Германии после вторжения Вермахта в Польшу, не предприняли аналогичного шага в отношении Советского Союза. Следовательно, ни в Лондоне, ни в Париже не считали, что СССР совершил акт агрессии, а тем более — начал войну», — рассказал он.
Даже польское правительство не квалифицировало действия Советского Союза как агрессию, поскольку объявления войны Москве не последовало.
«В Лиге Наций польские представители говорили о неправомерности действий Красной Армии, но не квалифицировали их как войну», — отметил историк.
По сути, считает Дюков, Советский Союз возвращал себе земли, ранее частично входившие в Российскую Империю, кроме того преимущественно населенные этническими украинцами и белорусами. Именно поэтому к действиям Красной Армии в мире отнеслись с пониманием.
«Местное население относилось к Красной Армии положительно, поскольку был накоплен негатив в отношении польской власти. С 1920-х годов шло заселение Западной Украины и Белоруссии польскими колонистами, запрещалось преподавание на украинском и белорусском языках. Жизненный уровень местного населения на восточных кресах был стабильно хуже, чем жизнь в собственно Польше», — рассказал собеседник ФАН.
И, конечно, все эти действия польских властей, которые, кстати говоря, противоречили обязательствам, взятым Варшавой на себя во время заключения Рижского мирного договора 1921 года, в штыки воспринимались местным населением.
«Что касается украинских националистов, то они восприняли присоединение к СССР скорее негативно. Но на тот момент они были хоть и активной, но крайне малочисленной частью населения Западной Украины», — заметил Александр Дюков.
«Несмотря на это, украинские националисты в сентябре 1939 года нападали на польские воинские части и государственные учреждения. Случаев нападений бандеровцев на Красную Армию на тот момент мне лично не известно. Когда стало понятно, что Западная Украина войдет в состав СССР, украинские националисты на время затаились», — рассказал собеседник ФАН.
Присоединение к СССР подавляющее большинство жителей тех территорий восприняли позитивно, отметил историк. Впрочем, по его словам, последовавшие события далеко не все восприняли положительно, особенно польская часть населения. В частности, произошла временная дезорганизация сложившегося экономического уклада этих территорий.
И все же за короткий предвоенный период на Западной Украине и Западной Белоруссии произошла серьезная модернизация социальной сферы, отметил Александр Дюков.
«Появилась возможность бесплатного образования для всех слоев населения. Открылись школы, где преподавание велось на белорусском и украинском языках. Резко увеличился уровень медицинского обслуживания — в частности, количество больниц выросло в несколько раз. И все это — чуть более чем за один предвоенный год», — резюмировал собеседник ФАН.
День в истории. 17 сентября: начался Польский поход РККА
С первых же дней войны по дипломатическим каналам руководство Рейха пыталось получить информацию о том, намерено ли советское правительство направлять войска в зону своих интересов, обозначенную в дополнительном секретном протоколе к договору о ненападении между нацистской Германией и советской Россией. И если намерено, то когда именно. Однако Москва очевидно тянула время до того момента, когда Польша не будет фактически разгромлена.
Поход
11 сентября Белорусский и Киевский особые военные округа (ОВО) получили приказ сформировать для действий на территории восточных регионов Польской республики, соответственно, Белорусский и Украинский фронты.
14 сентября БОВО и КОВО получили директивы народного комиссара обороны Климента Ворошилова и начальника генштаба РРКА Бориса Шапошникова «О начале наступлений против Польши». Этим документом определялась общая глубина и последовательность продвижения советских войск, взаимодействие между соединениями. Время начала операции было назначено на раннее утро 17 сентября. 80 лет пакту Молотова—Риббентропа. Возвращение в родную гавань или топор в спину Польше?
Пунктом 2 подчеркивалось, что «действия групп должны быть быстры и решительны, поэтому они не должны ввязываться во фронтальные бои на укрепленных позициях противника, а, оставляя заслоны с фронта, обходить фланги и заходить в тыл, продолжая выполнять поставленную задачу». Особо оговаривался вопрос снабжения войск и прописывалось жесткое требование не допускать «никаких реквизиций и самовольных заготовок продовольствия и фуража в занятых районах».
Дальнейшие события развивались в соответствии с этим документом.
Более того, после начала советского наступления и получения соответствующей официальной ноты польское командование приказало своим войскам не атаковать части Красной армии, а отступать в сторону нейтральных стран и сопротивляться лишь попытками разоружить или остановить продвижение. Командир польского гарнизона в Луцке бригадный генерал П.Скуратович так описывал характер советского наступления: «Большевики едут с открытыми люками танков, улыбаются и машут шлемами».
Франция и Великобритания, которые после нападения на Польшу объявили Германии войну, в отношении СССР никаких враждебных действий не предпринимали. 1 октября Уинстон Черчилль (на тот момент Первый лорд Адмиралтейства) выступил с речью о международной обстановке по итогам первого месяца войны. В своем выступлении он констатировал: «то, что русские армии должны были встать на этой линии, было совершенно необходимо для обеспечения безопасности России от нацистской угрозы».
Уже 19 сентября в районе Львова произошли столкновения передовых советских и германских частей.
Дабы избежать в дальнейшем подобных инцидентов стороны развернули активные контакты. В результате была согласована демаркационная линия, за пределы которой должны были отступить ушедшие далеко на восток немецкие части, а советские войска приостанавливали наступление. Это решение крайне негативно было воспринято в немецких войсках. Исторический миф: совместный парад Вермахта и РККА в Бресте
Процедура передачи Красной армии населенных пунктов занятых немцами (в частности г. Брест) породила популярный пропагандистский миф о «совместном параде победы нацистов и коммунистов».
В результате Польского похода РККА Советский Союз получил территорию площадью почти 200 000 км2 с населением около 13 млн человек. Раздел территорий Польской республики был закреплен договором о дружбе и границах между СССР и Германией подписанным 28 сентября. В тот же день советские войска получили приказ о завершении операции. Безвозвратные потери Красной армии в польской кампании в общей сложности составили по разным оценкам от 737 до 1475 человек.
Присоединение новых территорий было закреплено обращением специально избранного Народного собрания к Верховным советам СССР соответствующих и союзных республик.
Обоснования
Особого внимания заслуживают идеологемы, которыми советское политическое руководство и военное командование обосновывало свои действия, как перед международным сообществом, так и перед собственными гражданами.
На первой полосе «Правды» за 14 сентября была опубликована статья за подписью начальника Управления пропаганды и агитации ЦК ВКП(б) Андрея Жданова «О внутренних причинах военного поражения Польши». День в истории. 26 февраля: в Мариуполе родился самый могущественный соратник Сталина
В качестве главной причины внутренней слабости назывались межнациональные отношения: дискриминация всех нетитульных наций, прежде всего украинцев и белорусов, игнорирование «многонационального» характера польского государства, отсутствия в нем «уз дружбы и равенства» между народами. Интересно, что излюбленная советской пропагандой социально-экономическая проблематика — несправедливость капиталистического общества, присущие ему «объективные противоречия» — вообще не упоминалась.
В ноте советского правительства, которая была вручена польскому послу утром 17 сентября, акценты были расставлены несколько иначе.
В первую очередь говорилось о том, что коллапс польской государственности чреват потенциальными угрозами для безопасности СССР. И лишь затем речь шла о необходимости защитить от его негативных последствий украинское и белорусское население.
«Польское государство и его правительство фактически перестали существовать. Тем самым прекратили своё действие договоры, заключённые между СССР и Польшей. Предоставленная самой себе и оставленная без руководства, Польша превратилась в удобное поле для всяких случайностей и неожиданностей, могущих создать угрозу для СССР. Поэтому, будучи доселе нейтральным, советское правительство не может более нейтрально относиться к этим фактам, а также к беззащитному положению украинского и белорусского населения. Ввиду такой обстановки советское правительство отдало распоряжение Главному командованию Красной Армии дать приказ войскам перейти границу и взять под свою защиту жизнь и имущество населения Западной Белоруссии, Западной Украины». Польская кавалерия: от шести великих побед до «атаки на танки»
Из дня сегодняшнего эти формулировки кажутся удивительно актуальными, если слово «Польша» поменять на слово «Украина». Здесь и бегство из столицы правительства, и коллапс государства, аннулирующий прежние договоренности, и превращение страны в неконтролируемый источник угроз и, наконец, необходимость защиты единокровного населения.
В 2014 г. многие из этих тезисов звучали в России по отношению к постмайданной Украине, однако такой четкой и последовательной оценки событий на столь высоком уровне дано не было. Между тем, в 1939 г. эти аргументы Москвы были хотя и без энтузиазма, но с пониманием восприняты международным сообществом.
Интересно, что особое место в этом заявлении отводилось реакции советских граждан на угрозу новой войны:
«среди наших граждан наметилось стремление накопить побольше продовольствия и других товаров из опасения, что будет введена карточная система в области снабжения. Правительство считает нужным заявить, что оно не намерено вводить карточной системы на продукты и промтовары, даже, если вызванные внешними событиями государственные меры затянутся на некоторое время. Боюсь, что от чрезмерных закупок продовольствия и товаров пострадают лишь те, кто будет этим заниматься и накоплять ненужные запасы, подвергая их опасности порчи».
А вот риторика, используемая в войсках, уже больше напоминала традиционный советский революционный нарратив. Чей Вильнюс? Какие территории Литва получила от Сталина и «советских оккупантов»
16 сентября военным советом Белорусского фронта был издан приказ №005 «О целях вступления Красной армии на территорию Западной Белоруссии», в котором сообщалось следующее:
«Правители панской Польши бросили теперь наших белорусских и украинских братьев в мясорубку второй империалистической войны. Национальный гнет и порабощение трудящихся привели Польшу к военному разгрому. Перед угнетенными народами Польши встала угроза полного разорения и избиения со стороны врагов.
В Западной Украине и Белоруссии развертывается революционное движение. Начались выступления и восстания белорусского и украинского крестьянства в Польше. Рабочий класс и крестьянство Польши объединяют свои силы, чтобы свернуть шею своим кровавым угнетателям».
Последствия
В условиях назревающей мировой войны советское руководство в 1939 — 1940 гг. стремилось отодвинуть государственную границу как можно дальше на запад, увеличивая глубину собственной обороны и занимая стратегически более выгодные позиции. Для этого Советскому Союзу требовалось фактически пересмотреть границы сложившиеся в регионе в результате поражения России в Первой мировой войне и последовавших за ней вооруженных конфликтах.
Кроме того, учитывая тесное взаимодействие германских спецслужб с украинскими националистами (отряды которых приняли участие во вторжении в Польшу 1 сентября 1939 г.), существовала опасность создания на территории Восточной Польши украинского марионеточного государства, подконтрольного Рейху и враждебного СССР. Почему на Украине не празднуют присоединение Волыни и Галичины?
При этом если Российская Империя рассчитывала по итогам Первой мировой войны присоединить территории Галичины в виде нескольких новых губерний, то Советский Союз действовал в рамках проводившейся им на территории России национальной политики. Поэтому новые территории были закреплены за БССР и УССР, а также Литвой, которая, вскоре стала советской республикой.
Фактически был реализован т.н. Акт Злуки, т.е. объединения Западноукраинской и Украинской народных республик подписанный в 1919 г. Все земли, на которые претендовали два этих недолговечных государственных образования были объединены в 1939 г. в едином украинском национальном государстве, которое, согласно конституции 1936 г. (ст. 17), было наделено правом свободного выхода из состава советской федерации.
Этим правом Украина воспользовалась в 1991 г. сменив форму правления и экономическую модель, но сохранив свои границы. Политическим локомотивом обретения независимости стали присоединенные в 1939 г. регионы — прежде всего Галиция. Именно на них могла опереться партийно-хозяйственная номенклатура УССР в своем стремлении к получению всей полноты власти на подведомственной ей территории, без необходимости оглядываться на Москву, делиться с ней полномочиями и активами.
При этом политические издержки событий 1939 г. (раздел суверенной Польши, сотрудничество с Германским рейхом) возлагаются на Российскую Федерацию, как правопреемницу СССР, а территориальные приобретения остаются за странами к ней враждебными, такими как Украина и Литва.