в каком году построили иркутскую гэс
Иркутская ГЭС
Вы здесь
Новости ogirk.ru
Оглавление
«Иркутская ГЭС. » в новостях:
Фотографии Иркутской ГЭС
Иркутская ГЭС: энциклопедическая справка
Мощность ГЭС 660 мВт (660 тыс. кВт). Установлено 8 гидроагрегатов с поворотно-лопастными турбинами. Строительство производилось в 1950–1958.
В состав гидроузла входят: здание ГЭС, земляная насыпная плотина с бетонной облицовкой – длина ок. 2,5 км, высота 44 м, открытые распределительные устройства напряжением 110 и 120 кв. По гребню плотины, соединяющей Октябрьский и Свердловский районы Иркутска, проходит автомобильная дорога.
ГЭС входит в Объединенную энергосистему Центральной Сибири и обеспечивает электроэнергией промышленность, железнодорожный транспорт и других энергопотребителей Иркутской области.
Иркутск. Историко-краеведческий словарь. — Иркутск : Сиб. книга, 2011.
Иркутская ГЭС: общие сведения
Строительство Иркутской ГЭС началось в 1950, закончено в 1958. ГЭС является русловой с совмещённым зданием ГЭС.
Состав сооружений ГЭС:
бетонная водосливная плотина;
совмещённое здание ГЭС длиной 240 м;
земляная насыпная плотина с суглинистым ядром максимальной высотой 44 м и длиной 2500 м.
Насыпная плотина состоит из следующих участков:
Высота верхнего бьефа над уровнем моря (НПУ) составляет 457 м. По плотине ГЭС проходит автодорожный переход.
Судоходных шлюзов ГЭС не имеет, поскольку сквозное судоходство по Ангаре отсутствует, однако место для шлюзов зарезервировано.
Мощность ГЭС — 662,4 МВт, среднегодовая выработка — 4,1 млрд кВт·ч. В здании ГЭС установлено 8 поворотно-лопастных гидроагрегатов мощностью по 82,8 МВт, работающих при расчётном напоре 26 м. Оборудование ГЭС устарело и изношено, проводится его модернизация.
Напорные сооружения ГЭС (длина напорного фронта 2,73 км) образуют крупное Иркутское водохранилище, включающее в себя озеро Байкал. ГЭС спроектирована институтом «Гидропроект».
Иркутская ГЭС контролируется ОАО «Иркутскэнерго», однако плотины ГЭС находятся в федеральной собственности, планируется их передача ОАО «РусГидро».
История строительства Иркутской ГЭС
Фактически комплексные исследования на Ангаре начались в 1930, когда при ВСНХ было создано «Управление по изучению Ангарской проблемы». В 1931 это «Управление» было переименовано в «Бюро Ангары» и вошло в состав треста «Гидроэнергопроект».
В 1935 под руководством профессора В.М. Малышева был закончен первый этап исследовательских работ по проблеме Ангары, результатом которого явились: схема использования верхнего участка Ангары, схематический проект первоочередной байкальской «Иркутской» гидроустановки и технико-экономическая схема Прибайкальского комплекса промышленных предприятий, потребителей её энергии. Эти материалы в 1936 были рассмотрены экспертной комиссией Госплана СССР. Результатом рассмотрения явилось решение о строительстве на р. Ангаре шести ГЭС, образующих непрерывный каскад. Первоочередной из всех Ангарских гидроэлектростанций по совокупности условий, была намечена самая верхняя — Иркутская ГЭС. Великая Отечественная война прервала проектные работы.
В августе 1947 по решению ЦК ВКП/б/ и Совета Министров СССР в Иркутске на Конференции Академии Наук СССР были намечены реальные пути осуществления Ангарской проблемы, в частности проведение специальных изысканий для разработки задания на проектирование Иркутского гидроузла — первой ступени каскада.
В 1948 Иркутская ГЭС включена в титульный список проектно-изыскательских работ треста «Гидроэнергопроект» «МОСГИДЭП».
К концу 1949 проект гидроэлектростанции был разработан и утверждён, а в январе 1950 правительством СССР принято решение о сооружении Иркутского гидроузла. И уже через месяц в створе будущей плотины появились первые гидростроители. Для выполнения работ по строительству Иркутской ГЭС в системе Главгидроэнергостроя Министерства электростанций было организовано специальное строительно-монтажное управление «Ангарагэсстрой».
При проектировании каскада гидростанций на Ангаре инженеры Гидроэнергопроекта предлагали для повышения мощности ГЭС направленным взрывом создать проран в истоке Ангары. Дело в том, что объём её стока и уровень сработки водохранилища ограничивается уровнем дна реки в створе Шаман-камня. Это ограничение влияет на пропускную способность истока и, следовательно, на расход воды на Иркутской ГЭС, особенно при низких уровнях Байкала. Создание прорана глубиной 25 м позволило бы направить в Ангару около 120 куб.км в год воды и тем самым увеличить среднегодовую выработку электроэнергии на каскаде. Однако эта идея вызвала протесты общественности и осталась нереализованной. Сибирские ученые и писатели опубликовали в октябре 1958 открытое письмо-протест в «Литературной газете».
Проект ГЭС неоднократно изменялся, например, по первоначальным вариантам планировалось строительство приплотинного здания ГЭС и судоходных шлюзов.
Окончательное утверждение переработанного проекта было произведено Министерством электростанций 16 ноября 1955, менее чем через год (10 июля 1956) была перекрыта Ангара, а 28 декабря 1956 поставлен под нагрузку первый гидроагрегат. В 1958 строители досрочно ввели в эксплуатацию последние два агрегата, и Иркутская ГЭС заработала на полную проектную мощность. 24 октября 1959 Государственная комиссия под председательством М. Н. Маркелова, председателя Восточно-Сибирского совнархоза, приняла Иркутскую гидроэлектростанцию в постоянную эксплуатацию.
Иркутское водохранилище
Иркутское водохранилище заполнялось в течение семи лет. За это время подпор от плотины распространился на озеро Байкал, повысив его уровень на 1,46 метра. Таким образом, с одной стороны, долина Ангары превратилась в залив Байкала, а с другой — само великое озеро стало главной регулирующей частью Иркутского водохранилища.
Летопись Иркутской ГЭС
Создание первой гидроэлектростанции на Ангаре было столь неординарным, что местная пресса писала о нём регулярно, не пропуская, кажется, ни единого шага строителей. Однако подписание акта о приёме Иркутской ГЭС в промышленную эксплуатацию удостоилось короткой заметки на первой полосе «Восточно-Сибирской правды» от 25 октября 1959 года. «Приняв эстафету из рук строителей и монтажников, эксплуатационники гидроэлектростанции – инженеры, техники, рабочие – с честью несут свою трудовую вахту, – сообщала в ней газета. – Со времени вступления в строй первых агрегатов Иркутская ГЭС выработала несколько миллиардов киловатт-часов электроэнергии. По выработке электроэнергии станция достигла полной проектной мощности. Правительственная комиссия единодушно записала в акте, что по своим технико-экономическим показателям Иркутская ГЭС – одна из самых эффективных гидроэлектростанций, построенных в Советском Союзе».
«Самый лучший человек на строительстве Иркутской ГЭС»
О том, как она прошла путь в девять с половиной лет – от начала подготовительных работ до официального приёма в эксплуатацию, рассказано немало. Но и сегодня находятся материалы, которые ранее не публиковались. Так, в коллекции Музея истории города Иркутска имени А.М. Сибирякова хранится более 400 документов, посвящённых возведению станции. Здесь и номера «Огней коммунизма», многотиражной газеты специального управления «Ангарагэсстрой», и «молнии», которые выпускала её редакция, и небольшие технические брошюрки. Всё это дополнено воспоминаниями ветеранов строительства вкупе с десятками фотоснимков.
«Большую часть этой коллекции передал нам первый редактор «Огней коммунизма» Александр Михайлович Зверев, – рассказывает старший научный сотрудник Музея истории города Иркутска Ольга Чернявская. – Есть альбом воспоминаний, которые он собрал вместе с женой. Они дают представление о повседневной жизни строителей ГЭС, про которую в официальных источниках не писали». Тому же способствует и увесистый альбом с фотографиями, составляющими летопись стройки. В основном на них запечатлены рядовые рабочие, мастера и бригадиры, имена и фамилии которых, к сожалению, не указаны. Есть и снимки официальных лиц. На некоторых по большим звёздам на погонах опознаётся генерал-майор инженерно-технической службы Валентин Поддубко – бывший начальник Управления материально-технического сотрудничества МВД СССР, который с мая 1952 года по июнь 1953-го руководил строительством Иркутской ГЭС. На других – председатель президиума Верховного Совета СССР Климент Ворошилов, побывавший на станции в мае 1957 года. Есть и фотография руководителя Демократической Республики Вьетнам Хо Ши Мина во главе делегации, посетившей стройплощадку в 1955 году.
Репортажи о визитах высоких гостей, выходившие в газетах 1950-х, не обходились без официозных формулировок. Суховатый язык проникал и в брошюры, редакторы которых, как и журналисты, старались его разбавить и разнообразить. В двух таких изданиях водители Николай Петров и Владимир Бышевский делились опытом эксплуатации самосвалов МАЗ-525. Петров, например, писал о том, что «применяет наиболее рациональные скорости: при трогании автомобиля с места включает вторую передачу и, дав небольшой разгон (до скорости 4–6 км/час), переходит на третью передачу, а затем продолжает разгон в течение 30–40 секунд». Бышевский, в свою очередь, рассказывал, как «уменьшает количество резких поворотов руля и резких торможений», чтобы предотвратить ударные нагрузки на агрегаты машины и их повышенный износ. «Во многом на строительство Иркутской ГЭС шла техника из освобождённых стран: самосвалы с Минского автозавода в Белоруссии, который, по сути, построили немцы во время оккупации, экскаваторы из Чехословакии», – отмечает Чернявская. Скажем, наравне с «ЗИЛами» и «МАЗами» на площадке работало несколько десятков чешских грузовиков Skoda 706R.
О том, как эта техника использовалась, главный механик строительства Иркутской ГЭС Евгений Батенчук подробно рассказывал в брошюре, опубликованной в 1957 году. Тот, кто ищет точные цифры, найдёт их здесь немало – количество простоев по часам, коэффициенты использования экскаваторов с бульдозерами и себестоимость их работы, среднемесячные зарплаты машинистов и тому подобное. Но, глядя на экземпляр из музейной коллекции, прежде всего обращаешь внимание на дарственную надпись, которую на форзаце сделала рабочая бетонного завода Мария Малых: «Евгений Никанорович Батенчук – самый лучший человек на строительстве Иркутской ГЭС. Добрый и справедливый руководитель механизации ГЭС».
«Выиграть ещё пять часов рабочего времени»
Подобная теплота чувствуется и в письмах ветеранов строительства, которыми они сопровождают свои мемуары. А сами воспоминания в каких-то деталях оказываются значительно точнее и полнее того, что написано в многочисленных книгах и статьях о возведении станции. «И я, и вся моя семья, приехавшая на Иркутскую ГЭС, как мы предполагали, на один-два года, увидев Иркутск, Байкал и Восточную Сибирь, влюбились в этот замечательный край и в людей, которые там работают, – сообщал Валентине Зверевой главный инженер треста «Востоксибэлектросетьстрой» Олег Джунковский. – И, как вы знаете, прожили там не год, а более десяти лет и до сих пор вспоминаем об Иркутске и о ГЭС с тёплым чувством».
Олег Николаевич, за плечами которого уже были опыт строительства Мингечевирской гидроэлектростанции в Азербайджане и схемы выдачи мощности Куйбышевской ГЭС, приехал в Сибирь в 1956 году. Здесь он участвовал в монтаже электрического оборудования. В том числе двух первых гидрогенераторов Иркутской ГЭС. Первая машина станции заработала 29 декабря, вторая – 31 декабря 1956 года. «Ввод агрегата намечался в 24 часа по московскому времени, – вспоминает Джунковский. – Это позволило выиграть ещё пять часов рабочего времени. Электромонтажные работы были нами закончены полностью к 10 часам вечера по местному времени, и персонал стал готовиться к встрече Нового года». Осталось только провести наладку агрегата, синхронизировать его с энергосистемой и запустить.
Но не тут-то было – фазы генератора чередовались в обратном порядке по отношению к сети. Нужно было поменять местами любую пару фаз выводов. Начальник Главгидроэнергомонтажа Лев Мнацаканов, присутствовавший на пуске в качестве представителя Министерства строительства электростанций СССР, распорядился собрать в машзале монтажников. «Через несколько минут я мчусь на машине к посёлку и думаю, кого я смогу найти и в каком состоянии, – продолжает Джунковский. – Ведь уже третий час новогодней ночи по местному времени. Буквально врываюсь в ближайшую нашу квартиру, народу полным-полно, праздничный стол, шумное веселье, песни… Моё появление встретили возгласами, восприняв его как состоявшийся пуск агрегата: «Олег Николаевич! Просим за стол! Штрафную ему! Пустили машину?!» Мне показалось сомнительным, чтобы кто-нибудь из этой компании в данный момент был в состоянии сделать что-нибудь путное на агрегате, да и поймут ли они, бросив в самом разгаре встречу Нового года и всё остальное? Но стоило мне объяснить, в чём дело, как все мужчины вскочили из-за стола и кто в чём был бросились к двери». На станцию монтажники вернулись в 4.15 утра – до полуночи по Москве оставалось 45 минут. Требуемую работу они сделали невероятно быстро. Агрегат заработал за 4 минуты и 30 секунд до того, как в столице наступило 1 января 1957 года. То есть несколько позже 23 часов 23 минут по московскому времени, о которых вспоминал в автобиографии начальник «Ангарагэсстроя» Андрей Бочкин, и 23 часов 46 минут, записанных в оперативном журнале.
Забыли про овраги
Заминка с запуском второго гидроагрегата – далеко не первая и не последняя в списке трудностей, с которыми довелось столкнуться строителям Иркутской ГЭС. Впервые русловую станцию с земляной плотиной строили в столь суровых климатических условиях. Проектировщики, отходившие от типовых решений, не всегда могли учесть многоводность Ангары, сибирские морозы и многие другие факторы. Это проявлялось на всех этапах работы.
Зимой механизмы шагающих экскаваторов не выдерживали низких температур, летом 1954 года из-за дождей многотонные машины буквально тонули в забоях, а на пути самосвалов возникали непроходимые зыбуны. В декабре 1952 года лёд на замерзающей Ангаре создал угрозу затопления котлована. В последних числах декабря, когда мороз доходил до 37 градусов ниже нуля, пришлось в аварийном порядке досыпать перемычки, которые его ограждали. Грунт при этом поливали водой, чтобы дополнительно укрепить и нарастить «стенки».
Без сложностей не обошлось и при бетонных работах. «Бетонный завод построили по тому же проекту, что и на Горьковской ГЭС, без учёта разницы температур и гидрологических условий, – отмечает старший научный сотрудник Музея истории Иркутска. – В «молниях» за первые годы его работы бетонщиков практически ежедневно упоминали и увещевали, называли фамилии отстающих». Трудности возникли ещё на стадии приёма сырья. Агрегаты котельной, предназначенной для теплоснабжения бетонного хозяйства и работ по укладке бетона, на черемховских углях не выдавали проектные параметры, поэтому пришлось дополнительно использовать передвижные установки и паровозы. От предусмотренных в проекте кольцевых железнодорожных путей пришлось отказаться из-за особенностей рельефа, так что смесь транспортировали исключительно самосвалами. Эстакады кранов, с помощью которых её укладывали, разместили не слишком удачно – вблизи кратеров гидроагрегатов возникала мёртвая зона. Это создавало дополнительные проблемы при транспортировке, которые всё же были решены. Однако ещё нужно было готовить бетонные блоки, температура в которых не могла быть ниже 10 градусов даже в самые сильные морозы. Пришлось возводить тепляки. «Примечательно, что бригады бетонщиков на 90% состояли из женщин», – добавляет наша собеседница.
При этом «Ангарагэсстрой» должен был обеспечить жильём всех, кто возводил станцию: в пусковом 1956 году их число достигло 7650 человек. Для этого было построено 71,2 тыс. квадратных метров жилья в трёх временных посёлках. «Вот социалистическое обязательство: к 39-й годовщине Октябрьской революции сдать в эксплуатацию производственные объекты и ввести шесть восьмиквартирных домов, – Чернявская показывает документ из альбома. – Всё шло параллельно. Это лишний раз говорит о том, что неимоверные усилия и героизм людей позволили параллельно строить уникальную ГЭС и вести гражданское строительство». Сегодня, когда каждый шаг рабочего регламентирован, а промышленная безопасность отработана до мелочей, такая мысль может показаться преувеличением. Но факт есть факт – в 1950 году на всю стройку приходился один врач, которому помогали медсестра и санитарный врач. Вся медицинская служба располагалась в доме в Кузьмихе, который приходилось делить с тарной мастерской, находившейся за стенкой. Только в 1951 году в двухэтажном бараке открылся стационар на 50 коек для взрослых и 50 мест для детей.
«Оснащение больницы было крайне недостаточным: не хватало оборудования, медикаментов, было мало специалистов, в связи с чем часто больные вынуждены были отправляться за многие километры по бездорожью в город», – вспоминает Татьяна Щербакова, начинавшая работать медсестрой в здравпункте стройки. Сам здравпункт, размещавшийся в вагончике на санях, открылся в июле 1951 года. Лишь к 1954 году медсанчасть была укомплектована достаточным количеством специалистов. Тогда же началось строительство больничного городка с типовой поликлиникой и стационаром на 200 коек.
Из лодырей в герои с быстротой «молнии»
«Впечатление от коллекции такое, что строительство было мощнейшим напряжением физических сил, – заключает Чернявская. – Какими способами можно было заставить людей так самоотверженно трудиться?» Без финансовой мотивации дело не обошлось: в январе 1956 года на стройке ввели новые нормы и расценки, которые предусматривали рост производительности труда на 17%. Одновременно были повышенные ставки экскаваторщиков, бульдозеристов и крановщиков. «Это стабилизировало заработную плату и подняло материальную заинтересованность рабочих в повышении производительности труда за счёт лучшего использования механизмов», – отмечал Батенчук. В коллекции также есть приказ по управлению строительством Иркутской ГЭС от 12 августа 1956 года, по которому 65 человек – рабочие, арматурщики, бетонщицы, шофёры и другие специалисты – получили премии от 200 до 300 рублей «за добросовестное отношение к труду и активное участие в ведении строительно-монтажных работ». Таковы итоги социалистического соревнования перед перекрытием Ангары, которое завершилось 10 июля 1056 года.
Но в условиях, когда строительство по объективным причинам выбивалось из графика, к прянику прилагался кнут. В «молниях», которые распространялись по стройке, регулярно клеймили дезорганизаторов производства. В одной из них, вышедшей 13 февраля 1956 года, редакция «Огней коммунизма» заявляла о нарушениях в работе бетонного завода: «11 февраля часть рабочих смены Ярославцева оставила работу за час до конца смены. Вместо того, чтобы передать транспортёры на ходу следующей смене, они ушли с работы, не дождавшись своих сменщиков. 42-й транспортёр был заморожен. Смена Скомникова затратила свыше четырёх часов, чтобы привести транспортёр в рабочее состояние, и смогла выдать всего 130 «кубов» бетона. 12 февраля первая смена бетонного завода (нач. смены т. Ярославцев) выдала только 18 «кубов», а всего за сутки уложено лишь 300 кубометров. Пришлось законсервировать два блока». Всего через девять дней вновь вспоминают про завод – февральский план укладки бетона находится под угрозой срыва. Но 1 марта следует «молния»: за сутки уложено 1760 кубометров. Бригада Ярославцева при этом перекрыла рекорд, выдав 745 «кубов» бетона.
Те же превращения в передовиков из «лодырей и разгильдяев», которым «не место в нашем коллективе», происходили и на других участках. «Молния» от 21 марта 1956 года посвящена товарищу Жуковскому, который выдал монтажникам спиральной камеры третьего гидроагрегата только 50 из 320 заказанных болтов, а 1 апреля сообщается, что он свои обязательства выполнил. Точно так же 22 февраля 1956 года взывают к чувству долга бетонщиков Горлова, Феофанова и Канунникова, а 23 мая бригаду Канунникова приводят в пример другим за то, что она «дала слово не уходить с работы, не закончив сменного задания». А 8 ноября 1956 года ей и вовсе выпала честь уложить первую бадью бетона в крышу здания ГЭС.
Доставалась от агитаторов не только тем, кто непосредственно строил ГЭС. «Товарищ Житников! Ваши обещания улучшить работу буфетов в котловане остались невыполненными, – сообщала редакция «Огней коммунизма» 13 июня 1955 года. – Ассортимент в буфете по-прежнему крайне беден. Для того, чтобы выпить стакан квасу или купить пачку папирос, надо полчаса продираться к прилавку буфета. Сейчас особенно дорога каждая минута рабочего времени. Надо так организовать работу буфетов, чтобы у прилавков не было очередей. Во время обеденных перерывов в котловане должны кроме буфетов торговать лотошники и квасные киоски. Над столами для приёма пищи надо оборудовать навес, чтобы обедающих не палило солнцем и не поливало дождём». Меры, судя по всему, были приняты – больше о неудовлетворительной работе буфета в «молниях» не писали. Редки в них и упоминания о случаях воровства, которые случались на стройке. Например, 18 октября прозвучал призыв «создать атмосферу общественного презрения» вокруг монтёра Ослопова, который вырезал из сети освещения 50 метров изолированного провода, а монтёра Чукова, задержавшего его на месте, «осыпал грубой бранью».
Несмотря на все трудности, которыми сопровождался решающий 1956 год, строители Иркутской ГЭС свою задачу выполнили и запустили два гидроагрегата. Дальше работа вошла в нужный ритм, и даже производители оборудования со смежниками стали вовремя поставлять на станцию оборудование, которое требовалось монтировать. Все гидроагрегаты станции заработали на полную мощность в 1958 году, оставалось закончить мелкие строительные работы и отделку. «До приёмки оставалась неделя, – заканчивает рассказ Чернявская. – В «Огнях коммунизма» пишут, что все, даже сотрудники управления станции вместе с начальником строительства, вышли на воскресник, чтобы убрать мусор с тела плотины». Иркутская ГЭС была официально принята в промышленную эксплуатацию 24 октября 1959 года.
Иркутская ГЭС. Из истории
Вы здесь
Новости ogirk.ru
«Иркутская ГЭС. » в новостях:
Фотохроника
Природные богатства района Ангары привлекали к себе внимание исследователей еще в дореволюционное время, Однако, проводившиеся тогда исследования касались главным образом ископаемых богатств. Начало исследовательских работ в области гидроэнергетики относятся к 1924—25 г.г. В эти годы при пересмотре плана ГОЭЛРО инженером В.М. Малышевым была выполнена работа — «Ленско—Байкальская область и перспективы ее электрификации», где впервые был поднят вопрос об общесоюзном значении запасов гидроэнергии р. Ангары.
«Пуск Иркутской ГЭС — большой праздник для советской энергетики. Иркутская ГЭС открыла новую главу в развитии электрификации страны».
Академик Г.М. Кржижановский, автор плана ГОЭЛРО
Фактически комплексные исследования на Ангаре начались в 1930 году, когда при ВСНХ было создано «Управление по изучению Ангарской проблемы». В 1931 году это «Управление» было переименовано в «Бюро Ангары» и вошло в состав треста «Гидроэнергопроект». В 1935 году под руководством профессора В.М. Малышева был закончен первый этап исследовательских работ по проблеме Ангары, результатом которого явились: схема использования верхнего участка Ангары, схематический проект первоочередной байкальской «Иркутской» гидроустановки и технико—экономическая схема Прибайкальского комплекса промышленных предприятий, потребителей ее энергии. Эти материалы в 1936 году были рассмотрены экспертной комиссией Госплана СССР.
Результатом рассмотрения явилось решение о строительстве на р.Ангаре шести ГЭС, образующих непрерывный каскад. Первоочередной из всех Ангарских гидроэлектростанций по совокупности условий, была намечена самая верхняя — Иркутская ГЭС. В 1948 году Иркутская ГЭС включена в титульный список проектно—изыскательских работ треста «Гидроэнергопроект» «МОСГИДЭП». Главным инженером проекта назначен Георгий Николаевич Суханов, архитекторами — П.М. Сталин и В.В. Летавин. К концу следующего года проект гидроэлектростанции был разработан и утвержден, а в январе 1950 года правительством СССР принято решение о сооружении Иркутского гидроузла. И уже через месяц в створе будущей плотины появились первые гидростроители.
На пути осуществления проекта Иркутской ГЭС встретилось немало трудностей, опыта в строительстве таких гидростанций еще не было. Предстояло построить гравийно-песчаную плотину длиной более 2,5 км и совмещенное с ней железозобетонное здание ГЭС длиной 240 метров, в котором предстояло смонтировать 8 агрегатов общей мощностью 660 тыс.КВТ. Такое совмещение плотины и здания ГЭС, как и строительство плотины из гравия и песка, было запроектировано впервые, а таких больших насыпных плотин не знала еще и мировая практика. Гидроэлектростанция строилась в сейсмической «до 8 баллов» зоне, и лучшим строительным материалом в этих условиях были гравий и песок, которые при землетрясении придут в движение и уплотнятся. Особенностью строительства Иркутской ГЭС явилось и то, что она возводилась на мощной, студеной и быстрой реке в суровых климатических условиях. Идеально чистая ангарская вода предъявляла особые требования к качеству укладываемого бетона. В июне 1954 года в основание будущего здания ГЭС легла памятная плита, явившаяся началом укладки бетона.
Академик Г.М. Кржижановский, автор плана ГОЭЛРО, поздравил коллектив гидростроителей телеграммой:
«Пуск Иркутской ГЭС — большой праздник для советской энергетики. Иркутская ГЭС открыла новую главу в развитии электрификации страны».
Приветственную телеграмму прислал и академик А.В. Винтер:
«Осуществилась давнишняя мечта советских инженеров: Байкал и Ангара — это сибирское чудо, эта жемчужина советской гидроэнергетики работают для народа».
В зоне затопления и подтопления Иркутского водохранилища оказалось 138,6 тыс.га., в том числе 32,3 тыс.га земель, используемых в сельском хозяйстве, более 200 населенных пунктов, участок шоссейной дороги Иркутск-Листвянка и железнодорожная линия Иркутск-Михалево-Подорвиха-Байкал. Всего в период строительства ИГЭС было переселено 3,3 тыс. дворов (17 тыс.чел.). Промышленные предприятия перенесены на новые места, а взамен старых поселков построены новые.
24 октября 1959 года Государственная комиссия под председательством М.Н. Маркелова, председателя Восточно-Сибирского совнархоза, приняла Иркутскую гидроэлектростанцию в постоянную эксплуатацию.
А теперь собственно о станции: