в каком году и где впервые началось промышленное применение каменного угля на кузнецкой земле
Два года назад кемеровские учёные выяснили, что рудознатец Михайло Волков не был первооткрывателем кузбасского угля.
Областные средства массовой информации назвали это «сенсационным открытием, которое полностью переворачивает наше представление об истории Кузбасса, как угольного региона». Сделал его заведующий лабораторией Института экологии человека Сибирского отделения РАН, доктор исторических наук Игорь Ковтун.
Началось всё с того, что он стал изучать историю открытия наскальных рисунков Томской писаницы. И в дневниках шведского географа Филиппа Страленберга наткнулся на любопытные записи. Оказывается, каменный уголь в нашем регионе был найден не 11 сентября 1721 года, а на месяц раньше.
Образцы же каменного угля, найденного Мессершмидтом, на реке Абашевой возле Кузнецка, были отправлены в петербургскую кунсткамеру Академии наук и… надолго забыты. Двадцать лет они пролежали в пыли и забвении, пока содержимым кунсткамеры не заинтересовался Михайло Ломоносов. Именно он, составляя каталог для Минерального кабинета Академии наук, документально подтвердил открытие Мессершмидтом каменного угля: « каменное уголье, светящееся, слоеватое, от реки Абашевы ».
Практически первыми стали применять каменный уголь в ХVIII веке в Кузнецком уезде местные сельские и городские кузнецы.
В 1739 году интерес к разработке кузнецкого угля и его новых месторождений проявил известный уральский промышленник Акинфий Демидов, на что и получил разрешение. Однако вскоре промышленника привлекла выплавка меди и серебра из богатейших алтайских руд. А деятельность по разведке и добыче каменного угля в Кузнецке так и осталась в проектах.
В 1747 году Колывано-Воскресенские заводы Демидовых с прилегающими к ним недрами, богатыми каменным углём (а это большая часть Кузбасса, вошедшая в Алтайский горный округ), перешли в собственность императорской фамилии.
Первые шахты в Кузнецке появились в начале ХХ века в районе Абашево. В них применялась ручная добыча угля: мужчины кайлом обрубали уголь, а женщины и дети таскали вагонетки на поверхность. Уголь плотами сплавляли по Томи.
Самая известная шахтёрская династия, как Орджоникидзевского района, так и города и всего Кузбасса, – династия Сизых. Основана она в 1940-х годах шестью братьями. Несколько поколений этой семьи трудились и трудятся в настоящее время в горной отрасли шахтёрами и шахтостроителями. Общий трудовой стаж династии Сизых составляет более 320 лет. Братья работали на шахтах, строили и реконструировали «Абашевскую», «Байдаевскую», «Нагорную», «Юбилейную», «Зыряновскую», «Распадскую», «Новокузнецкую». На их счету более сотни тысяч метров горных выработок, семь мировых и всесоюзных рекордов. В память о трудовых подвигах братьев Сизых в Орджоникидзевском районе названа улица. В школе №83 в честь династии открыт музей трудовой славы.
В каком году и где впервые началось промышленное применение каменного угля на кузнецкой земле
Грозный и чёткий Указ всколыхнул и рудознатцев, и чиновников. Достаточно сказать, что уже в 1720 – 1722 годах появились сведения о десятках крупных месторождений, в т.ч. о Донецком, Подмосковном, Кизеловском (Урал) и Кузнецком каменноугольных бассейнах. Открытию последнего и посвящена данная справка.
Существует несколько версий об истории этого вопроса. Например, честь открытия каменного угля в Кузбассе приписывается Д.Г. Мессершмидту, ученому и путешественнику, действительно побывавшему в наших краях в 1721 году. Но, во-первых, сам Д.Г. Мессершмидт так и не опубликовал свои данные. Во-вторых, виденный им дым на правом берегу р. Томь напротив села Безруково, в 1 км выше устья рч. Абашевки он назвал «Огнедышащей горой» вулканического происхождения. Это стало известно из книги его спутника Ф.И. Страленберга, опубликованной в 1730 году. На самом деле это был подземный пожар в пласте юрского каменного угля. Но до правильного понимания такого природного явления еще было более двадцати лет. В 1733 – 1743 годах другой путешественник И.Г. Гмелин, изучавший Сибирь вместе с профессором- историком Г.Ф.Мюллером, побывал в той же точке. Красочно описав дымы, даже стрелки огня, по ночам прорывавшиеся из под земли, И.Г. Гмелин определил, что это горит «смолистое вещество», но так и не решился назвать его каменным углем. Только М.В. Ломоносов, исследовавший в 1743 году коллекцию Д.Г. Мессершмидта, в пробе, взятой у «Огнедышащей горы», определил «смуроватую глину, а скорее черное уголье». Были и другие мнения, относившие открытие Кузбасса к середине восемнадцатого века.
Наиболее доказана версия, что первооткрывателем кузбасского каменного угля является рудознатец Михайло Волков, «заявивший в 1721 году горелую гору высотой двадцать саженей в семи верстах выше Верхотомского острога, напротив заимки Щеглова, на правом берегу р. Томь». Этому есть письменные доказательства. В архиве Уральского горного управления есть, как тогда говорили «скаска доносителя» (сейчас это называется заявка первооткрывателя) о приведенном выше событии. Кроме того, есть «Доношение Сибирского Обер-берг-амта (отделения Берг-коллегии в регионах) о том же (приложение №1). Имеется «реэстр рудам), где «нумора перваго показано уголь каменной ис Томска доносителя Михайлы Волкова» (продолжение приложения №1). Есть и резолюция Берг-коллегии на сообщении об открытии угля: «О оном угле осведомить – невозможно ль оттуда водяном путем к заводу или к рудным каким промыслам возить и о том репортовать» (там же). Все эти документальные данные однозначно свидетельствуют о самом факте открытия, произошедшего в 1721 году 290 лет тому назад, о наличии образцов каменного угля, которые были посланы в июле 1722 года «с нарочным посыльщиком Уктуской роты з драгуном Степаном Голоморзиным до Москвы» и далее отправлены в Санкт-Петербург, в Берг-коллегию. Никаких дальнейших сведений о судьбе открытия в документах Берг-коллегии не обнаружено. Не сохранилась и коллекция углей. Все это довольно странно и вот почему. В те же годы в Берг-коллегию поступали «доношения» и «челобитья» о находках каменных углей в будущем Донбассе, Подмосковном бассейне и из других мест. Организовывались специальные экспедиции для проверки заявок, получения дополнительных данных о ценности находок. Этому вопросу большое внимание уделял император Петр I. 
Из книги в книгу переходит его крылатая фраза, произнесенная, якобы, в тот момент, когда он держал в руке кусок донецкого каменного угля: «сей минерал, если не нам, так потомкам нашим зело полезен будет». Во всяком случае полное забвение Берг-коллегией и сибирского угля и своей собственной резолюции не понятно. Все цитируемые первоисточники взяты из сборника «Открытие и начало разработки угольных месторождений в России».
Мало что известно и самом первооткрывателе. Впервые его фамилия упоминается все в том же 1721 году в связи с такими событиями. В начале 1720 года рудоискатели Степан Костылев и Федор Комаров обнаружили «близ Томска» медную руду. На самом деле образцы руды были взяты «вверх по Оби, по реке Алею, до которого ехать от Томска две недели». Образцы этой руды Сибирский губернатор князь Черкасский передал незамедлительно, в мае 1720 года (даже князья побаивались грозного Указа Петра) горному инженеру И. Блиеру. Последний сообщил об этой находке В.Н. Татищеву, известному горному деятелю, «капитану от артиллерии» и активному соратнику Петра 1 в деле поисков и добычи полезных ископаемых из земных недр России. Он много сделал практически для осуществления наказа императора – реформатора: «Разверзать надо недра Русских гор и черпать оттуда богатства, дабы божье благословление втуне не пропадало». В нашем случае В.Н.Татищев распорядился, чтобы группа горных мастеров и рудоискателей обязательно посетила летом 1721 года места, где нашли медную руду. В эту группу входил и Михайло Волков. Он, вероятно, был опытным рудознатцем. В том же «реэстре», кроме угля, есть другая его заявка – находка железных руд в Томском уезде (Приложение № 2, слева). Именно его выбрали в помощники горным мастерам Павлу Бривцину и Никите Петрову для проверки заявки С. Костылева и Ф. Комарова о находке медных руд на р. Алей. В упомянутом уже «Доношении» в Берг-коллегию из Уктуса (сейчас пригород города Екатеринбурга) есть фраза «оных Волкова и Костылева послал к горным работам на Подволошный рудник (там велась добыча свинцовых руд – Ю.Н.) до указу вашего и велел давать им жалованья по рублю на месяц». Поскольку никакого «указа» в документах Берг-коллегии не обнаружено, где окончил свои дни Михайло Волков, мы не знаем. Возможно, чуть-чуть приоткрывает завесу незнания еще один документ, найденный в архиве Государственной Высокоповелительной Берг-коллегии (Протокол от 26 мая 1724 года).
Помещица Переяславльского уезда нынешней Рязанской области пожаловалась в Берг-коллегию на то, что её крепостной Михайло Волков не работает на нее как полагается, не платит государевы подати, а занимается «сысканием руд». Решение по жалобе было принято сугубо чиновничье. Рудознатцам – помещичью работу делать, подати платить, даже если у них есть «именной указ с прочетом», разрешающий искать руды, а помещикам « помешательство в сыскании руд отнюдь не чинить, отпускать без задержания». Тем же протоколом надлежало Волкова разыскать, проверить, есть ли у него «именной указ». «А ежели ж он, Волков, данного ему из Обер-берг-амта указу не объявит»… велено прислать его в Москву «за караулом», т.е. арестовать. (Приложение № 2, справа). Вот и вся благодарность государства первооткрывателю! Возможно, в жалобе речь идет о М. Волкове, который открыл кузбасский уголь. Правда, в самом Переяславльском уезде (он находится на территории Подмосковного каменноугольного бассейна) в те же годы искали и находили уголь и руды металлов (железа, свинца и серебра) десятки рудознатцев. Они подавали в Московский Обер-берг-амт свои «доношения» и «челобитья», однако, среди упомянутых в тексте указанной выше книги рудоискателей с фамилией Волков нет.
Кемерово, ПГТ Промышленовский. «Шахта названа в честь первооткрывателя кузнецких углей», — гласит надпись в обрамлении скульптуры.
Далёкие, уже советские потомки, воздали должное сибирскому рудознатцу. Геологи мощный пласт угля., из которого скорее всего М.Волков брал первые пробы, назвали Волковским. В городе Кемерово есть площадь имени М.Волкова, а на ней установлен ему памятник. В пригороде г. Кемерово (поселок Промышленновский) есть шахта им. Михайло Волкова.
Памятник Михайле Волкову в г. Кемерово.
Проходят годы, десятилетия, уже почти три столетия отделяют нас от того момента, когда Михайло Волков открыл богатейшую кладовую наших недр. Все понятнее становится, где и как наилучшим образом искать и добывать каменный уголь. Но все также загадочно выглядит личность самого «доносителя». Откуда появился и куда ушел? Кем был Михайло Волков? Последние точные (архивные) сведения, как уже упоминалось выше, относятся к июню 1722 года. Заявку и образцы угля спецкурьер повез в столицу, а самого Михайлу Волкова и его товарища по поискам Степана Костылева отправили дожидаться столичного решения на свинцовый рудник Подволошный (15 километров от Уктуса).
Кемерово. «Горелая гора» на правом берегу р. Томи.
Недавно проведенные дополнительные поиски в архивах (Усков, Волков, 2007 г.) сведений о судьбе М. Волкова обнаружили новые данные, но и значительно расширили количество возможных версий. Как известно, заявка о «горелой горе» исчезла в архивах Берг-коллегии вместе с резолюцией на ней надолго (до середины ХХ века). О дальнейшей судьбе М.Волкова свидетельствует документ из архива Свердловской области. Это доношение комиссара Пермского Берг-амта Матвея Ловзына руководителю Сибирского обер-берг-амта генералу де Геннину от 21 февраля 1724 года: «В прошлом году с Григорьевского рудника сбежали доносители о рудах жители города Томска Михайло Волков и Ялуторовской слободы попов сын Михайло Протопопов». Куда сбежали? Григорьевский рудник, где они жили, находился на берегу реки Камы, а Кама – приток Волги, а та, как известно, впадает в Каспийское море. Да и в Сибири М. Волков бывал. Как он оказался на Григорьевском руднике (р. Кама), если должен быть на Подволошном (Урал)? Это объясняют другие документальные данные. В 1723 году генерал де Геннин послал известного знатока горнозаводских дел В.Н.Татищева восстанавливать старинный (действовал еще в ХVI веке) Пыскорский медеплавильный завод. Он как раз находился на реке Кама, в нынешнем Пермском крае. Тут и понадобились опытные рудознатцы, т.к. завод в свое время остановили «за скудостью руд». Вот и пригодился Михайло Волков, знакомый с медными рудами. Только ему в новом месте не понравилось, и он сбежал. Тогда становится понятной процитированная выше фраза об аресте М.Волкова.
Памятная стела на предполагаемом месте, где М. Волков взял образцы «каменного уголья».
О происхождении М. Волкова тоже прибавились сведения, но косвенные. То, что в одних документах он житель Томска, в других казачий сын, в третьих «ранее был в крестьянех» легко сочетается. Он мог быть сыном крепостного крестьянина. Отец его участвовал добровольцем в сражениях, когда северные казахи совершали набеги на русские поселения и остроги на Оби и Иртыше. Таким крестьянам жалованья не платили, звали «беломестными» казаками – своего рода народное ополчение. Ну а томскими жителями называли всех, кто находился в Томском уезде.
Второй по древности настоящий (письменный) документ – это «доношение» дворянина Акинфия Демидова от 7 апреля 1739 года с просьбой дать ему « с прочетом указ на обысканной подле реки Том под городом Кузнецким уголь, подобно галанскому…» Сейчас в этом месте расположилась остановочная платформа железнодорожной ветки Вокзал – Запсиб. Кстати сказать, это второе, после М.Волкова, утверждение о наличии каменного угля в Кузнецком уезде (Приложение № 3 ).
Но и это второе четкое заявление о наличии каменного угля, да еще такого высококачественного как «галанский», никаких последствий не имело. Даже не было замечено историками, в т. ч. и в начале ХХ века! Так горный инженер Н.Я. Нестеровский в статье «К истории открытия каменного угля в Кузнецком бассейне Алтайского горного округа (Горный журнал, 1915 г., том 3, стр. 78 – 87), хотя и знал о заявке М. Волкова, открытие каменного угля в Кузбассе относит к промежутку между 1743 – 1768 годами. С учетом новых документов следует твердо считать, что открыл наш уголь М.Волков, а вторым был А. Демидов. Конечно, уголь в отличие от М. Волкова нашел не сам Демидов, а его рудознатцы, но их имена не сохранились. Демидов прозорливо увидел в каменном угле ценное полезное ископаемое — в этом его заслуга.
Итак, в 1721 – 1739 годах в Берг-коллегии побывали по крайней мере две коллекции образцов каменного угля из Сибири. Почему же они бесследно исчезли? Ответ можно позаимствовать из истории открытия Донецкого бассейна подъячим Григорием Капустиным. Найдя донецкий каменный уголь (вероятно, антрациты), Г. Капустин по дороге в Москву с помощью разных кузнецов опробовал его в деле несколько раз и получил только восторженные отзывы о его способности расплавлять металл. А вот в питерской «лаболатории» заключение о донецком угле было отрицательным. В протоколе Берг-коллегии от 4 июля 1723 года написано: «Сего числа призван в Берг-коллегию специально приехавший немецкий кузнечный мастер Фреэр и дано ему для пробы каменное уголье, которое сыскал на Донце подъячий Г. Капустин, и велено ему опробовать, а результат объявить на письме». И заграничный мастер, испытав уголь, ответил: «… оной уголь в огне трещит и только покраснеет, а жару от него никакого нет». А ведь проба была взята из общей коллекции, часть которой уже была опробована русскими кузнецами. О результате доложили Петру 1. Тот ранее уже был знаком с этим полезным ископаемым. Пришлось императору издавать специальный «именной» указ для повторной экспедиции на реку Донец. Вполне возможно такой же ответ дал заграничный специалист и по образцам М. Волкова. Не хотели немцы и англичане, чтобы Россия пользовалась русским углем, они же продавали нам свой за большие деньги. Прошло более семидесяти лет прежде чем русский каменный уголь попал в металлургическое производство.
Вне всякого сомнения кузбасский каменный уголь использовался нашими предками много раз «для тепла». Еще бы, камень, который горит и в печке и в костре, так часто встречается по берегам речек и рек, конечно, обращал на себя внимание. Но вот написано об этом долго не было. Те же И.Гмелин и Г.Ф. Мюллер в 1733 году (издано в 1743 г.) подробно описали быт «кузнецких ясачных людей», способ выплавки ими железа из руды в малых печках (домнах), но ни одним словом не обмолвились об использовании каменного угля.
Первым документом на эту тему является «Рапорт Томской заводской конторы» — администрации Томь-Чумышского завода – на запрос Тобольского губернатора (Приложение № 4). В 1771 году (240 лет тому назад) на речке Томь-Чумыш начал действовать первый в нашей области железоделательный и чугунолитейный завод. Сейчас это место – глухой угол Салаирской черневой тайги, а в те времена там как раз проходила довольно оживленная дорога Томск – Барнаул. Рудой заводу служили скопления бурого железняка (их много в силурийских и девонских осадочных отложениях, находящихся рядом), а топливом древесный уголь. Завод осматривали все путешественники, проезжавшие мимо, не раз описывали свои впечатления: ведь это было единственное предприятие на много верст вокруг. Некоторые из них упоминали, будто бы с реки Кондомы, с устья ее левого притока рч. Кинерки (сейчас это место занимает город Калтан) возили на завод каменный уголь и огнеупорную белую глину. Все это возможно, но бездоказательно.
Совсем другая информация содержится в упомянутом выше рапорте, и по его тону чувствуется, что с каменным углем заводчане впервые встретились в 1789 году, а положительно оценили его в 1791 году, т.е. 220 лет тому назад. Полностью обстоятельный рапорт приведен в Приложении № 4, а суть его такая.
Высокое, опытное и прогрессивное начальство обер-гиттен-фервальтер Пастухов приехал на Томь-Чумышский завод, где в то время строили «воздушную печь для вторичной расплавки металла и литья разных мелочных припасов». Он показал рабочим кусок английского каменного угля, очень подходящего для такой печи. «Плотинный ученик Яков Ребров вызвался в знании» и сказал, что похожий уголь он видел на берегу реки Томь около дер. Атамановой, взял с пуд, любопытства ради, привез в завод и хранит дома».
Действительно уголь оказался подобным английскому и по виду и по свойствам. В 1789 и 1790 годах «добыто было и на казенных лошадях в завод перевезено до 2150 пудов угля» (34.4 тонны). Однако, «по встретившимся затруднительствам производство сие было остановлено». Для выплавки чугуна из окисленной руды тоже больше подходил древесный уголь. И все же повторные опыты в 1798 году показали, что «сей каменный уголь… печку раскаляет до высокой степени, что те же сосновые сухие дрова и до того не в состоянии».
Вот такими были первые шаги по открытию и использованию каменных углей Кузнецкого бассейна в промышленных целях. Все делалось с умом, последовательно и настойчиво. Не понятно только одно: зачем возить уголь от дер. Атамановой ( 56 верст), когда неподалеку от завода у с. Берёзово (25 верст) есть такой же?
ПРИЛОЖЕНИЯ:
Открытие Кузнецкого угольного бассейна
Благодаря реформам Петра I в первой четверти XVlll века, началось активное изучение природных богатств России. Берг-коллегия, созданная для руководства горной промышленностью Российской империи, организовывала поисковые экспедиции в различные регионы страны.
Членом одной из поисковых групп, работавших в южной части Западной Сибири, был рудознатец Михайло Волков. Сплавляясь по Томи, он увидел дымящуюся горелую гору. Причалив, он обнаружил, что это горят черные камни. Образцы «горючего камня» (угля), он доставил в Сибирский обер-бергамт (Главное горное управление Сибири) и Берг-коллегию.
Донесение Волкова от января 1721 г. стало первым официальным документом, свидетельствующим о наличии месторождения каменного угля в Кузбассе.
Так произошло открытие одного из крупнейших в мире угольных бассейнов. С открытия Волковым первого угольного пласта началась история изучения и освоения Кузнецкого угольного бассейна.
Царская вотчина
В 1726 году Берг-коллегия передала земли в южной части Западной Сибири с целью промышленного освоения крупнейшему уральскому заводчику Акинфию Демидову. В их состав входила и часть современной Кемеровской области. На этой территории Демидов создал целую горнозаводскую империю.
В 1747 году, после его смерти, императрица Елизавета забрала Алтайские владения Демидова в частную собственность царской семьи. На этой территории был образован Колывано-Воскресенский (Алтайский) горный округ, которым управлял Кабинет Его Императорского Величества. С 1747 и до ликвидации самодержавия в России в 1917 году, часть Кузбасса являлась царской вотчиной.
Кемеровский рудник
В августе 1907 года, по распоряжению Кабинета Е. И. В., Алтайский горный округ заложил новый угольный рудник вблизи деревни Кемеровой. Осенью 1908 года управляющим рудника был назначен горный инженер Владимир Николаевич Мамонтов (племянник крупнейшего в России промышленника и мецената Саввы Мамонтова). Мамонтов и его помощник горный мастер Виктор Афанасьевич Шалков провели геологическое исследование Кемеровского месторождения. Ими были обнаружены шесть угольных пластов, три из которых назвали именами их открывателей: Волковский, Викторовский, Владимировский.
Уголь в то время добывался в мелких разведочных шахтах и береговых штольнях. Основными потребителями кемеровского угля были город Томск, Томско-Обское пароходство, а также города и села по берегам Оби. Уголь на томский рынок доставлялся с Кемеровского рудника по реке плотами, баржами и пароходами.
Историческая справка о разработке Кузнецкого бассейна
В июле 2021 года жители Кемеровской области встретят 300-летний юбилей Кузнецкого угольного бассейна, открытие которого ведет свой символический отсчет от двух событий 1721 года – обнаружения угля на Горелой горе рудознатцем Михайлой Волковым (территория современного Кемерова) и отбора проб у «Огнедыщаей горы» близ Кузнецка немецким естествоиспытателем Даниэлем ГотлибомМессершмидтом.
Традиция празднования юбилеев Кузбасса была заложена еще в 1971 году – тогда прошла серия памятных мероприятий, а историки выпустили книгу «Горняки Кузбасса», которая была посвящена 250-летию Кузнецкого бассейна. В 1996 году вышла книга «Угольная промышленность Кузбасса», посвященная 275-летию Кузнецкого угольного бассейна.
Следует заметить, что понятие «открытие кузнецкого угля» следует понимать как доведение информации о его существовании до уральских и петербургских чиновников горных ведомств – созданной Берг-коллегии и Сибирского обербергамта – Главного горного управления Сибири, которое находилось в Уктусе (территория современного Екатеринбурга). Для жителей Томского и Кузнецкого уездов Тобольской губернии в первой четверти XVIII века полезные свойства каменного угля были известны.
Об этом свидетельствуют данные многих источников, в том числе археологических. В издании, посвященном 400-летию Новокузнецка, археолог Юрий Ширин пишет: «уже в XVII в., задолго до официальных «первооткрывателей», служилые люди Кузнецка обратили внимание на этот ресурс». Каменный уголь использовался для обогрева и приготовления пищи в глинобитных печах.
Об обнаружении рудознатцем Михайлой Волковым
«Горелой горы»
И если первое посещение Горелой горы никак не документировано, то второе отражено в доношении в Тобольскую губернскую канцелярию, составленном в январе 1721 года. В тексте говорится о том, что в 1720 году Волков с рудным мастером Федором Инютиным « ис Томска ездили вверх по Томи до Красной горы, и у той горы руды приискали, и взяв сверху той горелой земли, и говорил та де земля значит добрую серебряную руду ». Но в этом документе Михайло Волков информирует, что Инютин взял взятку от крестьян Томского уезда в 400 рублей с целью представить пустые пробы – они опасались строительства казенного завода, к которому крестьян бы приписали для выполнения работ. Сняв с себя подозрения, Волков при этом уверяет губернское начальство в необходимости дальнейших изысканий.
Копия именно этого доношения была списана 6(17) июля 1721 года подъячим Берг-коллегии Трофимом Ожигановым и ныне хранится в соответствующем фонде в Российском государственном архиве древних актов в Москве. То есть в этот день по юлианскому календарю (в обиходе – по старому стилю), в Берг-коллегии как органе государственного управления России впервые задокументирован факт наличия угленосного месторождения («Горелой горы») на территории Кузнецкого угольного бассейна.
Дата имеет сугубо символическое значение, к тому же сам Волков не понимал, что нашел каменный уголь, поскольку был нацелен на поиск серебряной руды.
В том же году Волков в группе во главе с бергауэром (квалифицированным рудоразведчиком) Павлом Бривцыным вновь посещает Притомье и Горелую гору. В 1721 году (по всей видимости в ноябре-декабре) в Сибирский обербергамт – Главное горное управление Сибири, находившееся на Урале в Уктусе (теперь территория жилого района Екатеринбурга) поступило донесение участников группы Бривцына о найденных ими рудах. В документе отмечалось, что 11 сентября «Волков заявлял по Томи в 7 верстах от Верхотомского острога горелую гору в 20 сажень ( около 40 метров ) высотою». В документе говорилось, что при том месте прилегло сосновых лесов малое число, а удобных рек в близости нет. Именно тогда были сделаны отборы проб, но рудознатцы, отбирая их, вновь полагали, что берут пробы железной и серебряной руды, а не каменного угля.
Образцы найденных руд рудоискатели привезли в Уктус в феврале 1722 года, которые 7 мая 1722 года были перенаправлены в Петербург, в берг-коллегию. В реестре под № 1 числился «уголь каменный из Томска доносителя Михайлы Волкова» – эту пробу так обозначили в Сибирском обербергамте после проведенной экспертизы.
Получив образцы каменного угля, в берг-коллегии постановили послать на место запрос о возможностях доставки угля на заводы: «..об оном угле осведомить – невозможно ль оттуда водным путем к заводам или к рудным каким промыслам возить, и о том репортовать». Как известно, такой возможности в первой четверти XVIII столетия не имелось и открытие Михайлы Волкова практического применения не нашло.
Об обнаружении «Огнедышащей горы»
Даниэлем Мессершмидтом
В 1721 году на территории Кузнецкого бассейна случилось еще одно важное событие – обнаружение «Огнедышащей горы» близ Кузнецка немецким естествоиспытателем Даниэлем ГотлибомМессершмидтом, которое исследователем Игорем Вячеславовичем Ковтуном датируется 10-м августа 1721 года.
По мнению ряда авторов именно Мессершмидт дал первые описания встреченных им каменноугольных залежей. В картографических материалах экспедиции Д. Г. Мессершмидта имеется карта с описанным местом. На месте впадения р. Абашевой в р. Томь нанесено схематичное изображение горы с выходящим из её жерла дымом – горение угольных пластов первоначально ошибочно приняли за вулкан.
К сожалению, отобранные Мессершмидтом и направленные в Кунсткамеру образцы более 20 лет не были описаны. Только Михаил Васильевич Ломоносов в 1745 году обозначил их в каталоге минералов как «каменные уголья от реки Абашевой».
Таким образом, какой бы точки зрения по поводу приоритетности в открытии угольных месторождений на территории бассейна историки бы ни придерживались, все наиболее важные события сводятся к 1721 году.
Проблема различения понятий «Кузбасс как бассейн»
и «Кузбасс как регион»
Нужно понимать, что мы будем праздновать 300-летие открытия первого месторождения угля на территории Кузнецкого бассейна, а не 300-летие Кузбасса как региона. Понимание того, что термин «Кузбасс» теперь имеет два толкования – «Кузбасс как бассейн» и «Кузбасс как регион» представляется крайне важным именно теперь, когда в Устав Кемеровской области внесены поправки и появляется новое наименование «Кемеровская область – Кузбасс».
Досадно, даже анекдотично, но целый ряд информационных площадок в муниципальных образованиях Кузбасса заявляет о праздновании в 2021 году «300-летия Кемеровской области». Один из глав муниципальных образований даже пообещал к этой дате отремонтировать дом культуры и местный музей. Такое непонимание различий ничего, кроме сарказма жителей вызвать не может – Кемеровская область образовалась 26 января 1943 года и ее 300-летие будет отмечаться 26 января 2243 года.
Для того чтобы понимать разницу между терминами «Кузнецкий угольный бассейн» (горно-геологическим понятием) и Кузбассом как понятием экономическим и административным, необходимо дать еще несколько пояснений.
Всем известно, что впервые геологические границы Кузнецкого угольного бассейна были обозначены Петром Александровичем Чихачевым в его капитальном труде, вышедшем в Париже в 1845 году. По итогам экспедиции 1842 года Чихачеву удалось довольно подробно описать качество углей и вычислить площадь бассейна.
Он писал: «Наличие каменного угля подтверждается в нескольких местах, начиная с окрестностей города Кузнецка и до местности, примыкающей к реке Ине, т.е. на пространстве, охватывающем часть оси района, который я попробовал заключить под общим названием «Кузнецкого каменноугольного бассейна»… В таком случае Северный Алтай является одним из самых крупнейших резервуаров каменного угля мира, который до сих пор только известен, занимая в среднем пространство в 250 километров в длину и 100 километров в ширину».
Чихачев в своей работе объясняет трудности в промышленном освоении угольных залежей – технологии того времени не позволяли в металлургии использовать каменный уголь. Возникшие заводы – Томский железоделательный в 1771 году, Гавриловский сереброплавильный в 1795-м, Гурьевский железоделательный в 1816-м использовали в основном древесный уголь. На рубеже XVIII и XIX веков технологии усовершенствовались и для мелкого чугунного литья к древесному углю стали примешивать каменный. Но объемы добычи были минимальными: в 1798 году на Томский железоделательный завод (территория современного Прокопьевского района) доставили чуть более тысячи пудов угля.
В труде Чихачева отмечалось: «Паровые машины не применяются еще ни на одном алтайском заводе, ибо использование при всех металлургических операциях исключительно древесного угля позволяет довольствоваться очень несложными и маломощными воздуходувными установками. Применение каменного угля усложнило бы работу, тем более, что уголь Кузнецкого бассейна по своей природе приближается к антрациту (сорту угля с наибольшей теплотворной способностью. – А.К.) и потребовал бы значительного объема кислорода, подача которого могла бы осуществляться лишь при помощи более мощных машин. Из-за изобилия и дешевизны леса во всех этих районах древесный уголь еще очень долгое время будет выгоднее применять чем кокс».
По сути говорить о промышленном освоении Кузнецкого бассейна можно говорить со второй половины XIX века. Первым угледобывающим предприятием называют Бачатскую копь, которая начала эксплуатироваться с 1851 года. Но и этот уголь использовался в основном лишь на кузнице Гурьевского завода. При производстве чугуна, железа и стали каменный уголь не применялся. Обилие лесов позволяло заготавливать древесину для последующего выжига в огромных масштабах, что не могло не сказаться на состоянии окружающей среды.
Революционные изменения в промышленном освоении Кузнецкого бассейна связывают со строительством Транссибирской железнодорожной магистрали. С 1893 года потребность в каменном угле резко возрастает. Начинают осваиваться прилегающие к Транссибу угленосные районы. На Анжерских копях появляется электростанция, питающая энергией подъемное, водоотливное и вентиляционное оборудование.