в каком году был написан вий
Вий (повесть)
«Вий» — мистическая повесть Николая Гоголя, впервые опубликованная в его сборнике под названием «Миргород» (1835). Название повести — это имя славянского демонического существа, с которым связан сюжет.
Содержание
Сюжет
Три студента киевской бурсы отправились на каникулы. По дороге заплутали в темноте и попросили ночлега на отдаленном хуторе. Один из студентов, Хома Брут, во сне увидел ведьму, которая вскочила на него верхом и скакала по полям и буеракам. Измученный Хома сотворил молитву, которая ему помогла освободится от чар ведьмы. Хома сам вскочил верхом на старуху и стал погонять ее, охаживая поленом. К утру чары развеялись — старуха превратилась в прекрасную панночку.
Три ночи Хома читал молитвы. В первую ночь труп выбрался из гроба и стал искать Хому. Догадливый бурсак очертил вокруг себя круг мелом на полу — и нечистая сила ничего не могла с ним сделать. Вторую ночь дело пошло страшнее: ведьма призвала на помощь уйму всякой нечисти, которая искала Хому, но не могла увидеть его из-за магического круга. Бурсак вышел из церкви наутро весь поседевший. На третью ночь в церковь набилось огромное число чудовищ. Все искали бурсака. Для того, чтобы увидеть его, привели Вия — некого гнома с железным лицом и веками до земли. Для того, чтобы Вий мог глянуть, нечисти пришлось поднимать ему веки. Хома чувствовал, что не стоит смотреть Вию в глаза, однако не выдержал, и глянул. Тотчас Вий указал на него пальцем, а нечисть накинулась. Хома Брут погиб в тот же миг. Тут раздалось второе пение петуха и нечисть, кинувшись вон из церкви, застряла в окнах и дверях.
Главные герои повести
Экранизации
В 1967 году повесть была адаптирована Георгием Кропачевым и Константином Ершовым в фильм «Вий». Обновленная версия с современными спецэффектами вышла в 2009. Она приурочена к 200-летнему юбилею рождения Гоголя. Фильм «Ведьма» (2006) был сиквелом, то есть продолжением истории. В нем были элементы, похожие на фильм Звонок. []
В каком году был написан вий
повесть, впервые опубликованная в 1835 г. в сборнике «Миргород». При переиздании В. в 1842 г. в составе собрания сочинений В. подвергся существенной переработке. Повесть была начата Гоголем в 1833 г. Вий, имя фантастического подземного духа, было придумано Гоголем в результате контаминации имени властителя преисподней в украинской мифологии «железного Ния» и украинских слов «вия» — ресница и «повико» — веко. Отсюда — длинные веки гоголевского персонажа.
В наборной рукописи 1835 г. В. заканчивался следующими словами: «И с тех пор так все и осталось в той церкви. Завязнувшие в окнах чудища там и поныне. Церковь поросла мохом, обшилась лесом, пустившим корни по стенам ее; никто не входил туда и не знает, где и в какой стороне она находится». Сохранился единственный экземпляр «Миргорода» с этим финалом. Однако по ходу набора в конце В. возник пробел страницы, который необходимо было заполнить. И Гоголь дописал дополнительный финал, слегка изменив предыдущий: «Так навеки и осталась церковь с завязнувшими в дверях и окнах чудовищами, обросла лесом, корнями, бурьяном, диким терновником; и никто не найдет теперь к ней дороги. Когда слухи об этом дошли до Киева и богослов Халява услышал наконец о такой участи философа Хомы, то предался целый час раздумью. С ним в продолжение того времени произошли большие перемены. Счастие ему улыбнулось: по окончании курса наук его сделали звонарем самой высокой колокольни, и он всегда почти являлся с разбитым носом, потому что деревянная лестница на колокольню была чрезвычайно безалаберно сделана (намек на пристрастие звонаря к „зеленому змию“ и связанные с этими затруднениями в подъеме и спуске по высокой и крутой лестнице, иносказательно уподобленной „лествице Иакова“. — Б. С.).
— Ты слышал, что случилось с Хомою? — сказал, подошедши к нему, Тиберий Горобець, который в то время уже был философ и носил свежие усы.
— Так ему Бог дал, — сказал звонарь Халява. — Пойдем в шинок да помянем его душу!
Молодой философ, который с жаром энтузиаста начал пользоваться своими правами, так что на нем и шаровары, и сюртук, и даже шапка отзывалась спиртом и табачными корешками, в ту же минуту изъявил готовность.
— Славный был человек Хома! — сказал звонарь, когда хромой шинкарь поставил перед ним третью кружку. — Знатный был человек! А пропал ни за что.
— А я знаю, почему пропал он: оттого, что побоялся. А если бы не боялся, то бы ведьма ничего не могла с ним сделать. Нужно только, перекрестившись, плюнуть на самый хвост ей, то и ничего не будет. Я знаю уже все это. Ведь у нас в Киеве все бабы, которые сидят на базаре, — все ведьмы. На это звонарь кивнул головою в знак согласия. Но, заметивши, что язык его не мог произнести ни одного слова, он осторожно встал из-за стола и, пошатываясь на обе стороны, пошел спрятаться в самое отдаленное место в бурьяне. Причем не позабыл, по прежней привычке своей, утащить старую подошву от сапога, валявшуюся на лавке». Хома Брут гибнет от страха, но ценой своей жизни губит нечистую силу, бросившуюся на философа и не услышавшую вовремя крик петуха — после его третьего крика духи, не успевшие вернуться в подземное царство мертвых, погибают. История Хомы допускает и реалистическое объяснение. Видение Вия можно представить себе как плод белой горячки большого любителя горелки, от которой он и погибает: «…Он упросил Дороша… вытащить сулею сивухи, и оба приятеля, севши под сараем, вытянули немного не полведра… Вдруг… среди тишины… с треском лопнула железная крышка гроба и поднялся мертвец… У Хомы вышел из головы последний остаток хмеля. Он только крестился да читал как попало молитвы. И в то же время слышал, как нечистая сила металась вокруг его, чуть не зацепляя его концами крыл и отвратительных хвостов…
— Приведите Вия! ступайте за Вием! — раздались слова мертвеца… „Не гляди!“ — шепнул какой-то внутренний голос философу. Не вытерпел он и глянул.
— Вот он! — закричал Вий и уставил на него железный палец. И все, сколько ни было, кинулось на философа. Бездыханный грянулся он на землю, и тут же вылетел дух из него от страха». Но подобное рациональное объяснение — лишь камуфляж магического у Гоголя. Неслучайно он подчеркивает, что «последний остаток хмеля» вышел из головы у философа.
В. Г. Белинский в статье «О русской повести и повестях г. Гоголя» (1835) писал о В.: «…Картины малороссийских нравов, описание бурсы… портреты бурсаков и особенно этого философа Хомы, философа не по одному классу семинарии, но философа по духу, по характеру, по взгляду на жизнь. О, несравненный Dominus Хома! как ты велик в своем стоистическом равнодушии ко всему земному, кроме горелки! Ты натерпелся горя и страху, ты чуть не попался в когти чертям, но ты все забываешь за широкою и глубокою ендовою, на дне которой схоронена твоя храбрость и твоя философия; ты на вопрос о виденных тобою страстях машешь рукою и говоришь: „Много на свете всякой дряни водится!“, у тебя половина головы поседела в одну ночь, а ты оттопываешь трепака, да так, что добрые люди, смотря на тебя, плюют и восклицают: „Вот это как долго танцует человек!“ Пусть судит всякий, как хочет, а по мне, так философ Хома стоит философа Сковороды! Потом помните ли вы невольное путешествие философа Хомы, помните ли попойку в шинке, этого Дороша, который, нагрузившись пенником, вдруг захотел узнать, непременно узнать, чему учат в бурсе (шуточное дело!), этого резонера, который божился, что „все должно оставить так, как есть, что Бог знает, как нужно“, и, наконец, этого казака с седыми усами, который рыдал о том, что остался круглым сиротою… А эти поучительные беседы на кухне, где „обыкновенно говорилось обо всем: и о том, кто пошил себе новые шаровары, и что находится внутри земли, и кто видел волка“? А суждения этих умных голов о чудесах в природе? А портрет пана сотника, и кто перечтет. Нет, несмотря на неудачу в фантастическом, эта повесть есть дивное создание. Но и фантастическое в ней слабо только в описании привидений, а чтения Хомы в церкви, восстание красавицы, явление Вия бесподобны».
В статье «Гоголь и его последняя книга» (1847) А. А. Григорьев утверждал, что в В. у Гоголя «вся природа его страны говорит с ним шелестом трав и листьев в прозрачную летнюю ночь, и где между тем в тоске безысходной, в замирании сердца мчащегося с ведьмою по бесконечной степи философа Хомы слышится невольно тоска самого художника, переходящая и на читателя».
А. Ф. Лосев в «Диалектике мифа» (1929) использовал образы В. для иллюстрации противоположности мифологии и метафизики: «Я приведу замечательный пример одного мифического изображения; и мы на нем должны убедиться, что мифология очень мало имеет общего с метафизикой. Это — похождения философа Хомы Брута в гоголевском „Вие“. Некая „бабуся“ с страшным блеском глаза приближается к Хоме. „Философ хотел оттолкнуть ее руками, но, к удивлению, заметил, что руки его не могут приподняться, ноги не двигались; и он с ужасом увидел, что даже голос не звучал из уст его: слова без звука шевелились на губах. Он слышал только, как билось его сердце; он видел, как старуха подошла к нему, сложила ему руки, нагнула ему голову, вскочила с быстротою кошки к нему на спину, ударила его метлою по боку, и он, подпрыгивая, как верховой конь, понес ее на плечах. Все это случилось так быстро, что философ едва мог опомниться и схватить обеими руками себя за колени, желая удержать ноги, но они, к величайшему изумлению его, подымались против воли и производили скачки быстрее черкесского скакуна. Когда уже минули они хутор и перед ними открылась ровная лощина, а в стороне потянулся черный, как уголь, лес, тогда только сказал он сам себе: „Эге, да это ведьма!“ Он чувствовал какое-то томительное, неприятное и вместе сладкое чувство, подступавшее к его сердцу“. Далее ему видится какая-то русалка. „Она оборотилась к нему, — и вот ее лицо, с глазами светлыми, сверкающими, острыми, с пеньем, вторгавшимся в душу, уже приближалось к нему, уже было на поверхности и, задрожав сверкающим смехом, удалялось: и вот она опрокинулась на спину, — и облачные перси ее, матовые как фарфор, непокрытый глазурью, просвечивали перед солнцем по краям своей белой эластически-нежной окружности. Вода в виде маленьких пузырьков, как бисер, осыпала их. Она вся дрожит и смеется в воде… Видит ли он это или не видит? Наяву ли это или снится? Но там что? Ветер или музыка? Звенит, звенит и вьется и подступает и вонзается в душу какою-то нестерпимою трелью. Что это? думал философ Хома Брут, глядя вниз, несясь во всю прыть. Пот катился с него градом. Он чувствовал бесовски-сладкое чувство, он чувствовал какое-то пронзающее, какое-то томительно-страшное наслаждение. Ему часто казалось, что будто сердца уже вовсе не было у него, и он со страхом хватался за него рукою“. Гоголь проявляет во всем этом отрывке не просто поэтическую, но именно мифическую интуицию, давая гениальным образом целую гамму мифических настроений. И мы прекрасно понимаем, что это экстатическое состояние, доводящее до сердечного припадка и до мистически-сексуального бреда, очень мало имеет общего с метафизикой, которая тоже как-то говорит о „сверхчувственном“, но которая не имеет и следа этих реальных, этих чувственных, часто почти животных аффектов».
А. К. Воронский в книге «Гоголь» (1934) отмечал: «В „Вии“ „милая чувственность“, земное, „существенное“ ведет борьбу со смертными очарованиями, с темными душевными наслаждениями, стремящими вихрем, с погибельным миром, но таящим „неизъяснимые наслажденья“. Хома Брут так же общечеловечен и в то же время национален, как Чичиков, Хлестаков, как Манилов, Петух. Самое характерное в нем — именно это соединение полной заурядности, утробности, незадачливости со способностью переживать болезненно-мечтательные обольщения… Бурсак околдован пронзительной красотой мертвячки-панночки, и в то же время он ищет натурально-физического удовлетворения своих страстей: он не брезгует вдовой-торговкой, пристает к молодкам. Там нездешние, томительные и сладкие очарования, здесь грубое и простое влечение. У Хомы Брута физическая и психическая стороны половой жизни резко разобщены. Чувственное влечение не совпадает с высшими психическими состояниями. Когда у людей наблюдается подобное разобщение, не только половая, но и вся материальная жизнь представляется низменной, грязной, грешной, а высшая духовная жизнь — отрешенной от всего земного, вещественного. Не осложнились ли „страшные перевороты“ в жизни Гоголя какими-то интимными, половыми происшествиями?! Это весьма вероятно».
А. М. Ремизов в книге «Огонь вещей» (1954) писал: «Нигде так откровенно, только в „Вии“ Гоголь прибегает к своему излюбленному приему: „с пьяных глаз“ или напустить туман, напоив нечистым зельем. Да как же иначе показать скрытые от трезвых те самые „клочки и обрывки“ другого мира, о которых расскажет в исступлении горячки Достоевский. И нигде, только в „Вии“ с такой нескрытой насмешкой над умными дураками применяет Гоголь и другой любимый прием: опорочить источники своих чудесных откровений. „Но разве вы, разумные, — говорит он, подмигивая лукаво, — можете поверить такому вздору?“ А простодушным, этим доверчивым дуракам, прямо: „Чего пугаться, не верьте, все это выдумка глупых баб да заведомого брехуна“. Или ничего не говоря, представляет своих действующих лиц в таком виде, когда все, что угодно, покажется: философ натощак сожрал карася — а затем следует волшебная скачка и полет над водой, а все видения философа в церкви у гроба Панночки — „с пьяных глаз“».
«Вий» Гоголя: краткое содержание повести. Текст, аудиокнига и фильм
Повесть «Вий» Н.В. Гоголя. Читать полный текст, слушать аудиокнигу. Кратчайшее изложение и подробный пересказ произведения. Советский фильм «Вий».
«Вий» — повесть Н.В. Гоголя, впервые опубликованная в 1835 году в сборнике «Миргород». Это мистическое произведение рассказывает о столкновении киевского семинариста Хомы Брута с нечистой силой.
Содержание
Кратчайшее содержание
Киевский семинарист Хома Брут, на которого ночью нападает ведьма и катается на нём верхом, до смерти избивает её поленом. Умирая, ведьма превращается в красивую девушку, а парень сбегает.
Вскоре семинариста вызывает к себе богатый пан — сотник, который велит Хоме три ночи подряд читать молитвы над своей умершей дочерью. Покойная девушка оказывается той самой ведьмой. По словам пана, это была её последняя воля.
В первую же ночь мёртвая ведьма встаёт из гроба, но не может увидеть Хому, который очертил подле себя защитный круг и читает молитвы. Во вторую она призывает на помощь нечистую силу. Хома вновь спасается.
На третью ночь чудовища приводят Вия — страшное существо с веками до земли. Вию поднимают веки. Хома не выдерживает и смотрит на монстра. Тогда Вий указывает нечистой силе на семинариста. Утром юношу находят в церкви мёртвым.
Полный текст и аудиокнига
В формате аудиокниги произведение можно бесплатно послушать на YouTube.
Подробное изложение с цитатами
Повесть начинается с описания жизни в киевской семинарии. В июне бурсаки-семинаристы расходятся на каникулы по домам или давать уроки детям из богатых семей.
Философ Хома Брут — круглый сирота, он отправляется на каникулы с двумя товарищами. Ночь застает путешественников в поле, но им удается в темноте отыскать одинокий хутор. Хозяйка-старуха нехотя впускает незваных гостей, Брут ложится спать в хлеву.
Ночью к нему приходит старуха. Брут решает, что та добивается от него любви, и пытается отказать. На самом деле хозяйка хутора оказывается ведьмой. Она вскакивает на спину семинаристу, бьёт его метлой, и вот тот несёт её по полям, словно конь.
Кадр из фильма «Вий»
Измученный гонкой Хома припоминает всевозможные молитвы, сбрасывает с себя старуху и сам влезает ей на спину.
Он схватил лежавшее на дороге полено и начал им со всех сил колотить старуху. Дикие вопли издала она; сначала были они сердиты и угрожающи, потом становились слабее, приятнее, чаще, и потом уже тихо, едва звенели, как тонкие серебряные колокольчики, и заронялись ему в душу; и невольно мелькнула в голове мысль: точно ли это старуха? «Ох, не могу больше!» — произнесла она в изнеможении и упала на землю.
Умирающая ведьма превращается в прекрасную молодую девушку. Хома Брут бросается бежать. Он возвращается в семинарию.
Кадр из фильма «Вий»
Спустя некоторое время незнакомый сотник присылает к ректору бурсы своих людей, требуя срочно прислать философа Брута. Выясняется, что его дочь умирает и хочет, чтобы молитвы над ней читал именно Хома Брут.
Хома отказывается ехать, но его заставляют. По дороге он крепко выпивает с сопровождающими казаками и едва не уговаривает отпустить его. Тем не менее, его привозят на хутор сотника. Там выясняется, что панночка — дочь пана сотника — умерла.
Сотник велит Бруту три ночи читать молитвы над гробом покойной дочери, потому что так просила перед кончиной она сама:
«Уж как ты себе хочешь, только я всё, что завещала мне моя голубка, исполню, ничего не пожалея. И когда ты с сего дня три ночи совершишь, как следует, над нею молитвы, то я награжу тебя; а не то — и самому черту не советую рассердить меня».
Хоме страшно, но делать нечего. Он утешает себя тем, что получит награду: «Три ночи как-нибудь отработаю, — подумал философ, — зато пан набьёт мне оба кармана чистыми червонцами».
Кадр из фильма «Вий»
Хома Брут идет к покойнице. Он расставляет свечи по всей церкви и успокаивает себя словами, что молитвы защитят его от нечистой силы. Но всё же в голове у него крутится мысль: а вдруг панночка сейчас встанет из гроба? И она встает.
Она приподняла голову…
Он дико взглянул и протёр глаза. Но она точно уже не лежит, а сидит в своём гробе. Он отвёл глаза свои и опять с ужасом обратил на гроб. Она встала… идёт по церкви с закрытыми глазами, беспрестанно расправляя руки, как бы желая поймать кого-нибудь.
Хома Брут очерчивает подле себя круг, читает молитвы и заклинания, которым его однажды научил знающий монах. Ведьма подходит к самому кругу, но не может переступить черту, не может увидеть семинариста. Разозлённая, она ложится обратно в гроб. На заре Брут покидает церковь.
Кадр из фильма «Вий» 1967 года
После обеда Хома приходит в хорошее расположение духа, но к вечеру вновь становится мрачен. Пора возвращаться в церковь на вторую ночь.
Брут вновь очерчивает круг и читает молитвы. Когда он поднимает глаза, то видит: «Труп уже стоял перед ним на самой черте и вперил на него мёртвые, позеленевшие глаза».
Ведьма начинает произносить заклятия, к церкви слетается нечистая сила и ломится внутрь. Хома Брут, зажмурив глаза, читает молитвы до первых криков петуха. На рассвете его находят едва живым от страха. Волосы на голове парня за ночь поседели.
Кадр из фильма «Вий» 1967 года
Брут идет к пану и рассказывает, что покойница «пустила к себе сатану», отказывается читать молитвы дальше. Но непреклонный сотник велит читать и в третью ночь, грозя страшным наказанием и суля большие деньги. Тогда Хома Брут пытается бежать, но его догоняет и возвращает на хутор один из казаков.
Вернувшись на панский хутор, Брут требует музыкантов и долго пляшет, а затем, обессилев, засыпает.
Наступает третья ночь. Хома снова в церкви, он очерчивает круг и читает молитвы. Сорвав железную крышку, из гроба поднимается покойница-ведьма. Церковь наполняется нечистой силой:
Двери сорвались с петлей, и несметная сила чудовищ влетела в божью церковь. Страшный шум от крыл и от царапанья когтей наполнил всю церковь. Всё летало и носилось, ища повсюду философа.
Но никто из чудовищ не может обнаружить Хому, защищённого молитвами и волшебным кругом. Тогда ведьма велит: «Приведите Вия! ступайте за Вием!»
В церковь входит главный из монстров с железным лицом и веками до самой земли — Вий. «Подымите мне веки: не вижу!» — требует он. Внутренний голос велит Хоме Бруту: «Не гляди!». Но он не выдерживает и смотрит. В этот миг Вий железным пальцем указывает чудовищам на семинариста: «Вот он!».
Нечистая сила кидается на Брута, и он умирает от страха.
Кадр из фильма «Вий» 1967 года
Чудовища пропускают второй крик петуха и не успевают покинуть церковь до рассвета. Они пытаются бежать, но застревают в дверях и окнах навсегда. Священник не решается более служить в посрамлённом храме. Церковь так навеки и остаётся брошенной, заросшей лесом и бурьяном; «и никто не найдёт теперь к ней дороги».
— Славный был человек Хома! Знатный был человек! А пропал ни за что.
— А я знаю, почему пропал он: оттого, что побоялся. А если бы не боялся, то бы ведьма ничего не могла с ним сделать.
Кадр из фильма «Вий» 1967 года
Фильм «Вий» 1967 года
В 1967 году по повести Гоголя был снят фильм «Вий» (режиссеры — Константин Ершов и Георгий Кропачёв). Картина стала одним из популярнейших фильмов 1968 года: в советских кинотеатрах её посмотрели 32,6 миллиона раз.
Роль Хомы Брута исполнил Леонид Куравлёв, роль ведьмы-панночки — Наталья Варлей.
«Вий»: чего вы не замечали в самой страшной повести Гоголя?
В 1968 году одним из лидеров советского кинопроката стала картина «Вий» – экранизация мистической повести Николая Васильевича Гоголя с Леонидом Куравлевым и Натальей Варлей в главных ролях. Этот фильм стал одним из лучших примеров отечественных хорроров по многим причинам, однако «Вий» – это не просто ужастик, созданный для выжимания из зрителя адреналина. О чем же предупреждал Гоголь?
Смотрите фильм «Вий» в пятницу, 23 апреля, в 17.20 и в субботу, 24 апреля, в 01.05 на телеканале «МИР».
По сюжету трое киевских семинаристов-бурсаков на время летних каникул отправляются на заработки. Они сходят с дороги, чтобы выпросить еды в каком-нибудь встречном хуторе, их резко накрывает непроглядно-темная ночь. Поминая чертей, герои лишь по лаю собаки выходят на одинокий хуторок, состоящий всего из пары домов. Старуха, хозяйка одной из хат, соглашается дать им ночлег. Она оказывается ведьмой, околдовывает философа и скачет на нем верхом по полям, как на коне. Хома вспоминает все молитвы и заклинания, которые знает, и берет верх. Он подбирает полено и избивает ведьму почти до смерти. Тут мерзкая старуха превращается в прекрасную панночку, а Брут убегает. Отец ведьмы добивается того, что именно Хоме приходится отпевать умершую – три ночи должен читать бедный семинарист молитвы над ее гробом, после чего будет свободен и получит щедрое вознаграждение. Но Брут не выдерживает сатанинских искушений и погибает.
«Вий» входит в сборник «Миргород», написанный Гоголем в его самом плодотворном 1835 году. Всего в нем четыре истории: «Старосветские помещики», «Тарас Бульба», «Вий» и «Повесть о том, как поссорился Иван Иванович с Иваном Никифоровичем». Казалось бы, все они совершенно разные: тут и вариация на тему идиллии, и героический эпос, и романтическая фантастика, и бытовая комедия. Но похоже, что набор и хронология повестей не случайны. Гоголь зашифровал в сборнике отсылку к античному и похожему древнеримскому мифу о золотом, серебряном, бронзовом и железном веке существования человечества.
Фото: Лукас Кранах Старший, «Золотой век»
Итак, сначала был золотой век – время, когда не было времен года, старости, войн и болезней, земля беспрестанно цвела и плодоносила, а люди жили в гармонии с миром. Затем следовал серебряный век. Земля по-прежнему давала много плодов, все еще не было болезней, но появились времена года и старость. Это то, что мы видим в «Старосветских помещиках». Затем шел бронзовый век – век гордых, мужественных и свирепых людей, способных на подвиг. Это – «Тарас Бульба».
«Вий» – это наступление железного века. Его первый признак – оскудение человеческой натуры. Люди становятся мелочными и бесчестными, в мире исчезают истина, верность и стыд. На уровень личности трех семинаристов в повести намекают уже их имена: богослова зовут Халява, ритора – Тиберий Горобец. Тиберий – это имя римского императора, при котором был распят Иисус Христос, горобец – воробей. Главного героя, философа, зовут Хома Брут. Хома – это вариант имени Фома, отсылающий к апостолу Фоме, Брут же – предатель. Все трое, хоть и учатся в семинарии, о высоком не задумываются, их волнуют только мелкобытовые вопросы, в основном, чтобы поесть, выпить и покурить. Они не могут пройти мимо того, что плохо лежит, чтобы не украсть, крадут даже друг у друга. Примерно в том же духе описываются все встречные казаки: «У нас есть на селе казак Шептун. Хороший казак! Он любит иногда украсть и соврать без всякой нужды, но. хороший казак».
Философа не выбивает из его системы ценностей даже прямое попадание в потусторонний мир. После безумной ночи с ведьмой, когда он скакал над землей и видел русалку, семинаристу логичнее было бы отправиться в храм, но он, как обычно, отправляется искать еду, затем сходится с молодой вдовой на рынке и получает от нее не только обильный обед и что-то еще в маленьком глиняном домике посреди вишневого сада, а еще и деньги, на которые в тот же вечер пьянствует в кабаке. На следующий день после жуткого происшествия Хома почти забывает о ведьме.
Последняя история сборника – «Повесть о том, как поссорился Иван Иванович с Иваном Никифоровичем» – подтверждает приход железного века. Люди вконец измельчали и потеряли смысл жизни, характерный признак этого времени – раздоры, охватывающие человечество. В данном случае – беспощадная вражда из-за «оскорбления» гусаком. В мире без бога, по мнению Гоголя, зло побеждает, ведь свято место пусто не бывает. Недаром герои «Вия», даже ректор семинарии, так часто чертыхаются, а церковь – заброшена:
«Церковь деревянная, почерневшая, убранная зеленым мохом, с тремя конусообразными куполами, уныло стояла почти на краю села. Заметно было, что в ней давно уже не отправлялось никакого служения». В противовес стоящей на краю села и никому не нужной церкви – процветающая кухня сотникового дома, место крайне популярное: кухня эта «была что-то похожее на клуб, куда стекалось все, что ни обитало во дворе, считая в это число и собак, приходивших с машущими хвостами к самым дверям за костями и помоями. Куда бы кто ни был посылаем и по какой бы то ни было надобности, он всегда прежде заходил на кухню, чтобы отдохнуть хоть минуту на лавке и выкурить люльку. Все холостяки, жившие в доме, щеголявшие в казацких свитках, лежали здесь почти целый день на лавке, под лавкою, на печке – одним словом, где только можно было сыскать удобное место для лежания».
Всю жизнь Гоголь собирал малороссийский фольклор, на основе которого были написаны «Вечера на хуторе близ Диканьки» и «Вий». Главный демон, по имени которого названа повесть, в восточнославянской мифологии – бес с огромными веками и ресницами. По-украински ресница – «вія». Он не может сам поднять веки, ему поднимают их вилами помощники, и тогда он убивает взглядом. Однако в том виде, в котором он описывается в повести, он считается гоголевским персонажем.
– Подымите мне веки: не вижу! – сказал подземным голосом Вий – и все сонмище кинулось подымать ему веки.
«Не гляди!» – шепнул какой-то внутренний голос философу. Не вытерпел он и глянул.
– Вот он! – закричал Вий и уставил на него железный палец. И все, сколько ни было, кинулись на философа. Бездыханный грянулся он на землю, и тут же вылетел дух из него от страха.
По Гоголю, важно не смотреть на грех, чтобы не дать ему дорогу в свою душу. Нечисть не видела Брута, пока он сам не посмотрел на нее вопреки внутреннему голосу, в итоге философ погиб за минуту до спасительного крика петуха. Если в начале творчества Гоголя черт у него – фольклорный элемент с рожками и хвостом, за который можно ухватиться, то со временем он принимает иные, более страшные формы. Вот что писал Гоголь в вошедшей в петербургский сборник «Арабески» повести «Портрет»: «Дивись, сын мой, ужасному могуществу беса. Он во все силится проникнуть: в наши дела, в наши мысли и даже в самое вдохновение художника. Бесчисленны будут жертвы этого адского духа, живущего невидимо, без образа на земле. Это тот черный дух, который врывается к нам даже в минуты самых чистых и святых помышлений».
Понять произведения Гоголя вне религиозного контекста вообще невозможно, он грезил не столько о социальной справедливости, сколько о духовном возрождении. Если в молодости писатель увлекался скорее мистицизмом, то со временем его религиозные искания обрели самый серьезный характер. Ведь и в «Мертвых душах» он изобразил не просто ополоумевших от безделья помещиков, а степени нравственной деградации человека. Гоголь мечтал «устремить все общество к прекрасному», считал, что должен сделать нечто большее, великое, собственное мессианство стало его идеей фикс. Нравоучительные и высокопарно-назидательные письма вызывали раздражение у его друзей и спонсоров, за чей счет в основном и жил Гоголь, но те терпели несносный характер писателя, понимая меру его таланта. Однако Гоголю не удалось найти и показать путь возрождения, второй том «Мертвых душ», как известно, был сожжен, писатель погрузился в глубокую депрессию.
Гоголь прожил всего 42 года, удивительный факт, но описание умершего Николая Васильевича перекликается с его описанием панночки в «Вие»:
«. Хома отворотился и хотел отойти от гроба, но, по странному любопытству, не утерпел и взглянул на нее. Резкая красота усопшей показалась ему страшною. В ее чертах ничего не было тусклого, мутного, умершего; оно было живо, и философу казалось, как будто она глядит на него закрытыми глазами. Ему даже показалось, как будто из-под ресницы правого глаза ее покатилась слеза».
Фото: wikipedia.org. Посмертная маска Н.В. Гоголя
А вот как описывал облик Николая Васильевича мастер-скульптор Николай Рамазанов, делавший посмертный слепок с лица писателя: «Когда я подошел к телу Гоголя, он не казался мне мертвым. Улыбка рта и не совсем закрытый правый глаз его породили во мне мысль о летаргическом сне, так что я не вдруг решился снять маску; но приготовленный гроб, в который должны были положить в тот же вечер его тело, наконец, беспрестанно прибывавшая толпа желавших проститься с дорогим покойником заставили меня и моего старика, указывавшего на следы разрушения, поспешить со снятием маски, после чего со слугой-мальчиком Гоголя мы очистили лицо и волосы от алебастра и закрыли правый глаз, который, при всех наших усилиях, казалось, хотел еще глядеть на здешний мир, тогда как душа умершего была далеко от земли».
Философ Василий Розанов называл язык Гоголя мертвым, и героев – статичными, считал его зловещий смех издевательством над народом, однако после революции 1917 года он писал: «Я всю жизнь боролся и ненавидел Гоголя и в 62 года думаю: «Ты победил меня, ужасный хохол!».