в каком году был конфликт в югославии
ВОЙНЫ В БЫВШЕЙ ЮГОСЛАВИИ 1991-1995 ГГ.
Cерия военных конфликтов, вызванных распадом Социалистической федеративной республики Югославия (СФРЮ). Границы республик, составлявших СФРЮ, были проведены, исходя из политических и экономических соображений. В результате сербы населяли значительные территории за пределами Сербии в двух республиках — Хорватии и Боснии и Герцеговине. В 1990 г. рост националистических настроений в республиках федерации привел к распаду Союза коммунистов Югославии. В республике Сербия он был переименован в Социалистическую партию. Во главе ее встал С. Милошевич. Многие национальные лидеры выступали за вестернизацию и получили поддержку стран Запада. В Хорватии на выборах победили националисты во главе с Ф. Туджманом. В Боснии и Герцеговине, где проживало мусульманское, хорватское и сербское население, каждая национально-религиозная группа имела своих лидеров, но в столице Сараево наибольшее влияние приобрел мусульманский лидер А. Изетбегович, опиравшийся на поддержку как государств Запада, так и исламских стран. Мусульманской общине противостояла сербская во главе с Р. Караджичем. Теперь Югославию не связывала власть одной партии. 25 июня 1991 г. Словения и Хорватия вышли из СФРЮ. Югославская армия попробовала взять эти республики под свой контроль, но натолкнулась на сопротивление подготовленных военных формирований, созданных националистическими партиями. Через десять дней войны югославская армия вынуждена была прекратить действия в Словении, так как в ее тылу была Хорватия. На территории Хорватии развернулись боевые действия, югославской армии удалось занять районы, в которых жили сербы. В ноябре 1991 г. сербами был взят город Вуковар в Хорватии. Независимость республик, отделившихся от Югославии, была быстро признана странами Запада, и югославской армии пришлось отойти с территории Хорватии. Однако сербы создали здесь самостоятельную республику Сербская Краина, и ее ополчение продолжало защищать свою территорию от хорватской армии.
В мае и августе 1995 г. при содействии авиации НАТО была разгромлена республика Сербская Краина в Хорватии.
21 ноября под давлением США в Дейтоне было согласовано и 14 декабря 1995 г. в Париже подписано соглашение (Дейтонское соглашение), которое предоставило сербам и хорватам автономию в рамках Боснии и Герцеговины. Территория автономной сербской республики была сильно сокращена. Для поддержания мира в Боснию были направлены миротворческие войска, основную часть которых составляют войска НАТО. В составе этих войск присутствовал и российский батальон. Деятельность Гаагского трибунала была продолжена, были арестованы Милошевич и Караджич, осужден ряд сербских, хорватских и боснийских военных деятелей. Войны на территории бывшей Югославии значительно ухудшили международную ситуацию в 90-е гг. и способствовали укреплению позиций блока НАТО в качестве «мирового полицейского», который считает себя в праве разрешать мировые конфликты силой по своему усмотрению. В 1999 г. НАТО были проведены бомбардировки Югославии.
Что мы знаем о югославской войне?
Югославия, являясь одной из крупнейших европейских стран, всегда считалась общим домом для хорватов, сербов и мусульман. Но в 90-е годы она была ввергнута в острейший межнациональный конфликт.
1992 год стал годом национальной трагедии Югославии, унесшим сотни тысяч жизней, ни в чем не повинных людей.
Хотя двадцать лет по меркам истории очень малый срок, стоит вспомнить эти драматические события, а также осмыслить их причины и последствия.
Причины межэтнических конфликтов между народами, населяющими Югославию, имеют глубокие исторические корни. С 1371 года славянские народы стали вытесняться с сербской территории турками. Захват Сербии турками-османами привел к постепенной исламизации части славянского населения. В 18 веке австрийская правящая династия Габсбургов, поощряя переселение немецких и чешских ремесленников в Воеводину и Сербию. В дальнейшем на этой территории нашли пристанище и другие переселенцы: евреи, греки, армяне, венгры. Небольшие межэтнические конфликты были и ранее, но большинство из них связаны с антиосманскими, антивенгерскими и антинемецкими выступлениями.
После Второй мировой войны югославские земли покинули немцы, а в Сербию переселились сербы из Черногории, Герцеговины и Боснии, тем самым создав количественный перевес в этническом составе населения этой территории.
Послевоенная Югославия представляла собой федеративное государство, объединяющее шесть республик и две автономии.
В начале 90-х годов Сербия и Черногория, где сербы составляли большую часть населения, объединились, создав союзную республику Югославия. Каждая из оставшихся четырех республик (Хорватия, Словения, Босния и Герцеговина, Македония) желали получить независимость от федерального центра.
Поскольку в Македонии число сербов было незначительным и, учитывая тот факт, что эта республика была всегда непривлекательной для инвесторов, ей удалось достаточно легко получить независимость в результате проведенного референдума.
Первый вооруженный конфликт на территории бывшей Югославии вспыхнул между сербами и хорватами. В сербско-хорватском противостоянии пострадали около 20 тысяч человек (как сербов, так и хорватов), разрушены множество городов и деревень, хозяйству республики нанесен огромный ущерб, беженцами стали 230 тысяч сербов. В 1992 году под давлением международного сообщества было подписано мирное соглашение о прекращении военных действий и состоялось признание Хорватии независимым государством.
В 1991 году в республике Босния и Герцеговина проживали мусульмане-боснийцы (44%), православные сербы (31%) и хорваты-католики (17%). В феврале 1992 года прошел референдум о независимости республики, с результатами которого не согласились боснийские сербы. Они желали создать свое независимое от Боснии национальное государство. Сербы готовы были выступить против мусульман Сараево и поддерживающих их хорватов. Получив поддержку от правительства Сербии, сербы при помощи югославской армии вступили в гражданскую войну, в которую были вовлечены мусульмане-автомисты (народная оборона Западной Боснии), бошняки (военные подразделения армии Боснии и Герцеговины) и хорваты (Хорватское вече обороны и армия Хорватии), а также наемники и силы НАТО. Это военное противостояние привело к так называемым этническим чисткам, как против боснийского населения, так и сербского.
Уроки истории показывают, что на гражданской войне нет правых и виноватых.
И когда на такой войне убивают не столько за политические взгляды, а за принадлежность к определенному народу, война приобретает особую жестокость. Даже теперь трудно объяснить психологию людей, которые длительное время жили вместе, растили детей, работали, помогали друг другу, имея различие только в вере и принадлежности к разным национальностям, и в одночасье стали убивать друг друга.
У каждой из сторон этого конфликта была своя правда. И этому безумию не было бы конца, если бы не вмешательство ООН и вооруженных подразделений НАТО, усилиями которых воюющие стороны подписали мирное Дейтонское соглашение в 1995 году.
Кратко суть этого документа можно изложить так:
— бывшая часть Югославии Босния и Герцеговина должна состоять из двух частей – Федерации Боснии и Герцеговины и Республики Сербской (сербы получили 49% территории, а хорваты и боснийцы 51%) ;
— на территорию вновь образовавшихся государств вводится воинский контингент НАТО;
— точные границы районов будет определять Арбитражная комиссия;
— от власти отстраняются лидеры участников конфликтов, обвиненные в преступлениях Международным трибуналом;
— функции главы государства передаются Президиуму из трех человек – по одному представителю от каждого народа;
— Законодательную власть представляет двухпалатная Парламентская скупщина: в ее составе одна треть от Республики Сербская, а две трети от Федерации Босния и Герцеговина;
— вся система власти работает под наблюдением Высокого представителя.
Результатом Боснийской войны стало:
— внутреннее перемещение населения, которые сгруппировались по этно-регилиозным областям;
— возрастание реэмиграции в последующие годы: возвращение боснийцев и хорватов обратно в Боснию и Герцеговину;
— в Боснии и Герцеговине сохранились боснийские и хорватские районы;
— усиление среди молодежи самоидентификации в соответствии с их этническим наследием;
— религиозное возрождение всех конфессий;
— около 200 тысяч погибших в течение всего конфликта;
— разрушение всех железных дорог, двух третей всех построек, уничтожение более 3 тысяч населенных пунктов и двух тысяч километров дорог.
Дейтонское соглашение заложило основу конституционного устройства Боснии и Герцеговины. Возможно, эта система громоздка и малоэффективна, но она жизненна в период восстановления взаимного доверия между, перенесшими такую трагедию, народами.
Прошло двадцать лет, но раны, ни душевные, ни физические не затянулись. До сих пор детям в школах Боснии о прошедшей войне предпочитают не рассказывать. Остается открытым и вопрос о возможности полного примирения народов.
Конфликты на пространстве бывшей Югославии. Справка
Власти Сербии 20 июля 2011 года арестовали бывшего президента самопровозглашенной Республики Сербская Краина (на территории Хорватии) Горана Хаджича, обвиняемого в военных преступлениях, совершенных в ходе вооруженного конфликта на территории Хорватии в 1991-1995 гг.
Распад Социалистической Федеративной Республики Югославия (СФРЮ) в начале 1990-х годов сопровождался гражданскими войнами и этническими конфликтами при вмешательстве иностранных государств. Боевые действия в разной степени и в разное время затронули все шесть республик бывшей Югославии. Общее число жертв конфликтов на Балканах с начала 1990-х годов превышает 130 тысяч человек. Материальный ущерб исчисляется десятками миллиардов долларов.
Подразделения Югославской Народной Армии (ЮНА), начавшие наступление, столкнулись с ожесточенным сопротивлением со стороны местных отрядов самообороны. Согласно даны словенской стороны, потери ЮНА составили 45 человек убитыми и 146 ранеными. Около пяти тысяч военнослужащих и сотрудников федеральных служб попали в плен. Потери словенских сил самообороны составили 19 убитых и 182 раненых. Также погибли 12 граждан иностранных государств.
Война завершилась подписанием при посредничестве ЕС Брионского соглашения 7 июля 1991 года, по которому ЮНА обязалась прекратить боевые действия на территории Словении. Словения приостанавливала на три месяца вступление в силу декларации независимости.
Конфликт в Хорватии (1991-1995 годы) также связан с провозглашением независимости этой республикой 25 июня 1991 года. В ходе вооруженного конфликта, который в Хорватии называют Отечественной войной, хорватские силы противостояли ЮНА и формированиям местных сербов, поддержанных властями в Белграде.
В феврале 1992 года СБ ООН направил в Хорватию Силы ООН по охране (СООНО/UNPROFOR). Первоначально СООНО рассматривались в качестве временного формирования для создания условий, необходимых для переговоров о всеобъемлющем урегулировании югославского кризиса. В июне 1992 года после того, как конфликт усилился и распространился на БиГ, мандат и численный состав СООНО были расширены.
В августе 1995 года хорватская армия развернула масштабную операцию «Буря» и в считанные дни прорвала оборону краинских сербов. Падение Краины обернулось исходом из Хорватии почти всего сербского населения, составлявшего до войны 12%. Добившись успеха на своей территории, хорватские войска вступили в Боснию и Герцеговину и совместно с боснийскими мусульманами развернули наступление на боснийских сербов.
Конфликт в Хорватии сопровождался взаимными этническими чистками сербского и хорватского населения. В ходе этого конфликта, по оценкам, погибли 20-26 тыс. человек (в большинстве – хорваты), около 550 тысяч стали беженцами при численности населения Хорватии около 4,7 млн человек. Территориальная целостность Хорватии была окончательно восстановлена в 1998 г.
Наиболее масштабной и ожесточенной стала война в Боснии и Герцеговине (1992-1995 годы) с участием мусульман (бошняков), сербов и хорватов. Эскалация напряженности последовала за референдумом о независимости, прошедшим в этой республике 29 февраля-1 марта 1992 года при бойкоте со стороны большинства боснийских сербов. Конфликт происходил с вовлечением ЮНА, армии Хорватии, наемников со всех сторон, а также вооруженных сил НАТО.
Конец конфликту положило Дейтонское соглашение, парафированное 21 ноября 1995 года на военной базе США в Дейтоне (штат Огайо) и подписанное 14 декабря 1995 года в Париже лидером боснийских мусульман Алией Изетбеговичем, президентом Сербии Слободаном Милошевичем и президентом Хорватии Франьо Туджманом. Соглашение определяло послевоенное устройство Боснии и Герцеговины и предусматривало ввод международного миротворческого контингента под командованием НАТО численностью 60 тысяч человек.
Непосредственно перед выработкой Дейтонского соглашения, в августе-сентябре 1995 года авиация НАТО провела воздушную операцию «Обдуманная сила» против боснийских сербов. Эта операция сыграла определенную роль в изменении военной ситуации в пользу мусульмано-хорватских сил, предпринявших наступление на боснийских сербов.
Ущерб от войны исчислялся десятками миллиардов долларов. Экономика и социальная сфера БиГ оказались почти полностью разрушены.
Вооруженный конфликт в южном крае Сербии Косово и Метохия (1998-1999 годы) был связан с резким обострением противоречий между Белградом и косовскими албанцами (сейчас 90-95% населения провинции). Сербия предприняла масштабную силовую операцию против боевиков албанской Освободительной армии Косово (ОАК), добивавшихся независимости от Белграда. После провала попытки достичь мирных договоренностей в Рамбуйе (Франция) в начале 1999 года страны НАТО во главе с США начали массированные бомбардировки территории Союзной Республики Югославия (Сербия и Черногория). Военная операция НАТО, предпринятая в одностороннем порядке, без санкции СБ ООН, продолжалась с 24 марта по 10 июня 1999 года. Причиной интервенции войск НАТО были названы масштабные этнические чистки.
СБ ООН принял 10 июня 1999 года резолюцию 1244, положившую конец военным действиям. Резолюция предусматривала ввод администрации ООН и международного миротворческого контингента под командованием НАТО (на первоначальном этапе 49,5 тыс. человек). Документ предусматривал определение на более позднем этапе окончательного статуса Косово.
За время косовского конфликта и бомбардировок НАТО погибли, по оценкам, около 10 тысяч человек (главным образом, албанцы). Около миллиона человек стали беженцами и перемещенными лицами при довоенной численности населения Косово в 2 млн человек. Большинство беженцев-албанцев, в отличие от беженцев-сербов, вернулись в свои дома.
17 февраля 2008 года парламент Косово в одностороннем порядке объявил о независимости от Сербии. Самопровозглашенное государство признала 71 страна из 192 стран-членов ООН.
В 2000-2001 года произошло резкое обострение ситуации на юге Сербии, в общинах Прешево, Буяновац и Медведжа, большинство населения которых составляют албанцы. Столкновения на юге Сербии известны как конфликт в Прешевской долине.
Положение на юге Сербии стабилизировалось после достижения в мае 2001 года между Белградом и НАТО договоренности о возвращении контингента югославской армии в «наземную зону безопасности». Были также достигнуты договоренности об амнистии для боевиков, формировании многонациональных полицейских сил, интеграции местного населения в общественные структуры.
По оценкам, за время кризиса на юге Сербии погибли несколько сербских военнослужащих и гражданских лиц, а также несколько десятков албанцев.
В 2001 году произошел вооруженный конфликт в Македонии с участием албанской Национальной освободительной армии и регулярной армии Македонии.
Противостоянию властей Македонии с албанскими боевиками положило конец активное вмешательство Евросоюза и НАТО. Было подписано Охридское соглашение, предоставлявшее албанцам в Македонии (20-30% населения) ограниченную юридическую и культурную автономию (официальный статус албанского языка, амнистия боевиков, албанская полиция в албанских районах).
В результате конфликта погибли, по разным оценкам, более 70 македонских военнослужащих и от 700 до 800 албанцев.
Материал подготовлен на основе информации РИА Новости
«Все вело к третьей мировой» Самая дерзкая военная операция 90-х: бросок на Приштину в воспоминаниях очевидцев
Р овно 20 лет назад произошло событие, которое заставило весь мир вспомнить о, казалось бы, пришедшей в упадок в 90-х годах российской армии. В ночь на 12 июня 1999 года сводный батальон воздушно-десантных войск, входивший в состав международного миротворческого контингента в Боснии и Герцеговине, преодолел более 600 километров и захватил расположенный в Приштине аэродром Слатина, на считанные часы опередив войска НАТО. Дерзкая секретная операция, о которой многие высшие чины (даже в России) узнали из трансляции CNN, едва не обернулась вооруженным конфликтом. По некоторым оценкам, все могло закончиться третьей мировой войной, а воспоминания участников тех событий, как выяснила «Лента.ру», во многом расходятся и даже противоречат друг другу.
10 июня 1999 года завершилась военная операция НАТО в Югославии. Согласно резолюции Совета безопасности ООН, в Косово вводились миротворческие силы альянса, а сербские войска покидали край. Основные силы НАТО были сосредоточены в соседней Македонии. 12 июня они собирались занять аэропорт Слатина — единственный в Косово, способный принимать военные, пассажирские и грузовые самолеты.
Однако их плану было не суждено сбыться, потому что у России созрел свой. Еще в конце мая майор Юнус-Бек Евкуров (ныне — глава Ингушетии) получил секретный приказ: в составе группы из 18 спецназовцев ГРУ скрытно проникнуть на территорию Косова и Метохии, взять под контроль аэропорт Слатина и подготовиться к прибытию основных сил российского контингента. Поставленная задача была выполнена. Подробные обстоятельства операции до сих пор засекречены.
В ночь на 12 июня батальон ВДВ на бронетранспортерах и грузовиках выдвинулся из боснийского Углевика в сторону Косова. Колонна прибыла в Приштину примерно в 2 часа ночи. Сербское население города вышло на улицы, радостно встречая российских военных, а к утру войска полностью заняли стратегический аэродром.
Известно, что план по занятию Слатины приходилось разрабатывать в тайне от многих российских военных и политиков. Скажем, о готовящейся операции не знали министр иностранных дел Игорь Иванов и, согласно некоторым свидетельствам, глава Генерального штаба Анатолий Квашнин, хотя разрабатывали план его подчиненные.
Эти события получили название «Приштинский бросок».
«Для начальника Генштаба это мелкая операция была. Подумаешь, батальон»
В 1999 году был начальником Главного управления международного военного сотрудничества Минобороны России; во время операции убедил возглавлявшего колонну генерала Виктора Заварзина продолжать движение на Приштину, несмотря на приказ главы Генштаба повернуть обратно. Сейчас — профессор кафедры международной журналистики МГИМО. Доктор исторических наук, генерал-полковник в отставке.
На тот момент я возглавлял Главное управление международного военного сотрудничества Министерства обороны России, и естественно, вся международная проблематика, касающаяся Минобороны, замыкалась на главное управление, которое я возглавлял. И Балканы — это было одно из наиболее приоритетных направлений, потому что здесь замыкались отношения с США, НАТО и нашими братьями сербами, которым мы тоже отдавали приоритет.
Мы вели достаточно сильную аналитику мировых военно-политических процессов, и, конечно, следили за ролью в них России. И мы видели, что американцы заявили об однополярном мире и проводят стратегию по подавлению всех тех стран, которые пытаются проводить независимую политику или быть в союзе с другими центрами силы. Еще в 1993 году господин Киссинджер (американский дипломат Генри Киссинджер — прим. «Ленты.ру») заявил, что они не допустят появления где бы то ни было государств или союзов государств, способных бросить им вызов. То, что они строят однополярный мир, кстати, было закреплено и в стратегии национальной безопасности США.
Мы отчетливо наблюдали: все, что сопротивляется американской политике, просто уничтожается, втягивается в конфликт и так далее. И плюс, чтобы дисциплинировать Европу — а ведь в 1990-е годы там блуждали настроения, что, поскольку нет Варшавского договора, поскольку нет явных угроз, то возникает вопрос, зачем необходимо существование НАТО, — был развязан балканский кризис.
Нормы международного права, естественно, тоже подгонялись под концепцию однополярного мира. По сути, вся система международной безопасности, международного права подгонялась под американские устремления, американские желания и американское законодательство. И мы жестко обвиняли НАТО, когда без решения Совбеза, по их решению, начались массированные бомбардировки Югославии.
Это было преступление. Мы не шли на сотрудничество с ними. Мы оказывали возможную поддержку министерству обороны и вооруженным силам Югославии — и через присутствие своих советников, и через оказание другой помощи.
Мы как постоянные члены Совета безопасности ООН предложили американцам такой формат: давайте, мы представляем свой план международного военного присутствия в Косово, а вы свой. Мы такими планами обменялись. Наш план состоял в том, чтобы те страны, которые принимали участие в агрессии против Югославии, не размещались на территории Косова, а только вдоль границ. Также у нас была своя позиция в отношении вывода сербских сил из Косова. Мы настаивали, чтобы было выведено не более 50 процентов вооруженных сил и сил безопасности Союзной Республики Югославии. И американские военные согласились с этим. Но заместитель государственного секретаря США Строуб Тэлботт и Черномырдин размыли эту позицию, хотя мы, военные, стояли за это совместно.
Ряд других вопросов нам удалось согласовать с военными США. Но когда мы стали вести переговоры после принятия резолюции Совета безопасности ООН, американцы стали предлагать нам условия. В нашем МИДе американские генералы вручили мне своего рода предложение: мы разрешаем вам одним батальоном участвовать [в миротворческой операции] в американском секторе. Я говорю: а почему вы решили, что мы согласимся? Мне генерал Фогельсон говорит: это отвечает вашей позиции, и так как вы не хотите подчиняться НАТО, то ваш батальон будет подчиняться не НАТО, а американскому генералу. Естественно, с таким предложением мы не согласились.
Я доложил министру обороны. Стали планировать. Подготовили записку президенту Борису Ельцину о том, чтобы предусмотреть ввод наших сил, нашего контингента, одновременно с натовскими войсками. И все, больше ни МИД, никто об этом не знал. Четко спланировали и ввели.
Главной проблемой для нас было вывести батальон из Боснии. Мы планировали направить три батальона: один высаживается в городе Ниш на территории Сербии, другой высаживается в Слатине, а батальон из Углевика выдвигается и занимает свой сектор в Косовской Митровице, которая прилегает к основной территории Сербии. Но, поскольку самолетам с нашими солдатами не дали пролететь румыны и венгры, что, кстати, было нарушением правил международных перелетов, мы перенацелили оставшийся батальон, который вместо Косовской Митровицы пошел на Приштину.
Нашей целью было взять под контроль главный военный объект на территории Косова — это единственный аэродром, где могли приземляться военные самолеты.
О готовящейся операции не знали не только в МИДе. У нас в Генштабе, Министерстве обороны, воздушно-десантных войсках об этом знали буквально единицы. А в полном объеме обо всей операции — там же было еще военно-дипломатическое прикрытие — знали всего шесть человек. И если бы мы подключили МИД, Администрацию президента, еще какие-то структуры, то, я думаю, американцы знали бы об этом раньше наших десантников. Нужно врасти в ту ситуацию 1990-х годов [чтобы понять]. Многие наши чиновники заискивали перед американцами, выполняли их приказы. Поэтому операция проводилась в таком закрытом режиме.
Министру иностранных дел Игорю Сергеевичу Иванову, который обиделся на меня, я объяснял, что это специальная военная операция, и МИД здесь совершенно ни при чем, обижаться не нужно. Вот когда мы взяли Приштину — пожалуйста.
Мы не знали, как вывести батальон из Углевика, ведь это Босния и Герцеговина, зона ответственности многонациональной дивизии «Север», которой командовал американский генерал. И вот полковник Евгений Дубков, начальник Научно-исследовательского центра Главного управления международного военного сотрудничества Министерства обороны России, который отвечал за аналитику по Балканам, сделал свое предложение.
Мы просто применили элементы военной хитрости. Мы действовали таким образом, что батальон уже несколько часов идет по территории Сербии, господин Строуб Тэлботт спокойно вылетел в Вашингтон [из Москвы], и только когда стали подходить к границе Сербии и Косова, американцы поняли, что этот батальон мы ведем туда [в Приштину].
И генерал Квашнин приказывал развернуться, когда министр иностранных дел Игорь Иванов привез вернувшуюся американскую делегацию в Министерство обороны. Они вернулись, чтобы повлиять на нас.
Когда министр обороны Игорь Сергеев засомневался — может, говорит, остановим батальон? — я понимал, что если это сделать, то англичане первыми зайдут и займут аэродром Слатина. Поэтому на совещании, где были и МИДовцы, и начальник Генштаба, а также другие генералы и офицеры, я сказал, что с Заварзиным связи нет. Министр обороны потом одобрил это.
Это правда, что я посоветовал Заварзину выключить телефон. Но Квашнин тогда поднялся и сказал: я сейчас [сам] свяжусь. В батальоне была командно-штабная машина, которая держала связь со своей бригадой. И через этот канал он дал команду остановить движение и развернуться. Заварзин позвонил мне. Я ему напомнил: кто вам ставил задачу? Он говорит: министр обороны лично. Я говорю: а он получил эту задачу от президента, и дать команду на отмену может только министр обороны, а не начальник Генштаба. Поэтому я ему сказал выполнять приказ министра обороны, что Заварзин и сделал.
Ну а генерал армии Квашнин зашел и всех успокоил, сказал, что батальон разворачивается. Он не знал, что там за трасса, она настолько узкая, что развернуть бронетранспортеры без аварии невозможно в принципе. И когда Строуб Тэлботт что-то требовал у Иванова, все его успокаивали, что батальон разворачивается, а потом, как в «Ревизоре» у Гоголя, кто-то вбегает и кричит, что CNN показывает ввод нашего батальона в Приштину.
Задача была поставлена, получили согласие президента, и задача была выполнена.
Есть у нас видеосъемки, как наш батальон входил в Приштину. Мы шли по минутам, чтобы упредить натовские войска в занятии аэродрома. И мне генерал Заварзин докладывал, что обступили, ликуют люди, несут цветы, несут фрукты. Я его просил двигаться очень осторожно, чтобы не задеть, не омрачить радость. Я обратился к начальнику генерального штаба югославской армии генералу Драголюбу Ойданичу, чтобы расчистили дорогу. Сербы немедленно помогли: объяснили людям, люди отошли, и батальон прибыл вовремя, упредив англичан.
Со стороны албанцев во время движения батальона чего-то агрессивного предпринято не было. Но здесь опять же очень здорово помогли сербы, прежде всего сербская полиция и вооруженные силы. Они разработали и привели в исполнение план обеспечения безопасности нашего батальона. Это был план секретный. Сербы были готовы поддержать, если вдруг с натовцами произойдет какой-то инцидент. У них выделялся [для этого] целый корпус.
Ребята блестяще справились. Они, особенно командиры, еще в месте дислокации в Углевике отрабатывали свои действия по установлению контроля над аэродромом на специальном макете местности. И каждый, начиная от командира отделения, знал свою задачу. Естественно, и подчиненные их знали. Поэтому, как только батальон прибыл, мгновенно вышли на свои объекты, тут же установили связь между собой и приготовились к обороне.
Где-то на полчаса с лишним позже нас пришли англичане. Они в какой-то момент попытались своими бронемашинами оказать давление на наши посты, и ребята просто проявляли героизм. Они не успели оборудовать даже окопы, но нацелили гранатомет на британскую бронемашину и предупредили: еще один метр, и мы будем действовать. И далее они сами [англичане] предложили взаимодействие.
Командующим силами безопасности KFOR (сокращение от Kosovo Force, в официальных документах ООН на русском языке именуются СДК, «Силы для Косово», — международные силы под руководством НАТО, отвечающие за обеспечение стабильности в регионе, — прим. «Ленты.ру») был английский генерал Майкл Джексон. Приказы главнокомандующего объединенными вооруженными силами НАТО в Европе американского генерала Кларка о том, чтобы атаковать, выдавить русский батальон, он не выполнял, потому что читал резолюцию Совета безопасности ООН, где НАТО вообще как международная организация не упоминается.
И поэтому в первую же ночь командир британской бригады предложил провести встречу с нашим командованием, с генералом Заварзиным. Последний получил разрешение провести такую встречу. А после нее британцы в интересах личной безопасности остались ночевать в расположении нашего батальона.
Разговоры о том, что наши солдаты, занявшие аэродром, испытывали трудности с припасами, это все глупости, дурь. Просто ложь какая-то, дурная ложь. Во-первых, батальон пришел со своими запасами. И через два часа по прибытии уже работала кухня. И, кстати, британцев, которые напросились на встречу, командование британской бригады, угощали горячим ужином. Это первое. Второе: наш тыл работал хорошо. И, конечно, мы имели определенные договоренности с сербами. Там возникла проблема с водой. Но не потому, что воды не было, а потому, что поступила информация, якобы албанцы отравляют источники питьевой воды, которые мы используем. Поэтому я позвонил немецкому генералу, с которым мы взаимодействовали, и попросил перекинуть туда минеральной воды. Мы с немцами кое в чем сходились против американцев по поводу Балкан в целом и Косова в частности. Две огромные фуры тут же развернулись и обеспечили водой наших ребят.
Тут лучше вспомнить, как натовские офицеры и даже генералы становились в очередь в русскую баню, которую буквально через несколько дней срубили наши ребята. Это же десантники. Они все могут, умеют. Тем более, они адаптировались к этим балканским условиям, выполняя боевую задачу в гарнизоне Углевика в Боснии и Герцеговине. Так что все они прекрасно знали. И потом, это же лето было. Сербские граждане несли туда овощи, фрукты. Но они не проникали на объект. Все это было хорошо организовано, действовала тыловая служба — что можно брать, что нельзя. А потом уже мы, Главное управление международного военного сотрудничества, организовали наш российский тыл — через Салоники, через Грецию. Постоянно шли туда и боеприпасы, и вещевое довольствие, и продовольствие. Греки в Салониках тоже здорово встречали нас.
Действия группы спецназа под командованием Евкурова, которая взяла под контроль аэропорт Слатина еще до прибытия батальона, до сих пор засекречены. И я не уполномочен их рассекречивать. Но действительно, для чего у нас разведка, для чего у нас спецназ. Причем спецназ не худший в мире, а скорее всего, наилучший. Это не то, что показывают в фильме «Балканский рубеж».
Конечно, мы все свои действия осуществляли в тесном сотрудничестве с сербами, и это нужно понимать. С их Генштабом, с его главой Драголюбом Ойданичем мы встречались много раз. Я даже защищал его в Гаагском трибунале, он восемь лет отсидел.
В полной мере об этой операции знали от Генштаба в Главном разведывательном управлении — начальник Главного управления, его первый заместитель. И знал Юрий Николаевич Балуевский, начальник Главного оперативного управления. Они планировали, работали.
Для начальника Генштаба (в то время эту должность занимал генерал армии Анатолий Квашнин — прим. «Ленты.ру») это мелкая операция была. Что там, подумаешь, батальон. Он не стремился вникать. И по ряду причин не все до него доводили.
«Мир узнал только после того, как CNN передал картинку»
В 1999 году — начальник штаба ВДВ, в 1993-1998 годах был заместителем командующего ВДВ по миротворческим операциям. Сейчас — заместитель председателя ДОСААФ. Генерал-лейтенант ВДВ в отставке, доктор политических наук.
Я давно занимался миротворческой деятельностью, почти шесть лет был заместителем командующего ВДВ по миротворческим операциям, и на Балканах в разрешении конфликтов я принимал непосредственное участие, уже был опыт проведения операций по вводу батальона в Сараево (российские миротворцы находились в Боснии с 1992 по 2003 год — прим. «Ленты.ру»).
Когда начались события в Косово, было решено там провести операцию под эгидой НАТО, многонациональных сил, для того, чтобы взять под контроль этот край, где назревали большие события. Чтобы кровопролитие прекратить, было решено ввести войска, разбить территорию края на сектора и принудить стороны к миру — так спланировали натовцы.
Но Российская Федерация придерживалась противоположного мнения о необходимости урегулировать этот вопрос дипломатическим путем и была против проведения [силовой] операции.
Шло время, и натовцы заявили: если вы не желаете участвовать в этой операции, тогда мы проведем ее сами. И вот, когда мы оказались за бортом, встал вопрос: а как мы поможем сербам, как мы повлияем на обстановку? Решение натовцами было принято, им нужно было только ввести войска и взять под контроль свои сектора.
Тогда принимались различные решения. Было много вариантов, но они все напрямую вели к развязыванию третьей мировой войны: переброска войск и по воздуху, и по земле через сопредельные государства. Это была утопия, которая вела к непредсказуемости событий. Поэтому еще месяца за полтора первый заместитель начальника Генштаба Юрий Балуевский меня предупредил, мол, будь в готовности ввести миротворческий батальон по типу Сараева.
Шло время, и вдруг выстрелил этот вариант. Поставили задачу по линии штабов. Ввиду того, что была определенная секретность, были ограничены каналы, по которым мы работали. Не все первые лица государства знали, что такая операция проводится. Мною была создана оперативная группа, поставлены задачи. Поскольку я размещал ту бригаду в Углевике, я все там знал. Оперативную группу возглавил генерал-майор Валерий Рыбкин, командиром батальона был назначен полковник Сергей Павлов. Командир бригады — полковник Николай Игнатов.
Мы вывели батальон прямо из-под носа натовцев, потому что нас контролировали, под видом того, что он отправляется на занятия. Там недалеко есть полевой аэродром, мы вывели батальон туда, подготовили его к маршу. Нам нужно было опередить ту армаду, которая выдвигалась в Косово, чтобы занять свои сектора ответственности. Нам были нужны большие маршевые скорости, поэтому решение было принято, чтобы техника была однотипная, колесная, то есть БТР-80. Тылы мы оставили на аэродроме, только взяли с собой заправщики.
И на скорости, которая достигала 60 километров в час (это для батальона очень много), мы сумели опередить натовские войска. Когда мы вошли в Косово, там все вышли на улицы и приветствовали нас. А ранее, когда батальон шел по автобану, там больших населенных пунктов не было, мы там проскочили быстро.
Никто не сомневается, что против той армады войск, которая выдвигалась для занятия своих секторов в Косово под прикрытием авиации, мы особой силы не представляли. Это было несоизмеримо.
О происходящем не знали многие первые лица в России, не знали и в Соединенных Штатах. Мир узнал только после того, как CNN передал картинку, что батальон уже там, в Косово, его встречают сербы.
Когда мы уже вошли туда, многие начальники, в том числе и Квашнин, поняли, что вопрос настолько серьезен, и все настолько далеко зашло, что нужно было принять решение отойти назад, на границу с Сербией. Но выполнить это распоряжение, развернуть батальон назад, когда ликующий город вышел на улицы, было невозможно. Хотя такая команда последовала.
И вот с этого момента все началось. Политики требовали серьезных мер. Я читал все эти отчеты, они были за то, чтобы, используя силовой метод, сбить батальон с аэродрома, проявить решительность. Но военные были против. Английский генерал Майкл Джексон произнес знаменитую фразу о том, что он не собирается развязывать третью мировую войну. Поэтому они решили пойти на переговоры. В итоге Россия участвовала в операции на территории Косова.
Министр иностранных дел Игорь Иванов действительно не знал о готовящейся переброске батальона в Косово. А то, что об этом не знал глава Генштаба Анатолий Квашнин, — это неправда. Он был одним из организаторов всего этого. Все готовилось, как я уже говорил, по линии штабов — Генштаба, штаба ВДВ.
Если послушать, что тогда говорили Игорь Иванов и другие чиновники — они невпопад отвечали, что произошло. Это потом, когда президент в 10 утра одобрил наши действия, все заговорили.
Об операции группы из 18-ти спецназовцев под командованием нынешнего главы Ингушетии, а тогда майора Юнус-Бека Евкурова, я ничего не могу рассказать, хотя он и был тогда моим подчиненным. Мне об этом неизвестно. Возможно, какие-то задачи и ставились, выполнялись. Но они не обнародовались.
Сейчас много чего рассказывают. Я говорю о том, какие распоряжения я отдавал и какие полномочия имел. Взять тот же фильм «Балканский рубеж». Обидно, что фильм однобокий. Чего не было, то выпятили. То, что было, отвели на второй план. Батальон показали в виде роты. Но это на совести режиссеров. Они делали так, чтобы это все было интересно смотреть, и фильм был кассовым. Но если бы там была стрельба, то была бы большая война. В том фильме я был консультантом. Гоша Куценко приехал, рот раскрыл, а я два с половиной часа ему рассказывал. А там они уже все перевернули.
Мы готовились серьезно и батальон бросить один не могли. Мы просчитывали все ситуации.
По поводу каких-то проблем со снабжением, это домыслы. Они рождаются, обрастают слухами. Нет, здесь не было проблем. И население к нам относилось хорошо, помогало. Никто не предлагал поделить аэродром в обмен на провизию, как об этом некоторые пишут.
«Стоит выбор: оставить позиции бандитам или дождаться своих»
В конце мая 1999 года возглавил группу в составе 18 бойцов ГРУ, которая тайно проникла на территорию аэропорта Слатина и фактически контролировала его до подхода десантного батальона. В 2000 году ему присвоено звание Героя России. Сейчас Евкуров — глава Республики Ингушетия.
Обстановка на Балканах была напряженной в течение всего 1998 года и особенно обострилась с началом военной операции НАТО против Югославии в марте 1999-го — когда самолеты НАТО начали бомбить Белград и стратегические объекты на территории страны. — рассказывал Евкуров в колонке, опубликованной в марте 2019 года на сайте ТАСС. — В тот момент и сам блок НАТО, и наше Министерство обороны рассматривали различные варианты ввода сухопутных сил на территорию Косова и Метохии — если межэтнический конфликт между сербами и косовскими албанцами еще больше обострится. Тогда и наши миротворцы, и представители блока НАТО стояли на территории Боснии и Герцеговины. И конечно, — я так думаю — всех волновал вопрос, как зайти в Косово, какие площадки, какие транспортные коммуникации для этого использовать.
Сам исторический «бросок» — переброска сводного батальона ВДВ из состава российского контингента в аэропорт Слатина в 15 километрах от Приштины — был проведен в ночь на 12 июня. Но нам, группе, которая эту операцию готовила, задача была поставлена еще раньше. Нет, не захватить аэропорт, а взять его под наблюдение, проверить, какие у него возможности, какая взлетно-посадочная полоса, коммуникации, «под кем» находится объект, кто его контролирует.
В моей команде были и российские военнослужащие, но большинство — все-таки представители местного населения: сербы, албанцы, хорваты. Люди разных национальностей, разных вероисповеданий. Хочу подчеркнуть, что было много албанцев, которые были недовольны действиями радикальных албанских и хорватских националистов по отношению к мирному населению. Ведь там творилась, можно сказать, нереальная жестокость, поэтому и разные люди были в команде.
Для кадровых военных это обычная работа, но, конечно, мы учитывали, что ситуация может выйти из-под контроля. Случиться могло всякое, никто не застрахован, и были у нас сложные моменты. Все шаги просчитывали, понимали, что находимся далеко, что вокруг, скажем так, недружественная обстановка, поэтому никто не ожидал, что все будет гладко, готовились ко всему. Никаких переживаний не было, я даже не заострял на этом внимание. У меня была задача, и я ее выполнил.
Самым сложным был этап, когда была пауза, — решалось, пойдет или нет основная колонна наших сил. Это тот момент, когда ты вроде бы и имеешь моральное право уйти, но при этом знаешь, что к аэропорту уже выдвинулся британский батальон, бронеколонна. То есть стоит выбор: оставить позиции тем же бандитам и в дальнейшем англичанам либо все-таки дождаться своих. В таком подвешенном состоянии действуешь уже по интуиции: сам принимаешь решение, и от него зависит дальнейший ход истории. Мы интуитивно решили еще час потянуть время, посмотреть, что будет, — и выиграли.