что такое послушание в монастыре
Послушание совершается свободно, разумно и с рассуждением
Послушание — одна из основ духовной жизни христианина. Но современному человеку бывает трудно понять эту добродетель, еще сложнее ее усвоить. В чем состоит послушание? Кого надо слушаться в Церкви и в обычных жизненных ситуациях? На вопросы о добродетели послушания мы попросили ответить Митрополита Саратовского и Вольского Лонгина.
— Владыка, вот человек начинает христианскую, церковную жизнь. Насколько важно ему научиться послушанию? И кого он должен слушаться?
— Когда человек приходит в Церковь, он должен приучать себя прежде всего слушаться Бога. Он должен учиться всю жизнь распознавать волю Божию о себе и быть ей послушным. Принимать со смирением все то, что посылает Господь в жизни, глубоко веря, что Бог Сам знает, что нужно для нашего спасения; что не только доброе, хорошее, но и все испытания, искушения, скорби, которые встречаются человеку на его жизненном пути, тоже есть действие Промысла Божия и ведут его ко спасению.
Для того чтобы научиться послушанию Богу, нужно учиться послушанию людям. Ведь и любовь к Богу невозможна без любви к людям, это двуединая заповедь: возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душею твоею, и всею крепостию твоею, и всем разумением твоим, и ближнего твоего, как самого себя (Лк. 10, 27).
Можно много говорить о послушании, но очевидно одно: если человек не приучился слушать других людей, то и Бога он слушаться не будет.
Послушание в самом общем смысле этого слова воспитывается в семье. Дети должны слушаться старших — это аксиома. С ней сегодня активно борются, но тем не менее это один из краеугольных камней, на которых стоит человеческая цивилизация. Точно так же в школе ученик слушается учителя, на работе подчиненный — начальника и так далее. Если же младшие перестают слушаться старших, исчезает всякий порядок в семье, обществе и государстве. Послушание — очень важная часть человеческой жизни, без которой все скатится в полный хаос.
Если говорить о послушании в христианстве, то для каждого, кто приходит в Церковь, очень важно обрести духовника. Духовник — это священник, которому человек постоянно исповедуется, который знает его душевные склонности и жизненные обстоятельства и с которым можно посоветоваться по духовным и обычным житейским вопросам. Само собой разумеется, что этот священник должен быть опытным и искренним, должен сам вести неукорную жизнь. Тогда он сможет помогать своим духовным чадам в распознавании той самой воли Божией, о которой говорилось в начале.
Несколько иное явление — это послушание в монастырях. По древней традиции, это одно из самых главных монашеских деланий. Послушание в монастыре доходит до полного отсечения послушником своей воли перед старцем, духовником. Здесь надо помнить, что монашество — особый образ жизни и христианского подвига. Монах добровольно приносит себя в жертву Богу, живую и богоугодную, как говорится в чине монашеского пострига. А поскольку это жертва, то она предполагает более высокую степень самоотвержения, чем у мирян. Это касается и добродетели послушания: в монастыре человек учится отсекать свою волю, в том числе и там, где от мирянина этого не требуется. Это делается для того, чтобы воспитать себя соответствующим образом и стяжать дарования, которые свойственны именно монашеству, и дерзать на приобретение которых мирянин не может и не должен.
В сознании верующих людей монашество превознесено на очень большую высоту. Недаром благочестивая пословица говорит, что «Свет мирянам — иноки, а инокам — Ангелы», а само монашество называется «ангельским чином». Конечно же, это накладывает соответствующий отпечаток на всю христианскую жизнь. В результате у нас, в нашем христианском быту, имеет большое распространение и непоколебимый авторитет монашеская аскетическая литература. И действительно, она очень полезна, потому что в своих лучших образцах она достигает такой глубины проникновения в человеческую природу, к которой и близко не подошли даже до сегодняшнего дня научная психология и другие дисциплины, претендующие на знание человека.
Но здесь возникают и проблемы. Иногда люди, читающие аскетическую литературу, — Добротолюбие, Патерики, жизнеописания святых, — начинают пытаться повторить в своей жизни подвиги, описанные в этих книгах. То, что описывается в них, действительно необычайно духоподъемно и вызывает большой энтузиазм, особенно у молодого человека-неофита. Хочется стать таким же, как древние отцы, хочется добиться всего того, о чем пишется… И поэтому бывает, что человек, только что пришедший в Церковь, начинает искать в современной жизни ту же степень мироотречения, послушания, постничества, о которых рассказывается в этих книгах, особенно если он читает их без здравого духовного руководства. И отсюда трагические примеры, когда человек, берясь за ту меру подвига, которая ему просто недоступна в силу его образа жизни, впадает в прелесть, или надрывается, перестает жить духовной жизнью, часто при этом даже уходя из Церкви.
— Мне кажется, чаще происходит наоборот: люди заранее считают, что это все недостижимо. Те примеры послушания, которые мы видим в Патериках, современному человеку бывает очень сложно понять и принять…
— Да, конечно, многие истории из Патерика или «Лествицы» преподобного Иоанна Лествичника непонятны современному человеку. Собственно говоря, они могут восприниматься лишь как примеры того, как люди вырабатывали в себе высшую степень послушания, которая, повторю, недоступна, да, собственно говоря, и не нужна человеку, живущему в миру.
Но надо понимать, что те примеры, о которых говорится в древних книгах, на самом деле были действенными. И доказательство тому — сонм святых преподобных отцов, подвизавшихся в золотой век монашества. Их святость — результат в том числе и полного мироотречения, а оно предполагает и пост в меру, которую сегодня даже трудно себе представить, и послушание, и нестяжание, опять же настолько полное, насколько это вообще возможно для живого человека.
Поэтому я думаю, что понять и принять это несложно, если только не пытаться примерить каждый раз на себя: «Раз я этого не могу, значит, это невозможно». Это тоже очень распространенная особенность психики: человек примеряет к себе некое явление, не может его понести и тогда начинает его отрицать и осуждать. Далеко не всё, что не годится для нас с вами, не годится в принципе, — это надо помнить.
— Правильно ли относиться к послушанию как к потере личной свободы, отказу от собственного мнения?
— В какой-то мере это верно в монастыре. И то, скорее, это не потеря личной свободы, а ее добровольное отложение. Хотя все равно и здесь должны быть некоторые ограничения. Послушание заканчивается, если тот, кому оно оказывается, начинает требовать от послушника того, что против слова Божиего и евангельской нравственности.
Классический вариант монастырского послушания сегодня может быть реализован только в очень благоустроенном монастыре с духовно опытным наставником. Тогда послушание действительно может принести пользу. Однако недаром все святые отцы и наставники монашества называют следующей главной добродетелью рассудительность.
А для живущего в миру человека степень его послушания духовнику зависит от многих факторов, и прежде всего от уровня доверия и от того, насколько духовник опытен.
Но ни в коем случае в христианстве человек не может быть превращен в механизм, полностью подчиненный чужой воле. Такого быть не должно. Послушание совершается свободно, разумно и с рассуждением.
— Наверное, самое правильное послушание — по любви?
— Самое правильное — это послушание людям, которые для тебя являются авторитетными, на которых ты хочешь быть похожим, чей духовный опыт для тебя — безукоризненный и бесспорный. Конечно, хорошо, когда при этом есть добрые чувства, но прежде всего духовные.
— Какие качества в человеке противоположны послушанию, не дают ему развиться?
— Прежде всего гордыня, страсть к самочинию — это очень характерно для сегодняшнего времени, причем, к сожалению, и для людей церковных. Постоянно приходится с этим сталкиваться. Объясняешь что-то человеку и видишь, он понимает — да, так будет правильно. Но он пойдет и обязательно сделает по-другому, по-своему… Спрашиваешь: «Почему?». Молчит. Просто хочется обязательно сделать по-своему, другой причины нет. Порой это доходит даже до какого-то безумия, не побоюсь этого слова. Думаю, что подобное приходится видеть не только священникам, но и многим родителям в своих детях. Эта страсть к самочинию, конечно, признак очень незрелой души, независимо от возраста. Преодолевается она, как и другие страсти, только вниманием к своей внутренней жизни.
— К сожалению, это тоже особенность нашего времени. Есть священники, совершенно равнодушные к духовной жизни, не знающие и не желающие ничего о ней знать и не способные окормлять тех, кто к ней стремится. А есть священники, головы которых забиты какими-то неофитскими представлениями. И эту неофитскую горячность они проявляют не в собственной жизни, а учат ей других. Священник, который «благословил» человека бросить троих малолетних детей, на мой взгляд, заслуживает просто извержения из сана.
Что касается евангельских слов (часто еще приводят слова о «ненависти» к ближним из Евангелия от Луки: если кто приходит ко Мне и не возненавидит отца своего и матери, и жены и детей, и братьев и сестер, а притом и самой жизни своей, тот не может быть Моим учеником (Лк. 14, 26)), то не надо воспринимать их как призыв ко всем семейным людям бросить мать, отца, жену, детей… Здесь говорится о том, что нельзя ставить естественные родственные отношения выше любви к Богу. На первом месте в жизни человека должен быть Бог и исполнение Его заповедей. А среди заповедей Божиих — и почитание отца и матери, и любовь к ближним, естественно, и забота о них.
Этот случай — как раз классический пример, как человек не хочет терпеть своего креста. Я часто сталкивался с этим как духовник, да и сейчас ко мне обращаются с подобными вопросами. Приходит какая-нибудь раба Божия, у нее, как это часто бывает, не очень хорошо в семье, и просит: «Благословите пойти в монастырь. Я так хочу в монастырь, так хочу!» — «У тебя муж, дети есть?» — «Есть». — «Какой же тебе монастырь?» — «Это все не то, все неправильно и не так…» И у мужчин бывает точно так же — хотят в монастырь, жену и детей готовы оставить: «Ничего, Бог им поможет…» Это, конечно, совершенно нехристианское отношение к жизни. Так делать нельзя, это противоположно всем Божиим и человеческим установлениям. У такого человека в монастыре точно так же ничего не получится, как не получилось в семье. Тот, кто нетверд на своих путях в чем-то одном, будет таким же нетвердым и в другом.
Да, бывают примеры, их знает и история Церкви, и современная жизнь, когда люди, прожив жизнь в браке, поставив на ноги детей, потом шли в монастырь. Так поступили родители преподобного Сергия, множество людей в Древней Руси, начиная от великих князей и кончая простыми крестьянами. Так и сегодня некоторые делают — я лично знаю таких людей. И вот в этом нет ничего плохого, можно только приветствовать желание человека оставшееся время своей жизни посвятить служению Богу. И такие люди часто становятся очень хорошими монахами.
Но совершенно неправильно идти в монастырь, не закончив чего-то, уже начатого, что Бог благословил. Потому что и семейная жизнь, и рождение детей — это благословение Божие. Тут ведь парадокс возникает: идти против воли Божией для того, чтобы творить свою собственную волю. Если с этого начинать, какое может быть монашество?
Поэтому послушание бывает неправильным чаще всего тогда, когда неофитом руководит священник, который привык неофитство в людях поддерживать. На самом деле, это очень большая беда. Это говорит не просто о неопытности духовника, а об очень тяжелом искажении его собственной духовной жизни, о том, что ему нравится властвовать над душами людей. А для того, чтобы властвовать над человеком, надо в нем поддерживать и всячески распалять его неофитский жар… На самом деле задача духовника совершенно другая — помочь человеку тот яркий пламень, который горит в его душе во время прихода в Церковь, преобразовать в ровное, тихое горение, которого хватило бы на многие годы и десятилетия. Не погасить этот пламень, как тоже бывает: «Да все это чепуха, глупости, живи проще… подумаешь, мясо в пост… все нормально…». Можно ведь просто угасить в человеке все добрые порывы. Наоборот, опытный, правильный духовник будет стараться сделать так, чтобы добрая первоначальная ревность без крайностей сохранилась в пришедшем на возможно долгое время.
— Да, это очень тяжело. Если этот человек христианин, прежде всего надо искать себе духовника и слушаться его, несмотря на ответственный пост или на главенство в семье. Еще раз скажу о правильном и неправильном послушании. Правильное, неискаженное послушание вовсе не превращает человека в неполноценное создание, которое уже не имеет своей воли и боится всякой ответственности. Если же послушание неправильное, человек боится и шагу ступить: «А можно это? А можно то?». Это означает, что духовник не смог выстроить ровные и духовно трезвые отношения между собой и тем, кто у него исповедуется. Поэтому в идеале навык послушания ничуть не препятствует человеку иметь чувство ответственности за порученное дело, не противоречит умению самому принимать решения и отвечать за них.
Что касается людей одиноких — конечно, церковная, полноценная приходская жизнь как ничто другое может им помочь в преодолении своего одиночества. Но таким людям надо опасаться излишней привязанности к духовнику. Это очень большая проблема, если учесть, как много сегодня одиноких людей. А современный мир таков, что со временем их будет все больше и больше.
— Такое современное явление, как «поиски старцев», всегда ли связано с желанием послушания?
— Поиски старцев чаще всего основаны на неправильном, недолжном отношении и к жизни, и к роли старца. И связаны они, скорее, не с послушанием, а с желанием с легкостью избавиться от проблем. Представьте, что человек жил без Бога и на протяжении многих лет своей жизни делал все не так, как должно, а совершенно наоборот, и в результате пришел к разбитому корыту. И потом он начинает искать того, кто чудесным образом избавит его от всех бед и скорбей. Так не бывает, поэтому люди ездят из одного места в другое: тут и старцы, и старицы, и источники, и всякого рода бабки-экстрасенсы. А нужно только одно: найти священника, который поможет человеку начать внимательную духовную жизнь, приведет ко Христу. И чаще всего такой священник находится совсем рядом.
Журнал «Православие и современность» № 36 (54)
Послушание как главная добродетель в монашеской жизни
Доклад игумении Домники, настоятельницы Александро-Невского Ново-Тихвинского монастыря (г. Екатеринбург) на Собрании игуменов и игумений монастырей Русской Православной Церкви (Свято-Троицкая Сергиева лавра, 8−9 октября 2014 года).
Тема моего доклада – «Послушание как главная добродетель в монашеской жизни».
Но что есть истинное послушание? Какой смысл вкладывают в это слово святые отцы? Очевидно, что послушание не сводится к дисциплине. У него другие цели и характер. В то время как дисциплина только обеспечивает порядок в обществе, послушание вводит человека в живые отношения со Христом. Дисциплина – это лишь внешнее подчинение одного человека другому ради каких-то земных целей. А послушание есть свободное искание воли Божией, возводящее человека в подвиг отречения от своего «я» и являющееся главной причиной преображения его души и святости.
Каковы же признаки послушания, отличающие его от дисциплины? Полный и подробный ответ на этот вопрос можно найти в книге «Поучение о послушании» преподобного Зосимы (Верховского), русского подвижника 19 века. Он очень точно передаёт исконное предание об этой добродетели, отвечая на все вопросы, которые могут возникнуть у послушников и духовных наставников.
Игумен поистине является отцом братства, когда его управление неотделимо от духовной жизни, когда он чутко ощущает духовное состояние иноков и к каждому стремится найти свой подход. В одной книге приводится такой пример. Представьте себе двух монахов. Первый, если игумен даст ему оплеуху, обрадуется: вот как сильно любит его игумен! А второй очень раним из-за того, что родители плохо с ним обращались; и он смущается от малейшего замечания. И игумен призван верно оценивать силы каждого брата и учитывать их характер, воспитание, немощи. Как говорит один старец, игумен – не властитель и не дорожный каток. Он не подавляет послушника, а вдохновляет его к добровольному, свободному послушанию. Игумен выстраивает отношения так, чтобы монах всегда пребывал в напряжённом духовном подвиге, каждый день упражняясь в отсечении своей воли, и в то же время не впадал в отчаяние, если не может по немощи исполнить повелений отца. Особенно важна осторожность в вопросах здоровья. Несогласие в этом – одна из частых причин, из-за чего человек теряет доверие к духовному отцу и даже уходит из монастыря. Игумен должен тонко ощущать грань, когда проявить настойчивость, а когда лучше снизойти.
Нередко перед ним встают очень сложные духовные задачи. Как, например, пробудить дух подвижничества в братстве? Как такого брата, который постоянно думает о себе и стремится к комфорту, научить самопожертвованию? Как вдохновить к евангельской жизни того, кто просит для себя особую одежду или пищу? Или как научить того, кто требует особенного внимания к себе, искать не любви человеческой, а любви Христовой? Если презирать немощи людей, то этим им не поможешь. Игумен призван сопереживать их страданиям. Он первый должен понять их, чтобы они потом поняли его. И главное, что нужно игумену в таких случаях, это долготерпение. Теоретически все монахи призваны к терпению, но на деле именно игумену приходится быть самым терпеливым человеком в братстве. Ведь если монахи обязаны любить и приносить себя в жертву, то тем более обязан любить и приносить себя в жертву игумен. И если он таков, то он вносит в жизнь монастыря мир и надёжность, и братья доверяют ему и слушаются от всего сердца.
В этом рассказе хочется отметить один важный момент. Что помогло сестре кроме терпения и любви старца? То, что она была с ним откровенна.
В жизнеописании старца Ефрема Катунакского рассказывается, как один новоначальный монах пожаловался ему:
– Меня одолевают мрачные помыслы, и я не знаю, как с ними бороться.
Старец Ефрем сразу понял причину:
– Ты слушаешься своего старца? – спросил он.
– Да, отче. Что мне скажет старец, то я и делаю, – ответил монах.
Итак, поскольку брат слушался без живой веры, не от любви к Богу, а лишь по привычке, то не получал духовного плода. Послушание приносит плод тогда, когда монах творит его с горячей ревностью, с верою и пониманием, что он слушается ради Христа. И игумен вдохновляет братий к такому послушанию, когда он ко всем вопросам подходит духовно. Например, монах часто опаздывает на послушание. Игумен может сказать ему: «Чадо, твоё послушание – это твой дар Богу. Постарайся не опаздывать ни на минуту. Из этого будет видно, что ты живёшь в подвиге, а не расслабленно». И тогда монах без всякого принуждения и наказания сам решится делать то, что подобает. Тогда как обычная власть вынуждает, духовная власть ставит монаха перед Богом. И в этом смысле можно сказать, что в монастыре вовсе не должно быть обычной дисциплины, не одухотворённой стремлением к Богу. Например, монаху велят принести ведро картошки на кухню, и уже это малое дело он призван исполнить, как порученное ему Богом, как приносящее благодать и освящение. Так самый простой труд в монастыре и любые монастырские правила приобретают священный и богоносный характер.
Для послушания как таинства характерно еще одно свойство, нераздельно связанное с верой в его благодатную силу. Послушание совершается с внутренней свободой и бодрым, радостным духом. Ведь если человек слушается ради любви ко Христу, если верит, что через отсечение своей воли соединяется с Богом, то он просто не может исполнять послушание вяло и равнодушно, словно из-под палки.
Приведём такой пример. Благочинный, по поручению игумена, попросил братий подмести монастырский двор. Все монахи как будто делают одно и то же, все оказывают послушание; но у каждого свой настрой, свои помыслы. Один, подметая, негодует, что его отвлекли от основной работы, и вслух высказывает возмущение. Другой понуждает себя работать молча, но он нахмурен и внутренне огорчён. У третьего похожее настроение, но он сознаёт, что это состояние души – неправильное, греховное. И он внутренне укоряет себя, горячо молится и старается работать с ревностью. Наконец, четвертый монах трудится с искренней радостью. Он внутренне свободен и в любой миг готов пойти туда, куда благословит ему игумен. Для него всякое дело в монастыре, как пишут святые отцы, велико и достойно небес; на любом месте он ревностно служит Богу и братиям.
Ведь когда святые отцы учат отсечению своей воли, это не значит, что человек должен стать безвольным. Под отсечением своей воли имеется в виду отвержение воли греховной. Но воля, влекущая человека к Богу, должна быть очень сильной. Владыка Афанасий Лимасольский в одной своей беседе говорил: «Например, когда мы рассуждаем о бесстрастии, мы не имеем виду, что человек должен стать бесчувственным. Бесстрастный не значит бесчувственный. Бесстрастный — это тот, кто любит очень сильно, кто хочет только одного в этой жизни — воли Божией. Но он именно хочет воли Божией.
И когда человек имеет такое стремление к Богу, то он не нуждается в том, чтобы ему приказывали. Он сам горит духом, сам ищет послушания и всем сердцем внимает духовному отцу и всем братиям, каждый миг следя за тем, чтобы исполнить не свою волю.
Послушанию необходимо учиться с самых первых дней жизни в монастыре
Игумен Дионисий (Шумилин)
На вопросы портала «Монастырский вестник» ответил игумен Дионисий (Шумилин), настоятель монастыря преподобного Серафима Саровского Борисоглебской епархии Воронежской и Лискинской митрополии.
Отец Дионисий, расскажите, пожалуйста, немного об истории монастыря преподобного Серафима Саровского.
Монастырь преподобного Серафима Саровского был основан в 1990 году стараниями митрополита Воронежского и Липецкого Мефодия (ныне митрополит Пермский и Кунгурский). В то время в Воронежской епархии не было мужских монастырей. Единственный действующий тогда мужской монастырь митрополии находился в Задонске Липецкой области. Белогорье и Дивногорье в то время еще не передали Церкви, и на территориях этих обителей располагались архитектурно-природные памятники. Так что действительно существовала необходимость открыть мужской монастырь в регионе.
Пролетая однажды на вертолете над территорией будущего монастыря преподобного Серафима, митрополит Мефодий увидел из иллюминатора образ креста на земле, который составляли две парковые аллеи, расположенные перпендикулярно. Владыка посчитал это неким знаком от Бога, который указывал, что здесь может быть иноческая обитель, где люди будут воспевать Христа и молиться.
К 90-м годам прошлого столетия место это было уже совершенно заброшено, лишь иногда сюда приезжали жители из соседних сел – Архангельского и Новомакарова – чтобы устраивать здесь гулянья. Когда митрополия занялась оформлением этой земли в собственность, выяснилось, что некогда тут находилась усадьба одного генерала – дом и парк с двумя теми самыми липовыми аллеями, которые владыка увидел с вертолета.
Трудами и молитвами настоятелей и братии территория монастыря со временем преобразилась, и сегодня ее называют райским уголком нашего края. Но первые насельники жили здесь в спартанских условиях. Электричества не было, единственный вагончик-бытовка был их общей кельей, за водой ходили на источник, расположенный достаточно далеко. Один брат вспоминает, что, когда ночью насельники выходил из вагончика, могли встретиться с оленем. Неподалеку от обители находится Новохоперский заповедник, поэтому здесь довольно много диких животных. В непосредственной близости от монастыря сейчас их уже нет, потому что вокруг обители земля активно возделывается, нас теперь окружают засеянные поля, но немного поодаль по-прежнему можно увидеть оленей, косуль, лис, зайцев…
Сколько сейчас братий в монастыре, и какие послушания исполняют насельники?
Иеромонахов вместе со мной пятеро, а насельников, если считать и трудников и послушников, бывает от десяти до двенадцати человек. У нас есть свое производство: мы изготавливаем ладан, свечи, разводим рыбу, трудимся на пасеке, возделываем огород.
Много ли прихожан в монастыре? Бывают ли в обители паломники?
Наши прихожане – это жители ближайших сел. Их немного. Паломники приезжают к нам в монастырь из Волгограда, так как обитель расположена недалеко от трассы Москва–Волгоград. В самом Волгограде монастырей мало, поэтому люди едут к нам. Часто у нас бывают группы из Воронежа и Борисоглебска… Кто-то приезжает, чтобы пообщаться с духовниками, но в основном люди хотят просто помолиться, заказать требы, побыть в тишине, погулять. Многие знают, что это красивое место. На территории обители есть небольшой пруд, где мы разводим рыбу, и есть пруд побольше, на берегу которого расположена зона отдыха. Конечно, в нашем монастыре нет такого потока паломников, как в известных больших обителях. В основном люди приезжают к нам в теплое время года. Зимой здесь очень тихо.
Занимается ли монастырь социальной работой?
Не так давно монастырь начал заниматься социальной реабилитацией. Оказываем помощь тем, кто, освободившись из тюремного заключения, или, оставив пагубное пристрастие к алкоголю и наркотикам, изъявляет желание c Божией помощь исправить свою жизнь. Даем людям работу, предоставляем жилье, питание. Человек может находиться у нас до тех пор, пока не почувствует в себе силы жить самостоятельно.
Я стараюсь следить за духовной жизнью этих людей, они исповедуются, причащаются в монастыре. Живут отдельно от братии, встречаются в храме, на трапезе и некоторых послушаниях. В их обязанности входит посещение утреннего и вечернего правил. Но в монастыре нет жесткого контроля за трудниками. Смысл помощи страждущим заключается в том, чтобы они сами захотели жить нормальной жизнью, чтобы богообщение стало для них потребностью. Основой выздоровления от алкоголизма и наркомании является свободное желание человека преодолеть пагубное пристрастие. С химической зависимостью справиться не так сложно, гораздо труднее привести в нормальное состояние психику, изменить собственное сознание, разум… Но именно это и происходит, когда человек начинает жить духовной жизнью, выздоравливать от своих страстей. В монастыре для этого есть все условия.
Изменить сознание не так просто даже для того, кто не страдает химической зависимостью. Для алкоголика или наркомана поступки, благодаря которым человек может и должен измениться, вообще являются сверхусилием. Такие люди, как правило, нуждаются в медикаментозном лечении и какое-то время должны находиться в специализированных реабилитационных центрах под наблюдением специалистов.
Тем, кто нуждался в медикаментозном лечении от химической зависимости, мы помогали его получить в специализрованной клинике. К нам приезжают люди, которым необходимо привести в порядок свою духовную сферу. В силу определенных причин им бывает трудно или совсем невозможно жить в миру. Страсти вынуждают их уходить от тех искушений, которые есть в городах. Многим из них казалось, что уже ничто не может их увлечь, кроме тех страстей, которые ими владеют. Но со временем, приходя в состояние мира и покоя, они начинали интересоваться духовной жизнью, Священным Писанием, евангельской историей и даже догматикой. Важно только, чтобы кто-то брал на себя труд духовного общения с этими людьми.
Отчасти по этой причине мы начали проводить в монастыре евангельские беседы. Читаем Евангелие, разбираем Апостольские Послания, стараемся отвечать на догматические вопросы, перед праздниками рассказываем об истории их появления, читаем и объясняем Псалтирь. К радости своей я заметил, что почти все наши трудники хотят научиться читать по-церковнославянски. Сегодня те, кто совсем недавно не понимал даже букв алфавита, теперь приходят ночью читать Неусыпаемую Псалтирь, им это нравится и некоторые даже сами просят, чтобы им дали это послушание. Человека, особенно пострадавшего духовно, можно и нужно заинтересовывать церковной жизнью, и тогда он сам будет стремиться справляться со своими недугами.
А братия монастыря хотят изучать православное вероучение?
Всех, кто способен учиться, я стараюсь поддержать получить богословское образование. Тех, кто окончил семинарию, благословляю писать магистерские диссертации, поступать в академию. Тем, кто не имеет семинарского образования (не все могут учиться на пастырском отделении), предлагаю поступить на теологическое или миссионерское отделение или хотя бы закончить двухгодичные или трехгодичные богословские курсы.
Монахам необходимо иметь духовное образование. Особенно лицам в священном сане и тем, кто имеет благословение окормлять паству. Еще Сократ говорил, что единственное зло в мире – это невежество. В Церковь сейчас приходят люди, которые совершенно ничего не знают о ее жизни, но встречают здесь представителей разных духовных школ и течений со своими мнениями, и, конечно, человеку бывает непросто разобраться в том, где же правда? Чтобы ответить самому себе на этот вопрос и ориентироваться в духовной жизни, необходимы систематизированные знания, которые помогут понять, чтó в Церкви сложилось исторически, чтó является догматом, чтó тайной, открытой человеку Богом, а чтó не более, чем традицией, которую одна Поместная Церковь приняла, а другая нет. Все это обязательно нужно знать духовным людям, чтобы иметь правильные ориентиры и не впадать в заблуждения.
Отец Дионисий, на протяжении нескольких лет Вы были насельником Данилова ставропигиального мужского монастыря Москвы. Чему Вы научились под духовным руководством наместника обители, епископа Солнечногорского Алексия? Что из приобретенного в столичном монастыре опыта помогает Вам сегодня?
В первую очередь, наверное, научились послушанию, так как именно оно является основной добродетелью владыки Алексия, которой он, в свою очередь, научился у архимандрита Кирилла (Павлова). В лавре того времени была очень хорошая крепкая духовная традиция. Духовники учили братию монашескому послушанию, которое формирует весь дальнейший образ поведения и характер человека. Ведь когда мы приходим в монастырь, у каждого из нас есть свои взгляды, свое мнение, но через послушание мы все «выравниваемся», как бы встраиваемся в одну колею, становимся похожими друг на друга иноками одной обители и начинаем в своих действиях руководствоваться не какими-то впечатлениями или желаниями, а тем, чему нас научили. Те, кто жил в Даниловом монастыре рядом с владыкой Алексием, хорошо знают, что он старается, прежде всего, привить братии добродетель послушания, чтобы человек учился жить и действовать не по своей прихоти.
Сейчас я замечаю, что многие люди, даже живя в монастыре, не имеют послушания. Смотришь порой на человека, вроде, и скромный он, вроде, и хочет быть благочестивым, но желание постоянно делать все только по-своему, преодолеть не может. Я благодарен владыке за то, что он все-таки научил нас этому. Он наблюдал, контролировал, останавливал или, наоборот, подталкивал, но всех старался научить этой добродетели. Ведь каким бы ни был человек, если он хочет стать монахом, то послушанию необходимо учиться с самых первых дней жизни в монастыре. Все остальное приложится. Конечно, каждому из нас предстоит своя борьба со страстями, с прошлым, но именно послушание является базовым навыком монаха, который помогает ему справляться со своими духовными недугами. Именно оно рождает терпение, взаимопонимание, снисхождение к ближним, которое так необходимо нам всем, живущим в сообществе таких же, как и мы, людей.
В столичных благосутроенных монастырях у насельников также есть возможность хорошо изучить богослужебный устав, и это очень важно. Основой и образцом богослужебной традиции является традиция Московской духовной академии. В Даниловом монастыре исполнялось все, что исполнялось в Свято-Троицкой Сергиевой лавре. И теперь мы имеем возможность перенести то, чему научились, в монастыри, которые находятся на периферии. Более благоустроенные и многолюдные монастыри всегда делились своими кадрами с теми, кто в них остро нуждался. Такая традиция есть не только у нас, но и у греков. В Греческой Церкви тоже нередко монахов забирают из монастырей, переводят в другие обители, ставят на какие-то должности, тем самым помогая менее благоустроенным обителям налаживать духовную жизнь.
Вы часто бывали на Афоне. Там тоже было чему поучиться?
Да, конечно. Традиции в первую очередь. Монашество Русской Православной Церкви восприняло свою традицию от афонитов, на Афоне монашеская традиция не прерывалась. Как молиться, как быть в послушании у духовника, как вести себя, как исполнять устав – всё это мы переняли у афонских монастырей. На Святой Горе, особенно в тех монастырях, которые возродились после шестидесятых годов ХХ столетия, где братства были основаны учениками Иосифа Исихаста, традиция эта существует в полной мере, и ей можно и нужно учиться.
Возможность приобщиться к афонской традиции была у Вас, в том числе, и потому, что Вы владеете греческим?
Да. Я начал изучать греческий потому, что его, как и латынь, необходимо было сдать при поступлении в академию. Но язык мне понравился, и, когда я стал ездить на Афон благодаря греческому смог общаться с братией и паломниками из Греции. Потом захотелось научиться лучше понимать богослужение на древнегреческом, читать богослужебные книги и Священное Писание на языке оригинала. Вообще процесс изучения языка развивает мышление, расширяет кругозор, душу развивает, в конце концов. В академии мне приходилось читать древних философов. Кто пытался переводить труды Платона или Аристотеля на русский язык, тот знает, что осмысливать приходится практически каждое слово, чтобы найти перевод, который правильно бы отражал его значение. Иногда на это уходит не один день. Понимать греческие богослужебные тексты тоже совсем непросто, но этот труд приносит свои плоды.
Расскажите, какие из особенностей духовной жизни Воронежской земли Вы заметили, приехав сюда из столицы?
Здесь чувствуется присутствие старцев, которые в годы гонений подвизались в Черноземье. Ими была заложена основа монашества. Например, в общинке схиигумена Митрофана в советские годы было сто схмонахинь. Он был великим подвижником, в настоящее время готовятся документы к его канонизации. Монахини в мирской одежде ходили в храмы, которые не были закрыты советской властью. Некоторые из них до сих пор живы, кому-то сейчас почти сто лет. Эта община относилась как раз к нашей Борисоглебской епархии. На этой земле и похоронен схиигумен Митрофан, а подвижнический дух этих людей очень сильно ощущается здесь. Те монахини, которые дожили до наших дней, находятся в здравом уме, они очень радостные… Все, кто общается с ними, не могут не увидеть внутренний свет, который присутствует в их душах, не почувствовать мир и радость, которыми они наполнены. Они никогда не говорят об опасностях, связанных, например, с принятием ИНН или биометрических паспортов, никого не осуждают. Если спросить их о том, как надо жить, они помолятся за тебя, а ты, находясь рядом с ними, чувствуешь радостное умиротворение и согреваешься их теплом.
Что бы Вы хотели улучшить во вверенном Вам монастыре? Что хотелось бы воплотить в жизнь обители преподобного Серафима Саровского?
Фото: Владимир Ходаков
Игумен Дионисий (Шумилин)
Беседовала Екатерина Орлова