что такое перманентная революция троцкого
Перманентная революция Льва Троцкого
И вот, сидя, подобно библейскому Иову, на социальном пепелище, приходит время вспомнить слова Троцкого о том, что за социализм надо бороться постоянно и неизбывно, делая для этого каждодневные усилия (то есть, ПЕРМАНЕНТНО).
Это произошло ровно так, как предсказал Троцкий. И как раз в результате постепенного, долговременного создания такого социума, такой политической почвы в стране, на которой враждебные силы смогли сделать посев болезнетворных культур, которые развернулись позднее в «буржуазный коллективизм», выползший из «госкапитализма». Это произошло потому, что рабочие упустили свою власть, передали ее бюрократии, которая сначала закрепила ее за собой, а потом и приватизировала.
Пролетариат в СССР должен был продолжать бороться за власть, но он упустил важный момент, перепоручил свою судьбу бюрократии, которая и загубила великое начинание. Теперь, со слов потомков советской бюрократии, СССР – это всего лишь «неудачный опыт». Впрочем, как и «Парижская коммуна».
Сегодня вновь открылась призрачная надежда на то, что капитализм, полностью исчерпавший себя, и, ощутивший пределы своего роста, таки сам плавно перетечет в социализм. То есть, вполне можно помечтать о том, что мир социалистической революции является вовсе не предпрсылкой, а итогом становления современного глобального мира. Его «продуктом».
Но, с другой стороны, следует все процессы рассматривать двояко (по Сократу), ибо альтернатива капитализму, хотя и чревата социализмом, тем не менее, родившееся «дитя» под названием социализм может принять весьма причудливую форму – например, «Рая» и «Ада». Ровно, как у Маяковского – «Женщина ждала ребёнка, а получила кривого идиотика».
Нынешний мир, находясь в точке бифуркации, может принять любую форму. Сегодня вполне реальны как прорыв человечества к высотам научного и социального прогресса, так и его самоуничтожение в огне ядерной или иной катастрофы. Одним словом, человечество в 21 веке, оказавшееся у разбитого крыта, как и прежде, стоит перед выбором между жизнью и смертью, между прогрессом или деградацией, между социализмом или варварством».
А что тут понимать? Россия упустила свой шанс и теперь остается пожинать горькие плоды тупости, невежества и вспоминать краткий миг великого счастья, которое вдруг вспыхнуло во тьме и так же неожиданно погасло.
И вот, сидя, подобно библейскому Иову, на социальном пепелище, приходит время вспомнить слова Троцкого о том, что ЗА СОЦИАЛИЗМ НАДО БОРОТЬСЯ ПОСТОЯННО И НЕИЗБЫВНО, ДЕЛАЯ ДЛЯ ЭТОГО КАЖДОДНЕВНЫЕ УСИЛИЯ (то есть, ПЕРМАНЕНТНО).
Это надо делать хотя бы потому, что ТАК ДЕЛАЮТ ГОСПОДСТВУЮЩИЕ КЛАССЫ, НЕУСТАННО И КАЖДОДНЕВНО БОРЮЩИЕСЯ ЗА СОХРАНЕНИЕ СВОЕЙ ВЛАСТИ, ИЗМЫШЛЯЯ ВСЕ НОВЫЕ И НОВЫЕ СПОСОБЫ ПОРАЖЕНИЯ ПРОТИВНИКА, НЕ ОСЛАБЛЯЯ ХВАТКУ НИ НА ОДИН МИГ, не жалуясь на усталость, и, не отдыхая. И именно этому пролетариату следует учиться у господствующего класса.
Что же в сухом остатке? Как всегда, неизбывный опимизм и надежда на то, что «звезды зажигаются» не просто так. И, если СССР возник, стало быть, эта идея как витала, так и витает до сих пор в воздухе. И здесь стремление к осознанию происходящего может сыграть свою значимую роль. Ну, и, конечно, вера, которая, подкрепленная делами, творит чудеса.
Третий и четвертый укол от «короны»: Людей подсаживают на новую иглу
Вакцинация от COVID-19 стала «перманентной революцией» по Троцкому
Любой более-менее грамотный человек в нашей стране знает, что такое «перманентная революция». Это теория Льва Троцкого, которая окончательно оформилась около века назад (позднее она была изложена в одноименной книге, изданной на русском языке в Германии в 1930 году). «Пламенный революционер» Лев Давидович полагал, что не следует ограничиваться социалистической революцией 1917 года в России. Ее миссия в том, чтобы раздуть пожар «мировой революции». Даже если для раздувания такого «пожара» придется использовать Россию в качестве дров. Троцкому мало было теории, он пытался воплощать ее в жизнь, находясь на ключевых постах в государстве и партии.
Как известно, этим играм «пламенного революционера» положил конец И.В. Сталин. Сначала выслав Троцкого за границу, а затем дезавуировав его фантазии о «перманентной революции» своей теорией возможности построения социализма в отдельно взятой стране, конкретно в СССР.
Троцкий говорил, что мелкобуржуазное начало в скрытой форме есть почти в каждом человеке. Поэтому периодически надо проводить его «подавление». Революция против мелкобуржуазного начала не может не быть «перманентной». Человека надо научить тому, чтобы он добровольно подавлял в себе это начало. А если он несознательный, то принуждать его к этому. А если он сопротивляется, то уничтожать как «классового врага».
Нынешнюю кампанию в мире по раздуванию истерии «пандемии ковида» вполне можно сравнить с «перманентной революцией» Троцкого. Победу над «страшным» вирусом можно одержать лишь в том случае, если борьбу с ним проводить на всей планете. При этом вакцинировав 70% человечества. Но вирус не только «страшный», он еще и не «сознательный». Поэтому подавлять его надо постоянно. Путем регулярных ревакцинаций. На наших глазах рождается теория «перманентной вакцинации», подозрительно похожая на теорию «перманентной революции».
Люди сами должны хотеть получать периодически новые дозы спасительных препаратов. А не сознательных — принуждать к ревакцинациям. А самых несознательных — помещать в специальные изоляторы. Пожизненно. Впрочем, экономически эффективнее и гуманнее подвергнуть их эфтаназии.
Оплотом мировой «перманентной революции» по борьбе с ковидом в настоящее время являются США. Идеологом такой революции, американским аналогом Льва Троцкого, является Энтони Фаучи (Anthony Fauci). Его представляют как учёного-медика, иммунолога и инфекциониста. У него куча разных должностей. Самая важная из них — главный инфекционист США.
Он является правой рукой американского президента Джо Байдена по вопросам борьбы с пандемией и вакцинацией. Старик Джо делал и продолжает делать резонансные заявления о вакцинации Америки и всего человечества по бумажкам, которые ему писал и продолжает писать Энтони Фаучи. После этих заявлений все соответствующие американские ведомства берут под козырек и начинают исполнять команды Джо Байдена (пардон — Энтони Фаучи).
Команды эти исполняют также за пределами Америки. Прежде всего — во Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ), которая переоформляет команды «перманентного революционера» (пардон: «перманентного вакцинатора») в свои циркуляры и рассылает их по всем странам. Россия также стоит в рассылочных списках.
А теперь я перейду от общего к частному. Телеграфным языком изложу хронику «перманентной вакцинной революции» в США за последние две недели.
22 октября официальные лица администрации Байдена призвали американцев (особенно находящихся в «зонах повышенного риска») приступить к ревакцинации от COVID-19. До этого момента американский обыватель полагал, что ревакцинация (или так называемая «бустерная» вакцинация) — дело добровольное. Это то, что сверх нормы. А нормой считается две дозы препаратов Pfizer или Moderna. После двух уколов человек считается «полностью вакцинированным».
Для справки сообщу, что на 31 октября число полностью вакцинированных в США было 58% по отношению к общей численности населения страны (число полностью и частично вакцинированных — 67,3%).
Но важнее другое заявление, сделанное в тот же день. Руководительница CDC (Centers for Disease Control and Prevention — Центры по контролю и профилактике заболеваний США) Рошель Валенски (Rochelle Walensky) объявила о том, что ее ведомство может «обновить» определение понятия «полная вакцинация».
Примечательно, что еще в сентябре Энтони Фаучи обронил фразу, что может потребоваться пересмотр понятия «полная вакцинация». Но тогда мало кто обратил внимание на эту фразу. А ведь Фаучи слов на ветер не бросает.
Итак, примерно две трети американцев, согласившихся на объявленные еще в начале года «правила игры» (т.е. прошедших полностью или частично вакцинацию), рассчитывали получить временно у них отобранные «права человека» (на работу, учебу, перемещение по стране и за ее пределы, доступ в разные общественные места ). Получается, что понятие «полная вакцинация» может пересматриваться, «права человека» будут превращаться в недосягаемую для обывателя цель. Как ком сена, который вешают перед мордой лошади, чтобы она резвее скакала.
Чтобы снять лишнее напряжение в обществе, чиновники CDC, как сообщают американские СМИ, планируют перейти к новому пониманию «полной вакцинации» в два этапа. Сначала его распространить на часть населения с «ослабленным иммунитетом», а через некоторое время сделать три укола обязательным для всех.
Не успели американцы прийти в себя от заявления руководительницы CDC от 22 октября, как это же ведомство огорошило их новым заявлением. В первый день ноября СМИ сообщили, что CDC планирует начать укалывать людей четвертой дозой вакцин.
В новых рекомендациях CDC говорится, что некоторые категории пациентов (у которых не сформировался иммунитет после двух уколов) должны получить третью прививку как минимум через 28 дней после приема второй дозы и могут получить четвертую дозу через шесть месяцев. «В таких ситуациях люди с умеренным и тяжелым ослабленным иммунитетом могут получить в общей сложности четыре дозы вакцины против COVID-19», — говорится в сообщении CDC. Я внимательно слежу за сообщениями CDC и других подобных ведомств США. Сначала выходят циркуляры со словами «могут», а потом циркуляры со словами «обязаны».
CDC считает, что на сегодняшний день в США около 9 миллионов человек должны защитить свое ослабленное здоровье четырьмя уколами. Эту лукавую математику американских ведомств многие уже хорошо поняли: сначала 9 миллионов, потом это число заменят на 29 миллионов, а потом — на все 333 миллионов (сегодняшняя численность населения Америки).
Америка с ее четвертым уколом может даже обойти в этом прививочном марафоне Израиль, где решение о «бустере» было принято еще в августе. В сентябре израильские чиновники от медицины стали «глубокомысленно» рассуждать вслух насчет того, что и четвертая доза лишней не будет.
Третью, четвертую и последующие инъекции прививок предполагается делать с помощью, в первую очередь, препарата Pfizer.
Как известно, американский фармацевтический регулятор FDA 23 августа этого года перевел Pfizer из категории «экспериментального препарата» в категорию полноправной вакцины. Правовой статус второго по значимости прививочного препарата — Moderna — более шаткий. Лоббисты препарата Moderna поднажали для того, чтобы его производитель не потерял «место под солнцем». И, кажется, добились успеха. В конце октября FDA дало продукту Moderna «зеленый свет» на участие в «бустерной» вакцинации.
Данное решение эксперты небезосновательно назвали «волюнтаристским». Вот, например, Итан Хафф (Ethan Huff) 31 октября опубликовал статью под названием «Moderna’s covid booster shot approved based on „a gut feeling,“ not real science» («Бустерная прививка Moderna от covid одобрена на основе «интуитивного ощущения», а не реальной науки)
Автор отмечает, что решения FDA по вакцинам и другим препаратам прикрываются мнением специально созданного при ведомстве консультативного совета (что-то наподобие общественных советов при российских министерствах и ведомствах). Консультативный совет FDA состоит из 19 человек, профессионалов в разных областях медицины. Так вот, решение по препарату Moderna было поддержано всеми членами консультативного совета.
Последующий опрос членов совета, как пишет Итан Хафф, показал, что никаких рациональных оснований для принятия такого решения не было. Оно базировалось, по их признанию, исключительно на «интуиции». Итан Хафф назвал это «религиозным сознанием». Медиков, голосовавших по вопросу использования препарата Moderna для бустерной вакцинации, автор статьи назвал псевдоучеными и членами «секты ковидников» (Covidian Branch).
У компаний Big Pharma, образно выражаясь, «аппетит приходит во время еды». Они уже приготовились к четвертой вакцинации и мечтают, чтобы она стала «перманентной». Глава корпорации Moderna Нубар Афеян (Noubar Afeyan) заявил 26 октября, что людям «вполне может потребоваться ежегодная ревакцинация». Ту же идею еще в апреле высказывал генеральный директор компании Pfizer Альберт Бурла (Albert Bourla).
Мрачные новости с фронтов вакцинации хочу немного разбавить одной новостью, которую считаю «позитивной».
В конце октября по многим СМИ прошла информация, касающаяся главного американского идеолога и организатора «перманентной вакцинации» Энтони Фаучи. Многих политиков в Америке все больше начинает раздражать «эффективность» борьбы с ковидом под руководством этого «профессионала».
Судите сами. За последние две недели (период по 2 ноября включительно) в США заболели ковидом почти миллион человек (точно: 964,2 тыс.). За это же время умерли с таким диагнозом 17.077 человек. По отношению к итоговым цифрам по миру получается соответственно 16,3% и 17,7% При том, что доля США в численности населения планеты составляет 4,2%.
Эти «успехи» свидетельствуют о «профнепригодности» Фаучи. Но его также прямо называют «преступником». Ряд членов Конгресса США потребовали его отставки сразу по двум причинам.
Во-первых, за жестокие эксперименты над животными, которые проводил возглавляемый им институт.
А во-вторых, в связи с тем, что руководство американской системы здравоохранения признало факт экспериментов по созданию новых разновидностей коронавируса — хотя ранее господин Фаучи это отвергал, в том числе и в Конгрессе.
К нынешней осени накопилась критическая масса фактов и свидетельств в пользу версии сознательного активного участия американского «Троцкого от медицины» в создании искусственных вирусов, в том числе в лаборатории в китайском Ухане. Соответствующий документ-расследование находится в Конгрессе уже несколько месяцев. Инициативу об отставке Фаучи выдвинула при поддержке ряда своих соратников ультраправая конгрессвумен от Джорджии Марджори Грин (Marjorie Grene). Еще одним активным сторонником отставки Фаучи является сенатор, республиканец от штата Кентукки Рэнд Пол (Randal Paul).
Скандалы стали ударом не только по имиджу врача, но и по всей администрации США. В ближайшее время в Конгрессе пройдет голосование по вопросу снятия его с занимаемой должности. Хотелось бы верить, что это станет толчком для сворачивания «перманентной вакцинной революции».
P.S. Я практически ничего не сказал о неизбежных медицинских последствиях «бустерных» и «перманентных» вакцинаций. Они страшные. Честные медики хотят донести об этом правду, но их в Сети «банят».
Можно сравнить с тем, как человека бандиты из наркомафии подсаживают человека на иглу для того, чтобы потом его «доить». Жизненный век такой жертвы наркомафии короток. Также он будет коротким у человека, подсевшего на иглу «перманентных» вакцинаций. Они полностью истощают природный иммунитет человека. Умереть он может в результате любой заразы, а не только ковида.
Впрочем, дельцы из Big Pharma и государственных ведомств типа американских CDC и FDA страшнее бандитов из наркомафии. Ибо в результате действий последних на тот свет могут быстро уйти не только уколотые, но и те, кто принципиально от уколов будут отказываться.
Дело в том, что «перманентные» вакцинации провоцируют активизацию «спящих» видов вирусов. Это сегодня называют «появлением новых штаммов». Новые поколения вирусов будут становиться все более «злыми». Перед ними могут не устоять даже те, кто не вакцинировались и были уверены, что имеют хорошую иммунную защиту. Это не фантазия. Все это было уже проверено на домашних животных.
Что такое перманентная революция троцкого
Настоящая книжка посвящена вопросу, тесно связанному с историей трех русских революций, но не только с нею. Этот вопрос за последние годы играл огромную роль во внутренней борьбе коммунистической партии Советского Союза, был затем перенесен на Коммунистический Интернационал, сыграл решающую роль в развитии китайской революции и определил целый ряд первостепенной важности решений по вопросам, связанным с революционной борьбой стран Востока. Дело идет о так называемой теории «перманентной революции», которая по учению эпигонов ленинизма (Зиновьева, Сталина, Бухарина и др.) составляет первородный грех «троцкизма».
Вопрос о перманентной революции был, после большого перерыва, и на первый взгляд, совершенно неожиданно поднят в 1924 году. Политических оснований для этого не было: дело шло о давно отошедших в прошлое разногласиях. Но психологические основания были большие. Открывшая против меня борьбу группа так называемых «старых большевиков» противопоставляла мне прежде всего это свое звание. Но большим затруднением на ее пути был 1917 год. Как ни важна была предшествующая история идейной борьбы и подготовки, однако, не только в отношении партии в целом, но и в отношении отдельных лиц, вся предшествующая подготовка нашла свою высшую и безапелляционную проверку в октябрьском перевороте. Ни один из эпигонов этой проверки не выдержал. Все они, без исключения, в момент февральской революции 1917 г. заняли вульгарную позицию демократической левой. Ни один из них не выдвинул лозунга борьбы пролетариата за власть. Все они считали курс на социалистическую революцию абсурдом или, еще хуже, «троцкизмом». В таком духе они вели партию до приезда Ленина из-за границы и до появления его знаменитых тезисов 4-го апреля. После этого Каменев, уже в прямой борьбе с Лениным, пытается открыто сформировать демократическое крыло в большевизме. Позже к нему присоединяется приехавший с Лениным Зиновьев. Сталин, жестоко скомпрометированный своей социал-патриотической позицией, отходит к сторонке. Он дает партии забыть о своих жалких статьях и речах в решающие недели марта и постепенно передвигается на точку зрения Ленина. Отсюда сам собою возникал вопрос: что же каждому из этих руководящих «старых большевиков» дал ленинизм, если ни один из них не оказался способен самостоятельно применить теоретический и практический опыт партии в наиболее важный и ответственный исторический момент? Надо было во что бы то ни стало отвести этот вопрос, подменив его другим. С этой целью решено было в центр обстрела поставить теорию перманентной революции. Мои оппоненты, разумеется, не предвидели, что, создавая искусственную ось борьбы, они незаметно для себя сами будут поворачиваться вокруг этой оси, создавая для себя, методом от обратного, новое миросозерцание. В основных своих чертах теория перманентной революции была формулирована мною еще до решающих событий 1905 года. Россия шла навстречу буржуазной революции. Никто в рядах тогдашней русской социал-демократии (мы все тогда назывались социал-демократами) не сомневался в том, что мы идем навстречу именно буржуазной революции, т. е. такой, которая порождается противоречием между развитием производительных сил капиталистического общества и пережившими себя крепостнически-средневековыми сословными и государственными отношениями. Марксистскому разъяснению буржуазного характера предстоящей революции мне пришлось в те времена посвятить не мало речей и статей, в борьбе с народниками и анархистами.
Но буржуазный характер революции не предрешал вопроса о том, какие классы и в каких взаимоотношениях будут осуществлять задачи демократического переворота. Между тем с этого пункта только и начинались основные стратегические проблемы.
Плеханов, Аксельрод, Засулич, Мартов и за ними все русские меньшевики исходили из того, что руководящая роль в буржуазной революции может принадлежать лишь либеральной буржуазии, как естественному претенденту на власть. По этой схеме партии пролетариата выпадала роль левого фланга демократического фронта: социал-демократия должна была поддерживать либеральную буржуазию против реакции и в то же время защищать против либеральной буржуазии интересы пролетариата. Другими словами, меньшевикам было свойственно понимание буржуазной революции преимущественно, как либерально-конституционной реформы.
Совсем по иному ставил вопрос Ленин. Освобождение производительных сил буржуазного общества из оков крепостничества означало для него прежде всего радикальное разрешение аграрного вопроса, в смысле полной ликвидации класса помещиков и революционной перетасовки земельной собственности. С этим было неразрывно связано уничтожение монархии. Аграрная проблема, захватывающая жизненные интересы подавляющего большинства населения и составляющая в то же время основу проблемы капиталистического рынка, была поставлена Лениным с подлинно-революционной смелостью. Так как либеральная буржуазия, враждебно противостоящая рабочим, связана с крупной земельной собственностью многочисленными узами, то подлинное демократическое раскрепощение крестьянства может быть осуществлено только путем революционной кооперации рабочих и крестьян. Их совместное восстание против старого общества должно было, по Ленину, привести, в случае победы, к установлению «демократической диктатуры пролетариата и крестьянства».
Эту последнюю формулу сейчас повторяют в Коминтерне как некий над-исторический догмат, без попытки анализа живого исторического опыта последней четверти века, как если б мы вовсе не были свидетелями и участниками революции 1905 года, февральской революции 1917 года и, наконец, октябрьского переворота. Между тем такого рода исторический анализ тем более необходим, что режима «демократической диктатуры пролетариата и крестьянства» никогда в истории не было. В 1905 году у Ленина дело шло о стратегической гипотезе, которая еще подлежала проверке со стороны действительного хода классовой борьбы. Формула демократической диктатуры пролетариата и крестьянства имела в значительной мере преднамеренно-алгебраический характер. Ленин не предрешал заранее вопроса о том, каковы будут политические соотношения обоих участников предполагаемой демократической диктатуры, т. е. пролетариата и крестьянства. Он не исключал возможности того, что крестьянство будет представлено в революции самостоятельной партией, притом, самостоятельной на два фронта: т. е. не только по отношению к буржуазии, но и по отношению к пролетариату, и в то же время способной совершить демократическую революцию в борьбе с либеральной буржуазией и в союзе с партией пролетариата. Ленин допускал даже, как мы увидим ниже, что в правительстве демократической диктатуры революционная крестьянская партия будет составлять большинство.
В вопросе о решающем значении аграрного переворота для судьбы нашей буржуазной революции я был, по крайней мере, начиная с осени 1902 года, т. е. с момента моего первого побега заграницу, учеником Ленина. Что аграрная, а следовательно и общедемократическая революция, может быть совершена только в борьбе против либеральной буржуазии объединенными силами рабочих и крестьян, это для меня, вопреки нелепым россказням последних годов, стояло вне сомнения. Но я выступал против формулы «демократической диктатуры пролетариата и крестьянства», видя ее недостаток в том, что она оставляла открытым вопрос, какому же классу будет принадлежать действительная диктатура. Я доказывал, что крестьянство, несмотря на свой колоссальный социальный и революционный вес, не способно ни создать действительно-самостоятельную партию, ни, тем более, сосредоточить в руках такой партии революционную власть. Как в старых революциях, начиная с немецкой реформации XVI-го века и даже ранее, крестьянство, во время своих восстаний, поддерживало одну из фракций городской буржуазии, и нередко обеспечивало ее победу, так в нашей запоздалой буржуазной революции крестьянство, при наивысшем размахе своей борьбы, сможет оказать аналогичную поддержку пролетариату и помочь ему прийти к власти. Наша буржуазная революция, заключал я, лишь в том случае сможет радикально разрешить свои задачи, если пролетариат, при поддержке многомиллионного крестьянства, сможет сосредоточить в своих руках революционную диктатуру.
Об основных ошибках теории «перманентной революции». Часть 1
Однако не так прост жизненный путь известного революционера. Уже многими подзабыты детали его деятельности до вступления в партию большевиков (август 1917) и после высылки из СССР (февраль 1929). Преданы забвению и теоретические наработки Троцкого, не считая, конечно, его критических нападок на сталинский СССР, столь беззаветно рекламируемых его последователями и буржуазной пропагандой в целом.
Чтобы не забывать корни троцкизма, редакция Бескома предлагает читателям весьма занимательную статью из советского журнала «Большевик» №3-4 1924 года, в котором коллектив Ленинского кружка Свердловского университета критикует ни много ни мало «гения революции», одного из первых лиц пролетарского государства и его теорию «перманентной революции», известную до сих пор! Коллектив кружка в 1924 году попросил каменевско-зиновьевскую редакцию «Большевика» напечатать критическую статью о Троцком, редакция согласилась, мы отыскали, и вот она перед вами.
Об основных ошибках теории «перманентной революции»
Теория «перманентной революции» представляла собой попытку своеобразной оценки характера, перспектив и движущих сил революции 1905 г. Творцами этой теории являлись Парвус и тов. Троцкий. Сколько-нибудь значительной роли эта теория не играла ни во время революции 1905 г., ни после. Поэтому говорить о ней в Настоящее время можно было только в специальных исторических работах, да и то вскользь.
Но эта теория косвенно может сыграть известную роль, поскольку всплывающие теперь вокруг нее разногласия могут служить исходным пунктом более глубоких и опасных разногласий внутри нашей партии. То, что споры вокруг этой теории возникли в период попыток ревизии тактических основ ленинизма, персональное совпадение защитников этой теории со сторонниками бывшей оппозиции и т. п. дает основание предполагать, что маленькие разногласия по этому вопросу могут сыграть роль тех «маленьких» разногласий, которые являлись исходным пунктом больших потрясений в рядах нашей партии. Поэтому внимательный разбор и критика этой теории являются теперь необходимыми.
В каком отношении находится теория «перманентной революции» с меньшевистской и большевистской (ленинской) концепциями революции? Сторонники теории «перманентной революции», отрицая всякую связь ее с меньшевизмом, дают два объяснения. Одни утверждают, что теория «перманентной революции» совпадает с ленинской оценкой революции. Другие, не отрицая разногласия между Лениным и Троцким по этому вопросу, признают «ошибочность» ленинской оценки и правильность троцкистской, при чем Ленину отводится все же честь «уразумения» своей «ошибки» и присоединения к тов. Троцкому. Взаимная противоречивость этих двух доводов очевидна и тем более характерно, что часто оба эти довода приводятся одними и теми же товарищами в зависимости от обстоятельств, времени и места, — когда как удобнее.
Характерно, что сам тов. Троцкий в брошюре «Новый курс» (стр. 50—51) развивает вторую версию. В предисловии к брошюре «Итоги и перспективы», написанном в 1919 г., т. Троцкий, не отрицая разногласий, совсем обходит вопрос о том, каким образом они разрешены. Такой же характер носит подстрочное примечание (нечто в роде небольшого предисловия) к статье «Наши разногласия» в книге «1905» (издание 1922 г., стр. 270), по ясному же смыслу другого подстрочного примечания в середине этой же статьи (стр. 285) прямо следует, что большевики только потому не играют в революции 1917—24 г. контрреволюционной роли, что отказались от своей старой оценки революции («совершили идейное перевооружение») и присоединились к тов. Троцкому.
Ясно, что принятие этого объяснения вносит целую революцию во все прежние наши представления об историческом развитии большевизма. Если данное объяснение верно, тогда неправ т. Зиновьев, когда он говорит об органическом развитии большевизма [2]: большевизм становится подлинно революционным только с 1917 г., когда в его ряды вошли сторонники теории «перманентной революции», принесшие большевизму свою оценку революции и подлинную революционную традицию, единственными хранителями которых до 1917 г. являлись т. Троцкий и его сторонники (Троцкий и Парвус в 1904—1907 гг., «нефракционная» фракция троцкистов в период между двумя революциями, «межрайонцы» до июля 1917 г.).
Несомненно, что в настоящее время внесение полнейшей ясности в оценку теории «перманентной революции» жизненно необходимо, и что не только присоединение к этой теории, но и просто благодушное к ней отношение может привести к опасным последствиям.
Очевидно, что для понимания теории «перманентной революции» необходимо ясное представление о тех оценках революции 1905 года, какие давались меньшевиками (Мартовым, Плехановым, Мартыновым и др.) и большевиками (Лениным).
В основном, вопрос о характере нашей тогдашней революции разрешен был партией задолго до самой революции. Это разрешение вопроса получило свою формулировку в программе партии, а именно в программе-минимум. В общем содержание революции сводилось к уничтожению всех остатков феодализма, крепостничества как в экономическом, так и в государственно-правовом строе России. Экономические и политические изменения, могущие произойти в результате революции 1905 г., при предположении даже наибольшего ее успеха, не затрагивали основ капитализма, а наоборот, расчищали почву для быстрого развития капитализма. В этом именно смысле революция 1905 г. определялась Лениным, как революция буржуазная.
Меньшевики, непосредственно из того положения, что наша революция буржуазная, не анализируя особенностей этой революции, строили свою схему движущих сил революции. Революция буржуазная, она не отвечает основным классовым требованиям пролетариата, которого удовлетворит только революция социалистическая. Пролетариат и его партия не может себя связывать ответственностью за ограниченный (буржуазный) характер настоящей революции. Поэтому он, если бы даже и мог (но он не может), не должен, не смеет стремиться к обеспечению революции своим руководящим в ней участием. Это привело бы его к растворению в буржуазной демократии, к отказу от самостоятельных социалистических задач, к подчинению их буржуазно-демократическим задачам. Пролетариат не может и не смеет в данной революции победить.
Именно так ставился меньшевиками вопрос в основном для тогдашнего периода меньшевистском документе—брошюре тов. Мартынова «Две диктатуры». Мартынов именно пугал перспективой победы. До чего доводил Мартынова страх перед возможностью победы, показывает тот факт, что он в этой брошюре договорился до того, что, если бы мы смогли предвидеть возможность такой победы, —
«. мы не имели бы исторического права уже в абсолютистской России строить свою самостоятельную политическую партию. Мы должны были бы ограничиться одной социалистической пропагандой» [3].
Исходя из этих соображений, меньшевики ставили все судьбы и перспективы революции; в зависимость от роли и поведения в ней буржуазии (а не пролетариата), т.-е. отдавали ей роль гегемона в этой революции:
«Предстоящая революция не может реализовать никаких политических форм против воли всей буржуазии, ибо она будет хозяином завтрашнего дня»,— заявлял Мартынов в той же брошюре [4].
Крестьянству никакого самостоятельного (от городской буржуазной демократии) революционного значения меньшевики не придавали. Оно распыленно, в его среде не может быть единства, т. к. оно дифференцировано, оно выставляет часто реакционные лозунги (или идет за реакционными лозунгами народничества), оно политически малосознательно и может служить опорой реакции и т. д., и т. п.
Иначе строил свою схему движущих сил революции Ленин. Не отрицая и даже подчеркивая (против эсеров) буржуазный характер нашей тогдашней революции, Ленин не ограничивался голым повторением этой формулы и бессодержательными аналогиями с западноевропейскими революциями, а исследовал особенности в отношении наших классовых сил в нашей русской буржуазной революции.
Эти особенности заключаются в чрезвычайной остроте у нас аграрного вопроса. Революция вызвана конфликтом между развивающимся у нас капитализмом и старыми крепостническими формами эксплуатации, сохраняющимися благодаря политическому господству крепостников-помещиков. По условиям, созданным у нас реформой 1861 г. развитие капитализма шло по двум линиям: 1) развитие крестьянского хозяйства в капиталистическое и 2) превращение крепостническо-помещичьего в капиталистическое же. Верно общее положение, что развитие капитализма уперлось в противоречащие ему остатки крепостничества. В этом смысле сохранение остатков крепостничества стало объективно совершенно невозможным, и победа капитализма неизбежна: нет таких сил, какие могли бы остановить теперь это развитие капитализма.
Но и в дальнейшем это развитие возможно двумя путями, проложенными всем предыдущим историческим развитием. На пути дальнейшего капиталистического развития крестьянского хозяйства стоят помещичьи латифундии, крупное крепостническое землевладение. Без его уничтожения немыслим в данное время и в данных условиях действительный капиталистический прогресс сельского хозяйства. Крестьянская борьба против помещичьих имений выражает собой путь превращения теперешних худосочных крестьянских хозяйств в фермерско-капиталистические хозяйства американского типа.
Другой объективно возможный путь дальнейшего развития капитализма в сельском хозяйстве — путь перерождения помещичьих крепостнических латифундий в капиталистические экономии юнкерского прусского типа.
Первый путь — есть путь революционный и наиболее радикальный очищающий Россию от пережитков крепостничества. Второй путь — это путь медленной, мучительной эволюции.
Между размахом экономических преобразований и размахом: политических преобразований существует определенное соотношение. Двум объективно возможным исходам революции в экономической области — в политической соответствуют: полная демократизация государственного строя в первом случае, конституционный выкидыш — во втором. Революция и в том, и в другом случае будет буржуазной, но в зависимости от соотношения классовых сил, выступающих в революции, в зависимости от результатов их борьбы стоит выбор или последовательной, до конца доведенной революции (как, например, Великая Французская революция XVIII века) или революции половинчатой, незаконченной (как, напр., немецкая революция 1848 г.).
Отсюда ясно, что гвоздем, «оселком» нашей революции является аграрный вопрос, а исход ее стоит в тесной, непосредственной связи с тем, как будет вести себя крестьянство [5]. А это последнее обстоятельство зависит в первую очередь от того, сумеет ли пролетариат поднять крестьянство до уровня понимания необходимости решительной борьбы с царизмом. Смешение крестьянства со всей буржуазией, умаление роли крестьянства означает на деле отказ от задачи поднять это крестьянство на борьбу со старым строем, следовательно, отказ от решительной, доведенной до конца буржуазно-демократической революции.
Поскольку революция очищает почву для капитализма, постольку буржуазия заинтересована в этой революции. Но, поскольку такая революция создает условия для успешной борьбы рабочего класса против буржуазии и тем, следовательно, угрожает самому существованию буржуазии, постольку последняя кровно заинтересована в сохранении таких остатков крепостничества, на которые она может опереться в своей борьбе против пролетариата. Отсюда непоследовательность буржуазии, ее колебания между революционным народом и царизмом, неизбежность его перехода на почву сделок с царизмом, а не революционного его свержения.
Пролетариат заинтересован в буржуазной революции и потому, что она приближает его к самостоятельной основной его цели — социалистической революции, и потому, что в данное время он страдает не только от капиталистических форм эксплуатации, но и от остатков старых крепостнических форм. Пролетариат заинтересован, следовательно, в революции глубже, полнее, последовательнее, чем буржуазия. В старом строе он ничего не теряет, через новый демократический строй он придет к социалистической революции, и потому он последовательно до конца и может, и будет бороться против старого строя. Он, тем более, не должен связывать себя «волею всей буржуазии», как ему предлагают меньшевики.
Итак, меньшевистская оценка движущих сил революции отводила буржуазии роль гегемона, роль пролетариата сводила к толканию вперед буржуазии путем непосредственного воздействия на волю этой буржуазии, а не революционного воздействия на правительство [6], роль крестьянства не учитывала совсем, или, вернее, недооценивала, принижала. Большевистская оценка роль гегемона в революции отводила пролетариату, ход и исход революции ставила в зависимость от поведения крестьянства. Эти две оценки определили собой основные моменты в тактике большевиков и меньшевиков. В общем тактическая позиция меньшевиков сводилась к формулам: 1) «общенациональная коалиция во имя классической буржуазной революции» и 2) «оставаться крайней оппозицией по отношению ко всем возможным формам политического господства буржуазии, могущим возникнуть в ходе и результате революции». Большевистская тактическая позиция выражалась лозунгом «революционно-демократическая диктатура пролетариата и крестьянства».
В чем же заключалась та оценка революции, какую давали в своей теории «перманентной революции» Парвус и Троцкий? Во избежание упреков в «фальсификации истории», примем ту общую формулировку этой теории, какую дает сам т. Троцкий после Октябрьской революции. Приводим в порядке «исторической последовательности» все такие формулировки. В своих «Итогах и перспективах» т. Троцкий писал:
«Защищавшаяся автором точка зрения может быть схематически формулирована так: начавшись, как буржуазная по своим ближайшим задачам, революция скоро развернет могущественные классовые противоречия и придет к победе, лишь передав власть единственному классу, способному стать во главе революционных масс, т.-е. пролетариату. Став у власти, пролетариат не только не захочет, но и не сможет ограничиться буржуазно-демократической программой. Он сможет довести революцию до конца только в том случае, если русская революция перейдет в революцию европейского пролетариата. Тогда буржуазно-демократическая программа революции будет преодолела вместе с ее национальными рамками, и временное политическое господство русского рабочего класса развернется в длительную социалистическую диктатуру. Если же Европа останется неподвижной, буржуазная контрреволюция не потерпит правительства трудящихся масс в России и отбросит страну далеко назад от демократической республики рабочих и крестьян. Став у власти, пролетариат должен будет поэтому не ограничивать себя рамками буржуазной революции, а развернуть тактику «перманентной» революции, т.-е. уничтожить границы между минимальной и максимальной программой социал-демократии, переходить ко все более и более глубоким социальным реформам и искать прямую непосредственную опору в революции на европейском Западе» [7].
В предисловии к своей книге «1905» т. Троцкий пишет:
Наконец, в своей дискуссионной брошюре «Новый курс», тов. Троцкий писал следующее:
«Перманентная революция в точном переводе означает постоянную или непрерывную революцию. Какая политическая мысль вкладывается в эти слова? Та мысль, что для нас, для коммунистов, революция не заканчивается после достижения того или иного политического завоевания, той или другой социальной реформы, а развивается дальше и пределом ее для нас является только социалистическое общество. Таким образом, раз начавшись, революция, поскольку мы в ней участвуем, тем более руководим ею, ни в каком случае не приостанавливается на каком-либо формальном этапе, наоборот, мы непрерывно и постоянно ведем ее вперед, разумеется, в соответствии со всей обстановкой, до тех пор, пока революция не исчерпает всех возможностей и ресурсов движения. В условии России это означало: не буржуазная республика, и даже не демократическая диктатура пролетариата и крестьянства, а рабочее правительство, опирающееся на крестьянство и открывающее эру международной «социалистической революции» [9].
Ход рассуждений т. Троцкого приблизительно таков.
По ближайшим своим целям наша революция буржуазная. И все же, Несмотря на это, по своему характеру революции не буржуазная. Почему? Потому что главной движущей силой этой революции, за отсутствием буржуазной демократии, должен явиться пролетариат, а он не может ограничиться рамками буржуазной революции и вынужден будет перейти к революции социалистической. Уже в этом основном рассуждении скрываются основные ошибки тов. Троцкого. Пролетариат явится главной движущей силой в революции не потому, что ему принадлежит в ней гегемония, как указывал тов. Ленин, а по злой, вынужденной необходимости, потому что классического гегемона буржуазной революции—буржуазной демократии—у нас, к сожалению, совсем нет. По мысли тов. Ленина гегемония в нашей буржуазно-демократической революции принадлежит пролетариату, а у тов. Троцкого получается, что классическим гегемоном в буржуазной революции является буржуазия. Что это заключение не является вольным истолкованием,—докажет сам тов. Троцкий. Вот что он писал в своей статье «Политические письма»:
«Может-быть. с какой-нибудь абстрактной. точки зрения можно утверждать, что было бы очень хорошо, если бы у нас была руководящая якобинская партия с перспективой диктатуры в будущем, с обязательством выполнять черную работу в настоящем, а мы сохранили бы за собой только чисто-политическое руководство пролетариатом. Но этого нет, черная работа должна быть выполнена, и нам необходимо, потому что мы честные революционеры, взять ее на себя, а это значит монополизировать ее. Выполнение этой черной работы революции, организация боевого выступления, становится в данный момент нашей высшей политической обязанностью» [10].
История навязывает рабочей партии выполнение «черной работы». Она — гегемон поневоле. А гегемонию тов. Троцкий понимает весьма вульгарно: кто гегемон, тот «монополист» революционной работы. При «монополии» пролетариата, крестьянство, понятно, превращается в его простой придаток.
Роль крестьянства сводится к «поддержке» рабочего правительства. На чем основывается это определение роли крестьянства?
«русская буржуазия сдает пролетариату все революционные позиции. Ей придется сдать и революционную гегемонию над крестьянством. При той ситуации, которая создается переходом власти к пролетариату, крестьянству останется лишь присоединиться к режиму рабочей демократии. Пусть даже оно сделает это не с большей сознательностью, чем оно обычно присоединяется к буржуазному режиму» [11].
Мартов в 1909 г. признал «справедливость» именно такой постановки вопроса об отношении к крестьянству. Ленин, возражая Мартову, писал в статье «Цель борьбы пролетариата в нашей революции»:
«Всего более неверно третье из приводимых тов. Мартовым мнений тов. Троцкого, которое кажется тов. Мартову «справедливым»: «Пусть даже оно (крестьянство) сделает это («присоединится к режиму рабочей демократии») не с большей сознательностью, чем оно обычно присоединяется к буржуазному режиму». Пролетариат не может ни рассчитывать на несознательность и предрассудки крестьянства, как рассчитывают на них и опираются на них владыки буржуазного режима, ни предполагать сохранение в революционный период хотя бы обычной несознательности и пассивности крестьянства [12].
Как добиться поддержки крестьянства? Какова должна быть тактика пролетарской партии по отношению к крестьянству? Из разобранной выше оценки крестьянства тов. Троцким ясно, что предлагаемая им в теории «перманентной революции» тактика в лучшем случае могла представлять собой Bauernfangen («уловление крестьянства»)—худший вид демагогической тактики, всегда резко порицаемой тов. Лениным [13]. На деле, фактически тов. Троцкий неизменно и всегда поддерживал масловско-плехановскую, т.-е. меньшевистскую тактику по отношению к крестьянству—знаменитую «муниципализацию» против большевистской «национализации» [14] Характерно и показательно общее отношение тов. Троцкого к масловским работам по аграрному вопросу. Вот какую оценку давал тов. Троцкий главной работе Маслова, обосновывающей программу «муниципализации»:
«книга Маслова представляет капитальное исследование русских аграрных отношений. И научная ценность этой работы так значительна, что автору, можно простить не только крайнее несовершенство ее: формы, но даже и его совершенно несостоятельную переработку марксистской теории земельной ренты»[15].
Тов. Ленин, разбирая масловские работы, доказал их «совершенную несостоятельность» и в теоретическом, и в политическом отношении и доказал, что эта несостоятельность объясняется (между прочим) тем, что Маслов произвел «пошлую ревизию» теории земельной ренты Маркса. Связь между программой муниципализации и отрицанием абсолютной земельной ренты Ленин доказал. А тов. Троцкий, расшаркиваясь перед «значительной научной ценностью», «прощает (!!) за нее» переработку марксовой теории земельной ренты!
Таково отношение тов. Троцкого к крестьянству, как оно выявилось в теории «перманентной» революции. Когда теперь тов. Троцкий в своей книжке «Новый курс», «разводя руками», недоумевающе спрашивает: в чём выразилась его недооценка крестьянства, требует «цитат» и «доказательств», то мы можем тут сделать двоякого рода предположения: или тов. Троцкий и до сих пор не понял того, что говорили и писали Ленин и другие большевики о крестьянстве, и чем отличается от ленинской оценки крестьянства его, Троцкого, оценка, или же т. Троцкий забыл все, что он сам писал по этому поводу, когда был ещё «троцкистом, а не коммунистом. Если так, тогда понятно, почему тов. Троцкий так иронически относится к «воспоминаниям молодости» некоторых «ближайших учеников т. Ленина».
Ленинский кружок лекторского курса Свердловского университета
Журнал “Большевик” №3-4
[1] Настоящая статья является результатом коллективной работы Ленинского кружка лекторского курса Свердловского университета. Вопрос был обсужден на двух специальных занятиях кружка. Специально выбранная комиссия переработала и проредактировала проект статьи, представленный докладчиком, т. Струевым. После зачтения настоящей статьи на общем собрании кружка было постановлено: просить редакцию «Большевика» напечатать ее от имени кружка.
[2] См. Зиновьев. Сочинения, том I, предисловие.
[3] Мартынов. «Две диктатуры». Изд. «Книга» 1918 г., стр. 74.
[4] Там же, стр. 77. Подчеркнуто Мартыновым.
[5] Тов. Ленин, определяя нашу революцию 1905 г. как буржуазно-демократическую, часто употреблял еще выражение «крестьянская революция». Всякая крестьянская революция есть революция буржуазная,—но не всякая буржуазная революция бывает революцией крестьянской—говорил т. Ленин, характеризуя особенности нашей революции. (См. Ленин «Аграрная программа. «Собр., сочин. т. IX, стр. 533—567).
[6] Классическое выражение этой тактики меньшевики дали в т.-н. «Земской кампании», см. Ленин, т. VI, «Земская кампания и план «Искры».
[7] Л. Троцкий. «Итоги и перспективы», изд. 1919 г., стр. 4—5.
[8] Л. Троцкий. «1905». Изд. 1922 г., стр. 4—5.
[9] Л. Троцкий. «Новый курс». Изд. 1924 г., стр. 50—51.
[10] Сборник «Искры» «За два года», ч. II, стр. 173, изд. 1906 г.
[11] Л. Троцкий: «Итоги и перспективы», стр. 43.
[12] Ленин, Собр. сочин. том XI, часть 1-я, стр. 229 подчеркнуто нами.
[13] См. Собр. сочин., том IX, стр. 499—504»
[14] См. об этом «Итоги и перспективы», стр. 68—71.
[15] «Пролетариат и русская революция», статья из «1905», стр. 258. Почему т. Троцкий, перепечатывая в 1 922 г. эту статью (написанную в 1908 г.) не сделал к выписанному месту никаких оговорок? Неужели он и теперь остается при старом мнении?