в каком веке произошло разделение христианской церкви на католическую и православную произошло
Великий раскол: Почему разделились православные и католики?
Ровно 965 лет назад, в июле 1054 года, католики и православные предали друг друга анафеме: началось «Великое разделение» Западной и Восточной Церквей
Так в чём же всё-таки причина разделения между православными и католиками? Этот вопрос звучит нередко, особенно в моменты таких ярких событий, как недавний визит Владимира Путина в Ватикан или знаменитая «Гаванская встреча» Патриарха Московского и всея Руси Кирилла с Римским папой Франциском в феврале 2016 года. Сегодня, в дни 965-летия этого разделения, хотелось бы понять, что же произошло в июле 1054 года в Риме и Константинополе, и почему именно от этой даты принято отсчитывать начало Великой схизмы, Великого раскола.
Не так давно мы уже писали об основных стереотипах, связанных с различиями между Православной Церковью и Римско-католической. Мол, их священникам можно бриться, но нельзя жениться, а в самих католических храмах за богослужениями, которые и без того короче православных, разрешается сидеть на специальных лавочках. Словом, посмотрите на папу и Патриарха: один бритый, другой бородатый. Разве не очевидно, в чём разница?
Если же отнестись к этому вопросу серьёзнее и копнуть чуть глубже, то понимаешь, что проблема далеко не только во внешнем виде и обрядовости. Существует немало вероисповедных различий, степень глубины которых позволила православным христианам тех далёких веков обвинить латинян (ныне чаще именуемых католиками или римо-католиками) в ереси. А с еретиками, согласно церковным правилам, никакого молитвенного и уж тем более богослужебного общения быть не может.
Но что это за ереси, которые привели западных и восточных православных христиан к Великому расколу, повлёкшему за собой многие войны и другие трагические события, а также ставшему основой существующего и по сей день цивилизационного разделения европейских стран и народов? Попробуем разобраться.
И для этого сначала отмотаем линию времени на несколько веков ранее уже упомянутого 1054 года, к которому вернёмся чуть позже.
Папизм: ключевой «камень преткновения»
Важно отметить, что и до 1054 года разделения между Римом и Константинополем, двумя столицами христианского мира, происходили неоднократно. И далеко не всегда по вине Римских пап, которые в первом тысячелетии были самыми настоящими, законными епископами Ветхого Рима, наследниками первоверховного апостола Петра. Увы, в этот период Константинопольские патриархи неоднократно впадали в ереси, будь то монофизитство, монофелитство или иконоборчество. А как раз таки Римские папы в эти же самые времена оставались верны святоотеческому христианству.
Однако и на Западе в те же самые времена вызревала основа для впадения в ересь, исцелить которую оказалось куда сложнее, чем уже упомянутые древние. И эта основа — тот самый «папский примат», который практически возводит Римских пап в нечеловеческое достоинство. Или как минимум нарушает соборный принцип Церкви. Это учение сводится к тому, что Римские папы как «наследники» первоверховного апостола Петра являются не «первыми среди равных» епископов, каждый из которых имеет апостольское преемство, но «наместниками Христа» и должны возглавлять всю Вселенскую Церковь.
Папа Иоанн Павел II. Фото: giulio napolitano / Shutterstock.com
Более того, в утверждении своей безраздельной власти и стремлении к власти политической ещё до разделения Западной и Восточной Церквей Римские папы были готовы идти даже на откровенный подлог. Об одном из них в интервью Телеканалу «Царьград» рассказал известный церковный историк и иерарх Русской Православной Церкви, архиепископ Элистинский и Калмыцкий Юстиниан (Овчинников):
В VIII веке появился документ «Вено Константиново» или «Константинов дар», согласно которому равноапостольный император Константин Великий, покидая Ветхий Рим, якобы оставил римскому епископу все свои императорские полномочия. Получив их, Римские папы начали властвовать по отношению к другим епископам не как старшие собратья, но будто бы государи. Уже в X веке германский император Оттон I Великий справедливо отнёсся к этому документу как к фальшивке, хотя ещё долгое время он продолжал подогревать честолюбие Римских пап.
Именно эта папская непомерная жажда власти, основанная на одном из самых известных смертных грехов — гордыне, — ещё до откровенного уклонения западных христиан в ересь привела к первому значимому расколу Западной (Римской) и Восточной (Константинопольской и других Поместных Православных) Церквей. Так называемой «Фотиевой схизме» 863-867 годов от Рождества Христова. В те годы произошёл серьёзный конфликт между Римским папой Николаем I и Константинопольским Патриархом Фотием (автором Окружного послания против латинских заблуждений).
Константинопольский Патриарх Фотий. Фото: www.globallookpress.com
Формально оба Предстоятеля были равными Первоиерархами двух Поместных Церквей: Римской и Константинопольской. Но Папа Николай II стремился распространить свою власть на Восток — на епархии Балканского полуострова. В итоге произошёл конфликт, завершившийся взаимным отлучением друг друга от Церкви. И хотя конфликт был скорее церковно-политическим, и в итоге политическими же методами был и исчерпан, именно в его ходе впервые прозвучало обвинение римо-католиков в ересях. В первую очередь речь шла о. филиокве.
Filioque: первая догматическая ересь латинян
Подробный разбор этого сложного богословско-догматического спора очень сложен и явно не укладывается в рамки обзорной церковно-исторической статьи. А потому — тезисно.
Латинский термин «филиокве» (Filioque — «и от Сына») был внесён в западный вариант Символа веры ещё до разделения Западной и Восточной Церквей, что нарушило незыблемый принцип неизменяемости этого важнейшего молитвенного текста, заключающего в себе основы христианской веры.
Фото: www.globallookpress.com
Так, в Символе веры, утверждённом ещё на IV Вселенском соборе в 451 году от Рождества Христова учении о Духе Святом, говорилось, что он исходит только от Бога Отца (в церковнославянском переводе «иже от Отца исходящаго»). Латиняне же своевольно добавили «и от Сына», что противоречило православному учению о Пресвятой Троице. И уже в конце IX века на Константинопольском Поместном Соборе 879-880 годов по этому поводу было сказано предельно чётко:
Если кто-либо составит другую формулировку или прибавит к этому Символу слова, которые он, вероятно, выдумал, если он затем представит это как правило веры неверным или новообращённым, как вестготам в Испании, или если он таким образом дерзнёт исказить древний и почитаемый Символ словами, или добавлениями, или опущениями, исходящими от него самого, если лицо духовное, таковой подлежит извержению из сана, а мирянин, дерзающий это сделать, подлежит анафеме.
Окончательно же еретический термин Filioque утвердился в латинском Символе веры только в 1014 году, когда отношения между Западной и Восточной Церквами и без того уже были предельно натянутыми. Разумеется, на Христианском Востоке это категорически не приняли, в очередной раз справедливо обвинив римо-католиков в еретическом новшестве. Конечно, в Риме пытались богословски обосновать изменение Символа веры, но в итоге всё сводилось к тем же самым горделиво-папистским разъяснениям в духе «Имеем право!» и даже «Да кто вы такие, чтобы спорить с наместником Самого Христа?!», что и привело к окончательному разделению 1054 года.
Позднее к этой догматической ереси у римо-католиков добавятся и многие другие: догмат о «Непорочном Зачатии Девы Марии», догмат о «чистилище», о непогрешимости (безошибочности) Римского папы в вопросах веры (продолживший логику «папского примата») и ряд других вероучительных, а также многочисленные богослужебно-обрядовые новшества. Все они только усугубили разделение между Римско-католической и Православной Церквами, фактически состоявшееся на рубеже тысячелетий и лишь официально утвердившееся в 1054 году от Рождества Христова.
Фото: www.globallookpress.com
Великая схизма 1054 года
Но вернёмся к трагическим событиям, чьё 965-летие отмечается в эти дни. Что же произошло в Риме и Константинополе в середине XI века? Как уже стало ясно, к этому времени церковное единство уже было достаточно формальным. Тем не менее окончательно оформить «развод» стороны не решались. Поводом к разрыву стала богословская дискуссия 1053 года, известная как «Спор об опресноках».
Как уже было сказано, главным догматическим расхождением к этому времени уже стал термин «филиокве». Но был и ещё один значимый момент, в котором православные и латиняне к тому времени уже разделились. Момент сакраментологический, то есть касающийся учения о Таинствах, в данном случае о главном Таинстве — Евхаристии, Причастии. Как известно, в этом Таинстве совершается преложение богослужебного хлеба и вина в Тело и Кровь Христовы, после чего в Причащении подготовившиеся к их принятию верующие соединяются с Самим Господом.
Так вот, в Православии это Таинство во время Божественной литургии совершается на квасном хлебе (просфорах, имеющих большое символическое значение), а у латинян — на опресноках (небольших круглых «облатках» или, иначе, «гостиях», немного напоминающих иудейскую мацу). Для православных последнее категорически недопустимо не только по причине разных традиций, но и из-за важного богословского смысла квасного хлеба, восходящего к евангельской Тайной Вечере.
Позднее на одном из греческих Поместных Соборов будет указано:
Тот, кто говорит, что Господь наш Иисус Христос на Тайной Вечере имел пресный хлеб (без дрожжей), как и у евреев; а не имел квасной хлеб, то есть хлеб с дрожжами; пусть он далеко отстоит от нас и пусть будет ему анафема; как имеющему еврейские взгляды.
Фото: pravoslavie.ru
Той же позиции придерживались в Константинопольской Церкви и в середине XI века. В итоге этот богословский конфликт, помноженный на экклесиологический (церковно-политический) спор о канонических территориях Западной и Восточной Церквей, привёл к трагическому итогу. 16 июля 1054 года в константинопольский собор Святой Софии прибыли папские легаты и объявили о низложении Константинопольского Патриарха Михаила Кирулария и его отлучении от Церкви. В ответ на это 20 июля Патриарх предал анафеме легатов (сам Римский папа Лев IX к тому времени скончался).
Де-юре эти личные анафемы (отлучения от Церкви) ещё не означали Великого раскола самих Церквей, однако де-факто он свершился. По некоторой инерции первого тысячелетия западные и восточные христиане ещё сохраняли видимое единство. Но полтора столетия спустя, в 1204 году, когда римо-католические «крестоносцы» захватят и разорят православный Константинополь, станет ясно: западная цивилизация окончательно отпала от Православия.
И в последние столетия это отпадение только усугубилось, несмотря на попытки некоторых околоправославных либерально настроенных деятелей (нередко именуемых «филокатоликами») закрыть на это глаза. Но это «уже совсем другая история».
История одного раскола. Православие и Католицизм
В этом году весь христианский мир одновременно отмечает главный праздник Церкви — Воскресение Христово. Это вновь напоминает об общем корне, от которого ведут происхождение основные христианские конфессии, о существовавшем некогда единстве всех христиан. Однако уже почти тысячу лет между восточным и западным христианством это единство нарушено. Если многим знакома дата 1054 года как официально признанный историками год разделения Православной и Католической Церквей, то, возможно, не всем известно, что ей предшествовал длительный процесс постепенного расхождения.
В данной публикации читателю предлагается сокращенный вариант статьи архимандрита Плакиды (Дезея) [1] «История одного раскола». Это краткое исследование причин и истории разрыва между западным и восточным христианством. Не рассматривая детально догматических тонкостей, останавливаясь только на истоках богословских разногласий в учении блаженного Августина Иппонийского, отец Плакида приводит историко-культурный обзор событий, предшествовавших упомянутой дате 1054 года и последовавших после нее. Он показывает, что разделение произошло не в единочасье и не внезапно, а явилось следствием «длительного исторического процесса, на который повлияли как вероучительные разногласия, так и политические и культурные факторы».
Основная работа по переводу с французского оригинала была выполнена студентами Сретенской Духовной семинарии под руководством Т.А. Шутовой. Редакторская правка и подготовка текста осуществлена В.Г. Массалитиной. Полный текст статьи опубликован на сайте «Православная Франция. Взгляд из России».
Учение епископов и церковных писателей, чьи произведения были написаны на латинском языке, — святителей Илария Пиктавийского (315–367), Амвросия Медиоланского (340–397), преподобного Иоанна Кассиана Римлянина (360–435) и многих других — было полностью созвучно с учением греческих святых отцов: святителей Василия Великого (329–379), Григория Богослова (330–390), Иоанна Златоуста (344–407) и других. Западные отцы отличались от восточных подчас лишь тем, что делали акцент более на нравоучительной составляющей, нежели на глубоком богословском анализе.
Первое покушение на эту вероучительную гармонию произошло с появлением учения блаженного Августина, епископа Иппонийского (354–430). Здесь мы встречаемся с одной из самых волнующих загадок христианской истории. В блаженном Августине, которому в наивысшей степени было присуще чувство единства Церкви и любовь к нему, не было ничего от ересиарха. И тем не менее по многим направлениям Августин открыл христианской мысли новые пути, оставившие глубокий отпечаток в истории Запада, но в то же время оказавшиеся почти полностью чуждыми не-латинским Церквям.
С одной стороны, Августин, самый «философствующий» из отцов Церкви, склонен к превозношению способностей человеческого разума в области богопознания. Он разработал богословское учение о Святой Троице, которое легло в основу латинской доктрины об исхождении Святого Духа от Отца и Сына (на латыни — Filioque). Согласно более древней традиции, Святой Дух берет Свое начало, так же как и Сын, только от Отца. Восточные отцы всегда придерживались этой формулы, содержащейся в Священном Писании Нового Завета (см.: Ин. 15, 26), и видели в Filioque искажение апостольской веры. Они отмечали, что в результате этого учения в Западной Церкви произошло некое принижение Самой Ипостаси и роли Святого Духа, что, по их мнению, привело к определенному усилению институциональных и юридических аспектов в жизни Церкви. С V века Filioque повсеместно допускалось на Западе, практически без ведома не-латинских Церквей, но в Символ веры оно было добавлено позже.
В том, что касается внутренней жизни, Августин настолько подчеркивал человеческую немощь и всемогущество Божественной благодати, что получалось, будто он умалял человеческую свободу перед лицом Божественного предопределения.
Гениальная и в высшей степени привлекательная личность Августина еще при его жизни вызывала восхищение на Западе, где его вскоре стали считать величайшим из отцов Церкви и почти полностью сосредоточились только на его школе. В значительной степени римский католицизм и отколовшиеся от него янсенизм и протестантизм будут отличаться от Православия тем, чем они обязаны святому Августину. Средневековые конфликты между священством и империей, введение схоластического метода в средневековых университетах, клерикализм и антиклерикализм в западном обществе являются в различной степени и в разных формах либо наследием, либо последствиями августинизма.
В IV–V вв. появляется еще одно разногласие между Римом и другими Церквями. Для всех Церквей Востока и Запада первенство, признанное за Римской Церковью, проистекало, с одной стороны, из того, что она была Церковью бывшей столицы империи, а с другой — из того, что она была прославлена проповедью и мученичеством двух первоверховных апостолов Петра и Павла. Но это первенство inter pares («между равными») не означало, что Римская Церковь является резиденцией централизованного управления Вселенской Церковью.
Однако, начиная со второй половины IV века, в Риме зарождается иное понимание. Римская Церковь и ее епископ требуют себе главенствующей власти, которая делала бы ее руководящим органом правления Вселенской Церковью. Согласно римской доктрине, это первенство основано на ясно выраженной воле Христа, Который, по их мнению, наделил этой властью Петра, сказав ему: «Ты — Петр, и на сем камне Я создам Церковь Мою» (Мф. 16, 18). Папа Римский считал себя уже не просто преемником Петра, признаваемого с тех пор первым епископом Рима, но и его викарием, в котором как бы продолжает жить первоверховный апостол и через него править Вселенской Церковью.
Несмотря на некоторое сопротивление, это положение о первенстве было мало-помалу принято всем Западом. Остальные Церкви в целом придерживались древнего понимания первенства, нередко допуская некую двусмысленность в своих отношениях с Римским престолом.
Кризис в Позднем Средневековье
VII в. стал свидетелем рождения ислама, который начал распространяться с молниеносной скоростью, чему способствовал джихад — священная война, позволившая арабам покорить Персидскую империю, долгое время бывшую грозным соперником империи Римской, а также территории патриархатов Александрии, Антиохии и Иерусалима. Начиная с этого периода, патриархи упомянутых городов часто были вынуждены поручать управление оставшейся христианской паствой своим представителям, которые пребывали на местах, в то время как сами они должны были жить в Константинополе. В результате этого произошло относительное уменьшение значимости этих патриархов, а патриарх столицы империи, кафедра которого уже во время Халкидонского собора (451) была поставлена на второе место после Рима, таким образом стал, в какой-то степени, высшим судьей Церквей Востока.
С появлением Исаврийской династии (717) разразился иконоборческий кризис (726). Императоры Лев III (717–741), Константин V (741–775) и их преемники запретили изображать Христа и святых и почитать иконы. Противников императорской доктрины, в основном монахов, бросали в тюрьмы, подвергали пыткам, умерщвляли, как во времена языческих императоров.
Римские папы поддержали противников иконоборчества и прервали общение с императорами-иконоборцами. А те в ответ на это присоединили к Константинопольскому Патриархату Калабрию, Сицилию и Иллирию (западную часть Балкан и север Греции), которые до того времени находились под юрисдикцией папы Римского.
Одновременно с этим, для того чтобы успешнее противостоять наступлению арабов, императоры-иконоборцы провозгласили себя приверженцами греческого патриотизма, очень далекого от господствовавшей до этого универсалистской «римской» идеи, и потеряли интерес к негреческим областям империи, в частности, к северной и центральной Италии, на которые притязали лангобарды.
Законность почитания икон была восстановлена на VII Вселенском соборе в Никее (787). После нового витка иконоборчества, начавшегося в 813 г., православное учение окончательно восторжествовало в Константинополе в 843 г.
Общение между Римом и империей было тем самым восстановлено. Но то, что императоры-иконоборцы ограничили свои внешнеполитические интересы греческой частью империи, привело к тому, что Римские папы стали искать для себя других покровителей. Ранее папы, не имевшие территориального суверенитета, были лояльными поданными империи. Теперь, уязвленные присоединением Иллирии к Константинополю и оставленные без защиты перед лицом нашествия лангобардов, они обратились к франкам и в ущерб Меровингам, которые всегда поддерживали отношения с Константинополем, стали способствовать приходу новой династии Каролингов, носителей иных амбиций.
Тем не менее, политический разрыв между франкским миром и папством с одной стороны и древней Римской империей Константинополя с другой был предрешен. А такой разрыв не мог не привести и к собственно религиозному расколу, если принять во внимание то особое богословское значение, какое христианская мысль придавала единству империи, рассматривая его как выражение единства народа Божия.
Во второй половине IX в. антагонизм между Римом и Константинополем проявился на новой почве: встал вопрос, к какой юрисдикции отнести славянские народы, вступавшие в то время на путь христианства. Этот новый конфликт также оставил глубокий след в истории Европы.
В то время папой стал Николай I (858–867), человек энергичный, стремившийся установить римскую концепцию господства папы во Вселенской Церкви, ограничить вмешательства светских властей в церковные дела, а также боровшийся против центробежных тенденций, проявлявшихся у части западного епископата. Свои действия он подкреплял получившими хождение незадолго до этого поддельными декреталиями, якобы выпущенными предыдущими папами.
Но Борис, разочарованный тем, что не получил от Константинополя автономную церковную иерархию для своего народа, повернулся на некоторое время к Риму, принимая латинских миссионеров. Фотию стало известно, что те проповедуют латинское учение об исхождении Святого Духа и, похоже, используют Символ веры с добавлением Filioque.
Тогда же папа Николай I вмешался во внутренние дела Константинопольского Патриархата, добиваясь смещения Фотия, чтобы с помощью церковных интриг восстановить на кафедре бывшего патриарха Игнатия, низложенного в 861 г. В ответ на это император Михаил III и святитель Фотий созвали в Константинополе собор (867), постановления которого впоследствии были уничтожены. Этот собор, по-видимому, признал учение о Filioque еретическим, объявил неправомерным вмешательство папы в дела Константинопольской Церкви и разорвал с ним литургическое общение. А так как от западных епископов в Константинополь поступили жалобы на «тиранию» Николая I, то собор предложил императору Людовику Германскому низложить папу.
В результате дворцового переворота Фотий был низложен, а новый собор (869–870), созванный в Константинополе, осудил его. Этот собор до сих пор считается на Западе VIII Вселенским собором. Затем при императоре Василии I святитель Фотий был возвращен из опалы. В 879 г. в Константинополе снова был созван собор, который в присутствии легатов нового папы Иоанна VIII (872–882) восстановил Фотия на кафедре. Тогда же были сделаны уступки в отношении Болгарии, которая возвратилась в юрисдикцию Рима, сохранив при этом греческое духовенство. Впрочем, Болгария вскоре добилась церковной независимости и осталась в орбите интересов Константинополя. Папа Иоанн VIII написал патриарху Фотию письмо, осуждавшее добавление Filioque в Символ веры, не осуждая при этом само учение. Фотий, вероятно не заметив этой тонкости, решил, что одержал победу. Вопреки устойчивым ложным представлениям можно утверждать, что никакой так называемой второй Фотиевой схизмы не было, а литургическое общение между Римом и Константинополем сохранялось еще более века.
XI в. для Византийской империи был поистине «золотым». Мощь арабов окончательно подорвана, Антиохия вернулась в состав империи, еще немного — и был бы освобожден Иерусалим. Разгромлен болгарский царь Симеон (893–927), пытавшийся создать выгодную для него романо-болгарскую империю, та же участь постигла Самуила, поднявшего восстание с целью образования македонского государства, после чего Болгария вернулась в империю. Киевская Русь, приняв христианство, быстро становилась частью византийской цивилизации. Стремительный культурный и духовный подъем, начавшийся сразу после торжества Православия в 843 г., сопровождался политическим и экономическим расцветом империи.
Как ни странно, но победы Византии, в том числе над исламом, были выгодны и Западу, создав благоприятные условия для зарождения Западной Европы в том виде, в каком она будет существовать в течение многих веков. А точкой отсчета этого процесса можно считать образование в 962 г. Священной Римской империи германской нации и в 987 г. — Франции Капетингов. Тем не менее, именно в XI в., казавшимся столь многообещающим, между новым западным миром и Римской империей Константинополя произошел духовный разрыв, непоправимый раскол, последствия которого были для Европы трагичными.
С начала XI в. имя папы больше не поминалось в константинопольских диптихах, а это означало, что общение с ним прервано. Это завершение длительного процесса, изучаемого нами. Точно не известно, что послужило непосредственной причиной этого разрыва. Возможно, поводом стало включение Filioque в исповедание веры, отправленное папой Сергием IV в Константинополь в 1009 г. вместе с извещением о его вступлении на Римский престол. Как бы то ни было, но во время коронации германского императора Генриха II (1014) Символ веры пелся в Риме с Filioque.
Кроме введения Filioque был еще целый ряд латинских обычаев, возмущавших византийцев и увеличивавших поводы для разногласий. Среди них особенно серьезным было использование пресного хлеба для совершения Евхаристии. Если в первые века повсюду использовался квасной хлеб, то с VII–VIII веков Евхаристия стала совершаться на Западе с использованием облаток из пресного хлеба, то есть без закваски, как это делали древние евреи на свою пасху. Символическому языку в то время придавалось огромное значение, вот почему греками использование пресного хлеба воспринималось как возвращение к иудаизму. Они видели в этом отрицание той новизны и того духовного характера жертвы Спасителя, которые были предложены Им взамен ветхозаветных обрядов. В их глазах использование «мертвого» хлеба означало, что Спаситель в воплощении принял лишь человеческое тело, но не душу…
В XI в. с большей силой продолжалось укрепление папской власти, которое началось еще во времена папы Николая I. Дело в том, что в X в. власть папства была как никогда ранее ослаблена, будучи жертвой действий различных группировок римской аристократии или испытывая давление германских императоров. В Римской Церкви распространились различные злоупотребления: продажа церковных должностей и пожалование их мирянами, браки или сожительства в среде священства… Но во время понтификата Льва XI (1047–1054) началась настоящая реформа Западной Церкви. Новый папа окружил себя достойными людьми, в основном уроженцами Лотарингии, среди которых выделялся кардинал Гумберт, епископ Белой Сильвы. Реформаторы не видели иного средства для исправления бедственного состояния латинского христианства, кроме усиления власти и авторитета папы. В их представлении папская власть, так как они ее понимали, должна распространяться на Вселенскую Церковь, как латинскую, так и греческую.
В 1054 г. произошло событие, которое могло остаться незначительным, однако послужило поводом для драматического столкновения между церковной традицией Константинополя и западным реформаторским течением.
Стремясь получить помощь папы перед угрозой норманнов, покушавшихся на византийские владения юга Италии, император Константин Мономах по наущению латинянина Аргира, назначенного им правителем этих владений, занял примирительную по отношению к Риму позицию и пожелал восстановить единство, прерванное, как мы видели, в начале века. Но действия латинских реформаторов на юге Италии, ущемлявшие византийские религиозные обычаи, обеспокоили Константинопольского патриарха Михаила Кирулария. Папские легаты, среди которых был и непреклонный епископ Белой Сильвы кардинал Гумберт, прибывшие в Константинополь для переговоров об объединении, замыслили руками императора сместить несговорчивого патриарха. Дело кончилось тем, что легаты возложили на престол Святой Софии буллу об отлучении Михаила Кирулария и его сторонников. А через несколько дней в ответ на это патриарх и созванный им собор отлучили от Церкви самих легатов.
Два обстоятельства придали поспешному и необдуманному поступку легатов значение, которые не могли оценить в то время. Во-первых, они снова затронули вопрос о Filioque, неправомочно упрекая греков в том, что те исключили его из Символа веры, хотя не-латинское христианство всегда рассматривало это учение как противоречащее апостольской традиции. Кроме того, византийцам стали ясны замыслы реформаторов распространить абсолютную и прямую власть папы на всех епископов и верующих даже и в самом Константинополе. Представленная в таком виде экклезиология казалась им совершенно новой и также не могла в их глазах не противоречить апостольской традиции. Ознакомившись с ситуацией, остальные восточные патриархи присоединились к позиции Константинополя.
1054 г. следовало бы рассматривать не столько как дату раскола, сколько как год первой неудавшейся попытки воссоединения. Никто тогда и представить себе не мог, что разделение, которое произошло между теми Церквями, которые вскоре назовут Православной и Римско-Католической, будет длиться веками.
В основе раскола лежали главным образом вероучительные факторы, касающиеся различных представлений о тайне Святой Троицы и о структуре Церкви. К ним добавились также расхождения в менее важных вопросах, относящихся к церковным обычаям и обрядам.
В течение Средних веков латинский Запад продолжал развитие в направлении, которое еще более удалило его от православного мира и его духа.
С другой стороны, произошли серьезные события, которые еще больше затруднили понимание между православными народами и латинским Западом. Вероятно, самым трагичным из них был IV крестовый поход, отклонившийся от основного пути и завершившийся разорением Константинополя, провозглашением латинского императора и установлением господства франкских сеньоров, которые по своему произволу кроили земельные владения бывшей Римской империи. Многие православные монахи были изгнаны из своих монастырей и заменены монахами латинскими. Все это, вероятно, происходило непреднамеренно, тем не менее такой поворот событий был логическим следствием создания западной империи и эволюции латинской Церкви с начала Средневековья.
[1] Архимандрит Плакида (Дезей) родился во Франции в 1926 г. в католической семье. В 1942 г., шестнадцати лет, поступил в цистерцианское аббатство Бельфонтэн. В 1966 г. в поисках подлинных корней христианства и монашества основал вместе с монахами-единомышленниками монастырь византийского обряда в Обазине (департамент Коррэз). В 1977 г. монахи монастыря решили принять Православие. Переход состоялся 19 июня 1977 г.; в феврале следующего года они стали монахами афонского монастыря Симонопетра. Вернувшись через некоторое время во Францию, о. Плакида вместе с перешедшей в Православие братией основал четыре подворья монастыря Симонопетра, главным из которых стал монастырь преподобного Антония Великого в Сен-Лоран-ан-Руайан (департамент Дром), в горном массиве Веркор. Архимандрит Плакида — доцент патрологии в Свято-Сергиевском православном богословском институте в Париже. Он основатель серии «Spiritualitй orientale» («Восточная духовность»), выпускаемой с 1966 г. издательством аббатства Бельфонтэн. Автор и переводчик многих книг по православной духовности и монашеству, важнейшими из которых являются: «Дух пахомиевского монашества» (1968), «Видехом свет истинный: Монашеская жизнь, ее дух и основополагающие тексты» (1990), «“Добротолюбие” и православная духовность» (1997), «Евангелие в пустыне» (1999), «Пещь вавилонская: Духовный путеводитель» (2001), «Основы катехизиса» (в 2-х т. 2001), «Уверенность в невидимом» (2002), «Тело — душа — дух в православном понимании» (2004). В 2006 г. в издательстве Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета впервые увидел свет перевод книги «Добротолюбие» и православная духовность». Желающим ближе познакомиться с биографией о. Плакиды рекомендуем обратиться к приложению в этой книге — автобиографической заметке «Этапы духовного странствия». (Прим. пер.)
[2] Пипин III Короткий (лат. Pippinus Brevis, 714–768) — французский король (751–768), основатель династии Каролингов. Сын Карла Мартела и потомственный майордом, Пипин сверг последнего короля из династии Меровингов и добился своего избрания на королевский престол, получив санкцию Римского папы. (Прим. пер.)
[3] Святой Феодосий I Великий (ок. 346–395) — римский император с 379 г. Память — 17 января. Сын полководца, родом из Испании. После гибели императора Валента провозглашен императором Грацианом его соправителем в восточной части империи. При нем христианство окончательно стало господствующей религией, а государственный языческий культ запрещен (392). (Прим. пер.)
[4] Романией называли свою империю те, кого мы именуем «византийцами».
[5] См. особенно: Дворник Франтишек. Фотиева схизма: История и легенды. (Колл. «Unam Sanctam». № 19). Париж, 1950; Он же. Византия и римский примат. (Колл. «Unam Sanctam». № 49). Париж, 1964. С. 93–110.