в каком году жгли ведьм на костре в россии
Русская инквизиция: как наши предки боролись с ведьмами
После крещения Руси начались гонения на ведьм и волхвов. Бывшие недавно в почёте чародеи оказались в опале.
Русские инквизиторы не стеснялись перенимать опыт у иностранных «коллег». Многие методы Святой инквизиции для выявления и пыток ведьм применялись и на Руси.
Фактрум рассказывает, как на Руси вычисляли ведьм и что с ними делали.
Кого на Руси считали ведьмами
У разных племён в разных регионах было своё определение ведьмы. На севере люди называли ведьмами старух, сгорбленных и лохматых, живущих одних. На юге Руси в колдовстве чаще всего обвиняли молодых и красивых девушек, особенно вдов. В других регионах ведьма представлялась славянам толстой и некрасивой женщиной с обязательным бельмом на глазу. До прихода христианства на Русь ведьм и ведуний просто опасались и старались пореже иметь с ними дела. Охота на ведьм не была целенаправленной и повсеместной, но всё-таки встречалась.
Как началась борьба с ведьмами на Руси
Инквизиция на Руси возникла практически сразу после прихода христианства. Православные священники начали активно бороться с языческой ересью и с теми, кто её распространял. Первыми в поле зрения радикально настроенных священников попали, конечно же, ведьмы, ворожеи и мужчины-волхвы.
Все дела по обвинению в ведьмовстве разбирала церковь. Действовала она согласно «Уставу князя Владимира о церковном суде». Первым судом над ведьмами стало происшествие в Суздале, когда нескольких «лихих баб» обвинили в неурожае и сожгли на костре. Знатных людей, подозреваемых в колдовстве, инквизиция также судила. Например, в 1444 году можайский боярин Андрей Дмитрович вместе с женой были обвинены в колдовстве и ереси и преданы огню. Нередко обвинённых в ворожбе сжигали прямо в их домах.
Деятельность инквизиции при разных царях
Позднее активные преследования ведьм были учинены при Иване Грозном. Организованный Стоглавый собор запретил держать в домах книги, связанные с волшебством, а простой люд обязал сообщать о всех случаях чародейства. Если в какой-то деревне были ворожеи или ведуны, то их предлагалось изгнать за пределы поселения, предварительно избив и ограбив.
С течением времени власть инквизиции на Руси ослабевала, люди стали меньше верить в то, что кто-то умеет колдовать и наводить порчи. Последняя казнь ведьмы состоялась на Камчатке в конце XVIII века.
Какими были ведьмы на Руси и как с ними боролись без инквизиции
Ужасы инквизиции, которая несколько столетий орудовала в Европе и Америке, отлично известны всем нам еще со школьной скамьи. Но об охоте на отечественных ведьм нам почти ничего не известно. Были ли ведьмы на Руси и если да, то насколько вольготно они себя чувствовали там, где не было католического церковного суда с его пытками и кострами.
На Западе с ведьмами и колдунами разговор был короткий — достаточно было небольшого подозрения, чтобы человека схватили, зверски пытали и, вырвав признание, отправили на костер, виселицу или в омут. Людей убивали тысячами и иногда причиной для расправы становилась необычная внешность, странное поведение и даже неприязнь соседей.
На Руси все было иначе — у нас никогда не было организованной охоты на ведьм и, тем более, массовых казней. К ведьмам, колдунам, знахарям и провидцам отношение у нас было более сложное. Далеко не всегда человек, занимающийся магией, бывал не то что казнен, но даже и осужден людской молвой. Но, как показывает история, чувствовать себя абсолютно безопасно ведьмы у нас также не могли.
Колдовство у нас осуждалось церковью во все времена — его считали делом греховным и недостойным. Но, в отличие от Европы, на ворожей и знахарей на Руси смотрели сквозь пальцы, если они, конечно, не создавали никому проблем. В народе людей, обладающих тайными знаниями и сверхъестественными способностями, уважали и побаивались.
При этом в народе было принято обращаться к колдунам за помощью. В деревнях ведьма или знахарь были единственным человеком, который мог оказать помощь больному человеку, вылечить домашний скот, дать дельный совет по личным вопросам. Не всегда ведьма действовала, используя потусторонние силы — часто помощь была прикладной и основывалась на знаниях о травах, природных явлениях и свойствах минералов.
Но относительно лояльно относились лишь к ворожкам, целителям и провидцам, которые не посягали своей деятельностью на церковные каноны. Использование в ведьмовских обрядах церковной утвари, символов или книг могло стать весомой причиной обвинить мага в ереси или вероотступничестве.
Еретики имели на Руси гораздо больше шансов подвергнуться пыткам и казни, чем ведьмы. Хорошо известны процессы над старообрядцами, которые в 17 веке не признали церковной реформы и поэтому были обвинены в ереси. Этих людей сгорело на церковных кострах гораздо больше, чем ведьм и колдунов. Казнили вероотступников не так, как в Европе. Вместо столба и хвороста использовали деревянный сруб, в который могли поместить сразу несколько приговоренных и сжечь их вместе.
Особыми случаями можно считать ситуации, когда ведьму обвиняли в причинении вреда людям, домашним животным или урожаю. В этих случаях к обвиняемым были беспощадны как церковный, так светский суд. Более того, у подозреваемого во вредительстве или, не дай бог смертоубийстве, был неплохой шанс вообще не дожить до какого-либо официального суда. Людской суд был простым и скорым — ведьму или колдуна топили в мешке, сжигали прямо в доме или просто забивали насмерть.
Если человек, обвиняемый в опасном для жизни или здоровья колдовстве попадал в руки правосудия, то сначала с ним имели дело светские власти, а уж затем церковные. Показателен случай крестьянки Марфы Королевой, которую в 1752 году обвинили в наведении порчи.
Эта девушка была крепостной одного военного бригадира — человека сурового и скорого на расправу. Дочь офицера закрутила роман с крепостным парнем, а ее отец, узнав об этом, приказал выпороть кавалера плетьми. Королева была в приятельских отношениях с наказанным и поэтому решила отомстить.
На допросе в полицейской канцелярии девица рассказала, что хотели сжить со свету барина. Для этого она вынула из земли след бригадира, приговаривая, чтобы тот болел и помер. Также удалось выяснить, что Королева еще и заговаривала воду, чтобы другая дворовая девка по имени Домна, находилась в дурном настроении.
Но самым страшным преступлением крестьянки был заговор на неурожай, в котором она призналась, когда ее стали допрашивать с пристрастием. Марфа надломила в поле несколько колосков, читая заклинание. В канцелярии вполне здраво рассудили, что не им судить о таких высоких материях, как порчи и заклятия и передали ведьму церковному суду.
После крепостную судил белгородский епископ, который был крайне категоричен и быстро приговорил девушку к сожжению в срубе. Но так как в 18 веке церковь не была уполномочена казнить, то Марфу Королеву отправили для исполнения приговора назад к светским властям. После этого ее следы теряются, но нам кажется, что «ведьма» отделалась хорошей поркой, так как в те времена, довольно просвещенные, за колдовство по приговору суда уже не сжигали.
Царица постоянно находилась в поиске очевидных или косвенных примет колдовства и если их находила, то тут же принимала меры. Стоило государыне обнаружить подозрительный пучок волос или хитро скрученную нитку, как она принималась за молитвы и наговоры, а найденные «колдовские» вещи закатывала в церковные свечи и сжигала под аккомпанемент псалмов.
Под подозрением царицы была вся без исключения прислуга и однажды ее звездный час пробил. Золотошвейка Дарья Ломанова как-то раз пригласила к себе неизвестную женщину, которую никто из царских дворовых не знал. Они некоторое время шептались, а после ухода незнакомки Дарья просила царскую прислугу об этой встрече молчать. Чтобы быть убедительней, Ломанова раздала людям обрезки, оставшиеся при изготовлении царской скатерти.
В тот же день вечером золотошвейка выкрала из мастерской отрез полотна, предназначенного для шитья рубах царским детям. Ломанова повела себя странно — покрывшись этим полотном с головой, она села на телегу и одна поехала куда-то за Москву-реку. Разумеется, никакие взятки не помешали дворовым донести на Дарью и вскоре ее и ближайшую подругу золотошвейки Авдотью Ярышкину арестовали государевы люди.
Во время первого допроса выяснилось, что ткань Дарья украла в целях наживы, а в телеге ездила к своему тайному любовнику. Но так просто ей было уже не отвертеться и после некоторых физических воздействий ведьма призналась во всем. Ломанова рассказала, что хотела погубить царицу, для чего ходила тайком за ней следом и посыпала следы пеплом.
Дело принимало серьезный оборот и пахло уже покушением на жизнь царствующей особы. Ломанову и ни в чем не повинную Ярышкину подвесили на дыбах и начали допрашивать еще с большим пристрастием. Немудрено, что когда суставы рук женщин были вывернуты, из них посыпались и другие признания. Золотошвейка вспомнила некую ворожку Настасьицу, которая и научила ее колдовским премудростям.
Вскоре в пытошном подвале оказалась и привезенная из Замоскворечья колдунья. Настасьица практиковала заговоры на любовь и согласие, помогая примирить супругов и получить взаимность у кавалеров. Ломанова ездила на телеге к ней затем, чтобы встретиться с любовником — ворожка сдавала для любовных утех угол в своем доме. Но этих признаний было недостаточно и за сводню взялись не менее серьезно, чем за челядь.
Настасьицу стали мучить и та рассказала, что научила Ломанову жечь полотно от детских рубашек цесаревичей и посыпать пеплом следы царицы, чтобы та положительно отвечала на челобитные и гневалась почем зря. Казалось, все стало на свои места — за реку Дарья каталась, чтобы предаваться тайно блуду, а колдовала, чтобы получить привилегии.
Но попав в подвал к дознавателям и заплечных дел мастерам выйти так просто уже не получалось. Девиц снова вернули на дыбы и очередные признания посыпались из них как горох. В результате всего за несколько часов был раскрыт целый колдовской заговор против царицы и ее отпрысков, с участием нескольких ведьм и колдуний.
Так в подвале оказались жительницы Москвы Манька Козлиха, Улька, Дунька и Феклица. Этих женщин также пытали, чтобы узнать, что и зачем они делали во вред царской семьи. К разочарованию следствия выяснилось, что женщины вообще не в курсе событий и дело зашло в тупик. Всю шайку колдунов, изрядно потрепанных, пришлось отпустить, сделав строгое внушение помалкивать.
Но на этом история кремлевских колдуний не закончилась. Всего через год после описанных событий, в 1639 году, в царской семье произошли одна за другой две трагедии. Сначала умер малолетний царевич Иван, а всего через два месяца его брат — царевич Василий.
Всю колдовскую компанию, во главе с золотошвейкой Дарьей, снова кинули в подвал и начали допрашивать с пристрастием и колдовстве и прочих злых умыслах. Закончилось все тем, что Улька и Настасьица отдали богу душу, не выдержав пыток, а остальные ведьмы отправились пешком осваивать новые сибирские владения российской короны.
Как мы видим, несмотря на суровые времена и тяжесть бремени подозрений, в России все было не так запущено как в Германии, Франции или Испании и у ведьм был небольшой шанс оправдаться. Что и говорить — русский народ всегда отличался добротой, отходчивостью и тягой к истине.
А вы знали, что у нас есть Instagram и Telegram?
Подписывайтесь, если вы ценитель красивых фото и интересных историй!
Что на Руси делали с ведьмами?
Ужасы инквизиции, которая несколько столетий орудовала в Европе и Америке, отлично известны всем нам еще со школьной скамьи. Но об охоте на отечественных ведьм нам почти ничего не известно. Были ли ведьмы на Руси и если да, то насколько вольготно они себя чувствовали там, где не было католического церковного суда с его пытками и кострами.
На Западе с ведьмами и колдунами разговор был короткий — достаточно было небольшого подозрения, чтобы человека схватили, зверски пытали и, вырвав признание, отправили на костер, виселицу или в омут. Людей убивали и иногда причиной для расправы становилась необычная внешность, странное поведение и даже неприязнь соседей.
На Руси все было иначе — у нас никогда не было организованной охоты на ведьм и, тем более, массовых казней. К ведьмам, колдунам, знахарям и провидцам отношение у нас было более сложное. Далеко не всегда человек, занимающийся магией, бывал не то что казнен, но даже и осужден людской молвой. Но, как показывает история, чувствовать себя абсолютно безопасно ведьмы у нас также не могли.
Колдовство у нас осуждалось церковью во все времена — его считали делом греховным и недостойным. Но, в отличие от Европы, на ворожей и знахарей на Руси смотрели сквозь пальцы, если они, конечно, не создавали никому проблем. В народе людей, обладающих тайными знаниями и сверхъестественными способностями, уважали и побаивались.
При этом в народе было принято обращаться к колдунам за помощью. В деревнях ведьма или знахарь были единственным человеком, который мог оказать помощь больному человеку, вылечить домашний скот, дать дельный совет по личным вопросам. Не всегда ведьма действовала, используя потусторонние силы — часто помощь была прикладной и основывалась на знаниях о травах, природных явлениях и свойствах минералов.
Но относительно лояльно относились лишь к ворожкам, целителям и провидцам, которые не посягали своей деятельностью на церковные каноны. Использование в ведьмовских обрядах церковной утвари, символов или книг могло стать весомой причиной обвинить мага в ереси или вероотступничестве.
Еретики имели на Руси гораздо больше шансов подвергнуться пыткам и казни, чем ведьмы. Хорошо известны процессы над старообрядцами, которые в 17 веке не признали церковной реформы и поэтому были обвинены в ереси.
Этих людей сгорело на церковных кострах гораздо больше, чем ведьм и колдунов. Казнили вероотступников не так, как в Европе. Вместо столба и хвороста использовали деревянный сруб, в который могли поместить сразу несколько приговоренных и сжечь их вместе.
Особыми случаями можно считать ситуации, когда ведьму обвиняли в причинении вреда людям, домашним животным или урожаю. В этих случаях к обвиняемым были беспощадны как церковный, так светский суд.
Более того, у подозреваемого во вредительстве или, не дай бог смертоубийстве, был неплохой шанс вообще не дожить до какого-либо официального суда. Людской суд был простым и скорым — ведьму или колдуна топили в мешке, сжигали прямо в доме или просто забивали насмерть.
Если человек, обвиняемый в опасном для жизни или здоровья колдовстве попадал в руки правосудия, то сначала с ним имели дело светские власти, а уж затем церковные. Показателен случай крестьянки Марфы Королевой, которую в 1752 году обвинили в наведении порчи.
Эта девушка была крепостной одного военного бригадира — человека сурового и скорого на расправу. Дочь офицера закрутила роман с крепостным парнем, а ее отец, узнав об этом, приказал выпороть кавалера плетьми. Королева была в приятельских отношениях с наказанным и поэтому решила отомстить.
На допросе в полицейской канцелярии девица рассказала, что хотели сжить со свету барина. Для этого она вынула из земли след бригадира, приговаривая, чтобы тот болел и помер. Также удалось выяснить, что Королева еще и заговаривала воду, чтобы другая дворовая девка по имени Домна, находилась в дурном настроении.
Но самым страшным преступлением крестьянки был заговор на неурожай, в котором она призналась, когда ее стали допрашивать с пристрастием. Марфа надломила в поле несколько колосков, читая заклинание. В канцелярии вполне здраво рассудили, что не им судить о таких высоких материях, как порчи и заклятия и передали ведьму церковному суду.
После крепостную судил белгородский епископ, который был крайне категоричен и быстро приговорил девушку к сожжению в срубе. Но так как в 18 веке церковь не была уполномочена казнить, то Марфу Королеву отправили для исполнения приговора назад к светским властям. После этого ее следы теряются, но нам кажется, что «ведьма» отделалась хорошей поркой, так как в те времена, довольно просвещенные, за колдовство по приговору суда уже не сжигали.
Царица постоянно находилась в поиске очевидных или косвенных примет колдовства и если их находила, то тут же принимала меры. Стоило государыне обнаружить подозрительный пучок волос или хитро скрученную нитку, как она принималась за молитвы и наговоры, а найденные «колдовские» вещи закатывала в церковные свечи и сжигала под аккомпанемент псалмов.
Под подозрением царицы была вся без исключения прислуга и однажды ее звездный час пробил. Золотошвейка Дарья Ломанова как-то раз пригласила к себе неизвестную женщину, которую никто из царских дворовых не знал.
Они некоторое время шептались, а после ухода незнакомки Дарья просила царскую прислугу об этой встрече молчать. Чтобы быть убедительней, Ломанова раздала людям обрезки, оставшиеся при изготовлении царской скатерти.
В тот же день вечером золотошвейка выкрала из мастерской отрез полотна, предназначенного для шитья рубах царским детям. Ломанова повела себя странно — покрывшись этим полотном с головой, она села на телегу и одна поехала куда-то за Москву-реку. Разумеется, никакие взятки не помешали дворовым донести на Дарью и вскоре ее и ближайшую подругу золотошвейки Авдотью Ярышкину арестовали государевы люди.
Во время первого допроса выяснилось, что ткань Дарья украла в целях наживы, а в телеге ездила к своему тайному любовнику. Но так просто ей было уже не отвертеться и после некоторых физических воздействий ведьма призналась во всем. Ломанова рассказала, что хотела погубить царицу, для чего ходила тайком за ней следом и посыпала следы пеплом.
Дело принимало серьезный оборот и пахло уже покушением на жизнь царствующей особы. Ломанову и ни в чем не повинную Ярышкину подвесили на дыбах и начали допрашивать еще с большим пристрастием. Немудрено, что когда суставы рук женщин были вывернуты, из них посыпались и другие признания. Золотошвейка вспомнила некую ворожку Настасьицу, которая и научила ее колдовским премудростям.
Вскоре в пытошном подвале оказалась и привезенная из Замоскворечья колдунья. Настасьица практиковала заговоры на любовь и согласие, помогая примирить супругов и получить взаимность у кавалеров.
Ломанова ездила на телеге к ней затем, чтобы встретиться с любовником — ворожка сдавала для любовных утех угол в своем доме. Но этих признаний было недостаточно и за сводню взялись не менее серьезно, чем за челядь.
Настасьицу стали мучить и та рассказала, что научила Ломанову жечь полотно от детских рубашек цесаревичей и посыпать пеплом следы царицы, чтобы та положительно отвечала на челобитные и гневалась почем зря. Казалось, все стало на свои места — за реку Дарья каталась, чтобы предаваться тайно блуду, а колдовала, чтобы получить привилегии.
Но попав в подвал к дознавателям и заплечных дел мастерам выйти так просто уже не получалось. Девиц снова вернули на дыбы и очередные признания посыпались из них как горох. В результате всего за несколько часов был раскрыт целый колдовской заговор против царицы и ее отпрысков, с участием нескольких ведьм и колдуний.
Так в подвале оказались жительницы Москвы Манька Козлиха, Улька, Дунька и Феклица. Этих женщин также пытали, чтобы узнать, что и зачем они делали во вред царской семьи. К разочарованию следствия выяснилось, что женщины вообще не в курсе событий и дело зашло в тупик. Всю шайку колдунов, изрядно потрепанных, пришлось отпустить, сделав строгое внушение помалкивать.
Но на этом история кремлевских колдуний не закончилась. Всего через год после описанных событий, в 1639 году, в царской семье произошли одна за другой две трагедии. Сначала умер малолетний царевич Иван, а всего через два месяца его брат — царевич Василий.
Всю колдовскую компанию, во главе с золотошвейкой Дарьей, снова кинули в подвал и начали допрашивать с пристрастием и колдовстве и прочих злых умыслах. Закончилось все тем, что Улька и Настасьица отдали богу душу, не выдержав пыток, а остальные ведьмы отправились пешком осваивать новые сибирские владения российской короны.
Как мы видим, несмотря на суровые времена и тяжесть бремени подозрений, в России все было не так запущено как в Германии, Франции или Испании и у ведьм был небольшой шанс оправдаться. Что и говорить — русский народ всегда отличался добротой, отходчивостью и тягой к истине.
Как инквизиция боролась с «сосудами греха»
Почему в Европе сожгли 100 тысяч ведьм, а в России сжигать было некого
Средневековая охота на ведьм стоила жизни 100000 европейских женщин. Вначале их преследовала церковь. Затем подключилось государство. И в конце концов дело дошло до неконтролируемой «народной инициативы». Во многом повинен целибат — обет безбрачия.
Инквизиция меняет клиентуру
Святая инквизиция или же, условно говоря, католический трибунал была учреждена в 1215 году папой Иннокентием III для борьбы с ересями. И более века инквизиторы, как и было предписано в «учредительных документах», честно боролись с альбигойцами, катарами, манихеями, вальденсами и другими вольнодумцами, пытавшимися раскачать стройное здание католической доктрины.
Однако в начале XIV века инквизиция заинтересовалась ведьмами. И этот интерес постоянно возрастал и возрастал. Достиг такого размаха, что охоту на ведьм вполне можно считать «женским холокостом».
Социологи говорят о нескольких механизмах переключения внимания с еретиков на ведьм. Но, думается, главной причиной является целибат — безбрачие не только католических монахов, но и священников.
Разумеется, многие на этот обет плевали, проживая во грехе. Но подавляющее большинство католического духовенства мужественно усмиряло плоть. А для таковых вполне естественна мысль о том, что если женщина вызывает преступное томление духа, то она — ведьма. И что ведьмы среди женщин преобладают. Да и вообще, как было принято считать в средневековой Европе, — женщина является сосудом греха.
Народ и инквизиция едины
Вопреки расхожему мнению, согласно которому подавляющая часть ведьм была сожжена на кострах испанской инквизиции, пальма первенства принадлежит более северным странам — Германии, Швейцарии, Франции, Ирландии, Шотландии.
Один из первых процессов состоялся в 1324 году в Ирландии. В начале года епископ Ричард де Ледреде выдвинул против леди Алисы Кайтелер обвинения в отречении от католической церкви; в попытках узнать будущее через демонов; в связи с «демоном одного из низших классов ада» и принесении ему в жертву живых петухов; в изготовлении магических порошков и мазей, с помощью которых она якобы умертвила трех своих мужей и собиралась проделать то же с четвертым.
Вероятно, таким образом епископ намеревался свести с леди личные счеты, но о подробностях их отношений история умалчивает.
Влиятельная Алиса Кайтелер, которую непросто было взять голыми руками, вначале парировала нападки, но затем перебралась в Англию. За нее пришлось отдуваться ее несчастной служанке Петронилле де Митс. Несмотря на то, что несчастная девушка под пытками созналась в том, что и ожидал услышать епископ, — в посещении вместе с госпожой ночных оргий и связях леди с дьяволом, это ее не спасло. 3 ноября служанку сожгли на костре.
Маховик ведовской истерии раскручивался постепенно. Вначале население, относившееся к демонстрации некоторыми особями всяческих чудес вполне терпимо, воспринимало сожжение своих землячек, а то и соседок без большого восторга. Но постепенно запах крови спровоцировал массовую ведовскую истерию. И большая кровь полилась в середине XVI века и стала сходить на нет лишь 200 лет спустя. «Большая охота» стала возможной лишь благодаря всецелой поддержке антиведовских процессов всеми слоями населения.
Кстати, существует и еще одна причина переноса внимания инквизиции с еретиков на ведьм. Дело в том, что противоеретическ ие суды воспринимались зачастую как суды политические, как расправа с инакомыслящими. И это порой провоцировало вспышки антиинквизиционн ых бунтов, весьма мощных и кровопролитных.
С ведьмами же было гораздо проще — в них вселился дьявол, который гадит всем, кто с ними соприкасается. Все совершенно очевидно. И дьявола необходимо сжечь на костре. Даже если он укоренился в ребенке. Известны случаи, когда казнили двухлетних детей.
Создается впечатление, что порой инквизиция просто «выполняла план» по очищению общества от дьявольской скверны. Так, например, в 1589 году в саксонском городе Кведлинбурге с 10-тысячным населением за один день сожгли 133 женщин.
За весь же период охоты на ведьм по разным оценкам было уничтожено от 80 тыс. до 100 тыс. человек. Были среди казненных и мужчины — пособники ведьм и колдуны. Но это были лишь единичные случаи.
Законодательная база
Громадный вклад в систематизацию «Большой охоты» внес трактат «Молот Ведьм, уничтожающий Ведьм и их ереси, подобно сильнейшему мечу», составленный в 1487 году монахами-доминик анцами Якобом Шпренгером и Генрихом Инститорисом по поручению папы Иннокентия VIII. Это был всеобъемлющий труд, в котором подробно рассматривались свойства демонов, досконально разбирались признаки, по которым можно распознать ведьму, приводились в подробностях методы допросов и сопутствующих им пыток.
Среди множества злодеяний, которые творят ведьмы, особо подробно разбирались методы, с помощью которых ведьмы лишают мужчин полового члена. Понятно, что это симпатий к подозреваемым в ведовству со стороны мужского населения не прибавляло.
Рассматривать методы пыток в связи с их непомерной жестокостью мы не станем. Что же касается способов распознавания связи с дьяволом, то их монахи-бенедекти нцы, один из которых был еще и деканом Кельнского университета, придумали великое множество. Понятно, что среди явных признаков есть «умение привлекать к себе труднопреодолимы е плотские чувства». На теле подвергавшихся испытанию женщин искали особые пятна — «дьявольские». Их бросали в воду со связанными руками — если не тонули, значит, им помогают демоны.
Между строк трактата просвечивает женоненавистниче ство его авторов. Например, они утверждают, что «свойства женщин — это плакать, ткать и обманывать».
На сцену выходят наемники
В период «Большой охоты» энтузиазм по борьбе с ведьмами охватил не только инквизицию, но и простых горожан. Дело стало доходить, смело можно сказать, до чисток. Появились «профессиональны е охотники», которые тем не менее не обладали никакими полномочиями. Самый известный из них — англичанин Мэтью Хопкинс. В 1645 году он ощутил в себе дар безошибочно узнавать ведьм. И стал этаким наемником, провозгласив себя «генералом войны с ведьмами». Вместе с напарником Джоном Стерном он вступил в битву с дьявольским отродьем в Эссексе. Затем начал гастролировать в других графствах. Очень скоро слава Хопкинса выросла до общенациональных масштабов, и его стали приглашать для очищения от скверны в деревни и небольшие городки.
Хопкинс с ходу выявлял ведьм по одному ему ведомым признакам, подвергал их пыткам и зачитывал приговоры. Например, если в комнату, где была заключена испытуемая, проникало насекомое, то оно считалось посланником дьявола.
Оправдательных приговоров у Хопкинса не было. Для вынесения смертного приговора достаточно было доноса о том, что из-за колдовства соседки околела курица или у детей начался понос. Хопкинс, конечно, был фанатиком. При этом о своей выгоде он также не забывал. Его работа щедро оплачивалась жителями сельских общин.
Несмотря на то, что никем не санкционированна я деятельность Хопкинса вызывала у католического духовенства раздражение, его не трогали, а лишь осторожно критиковали. Поскольку не имели желания открыто выступать против «народного героя».
Хопкинс, олицетворяющий торжество беззакония, не был одинок. Охотники на ведьм, действовавшие с меньшим размахом, встречались в европейской истории довольно часто.
В середине XVIII века преследование ведьм церковью прекратилось. Однако маховик мгновенно остановить было невозможно. На смену судебным процессам на некоторое время пришли стихийные внесудебные расправы над женщинами, виновность которых определяла взбешенная толпа. Тут дело обходилось и без выбивания признаний и без зачитывания приговора.
А вот Россию охота на ведьм обошла стороной. Умные люди дают тому массу объяснений — и ментальных, и политических, и даже теологических. Мы же приведем простенькое объяснение, с которого и начинали свое повествование. Православный батюшка жил в радости со своею попадьей, рожал и воспитывал деток и ни в коем разе не считал женщину сосудом греха.