в каком году взлетел буран
Единственный полет «Бурана»: как испытывали самый сложный космический корабль
Почему космическая машина многоразового использования оказалась одноразовой
15 ноября 1988 года, 30 лет назад, ракета-носитель «Энергия» вывела на околоземную орбиту космический корабль многоразового использования «Буран». Советский челнок стал самой сложной машиной, когда-либо созданной человечеством. Полет «Бурана» происходил в беспилотном режиме с использованием бортового компьютера и бортового программного обеспечения.
Через 205 минут, совершив два витка вокруг Земли, челнок впервые в мире в автоматическом режиме приземлился на полосе аэродрома «Юбилейный» космодрома Байконур. (Американские шаттлы садились только в ручном режиме.)
Увы, этот полет «Бурана» стал первым и единственным. Бурно шла перестройка. Отношения с США потеплели. Успешный инновационный проект, заточенный под военные нужды, в 1992 году закрыли.
О том, как создавался «Буран», рассказал «МК» Владимир Казаков, курировавший программу от Министерства авиационной промышленности. А заслуженный летчик-испытатель и космонавт-испытатель, Герой России генерал-майор Магомед Толбоев поведал, как сопровождал «Буран» на истребителе-перехватчике МиГ-25 при взлете и посадке, а также как испытывался пилотируемый аналог челнока БТС-02 ОК-ГЛИ.
Транспортировка «Бурана» на Ан-225.
38 тысяч плиток теплозащиты
Предшественником космического корабля многоразового использования «Буран» был воздушно-орбитальный самолет «Спираль».
— Появились спутники, и тут же возникла проблема, как их уничтожать, — в космосе назревала война, — говорит Владимир Григорьевич Казаков, возглавлявший в ту пору в Министерстве авиационной промышленности управление по контролю качества продукции. — Американцы начали строить космический перехватчик-разведчик-бомбардировщик X-20 Dyna-Soar, мы в 1960-х годах в ответ начали разрабатывать авиационно-космическую систему «Спираль». Система состояла из орбитального самолета, который должен был выводиться в космос гиперзвуковым самолетом-разгонщиком, а затем ракетной ступенью на орбиту.
Проект был фантастичен по конструкторской смелости и дальновидности. Но, несмотря на достигнутые успехи, его вскоре сочли морально устаревшим. В 1973 году проект «Спираль» был свернут. В Советском Союзе начались масштабные работы по созданию более современной и казавшейся более перспективной многоразовой авиационно-космической системы «Энергия-Буран». По своим техническим характеристикам она должна была не только сравниться с американской системой «Спейс Шаттл», но и превзойти ее. В процесс были вовлечены 86 министерств и ведомств, около 1300 предприятий со всего Советского Союза.
— Для разработки «Бурана» было создано НПО «Молния», предприятие возглавил опытный конструктор Глеб Лозино-Лозинский, который работал над проектом «Спираль», — рассказывает Владимир Казаков. — У меня с ним сначала сложились непростые отношения. Проведя инспекцию на предприятии, я вручил ему акт проверки, где отметил несколько сотен проблемных моментов. Получив бумаги, он вскочил со стула, велел созвать всех своих заместителей и, когда подчиненные собрались, спросил: «Кто у нас главный конструктор — Казаков или Лозинский? Он же всю нашу работу забраковал». Я вынужден был покинуть кабинет. На следующий день в 9 утра Глеб Евгеньевич мне позвонил, сказал, что ознакомился с актом, признался, что подняты серьезные проблемы, и попросил к нему приехать. В результате было принято решение разработать технические требования ко всем участникам этого проекта. Уже на этапе проектирования в авиационной промышленности была налажена широчайшая кооперация.
— И такие сверхлегкие плитки из теплозащитного материала из особо чистых тонких пустотелых кварцевых волокон с наружным стекловидным покрытием были созданы, — рассказывает Владимир Казаков. — На «Буране» их было около 38 тысяч штук. Плитки точно повторяли контур фюзеляжа и крыла. Они приклеивались к корпусу челнока через особую фетровую подложку.
Программное обеспечение создавалось в Научно-производственном центре автоматики и приборостроения имени академика Пилюгина и в Институте прикладной математики имени Келдыша.
— Для космической программы была создана целая серия управляющих компьютеров. Объем программного обеспечения составил 100 мегабайт. Эта величина в 1988 году казалась сумасшедшей, — говорит Владимир Казаков.
Строили «Бураны» на Тушинском машиностроительном заводе.
— Габариты челнока были внушительные. С завода до Жуковского его везли на барже, тщательно укрыв тентом. А на Байконур отправляли на тяжелом транспортном самолете ВМ-Т «Атлант» опытного конструкторского бюро Мясищева. «Буран» размещался на фюзеляже транспортировщика.
«Мог захватить вражеский спутник»
Сегодня немало тех, кто считает «нырок «Шаттла» над Москвой» не более чем байкой. Тем не менее сотрудники Института прикладной механики АН СССР просчитали тогда, что американский челнок действительно способен делать боковые маневры до двух тысяч километров и выполнять «нырки» с последующим возвращением на орбиту.
— Удар–отскок — есть такой метод по гашению скорости при возвращении из дальнего космоса. Этот маневр можно сравнить с камешком, прыгающим по воде, — объясняет заслуженный летчик-испытатель Магомед Толбоев. — Потом входят в баллистический спуск, следует торможение в атмосфере и посадка.
«Спейс Шаттл» считали реальной угрозой. Поэтому на космоплан «Буран» не жалели никаких средств. Общие затраты на программу составили 16,4 миллиарда рублей.
— Как узнали о программе «Энергия-Буран»? — интересуемся у Магомеда Толбоева.
— Когда учился в школе летчиков-испытателей ЛИИ имени Громова, слышал, что есть некий отряд, связанный с космосом, и к этому причастен Игорь Петрович Волк. Я пошел к нему и прямиком спросил: «Возьмете к себе?» Он посмотрел на меня, а я был спортсменом, за плечами был уже немалый опыт летной работы, и дал «добро». Пройдя медкомиссию в Институте медико-биологических проблем, в 1983 году я был зачислен в отряд космонавтов-испытателей, который негласно называли «волчьей стаей». Это был второй набор. Началась усиленная подготовка. День был расписан по минутам. Общекосмическую подготовку мы проходили в ЦПК. Корабль изучали в НПО «Молния», ракету-носитель — в Королеве. При этом у каждого была еще и своя программа испытательных работ.
Первый раз увидев «Буран» на стапелях, удивился: неужели эта 80-тонная махина, сравнимая с железнодорожным составом, полетит в космос?
— В отряде вы испытывали атмосферный корабль-аналог БТС-002 ОК-ГЛИ. Чем он отличался от «Бурана»?
— Это был орбитальный корабль для горизонтальных летных испытаний. Аббревиатура расшифровывалась как большой транспортный самолет-второй. Из-за режима секретности он также обозначался как изделие 11Ф35. Это был полноразмерный самолет-аналог космического корабля «Буран». На нем отрабатывалась в атмосфере схема захода на посадку и сама посадка, включая автоматический режим. Внешне он ничем не отличался от «Бурана», размеры были один к одному: длина — 36 метров, высота — 16, размах крыла — 24. Только на него навешивались двигатели от Су-37 и Су-27, которые позволяли самолету-аналогу взлетать. Самолеты-аналоги мы назвали «Байкалом», «Амуром», «Севаном»… Всего было выполнено 24 испытательных полета. Крайние пробежку и рулежку мы выполнили вместе с командиром корабля Римантасом Станкявичюсом.
— Предназначение «Бурана» было сугубо военным?
— Предполагалось, что он мог захватить вражеский спутник. Для этого на борту был установлен манипулятор — механическая «рука», которой должен был управлять один из членов экипажа. И потом в грузовом отсеке планировалось доставлять трофей на Землю. Американцам пришлось защищаться. Они придумали самоподрыв. При любом прикосновении к кораблю с внешней стороны он взрывался.
«Шел к «Бурану» на перехват»
А в летной среде между тем стали говорить о злом роке, который преследует космонавтов-испытателей, причастных к «Бурану». Так, в 1977 году во время тренировочного полета на МиГ-25ПУ погиб Владимир Букреев. Через месяц на МиГ-23 сорвался в штопор Александр Лысенко. В 1980 году при взлете с палубы у Олега Кононенко на Як-38 отказали двигатели, летчик не стал катапультироваться, надеясь спасти самолет, и погиб. В 1982 году не стало Владимира Туровца, он погиб при испытании вертолета Ми-8. В 1987 году после космического полета на корабле «Союз-ТМ-4» при приземлении капсулу с космонавтами, где находился в том числе и Анатолий Левченко из «волчьей стаи», ударило о землю. Вскоре врачи обнаружили у него прогрессирующую опухоль мозга. Спасти летчика не удалось. И буквально накануне старта «Бурана», в августе 1988-го, во время полета в подмосковном Жуковском разбился Александр Щукин…
Выдвигались даже версии, что за космонавтами-испытателями охотятся зарубежные спецслужбы. Упоминалось и некое проклятие, которое довлеет над «волчьей стаей».
— Никакой мистики в этом нет, — говорит категорично Магомед Толбоев. — Это реальная жизнь. Работа летчика-испытателя очень опасная. Саша Щукин погиб 18 августа 1988-го на Су-29М на глазах моих коллег. Шла подготовка к празднику. Он вошел в перевернутый штопор, выводил самолет, но ему не хватило высоты, буквально метров 50. Я в это время был уже на Байконуре.
— Как готовили полосу для посадки челнока на аэродроме «Юбилейный» на Байконуре?
— Когда строители сдали усиленную ВПП, на ней были такие шероховатости, что, когда мы сели туда на Ту-154, колеса у самолета были практически порваны. И началась шлифовка полосы. Благодаря «Бурану» было создано 4 шлифующие установки с алмазными дисками. Они шли параллельным курсом по полосе туда и обратно. Полосу длиной 4500 километров и шириной почти 100 метров шлифовали два месяца беспрерывно. Главный конструктор «Бурана» Глеб Лозино-Лозинский лично проверял качество полосы. Разогнавшись на ВПП на служебной «Волге» до скорости 100 километров в час, он смотрел на выставленный на приборную панель стакан с водой. В том месте, где вода выплескивалась из стакана, бетонные плиты вновь подвергались шлифовке.
— Кроме аэродрома «Юбилейный» были подготовлены еще два запасных аэродрома для посадки «Бурана»?
— В Симферополе, в Крыму, и в Хороле, в Приморском крае. На случай вынужденной посадки были также усилены ВПП еще на четырнадцати аэродромах, в том числе на Кубе, в Анголе и в Ливии. На все эти аэродромы по трассе мы летали на самолете Ту-154, который был оборудован под летающую лабораторию и имитировал «Буран». На нем мы отрабатывали систему автоматического управления и посадки челнока. Все служащие аэродромов выходили смотреть на посадку, которая точно повторяла траекторию снижения «Бурана». По сути, это было падение с высоты 12 тысяч метров. Боковые двигатели мы переводили в режим реверса. Самолет шел по крутой глиссаде практически вертикально, и только на высоте 450 метров, перед самым касанием ВПП, мы его выравнивали, переводили в горизонтальный полет и шасси касались бетона.
— Первый старт был запланирован на 29 октября, но был отменен на последних секундах предстартового отсчета?
— Отмена пошла не по кораблю, а по наземным системам. Не отошла площадка с приборами прицеливания. Все были разочарованы, потому что погода стояла просто великолепная, на небе не было ни облачка, тишина. Старт был перенесен на ноябрь.
— Вспомните события 15 ноября 1988 года, когда вам пришлось сопровождать на МиГ-25 «Буран».
— Мы жили в Ленинске, в городке космонавтов. 15 ноября нас подняли в два часа ночи, ехать до старта надо было 120 километров. В пять утра уже были на аэродроме. Там еще ничего не было построено. В палатках стояли только солдатские койки с матрацами и подушками. Попили чаю с галетами из пайка. Все шло по графику. В 5.40 я сел с оператором в самолет, запустил двигатели. Мне подтвердили, что на шесть часов намечается старт. Мне нужно было десять минут, чтобы выйти на рубеж, встать и начать разгон по циклограмме. Когда увидел зарево, начал разгон. Увидел, как «Буран» встал передо мной, развернулся на спину и пошел. Я за ним как мог шел на форсаже. У оператора Сергея Жадовского была хорошая японская аппаратура. Он приближал с помощью объектива челнок. Наша задача была снять отделение блоков, на каждом из которых стояло по 4 двигателя. Решалась задача, как можно было спасти эти дорогие двигатели с помощью парашютной системы. Мы убедились, что это возможно. Они все отлично отделились, встали, парашюты не закрутились в воздухе. Методика работала.
— Сделав два витка вокруг Земли, «Буран» при посадке преподнес сюрприз. Получив информацию о погоде, он неожиданно для всех развернулся на 180 градусов, связь с ним прервалась. Звучали даже предложения задействовать аварийную систему подрыва корабля.
— Когда я, выполняя циклограмму — придерживаясь посекундно рассчитанного графика, шел к «Бурану» на перехват, он был еще над Кизляром. Это была контрольная точка. Над Аральским морем он начал притормаживать. Штурман корректировал мой полет по телеметрии. Когда наши курсы стали параллельными, я заметил серую точку. Увидел «Буран» с хвоста. Скорости у нас одинаковые, примерно 1100 километров в час. С этого момента начал его сопровождение. Сообщил, что система управления активизирована, «Буран» работает рулями, он открыл тормозные щитки, все проходит в штатном режиме. Для Земли эта была бесценная информация.
На высоте 6000 метров мы ушли в облака. По приборам определил, что идем перпендикулярно полосе, осталось развернуться и сесть. В это время «Буран» отвернул в сторону. Слышу: «Мы потеряли корабль». Я передал: «Он ушел от меня» — и, как положено, продолжил свою циклограмму. В голове было одно: лишь бы он не стукнул меня, лишь бы мы с ним не встретились. И вдруг он опять встал передо мной с большей скоростью, чем у меня. Потом выяснилось, что из-за сильного ветра автоматика «Бурана» приняла решение дополнительно погасить скорость и выбрала самый безопасный алгоритм посадки. «Буран» точно сел на полосу. Я сделал три-четыре прохода над ним и ушел в Ленинск. Но успел заметить, что к челноку уже подъезжали пожарные машины. Космическому кораблю требовалась дезактивация от радиации, нужно было также удалить остатки топлива.
Но, нарушая все инструкции, к «Бурану» уже мчались десятки машин с теми, кто работал над этой программой. По воспоминаниям очевидцев, эмоции у всех били через край. Началось всеобщее братание. Штормовой ветер срывал с голов шапки. Даже спустя несколько дней в степи находили генеральские фуражки, полковничьи папахи, ушанки.
— Это был апофеоз. Все поздравляли друг друга, невзирая на звания и чины, — говорит Владимир Казаков. — Свалился груз ответственности со всех руководителей, которые участвовали в реализации этого проекта.
По приезде в Москву начали составлять списки о награждении.
— Мне предложили орден Трудового Красного Знамени или машину «Волга», — рассказывает Магомед Толбоев. — Я сказал: «Машина заржавеет, а орден детям и внукам останется». Спустя два года, в 1990 году, мне вручили награду.
Звезда Героя была выделена одна. Ее получил заместитель главного конструктора НПО «Молния» Геннадий Петрович Дементьев. Все помнили его отца, министра авиационной промышленности Петра Васильевича Дементьева. На Звезду Героя претендовал также директор Тушинского машиностроительного завода Сурен Арутюнов, который отвечал за реализацию проекта. Когда стало известно, кому досталась высшая награда, Сурен Григорьевич поругался с Глебом Лозино-Лозинским и перестал с ним общаться, считая, что главный конструктор «Бурана» должен был отстоять его кандидатуру.
После запуска советского челнока в космос все с уверенностью говорили о предстоящих пилотируемых полетах. Но «Буран» больше в воздух так и не поднялся. Глава государства Михаил Горбачев отстаивал политику разрядки в международных отношениях. Программа «Энергия-Буран», ориентируемая на военные нужды, была свернута. С многоразовым орбитальным кораблем, над которым трудились миллионы человек 12 лет, было покончено.
Одни создатели челнока до сих пор считают это предательством властей, другие говорят, что «Буран» погиб вместе с Советским Союзом. После перестройки экономика страны уже не могла тянуть столь масштабный и дорогой военно-космический комплекс.
Когда спрашиваю у Магомеда Толбоева, что ему напоминает стоящий в Жуковском один из летных образцов орбитального корабля «Буран», слышу: «Могильную плиту».
«Буран» раздора. Как советский космический корабль соревновался с США, а затем рассорил Россию и Казахстан?
В сентябре 2021 года на сайте НПО «Молния» появилось сообщение о планах вернуть орбитальный корабль «Буран» в Россию. Позже сообщение удалили и планы вывезти советский шаттл опровергли в «Роскосмосе», но оно запустило очередную волну обсуждений о передаче корабля. «Лента.ру» рассказывает историю «Бурана», который лишь единожды побывал в космосе: от гордости советской космонавтики — до судебных разбирательств.
Не гонка, а защита
15 ноября 1988 года с площадки 110 космодрома «Байконур» стартовала ракета-носитель «Энергия», которая вывела на околоземную орбиту космический корабль «Буран». Первый полет многоразового корабля происходил в автоматическом режиме. За 205 минут полета аппарат сделал два витка вокруг Земли и сел на аэродроме «Юбилейный». Так началась история советского «космического челнока», включающая один полет, сомнительные операции и долгие разбирательства.
Советский «Буран» стал ответом на американскую систему Space Shuttle. Только дело было не в престиже космической державы, а в безопасности. После заявления президента США Ричарда Никсона о начале работ над Space Shuttle советские ученые и военные внимательно следили за развитием американской программы.
В СССР предположили, что американский космический корабль создан прежде всего для военных целей. Это укладывалось в логику холодной войны, когда большинство передовых разработок были направлены на гонку вооружений. Считалось, что шаттл предназначен для орбитальной бомбардировки территории СССР. А после раскрытия американскими разработчиками характеристик космического аппарата, — включая габариты грузового отсека, — советские специалисты предположили, что корабль может использоваться для похищения советских спутников и станций.
В 1975 году советским спецслужбам удалось получить первые чертежи и фотографии американской системы. Полученные материалы проанализировали специалисты Института прикладной математики АН СССР и нескольких военных НИИ.
При этом корабль мог оставаться невидимым для советских средств предупреждения о ракетном нападении.
Это стало решающим фактором в истории будущего «Бурана». Министр обороны СССР Дмитрий Устинов подготовил решение о создании многоразовой космической системы (МКС), которое Л. И. Брежнев утвердил и подписал после обсуждения в Политбюро. 8 ноября 1976 года Дмитрий Устинов утвердил тактико-технические задания на разработку многоразовой космической системы 1К11К25, поставив подпись под ТЗ. Головным разработчиком корабля сделали специально созданное НПО «Молния» под руководством Глеба Евгеньевича Лозино-Лозинского.
Полноразмерный испытательный стенд ОК-КС. Испытания на стенде велись с 1984 года до первого запуска «Бурана»
Задание предполагало постройку пяти кораблей, которые обеспечат частоту до 30 полетов в год. Помимо противодействия потенциальному противнику корабль предназначался для транспортировки грузов, космонавтов и спутников, а также для проведения научных экспериментов.
Рождение «Бурана»
Идея многоразовых орбитальных полетов прорабатывалась в СССР задолго до «Шаттла». Так, в 1960-х в СССР инициировали проект «Спираль», предполагавший создание орбитального самолета. К этому времени в ОКБ-23 В. М. Мясищева вели работу над воздушно-космическим аппаратом ВКА-23, который объединил несколько наработок по нескольким проектам крылатых ракет и орбитальных кораблей. Этот задел помог ускорить работу над «Бураном».
В 1975 году был предложен первый вариант будущего корабля — ОС-120. Первая концепция практически полностью повторяла «Шаттл». В хвостовой части размещалось три маршевых кислородно-водородных двигателя и два двигателя для орбитального маневрирования. Такая концепция ограничивала возможности посадки корабля, который мог приземлиться на ограниченное количество аэродромов. Так появился вариант корабля ОК-92. В нем маршевые двигатели переместили на ракету-носитель, а их место заняли два воздушно-реактивных двигателя, которые обеспечивали атмосферный полет. В этом было главное отличие будущего «Бурана» от Space Shuttle, который взлетал за счет твердотопливных ускорителей и собственных маршевых двигателей.
Уже в 1980 году на Тушинском машиностроительном заводе началось строительство первого прототипа космического корабля, который был готов к 1984 году. Длина «Бурана» составила 34,5 метра, размах крыла — 24 метра, а высота космоплана с шасси — 16,5 метра. При этом взлетная масса изделия достигала 105 тонн с учетом максимальных 30 тонн груза. С орбиты корабль мог доставить 20 тонн груза.
Фото: Альберт Пушкарев / ТАСС
Доставку корабля на космодром осуществляли в два этапа: сначала «Буран» на барже доставили в город Жуковский, после чего воздухом части корабля отправили на аэродром «Юбилейный» космодрома Байконур. Для этих целей специально создавали транспортный самолет сверхбольшой грузоподъемности Ан-225 «Мрия», установивший впоследствии ряд рекордов, но самолет опоздал на встречу с «Бураном» на несколько месяцев. Для доставки компонентов МТКС «Энергия-Буран» построили три самолета ВМ-Т «Атлант» на основе стратегических бомбардировщиков 3М. К стартовой позиции ракету-носитель и корабль вывозили тепловозы, которые тоже построили специально для «Энергии-Бурана».
Посадочный комплекс включал три специально построенных полосы: основная — в аэропорту «Юбилейный» на Байконуре, и две запасных — в поселке Хороль Приморского края и аэропорте Симферополя. Посадку «Бурана» обеспечивала уникальная инфраструктура. Так, аэродром на «Байконуре» получил новую взлетно-посадочную полосу длиной 4500 метров и шириной 84 метра. Параллельно были построены или модернизированы взлетно-посадочные полосы на 14 аэродромах СССР, Кубы, и Ливии. Они предназначались для вынужденной посадки корабля в ручном режиме.
Первый и последний
В 1988 году завершились испытания и подготовка инфраструктуры полета. Первый полет «Бурана» в автоматическом режиме запланировали на 29 октября, в канун годовщины Октябрьской революции. Но старт в назначенный день отменила автоматика, обнаружившая неполадку. Лишь 15 ноября состоялся первый полет, который мог стать поворотным пунктом в советской космонавтике.
Сделав два витка вокруг Земли, «Буран» приземлился в сопровождении истребителя МиГ-25 под управлением летчика Магомеда Толбоева. На борту самолета находился оператор Сергей Жадовский. МиГ также сопровождал «Буран» во время взлета, что позволило сохранить кадры уникального полета «Бурана», оставшегося единственным в своем роде.
Первый полет выполнил поставленные цели — система оказалась жизнеспособной. Более того, нештатная ситуация показала совершенство автоматики «Бурана». На высоте в 11 километров корабль совершил неожиданный маневр при посадке, ненадолго пропав из поля зрения наземных средств наблюдения. Таким образом автоматика сменила направление захода на посадочную полосу, что позволило использовать встречный ветер для снижения скорости посадки.
Оставались научные цели, но их постепенно отодвигали финансовые проблемы. Один полет многоразового «Бурана» обходился вдвое дороже запуска ракеты «Союз». К 1992 году планировался полет второго летного образца «Бурана» («Изделие 1.02», серийный номер 2К 11Ф35), но недостаток финансирования и распад СССР привели к закономерному финалу. В 1990 году программу приостановили, а 25 мая 1993 года Совет главных конструкторов при НПО «Энергия» им. академика С.П. Королева принял решение № 245-25/05-93, фактически закрывавшее программу.
Состояние единственного «Бурана», побывавшего в космосе, в 1991 году
Отдельного драматизма ситуации придают приложения к решению, включающие два обращения к Борису Ельцину от генерального директора НПО «Энергия» академика Юрия Семенова, и совместное обращение представителей промышленности и науки России, Беларуси, Украины и Казахстана к главам новообразованных независимых стран. Люди, выводившие «Буран» в космос, просили выработать механизмы для продолжения совместной работы, которая позволила бы сохранить задел. Но все получилось наоборот.
Земное наследие космоса
За 14 лет (до заморозки в 1990 году) в программу «Энергия-Буран» вложили 16,4 миллиарда советских рублей, и труд около 2,5 миллиона специалистов с более чем тысячи советских предприятий. За время работы над программой было заложено пять летных экземпляров и построено восемь тестовых образцов и макетов, вокруг которых была создана дорогостоящая инфраструктура.
Образованное в 1992 году Российское космическое агентство при правительстве РФ декларировало продолжение работы с МКС. К примеру, «Буран» включили в космическую программу на 1993 год. Но из-за отсутствия финансирования и образовавшихся границ новые полеты остались лишь намерением.
В 1994 году город Байконур с одноименным космодромом, оказавшийся в составе суверенного Казахстана, был передан в аренду России. Параллельно РКА передавало объекты космодрома головному разработчику — РКК «Энергия». В 1995 году премьер-министр Виктор Черномырдин поручил РКА подготовить проект указа об окончательном закрытии проекта «Энергия-Буран» и консервации наземных объектов.
После «неофициального» закрытия программы началась земная история остатков «Энергии-Бурана». Первый построенный летный образец хранился в монтажно-испытательном корпусе до 2002 года. 12 мая произошло обрушение крыши, под обломками которой остался разрушенный «Буран». Второй летный экземпляр, или «Изделие 1.02», находился в особо прочном монтажно-заправочном корпусе (сооружение 80) и не пострадал во время обрушения. Корабль остался, чтобы стать главным и невольным напоминанием о программе.
22 ноября 2004 года ЗАО «РКК «Энергия» им. С. П. Королева передало «Изделие 1.02» «в хозяйственное ведение» РГП «Инфракос», а уже в 2005 году изделие, стоимость которого ТОО GNN Consult оценило в 1352112,34 тенге (примерно 288 000 рублей по курсу 2005 года), снова сменило собственника. Исходя из опубликованных документов, РГП «Инфракос» передало «изделие 11Ф35» российско-казахской АО КРИСП «Аэлита». Более данных о смене владельца космического наследия СССР не было.
Первый корабль второй серии по пути в Жуковский
Фото: Artem Svetlov / Wikipedia
Кораблям второй серии повезло немногим больше. «Изделие 2.02» было частично разобрано на стапелях Тушинского машиностроительного завода будучи готовым на 10-20 процентов. Задел собиравшегося там же «Изделия 2.03» уничтожили и вывезли на свалку. «Повезло» только первому кораблю второй серии — строительство «Изделия 2.01» остановилось на 30-50 процентах, после чего в 2004 году корабль перевезли на Лодочную улицу к причалу Химкинского водохранилища для временного хранения. В 2006 году стало известно о продаже космического корабля фармацевтической компании «Сиа Интернейшнл ЛТД» всего за 100 тысяч долларов. Корабль второй серии пытался выкупить один из немецких музеев, но стороны не смогли договориться о цене.
Летом 2011 года «Изделие 2.01» отправилось в очередное путешествие — на барже по Москве-реке аппарат доставили в Летно-исследовательский институт (ЛИИ) им. М. М. Громова (город Жуковский) для реставрации и последующего участия на МАКС-2011. Но посетителей выставки ждало частичное разочарование — реставрации подверглась лишь та часть корабля, которая была видна посетителям. «Непубличный» борт «Изделия 2.01» отреставрировать не успели. После этого появилась информация о завершении реставрации корабля к МАКС-2013, но авиасалон «Буран» пропустил. «Изделие 2.01» осталось на задворках международного аэропорта Жуковского. Судя по последним спутниковым снимкам, корабль остается там до сих пор (координаты 55°34’16.3″N 38°08’34.5″E).
Отдельно стоит остановиться на судьбе макетных образцов. Так, ОК-МЛ-1 с 2014 года находится на ВДНХ в столице, а ОК-КС с 2017 года экспонируется в сочинском парке «Сириус». ОК-ГЛИ в 1999 году передали в лизинг австралийской фирме, которая демонстрировала советский корабль на открытии Олимпиады-2000 в Сиднее, а после — на фестивале в Бахрейне. Следующей остановкой корабля стал немецкий Музей техники в Шпайере. Этот экспонат обошелся музею в 10 миллионов евро. Более того, администрация музея семь лет добивалась права приобрести корабль, который сингапурский бизнесмен позиционировал как свою собственность.
Два макета остались на Байконуре (музей истории космодрома, и закрытое сооружение 80), и еще два (ОК-ТВА и ОК-ТВИ) считаются уничтоженными. Наконец, макет кабины 8М, который использовался для медицинских исследований, можно увидеть на территории Федерального научно-клинического центра специализированных видов медицинской помощи и медицинских технологий ФМБА в Москве.
Битва за «Буран»
На этом история советского шаттла могла бы и закончиться, но в 2020 году тема «Бурана» стала вновь актуальной. 17 ноября глава «Роскосмоса» Дмитрий Рогозин, отвечая на вопрос пользователя в Twitter, рассказал о попытках вернуть «Изделие 1.02» в Россию.
«Оставшийся «Буран» принадлежит частному лицу из Казахстана. Такие вот дела. Я пытался забрать его, выкупить, но понять, кто стоит за его владельцем, пока не удалось. То же касается и стоящей в МИКе ракеты «Энергия-М»».
Позже появилась информация, что Дмитрий Рогозин еще 11 ноября 2019 года обращался в Министерство цифрового развития, инноваций и аэрокосмической промышленности Казахстана с письмом о рассмотрении предложения по передаче корабля и ракеты российским музеям.
Заявление Рогозина, сделанное в Twitter, сразу же нашло отклик. На следующий день появился ответ историка космонавтики, создателя сайта и книги о «Буране», кандидата технических наук Вадима Лукашевича. Эксперт предложил помощь в поисках владельца космического корабля. В тот же день глава «Роскосмоса» заявил о готовности передать «Буран» в собственность музею и привлечь бизнес для выкупа корабля.
18 ноября к заочной беседе присоединился генеральный директор частной компании «Ракетно-космическая корпорация Байконур» Даурен Муса, который в 2011 году выкупил АО «Аэлита». Комментируя принадлежность «Изделия 1.02» и макета ОК-МТ, находящихся на «Байконуре», он написал:
«Уважаемый Дмитрий Олегович, космические корабли «Буран 1.02» и ПМ «ОК-МТ 0.07» принадлежат не физлицу, а находятся на балансе АО «РКК Байконур». Мы затратили много ресурсов, чтобы наше космическое предприятие и эти ракеты остались целыми».
В ответ Дмитрий Рогозин предложил предпринимателю обсудить судьбу кораблей, но в этот момент в полемику включилось правительство Казахстана. Министерство цифрового развития, инноваций и аэрокосмической промышленности заявило, что в июне 2019 года был подан иск о ликвидации АО «РКК Байконур» с возвратом имущества, внесенного в уставной капитал. В число имущества входило «Изделие 1.02».
13 февраля стало известно об отказе Специализированного межрайонного экономического суда Алма-Аты комитету государственного имущества и приватизации Министерства финансов Казахстана в ликвидации АО «РКК Байконур» и возврате советского корабля и ракеты.
Завершение судебных тяжб, казалось бы, снова отправило многострадальное «Изделие 1.02» на покой, но в 2021 году о судьбе корабля заставили вспомнить вандалы. 26 мая появилась информация о проникновении уличных художников в сооружение 80, где хранился корабль. Посетители оставили ряд надписей на корабле — снимки с «украшенным» космическим аппаратом появились в Instagram: «Юра, мы приехали» и «Прежде чем лететь к звездам, человеку нужно научиться жить на Земле».
В тот же день «Роскосмос» вновь потребовал передать «Буран» в музей, а уже 3 июня Дмитрий Рогозин заявил о том, что корабль взят под круглосуточную охрану. Таким образом инцидент с уличными художниками вернул актуальность вопросу возврата корабля и ракеты в Россию. 6 сентября появилась информация о посещении специалистами НПО «Молния» космодрома Байконур для осмотра «Изделия 1.02», его технологического макета и монтажно-заправочного комплекса. Это дало повод для предположений о подготовке к возврату корабля, но 9 сентября «Роскосмос» опровергнул эти сведения в официальном заявлении на сайте. В заявлении подчеркнули, что Россия не имеет отношения ко второму «Бурану»:
Данные изделия не являются собственностью Российской Федерации, никаких планов по их транспортировке у НПО «Молния» не существует
Параллельно визит делегации НПО «Молния» на своей странице в Facebook прокомментировал Даурен Муса, подтвердивший отсутствие планов по передаче бывшего советского имущества.
«Хотят забрать не в музей, а в лабораторию НПО «Молния» для дальнейших работ по программе «Энергия-Буран»? Хотят забрать, но кто им отдаст?»
Полемика вокруг остатков программы «Энергия-Буран» продолжается до сих пор, но стороны повторяют уже известные тезисы. В свою очередь, Дмитрий Рогозин в тот же день ответил казахскому предпринимателю, подчеркнув опасность «утери матчасти» «Буранов» и «Энергии-М»: «Вы несете персональную ответственность за состояние этих уникальных машин, но не предприняли ничего для их надлежащего хранения».
Этим дискуссия о судьбе советских буранов пока завершилась. Не исключено, что обмен мнениями продолжится, но вряд ли в ближайшее время появятся решения, которые изменят судьбу исторических объектов, оставшихся на Байконуре.
Параллельно тень «Буранов» иногда возникает в рассказах о перспективных разработках. Например, еще в 2018 году глава НПО «Молния» (входит в состав ГК «Калашников») Ольга Соколова рассказала об использовании наработок советского корабля. По ее словам, теплозащиту перспективного корабля «Федерация» делают люди, работавшие над «Бураном». В свою очередь, в августе 2020 года Дмитрий Рогозин заявил, что поручил инженерам создать новый корабль «по типу “Бурана”», который мог бы заменить «Союз МС».
Шаттл Discovery в филиале Национального музея авиации и космонавтики Смитсоновского института
Не исключено, что конструкторы смогут использовать задел «Буранов» и в ближайшем будущем вернуться к использованию орбитальных ракетопланов. Пока остается лишь надеяться, что наследие, воплощенное в металле, изменит статус заброшенного объекта. Напомним, все шаттлы программы Space Shuttle заняли свое место в нескольких экспозициях, которые служит свидетельством эпохи ракетопланов.