в каком году пастернаку присудили нобелевскую премию
Биография Бориса Пастернака
Борис Леонидович Пастернак родился 10 февраля (29 января по старому стилю) 1890 года в Москве в семье известного художника Леонида Пастернака и пианистки Розалии Кауфман. Кроме будущего писателя, супруги воспитывали еще троих детей.
В квартире Пастернаков бывали музыканты, художники, писатели, часто устраивались домашние концерты.
Борису прочили карьеру музыканта. В период учебы в гимназии он прошел 6-летний курс композиторского факультета консерватории, но в 1908 году оставил музыку.
В 1907 году Борис Пастернак окончил с отличием гимназию. С 1908 года по 1913 год учился в Московском университете; с юридического факультета перешел на историко-филологический. В 1912 году провел один семестр в Марбургском университете в Германии, где слушал лекции знаменитого философа Германа Когена. Там он получил возможность продолжить карьеру профессионального философа, но прекратил занятия философией и возвратился на родину.
Первые шаги Бориса Пастернака в литературе были отмечены ориентацией на поэтов-символистов — Андрея Белого, Александра Блока, Вячеслава Иванова и Иннокентия Анненского, участием в московских символистских литературных и философских кружках. В 1914 году поэт вошел в футуристическую группу «Центрифуга». Влияние поэзии русского модернизма отчетливо проступило в двух первых книгах стихов Пастернака «Близнец в тучах» (1913) и «Поверх барьеров» (1917).
В 1914 году, когда началась первая мировая война, Пастернака не взяли в армию из-за травмы ноги, полученной в детстве. Он устроился конторщиком на уральский военный завод, что впоследствии описал в своем знаменитом романе «Доктор Живаго».
Революционные перемены в России нашли свое отражение в книге стихотворений «Сестра — моя жизнь», опубликованной в 1922 году, а также в сборнике «Темы и вариации», вышедшем годом позже. Эти два поэтических сборника сделали Пастернака одной из самых видных фигур в русской поэзии.
Пастернак некоторое время работал в библиотеке Народного комиссариата просвещения. В 1921 году его родители с дочерьми эмигрировали в Германию, а после прихода к власти Гитлера, переехали в Англию. Борис и его брат Александр остались в Москве.
Пытаясь осмыслить ход истории с точки зрения социалистической революции, Пастернак обратился к эпосу. В 1920-х годах он создал поэмы «Высокая болезнь» (1923-1928), «Девятьсот пятый год» (1925-1926), «Лейтенант Шмидт» (1926-1927), роман в стихах «Спекторский» (1925-1931).
Пастернак входил в эти годы в ЛЕФ («Левый фронт искусств»), провозгласивший создание нового революционного искусства.
Подробности жизни писателя после революции описаны им в мемуарной прозе «Охранная грамота» (1931) и «Люди и положения. Автобиографический очерк» (1956-1957).
В 1934 году на Первом съезде писателей о Пастернаке уже говорили как о ведущем современном поэте. Однако похвальные отзывы вскоре сменились резкой критикой из-за нежелания поэта ограничиться в своем творчестве пролетарской тематикой. В результате с 1936 года по 1943 год ему не удалось издать ни одной книги.
В этот период, не имея возможности печататься, Пастернак зарабатывал переводами, переводил на русский язык классиков английской, немецкой и французской поэзии. Его переводы трагедий Шекспира и «Фауста» Гете вошли в литературу на равных с его оригинальным творчеством.
Когда началась Великая Отечественная война, писатель окончил военные курсы и в 1943 году поехал на передовую в качестве корреспондента.
В военные годы, помимо переводов, Пастернак создал цикл «Стихи о войне», включенный в книгу «На ранних поездах» (1943). После войны он опубликовал еще две книги стихов – «Земной простор» (1945) и «Избранные стихи и поэмы» (1945).
С 1945 года по 1955 год Борис Пастернак работал над романом «Доктор Живаго», во многом автобиографическом повествовании о судьбе русской интеллигенции в первой половине XX века. Герой романа врач и поэт Юрий Живаго не имел ничего общего с ортодоксальным героем советской литературы. Роман, вначале одобренный к печати, позже сочли непригодным «из-за негативного отношения автора к революции и отсутствия веры в социальные преобразования».
Книга была издана в Милане в 1957 году на итальянском языке, а к концу 1958 года переведена на 18 языков.
В 1958 году Шведская академия присудила Борису Пастернаку Нобелевскую премию по литературе «за продолжение традиций великого русского эпического романа», что было воспринято в СССР как чисто политическая акция. На страницах печати развернулась кампания травли поэта, Борис Пастернак был исключен из Союза писателей, ему грозили высылкой из страны, было заведено уголовное дело по обвинению в измене родине. Все это вынудило писателя отказаться от Нобелевской премии (диплом и медаль были вручены его сыну Евгению в 1989 году).
Все последние годы жизни Борис Пастернак никуда не выезжал из своего дома в Переделкино. Рак легких стал причиной скорой смерти писателя 30 мая 1960 года.
В 1987 году решение об исключении Пастернака из Союза писателей было отменено, в 1988 году «Доктор Живаго» впервые был напечатан на Родине (журнал «Новый мир»).
В Переделкино, в доме, где писатель провел последние годы жизни, работает музей. В Москве — в Лаврушинском переулке, в доме, где долгое время жил Пастернак, установлена мемориальная доска его памяти.
Роман «Доктор Живаго» был экранизирован в США в 1965 году режиссером Дэвидом Лином и в 2002 году режиссером Джакомо Каприотти, в России в 2005 году Александром Прошкиным.
От первого брака с художницей Евгенией Лурье у Пастернака был сын Евгений (1923-2012), литературовед, специалист по творчеству Бориса Пастернака.
Во втором браке писателя с Зинаидой Нейгауз родился сын Леонид (1938-1976).
Последней любовью Пастернака была Ольга Ивинская, ставшая «музой» поэта. Он посвятил ей многие стихотворения. До самой смерти Пастернака их связывали близкие отношения.
Материал подготовлен на основе информации открытых источников
Как Пастернак отказался от Нобелевской премии
31 октября 1958 года, ровно шестьдесят лет назад, известный писатель и поэт Борис Леонидович Пастернак написал свое знаменитое письмо Никите Сергеевичу Хрущеву – первому секретарю ЦК КПСС. В письме Пастернак извещал Хрущева о том, что он отказывается от получения Нобелевской премии по литературе.
Пастернак был одним из немногих советских писателей и поэтов, кого выдвигали на Нобелевскую премию по литературе. В период с 1946 по 1950 гг. и в 1957 г. его кандидатуру предлагали на Нобелевскую премию. В 1958 году Альбер Камю – всемирно известный писатель и философ и сам лауреат Нобелевской премии по литературе – опять предложил кандидатуру Бориса Пастернака. В этот раз звезды сошлись и 23 октября 1958 года Борис Леонидович стал вторым русским писателем, удостоенным Нобелевской премии по литературе. До него такой чести удостоился лишь Иван Бунин.
Произведением, с которым ассоциируется присуждение Пастернаку Нобелевской премии, является его знаменитый роман «Доктор Живаго». Писатель создавал его десять лет – с 1945 по 1955 годы. До сих пор многие критики считают именно это произведение главным в творческой биографии Бориса Пастернака. Однако официально Нобелевский комитет премировал Пастернака за выдающийся вклад в развитие лирической поэзии.
Решение о присуждении Пастернаку Нобелевской премии, по сути, было политическим и провокационным, ставящим самого писателя в очень сложное положение. Даже если члены Нобелевского комитета и не хотели подставлять Пастернака, получилось именно так. Советское руководство оценило присуждение премии очень враждебно и использовало все свои ресурсы для того, чтобы обрушиться на Бориса Пастернака и его творчество со шквальной критикой.
Практически сразу после того, как стало известно о присуждении Пастернаку премии, 23 октября 1958 года было принято специальное постановление Президиума ЦК КПСС «О клеветническом романе Б. Пастернака». Инициатором постановления был Михаил Суслов – «серый кардинал» КПСС и человек, контролировавший всю идеологическую сферу советского общества. Суть постановления сводилась к обвинениям Нобелевского комитета в дальнейшем усугублении Холодной войны.
Реакция советской печати, Союза писателей СССР, профсоюзных организаций на выход постановления была вполне ожидаемой. Московская организация Союза писателей СССР потребовала выслать Бориса Пастернака из Советского Союза и лишить его гражданства СССР. В «Литературной газете» 25 октября вышла целая разгромная статья, обвинявшая Пастернака в том, что он сыграл роль наживки в антисоветской пропаганде Запада. Со шквалом критики в адрес писателя обрушились и многочисленные областные и профсоюзные издания. Ополчились против Пастернака и многие коллеги по цеху, в первую очередь те из них, кто находился в очень хороших отношениях с советской властью.
Сергей Михалков, «детский поэт номер один» и автор гимна СССР, опубликовал вот такую подпись к карикатуре «Нобелевское блюдо» художника М.А. Абрамова:
25 октября 1958 года, через два дня после решения Нобелевского комитета, партийная группа Правления Союза писателей СССР собралась для того, чтобы обсудить Пастернака. На этом собрании Сергей Михалков, Вера Инбер и Николай Грибачев выступили за лишение Бориса Пастернака советского гражданства и его немедленную высылку из страны. Тогда же в «Литературной газете» появилось письмо Пастернаку, составленное еще в сентябре 1956 года и отказывающее писателю в публикации его романа «Доктор Живаго». В письме содержалась резкая критика как произведения, так и самого Бориса Пастернака.
Еще через день, 27 октября 1958 года, президиум правления Союза писателей СССР, бюро организационного комитета Союза писателей РСФСР и президиум правления Московского отделения Союза писателей РСФСР исключили Пастернака Бориса Леонидовича из Союза писателей СССР. Стоит отметить, что на это собрание по разным причинам не явились такие «титаны» советской литературы как Михаил Шолохов, Самуил Маршак, Илья Эренбург, Александр Твардовский, Борис Лавренев, Вениамин Каверин и Леонид Леонов. Тем не менее, с осуждением Пастернака выступила большая часть писателей в краях, областях и республиках СССР.
Интересно, что за Пастернака попытались заступиться известные и пользовавшиеся большим уважением во всем мире люди – Альбер Камю и даже Джавахарлал Неру, находившийся в неплохих отношениях с Никитой Хрущевым. Но и заступничество Неру уже не могло спасти Пастернака от гнева партийного руководства. Сейчас часто приходится слышать точку зрения, что Пастернак стал жертвой внутренних противоречий в руководстве ЦК КПСС и советского государства.
У Никиты Хрущева в партийной верхушке было много недоброжелателей, особенно из числа противников десталинизации и либерализации советской системы. Они рассчитывали, что после присуждения Нобелевской премии Пастернаку Хрущев будет просто вынужден «закрутить гайки» в стране.
С другой стороны, Пастернака в качестве инструмента противостояния Советскому Союзу использовал и Запад. В США и Западной Европе очень быстро сориентировались в ситуации и стали извлекать политические очки из начавшейся в СССР кампании против писателя. Западная пресса обратила внимание на то, что второй после Бунина русский лауреат Нобелевской премии по литературе был исключен из Союза писателей СССР, подвергся травле со стороны партийных органов, профсоюзов и обычных советских граждан.
При этом в действительности Пастернака репрессировать никто не стал. Он оставался членом Литературного фонда СССР, продолжал публиковать свои произведения и получать за них гонорары, хотя в печати и началась кампания с его резкой критикой.
Сам Пастернак получил от председателя КГБ СССР Владимира Семичастного недвусмысленное положение покинуть Советский Союз для получения Нобелевской премии по литературе. Но Борис Леонидович прекрасно понимал, что такое предложение в действительности означает только одно – неминуемую высылку из страны. Борису Пастернаку ко времени описываемых событий было уже 68 лет, чувствовал он себя неважно и понимал, что если он уедет из Советского Союза, то родину больше не увидит и доживет свои дни на чужбине.
31 октября 1958 года Пастернак написал свое знаменитое письмо к Никите Хрущеву, ЦК КПСС и Совету министров СССР. В нем писатель подчеркивал:
Ниже Пастернак писал, что принял решение ответить отказом Нобелевскому комитету и не получать премию, поскольку высылка из страны для него будет равносильна смерти. 5 ноября 1958 года в газете «Правда» появилось заявление Бориса Пастернака, в котором он опять оправдывался за написание романа «Доктор Живаго», повторял свой отказ от Нобелевской премии и утверждал, что на него не оказывалось никакого давления в принятии этого решения и он действовал исключительно самостоятельно, руководствуясь собственным мировоззрением.
Однако вскоре в западной печати появилось стихотворение Бориса Пастернака «Нобелевская премия», содержание которого однозначно расходилось с теми словами, которые он писал в письме к Хрущеву и в заявлении в редакцию газеты «Правда»:
Оставлять публикацию стихотворения без внимания советская правоохранительная машина уже не могла. 14 марта 1959 года Борис Леонидович Пастернак был вызван на допрос лично генеральным прокурором СССР действительным государственным советником юстиции Романом Андреевичем Руденко.
На допросе у генпрокурора Пастернак признался, что передал несколько стихотворений, среди которых была и «Нобелевская премия», навестившему его корреспонденту английской газеты «Дейли мейл» Брауну. При этом писатель якобы просил Брауна стихотворения не публиковать, подчеркивал, что для печати они не предназначаются. Однако Браун Пастернака не послушал. 11 февраля 1959 года очередной номер газеты «Дейли мейл» вышел со стихотворением «Нобелевская премия». Западная печать моментально воспользовалась столь шикарным шансом в очередной раз уколоть Советский Союз.
Руденко предъявил Пастернаку номер газеты с опубликованным в нем стихотворением и потребовал писателя объяснить факт публикации. В ответ Пастернак заявил, что на деле убедился с тем, что его творчество используется на Западе с целью клеветы против Советского Союза. Случай со стихотворением «Нобелевская премия» Пастернак сам привел в пример как прискорбный, ставящий под сомнение его искренность в служении своей родной стране. Поэтому в протоколе допроса Пастернак подчеркнул, что сам осуждает свои действия и понимает, что может быть привлечен за них к ответственности по закону.
Об уголовной ответственности Пастернака предупредил и сам Руденко. Писатель подчеркнул, что ему все понятно и он обещает безоговорочно исполнять требования прокуратуры, в том числе и относящиеся к неразглашению содержания двухчасовой беседы с советским генеральным прокурором.
Вполне вероятно, что у Пастернака уже просто не было ни сил, ни желания отстаивать свою правоту. В марте 1959 года Пастернак был на допросе у Руденко, а уже в конце 1959 года он слег с недомоганием. Оказалось, что известный писатель заболел раком легких. 30 мая 1960 года Борис Леонидович Пастернак скончался на 71-м году жизни. Несмотря на опалу писателя и поэта, сообщения о его смерти появились на страницах «Литературной газеты», газеты «Литература и жизнь» и газеты «Вечерняя Москва».
Постепенно изменилось и отношение советской власти к Пастернаку. Когда Никита Хрущев покинул Кремль, власть значительно подобрела к творческому наследию поэта. В 1965 году была издана почти вся поэзия Пастернака в серии «Библиотека поэта», в 1975 году о Борисе Пастернаке была напечатана статья в Большой советской энциклопедии. Но при этом в школьную программу произведения Пастернака не ставили – очевидно, что советская власть все же не хотела, чтобы на стихах поэта воспитывались молодые поколения советских граждан.
Что касается полной реабилитации поэта и писателя, то она началась лишь в годы перестройки. Сначала в 1986 году был создан музей Пастернака на его бывшей даче в Переделкино, а в 1988 году роман Пастернака «Доктор Живаго» все же был впервые напечатан в Советском Союзе. В том же году наследникам Пастернака была привезена из Швеции медаль нобелевского лауреата.
В то же время сейчас, когда мы являемся свидетелями новой волны антироссийской клеветы на Западе, становится понятно, что Борис Пастернак использовался антисоветскими силами лишь в качестве инструмента, судьба писателя и поэта совершенно не интересовала его мнимых покровителей в США и Западной Европе. Конечно, и советская власть тогда показала себя очень неумно, отреагировав исключением Пастернака из Союза писателей и гневными публикациями. Ведь Пастернак, который относился к советской действительности довольно критически, все же не мыслил себе жизнь на Западе, причем именно по причине того, что прекрасно понимал невозможность «растворения» в западной повседневности, принятия ценностей и установок Запада.
Как Борис Пастернак отказался от Нобелевской преми
23 октября 1958 года Борис Пастернак был объявлен лауреатом Нобелевской премии по литературе. Однако, как известно, писатель был вынужден отказаться от премии, а объявленная против него травля привела его к тяжелой болезни и скорой смерти. О тех испытаниях, которые выпали на его долю осенью 1958 года, и о том, как более тридцати лет спустя медаль и диплом Нобелевского лауреата были переданы семье писателя, — в рассказе его сына Евгения Пастернака.
Среди событий, связанных со столетием Бориса Пастернака, особое место занимает решение Нобелевского комитета восстановить историческую правду, признав вынужденным и недействительным отказ Пастернака от Нобелевской премии, и вручить диплом и медаль семье покойного лауреата. Присуждение Пастернаку Нобелевской премии по литературе осенью 1958 года получило скандальную известность. Это окрасило глубоким трагизмом, сократило и отравило горечью остаток его дней. В течение последующих тридцати лет эта тема оставалось запретной и загадочной.
Разговоры о Нобелевской премии Пастернака начались в первые послевоенные годы. По сведениям, сообщенным нынешним главой Нобелевского комитета Ларсом Гилленстеном, его кандидатура обсуждалась ежегодно начиная с 1946-го по 1950-й, снова появилась в 1957-м, премия была присуждена в 1958-м. Пастернак узнавал об этом косвенно — по усилению нападок отечественной критики. Иногда он вынужден был оправдываться, чтобы отвести прямые угрозы, связанные с европейской известностью:
«По сведениям Союза писателей, в некоторых литературных кругах на Западе придают несвойственное значение моей деятельности, по ее скромности и непроизводительности — несообразное. »
Чтобы оправдать пристальное внимание к нему, он сосредоточенно и страстно писал свой роман «Доктор Живаго», свое художественное завещание русской духовной жизни.
Осенью 1954 года Ольга Фрейденберг спрашивала его из Ленинграда: «У нас идет слух, что ты получил Нобелевскую премию. Правда ли это? Иначе — откуда именно такой слух?» «Такие слухи ходят и здесь, — отвечал ей Пастернак. — Я последний, кого они достигают. Я узнаю о них после всех — из третьих рук.
Я скорее опасался, как бы эта сплетня не стала правдой, чем этого желал, хотя ведь это присуждение влечет за собой обязательную поездку за получением награды, вылет в широкий мир, обмен мыслями, — но ведь, опять-таки, не в силах был бы я совершить это путешествие обычной заводной куклою, как это водится, а у меня жизнь своих, недописанный роман, и как бы все это обострилось. Вот ведь Вавилонское пленение.
По-видимому, Бог миловал — эта опасность миновала. Видимо предложена была кандидатура, определенно и широко поддержанная. Об этом писали в бельгийских, французских и западногерманских газетах. Это видели, читали, так рассказывают. Потом люди слышали по ВВС, будто (за что купил — продаю) выдвинули меня, но, зная нравы, запросили согласия представительства, ходатайствовавшего, чтобы меня заменили кандидатурой Шолохова, по отклонении которого комиссия выдвинула Хемингуэя, которому, вероятно, премию и присудят. Но мне радостно было и в предположении попасть в разряд, в котором побывали Гамсун и Бунин, и, хотя бы по недоразумению, оказаться рядом с Хемингуэем».
Роман «Доктор Живаго» был дописан через год. За его французским переводом сочувственно следил Альбер Камю, нобелевский лауреат 1957 года. В своей Шведской лекции он с восхищением говорил о Пастернаке. Нобелевская премия 1958 годе была присуждена Пастернаку «за выдающиеся заслуги в современной лирической поэзии и в области великой русской прозы». Получив телеграмму от секретаря Нобелевского комитета Андерса Эстерлинга, Пастернак 29 октября 1958 года ответил ему: «Благодарен, рад, горд, смущен». Его поздравляли соседи — Ивановы, Чуковские, приходили телеграммы, осаждали корреспонденты. Зинаида Николаевна обсуждала, какое ей шить платье для поездки в Стокгольм. Казалось, все невзгоды и притеснения с изданием романа, вызовы в ЦК и Союз писателей позади. Нобелевская премия — это полная и абсолютная победа и признание, честь, оказанная всей русской литературе.
Но на следующее утро внезапно пришел К. Федин (член Союза писателей, в 1959 году был избран главой Союза писателей — прим. «Избранного»), который мимо возившейся на кухне хозяйки поднялся прямо в кабинет Пастернака. Федин потребовал от Пастернака немедленного, демонстративного отказа от премии, угрожая при этом завтрашней травлей в газетах.
Пастернак ответил, что ничто его не заставит отказаться от оказанной ему чести, что он уже ответил Нобелевскому комитету и не может выглядеть в его глазах неблагодарным обманщиком. Он также отказался наотрез пойти с Фединым на его дачу, где сидел и ждал его для объяснений заведующий отделом культуры ЦК Д.А. Поликарпов.
В эти дни мы ежедневно ездили в Переделкино. Отец, не меняя обычного ритма, продолжал работать, он переводил тогда «Марию Стюарт» Словацкого, был светел, не читал газет, говорил, что за честь быть нобелевским лауреатом готов принять любые лишения. В таком именно тоне он написал письмо в президиум Союза писателей, на заседание которого не пошел и где по докладу Г. Маркова был исключен из членов Союза. Мы неоднократно пытались найти это письмо в архиве Союза писателей, но безуспешно, вероятно, оно уничтожено. Отец весело рассказывал о нем, заехав к нам перед возвращением в Переделкино. Оно состояло из двадцати двух пунктов, среди которых запомнилось:
«Я считаю, что можно написать „Доктора Живаго“, оставаясь советским человеком, тем более, что он был кончен в период, когда опубликовали роман Дудинцева „Не хлебом единым“, что создавало впечатление оттепели. Я передал роман итальянскому коммунистическому издательству и ждал выхода цензурованного издания в Москве. Я согласен был выправить все неприемлемые места. Возможности советского писателя мне представлялись шире, чем они есть. Отдав роман в том виде, как он есть, я рассчитывал, что его коснется дружественная рука критика.
Посылая благодарственную телеграмму в Нобелевский комитет, я не считал, что премия присуждена мне за роман но за всю совокупность сделанного, как это обозначено в ее формулировке. Я мог так считать, потому что моя кандидатура выдвигалась на премию еще в те времена, когда романа не существовало и никто о нем не знал.
Ничто не заставит меня отказаться от чести, оказанной мне, современному писателю, живущему в России, и, следовательно, советскому. Но деньги Нобелевской премии я готов перевести в Комитет защиты мира.
Я знаю, что под давлением общественности будет поставлен вопрос о моем исключении из Союза писателей. Я не ожидаю от вас справедливости. Вы можете меня расстрелять, выслать, сделать все, что вам угодно. Я вас заранее прощаю. Но не торопитесь. Это не прибавит вам ни счастья, ни славы. И помните, все равно через несколько лет вам придется меня реабилитировать. В вашей практике это не в первый раз».
Гордая и независимая позиция помогала Пастернаку в течение первой недели выдерживать все оскорбления, угрозы и анафематствования печати. Он беспокоился, нет ли каких-нибудь неприятностей у меня на работе или у Лени в университете. Мы всячески успокаивали его. От Эренбурга я узнавал и рассказывал отцу о том, какая волна поддержки в его защищу всколыхнулась в эти дни в западной прессе.
Но все это перестало его интересовать 29 октября, когда, приехав в Москву и поговорив по телефону с О. Ивинской (Ольга Ивинская последняя любовь Пастернака — прим. «Избранного»), он пошел на телеграф и отправил телеграмму в Стокгольм: «В силу того значения, которое получило присужденная мне награда в обществе, к которому я принадлежу, я должен от нее отказаться, не примите за оскорбление мой добровольный отказ». Другая телеграмму была послана в ЦК: «Верните Ивинской работу, я отказался от премии».
Нас встретил профессор Ларс Клеберг, известный своими работами по русскому авангарду 20-х годов, и отвез в лучшую гостиницу города «Гранд отель», где в эти дни расположились со своими родственниками и друзьями нобелевские лауреаты 1989 года. После легкого ужина, привезенного в номер, мы легли спать.
Луч утреннего солнца, пробившись сквозь занавеси, разбудил меня, я вскочил и увидел рукав морской лагуны, мосты, пароходы, готовые отчалить на острова архипелага, на котором расположен Стокгольм. На другом берегу холмом круглился остров старого города с королевским дворцом, собором и зданием биржи, где Шведская академия занимает второй этаж, узкими улочками, рождественским базаром, лавочками и ресторанчиками на всякий вкус. Рядом на отдельном острове стояло здание парламента, на другом — ратуша, оперный театр, и над садом шел в гору новый торговый и деловой город.
Мы провели этот день в обществе профессора Нильса Оке Нильсона, с которым познакомились тридцать лет назад в Переделкине, когда он летом 1959 года приезжал к Пастернаку, и Пера Арне Будила, написавшего книгу о евангельском цикле стихотворений Юрия Живаго. Гуляли, обедали, смотрели великолепное собрание Национального музея. Сотрудники газеты расспрашивали о смысле нашего приезда.
На следующий день, 9 декабря, на торжественном приеме в Шведской академии в присутствии нобелевских лауреатов, послов Швеции и СССР, а также многочисленных гостей непременный секретарь академии профессор Сторе Аллен передал мне Нобелевскую медаль Бориса Пастернака.
Торжественные церемонии 10 декабря, посвященные вручению премий 1989 года, бессознательно связались в моем восприятии с Шекспиром и его Гамлетом. Мне казалось, я понял, для чего была нужна Шекспиру скандинавская обстановка этой драмы. Чередование коротких торжественных слов и оркестра, пушечные салюты и гимны, старинные костюмы, фраки и платья декольте. Официальная часть проходила в филармонии, банкет на тысячи участников и бал — в ратуше. Тоска по средневековью чувствовалась в самой архитектуре ратуши, в окружавших зал галереях, но живое веяние народного духа и многовековой традиции звучало в студенческих песнях, трубах и шествиях ряженых, которые по галереям спускались в зал, обносили нас кушаньями и сопровождали выход короля и королевы, нобелевских лауреатов и почетных гостей.
Но среди этого пиршества глаза и слуха щемящей и за душу хватающей нотой было появление но площадке широкой лестницы Мстислава Ростроповича. Свое выступление он предварил словами: «Ваши величества, достопочтенные нобелевские лауреаты, дамы и господа! На этом великолепном празднике мне хочется напомнить вам о великом русском поэте Борисе Пастернаке, который при жизни был лишен права получить присужденную ему награду и воспользоваться счастьем и честью быть лауреатом Нобелевской премии. Позвольте мне как его соотечественнику и посланнику русской музыки сыграть вам Сарабанду из сюиты Баха d-моль для виолончели соло».
Трагическим голосом Гамлетова монолога на Клавдиевом пире пела виолончель, в бездонной музыке Баха звучала тоскующая боль гефсиманской ноты:
Гул затих. Я вышел на подмостки.
Прислонясь к дверному косяку,
Я ловлю в далеком отголоске,
Что случится на моем веку.
После банкета Ростропович и Галина Вишневская провели нас в гостиную, где король с королевой принимали почетных гостей. Мы были представлены им и обменялись несколькими дружественными словами. На следующее утро мы вылетели в Москву.
Другие статьи в литературном дневнике:
Портал Стихи.ру предоставляет авторам возможность свободной публикации своих литературных произведений в сети Интернет на основании пользовательского договора. Все авторские права на произведения принадлежат авторам и охраняются законом. Перепечатка произведений возможна только с согласия его автора, к которому вы можете обратиться на его авторской странице. Ответственность за тексты произведений авторы несут самостоятельно на основании правил публикации и российского законодательства. Вы также можете посмотреть более подробную информацию о портале и связаться с администрацией.
Ежедневная аудитория портала Стихи.ру – порядка 200 тысяч посетителей, которые в общей сумме просматривают более двух миллионов страниц по данным счетчика посещаемости, который расположен справа от этого текста. В каждой графе указано по две цифры: количество просмотров и количество посетителей.
© Все права принадлежат авторам, 2000-2021 Портал работает под эгидой Российского союза писателей 18+