в каком году обанкротился банк траст
Банк «Траст» подал заявление о банкротстве «Открытие Холдинга»
Банк непрофильных активов «Траст» обратился в Арбитражный суд Москвы с заявлением о банкротстве «Открытие Холдинга», говорится в сообщении банка, поступившем в РБК.
С таким же заявлением ранее обратился сам холдинг. В его пресс-службе РБК пояснили, что после утраты основного актива — банка «Открытие» — передали кредиторам практически все свои активы, но этого оказалось недостаточно для полного исполнения обязательств. «В связи с этим холдинг принял решение подать заявление о собственном банкротстве, что полностью соответствует требованиям законодательства», — говорилось в сообщении пресс-службы.
19 февраля холдинг опубликовал намерение обратиться с заявлением о собственном банкротстве, указав, что его кредиторами являются банк «Траст», компания РКТ, банк ВТБ, «Пауэр ресорсес», компании «Открытые инвестиции», «Пенсионный капиталъ» и завод «Кама Картон». В отчетности холдинга за девять месяцев 2019 года сказано, что его оборотные активы составляют 124 млрд руб., долгосрочные обязательства — 484 млрд руб., а краткосрочные — 99 млрд руб.
Аудитор отчетности холдинга за 2018 год обращал внимание на наличие существенной неопределенности в непрерывности деятельности холдинга. Его чистые активы на конец года были отрицательными и составляли минус 450 млрд руб.
Крупнейшим кредитором холдинга является банк непрофильных активов «Траст». Он занимается возвратом средств с проблемных активов трех частных финансовых групп — «Открытия», Бинбанка и Промсвязьбанка, которые были санированы Центробанком в 2017 году. «Траст» принадлежит ЦБ и получил на свой баланс более 2 трлн руб. непрофильных активов, справедливая стоимость которых в десять раз меньше. Регулятору он должен вернуть 485 млрд руб. до 2024 года.
Почему «Траст» решил банкротить «Открытие Холдинг»
В сообщении «Траста» отмечается, что холдинг должен банку 450 млрд руб. Сумма сформирована из невозвращенных кредитов, выданных «Трастом», банком «ФК Открытие», Рост-банком, и облигаций «Открытие Холдинга» на балансе банка, уточняют там. «Банк является основным кредитором «Открытие Холдинга». Обращение в суд продиктовано необходимостью защитить свои права и законные интересы. В рамках процедуры банкротства будет дана оценка всем сделкам, совершенным в течение трех лет, предшествующих дате подачи заявления», — передала пресс-служба слова главы «Траста» Александра Соколова.
«Траст» не подавал заявление о банкротстве ранее, так как «занимался урегулированием долга» холдинга, передал РБК через пресс-службу CEO «Траста» Михаил Хабаров. «Суммарная стоимость поступивших в счет погашения долга активов составила более 100 млрд руб.», — сказал он. «Одновременно мы готовились к процедуре банкротства компании. После того как «Открытие Холдинг» обратился с заявлением о собственном банкротстве, мы, как крупнейший кредитор, включились в процесс», — заключил Хабаров.
Крупнейшие активы — «Росгосстрах», брокерскую компанию «Открытие Брокер» — холдинг передал сразу после санации банка «Открытие». Затем последовали УК «Открытие», «Балтийский лизинг», акции Объединенной вагонной компании. Крупнейшим акционером холдинга является Вадим Беляев с 28,6%, еще 13% ему принадлежит через кипрские Atesolia и Metrliliano. ВТБ принадлежит 9,99% «Открытие Холдинга». Беляев уехал из России, к нему и другим топ-менеджерам «Открытия» Центробанк подал иск о возмещении убытка за санацию банка на 289,5 млрд руб.
Конкуренция за банкротство
«Конкуренция заявлений всегда есть, если их подано несколько. Если первое вдруг по какой-то причине не удовлетворяется, то удовлетворяется второе. Если второе заявление уже принято к производству, то дело всяко не прекращается», — говорит РБК управляющий партнер коллегии адвокатов «Ковалев, Тугуши и партнеры» Сергей Ковалев.
«Суд будет рассматривать то заявление, которое подано первым. Второе заявление сможет сыграть роль, только если суд отвергнет заявление самого холдинга», — замечает партнер адвокатского бюро А2 Михаил Александров. Отказ возможен, если заявление подано с дефектом, продолжает Ковалев: «Дефекты могут быть процессуальными, если, например, не истек срок после публикации намерения (по закону о несостоятельности заявление о намерении должно быть подано не менее чем за 15 дней до заявления о банкротстве. — РБК)». Но ведутся споры, обязан ли должник всегда публиковать такое намерение, оговаривается эксперт.
Для самой компании подача заявления о банкротстве — это обязанность менеджмента, напоминает Александров. «Одно из оснований для возникновения субсидиарной ответственности — это когда менеджмент знал, что состояние предбанкротное, то есть понимал, что не хватит активов для расчетов с кредиторами, но не подал заявление. За это можно привлекать генеральных директоров и других лиц к субсидиарной ответственности. Сейчас менеджмент относится к этому очень аккуратно», — рассказывает юрист.
Подача второго заявления может быть обусловлена борьбой за контроль над банкротством. «Контроль над банкротством на этом этапе идет через назначение арбитражного управляющего. Кредитор, как правило, всегда может рассчитывать на назначение своего арбитражного управляющего. Должнику несколько сложнее, но механизм, полностью исключающий влияние должника на назначение управляющего, к сожалению, не работает», — объясняет Ковалев. Должник может предложить только саморегулируемую организацию (СРО), а не самого управляющего. Но если он заранее готовится к этому, согласует с СРО кандидатуру, то все равно может получить понятного для себя управляющего, рассуждает эксперт.
Как падал «Траст»
О санации «Траста», занимавшего в стране 32-е место по активам среди банков, ЦБ объявил 22 декабря 2014 г. Банк с частными депозитами свыше 144 млрд руб. не справился с оттоком 3 млрд руб. вкладов, сообщил регулятор, дополнив свой диагноз существенными «снижением качества активов» и «недостоверностью отчетности». И пообещал 30 млрд руб. на оздоровление.
Всего через четыре дня регулятор признал, что этой суммы недостаточно. И сообщил, что Агентство по страхованию вкладов (АСВ) за счет кредита ЦБ выделит банку 10-летний заем на 99 млрд руб. для покрытия разрыва между его обязательствами и стоимостью активов (тогда он оценивался в 67,8 млрд руб.), а выбранному для банка санатору, финансовой корпорации «Открытие» – еще 28 млрд руб. на шесть лет для поддержания ликвидности «Траста». Выводы были сделаны на основе первого анализа финансового положения «Траста», занявшего всего три дня, сообщил представитель АСВ.
Банк в кредит
Дыра в капитале банка «Траст» начала формироваться сразу с его появления, убежден член правления «Открытие холдинга» Дмитрий Попков. В середине 2000-х Юров и команда его менеджеров купили у группы «Менатеп» Михаила Ходорковского банк «Менатеп Санкт-Петербург» и Доверительный инвестиционный банк, впоследствии объединенные в национальный банк «Траст».
«Доля Коляды в 2006 г., как и [еще одного партнера] Арташеса Терзяна, в 2007 г. была выкуплена за счет средств Credit Suisse и Merrill Lynch, банк «Траст» вообще никак не участвовал», – негодует Юров (получить комментарии инвестбанков в выходные не удалось).
Тихий крах
В 2008 г. «Траст», как и компании его бенефициаров, потерпел фиаско на финансовых рынках, его положение стало критическим, считает Попков. Среди наиболее явных симптомов проблем банка, просматривавшихся после кризиса 2008 г., Fitch отмечало большой уровень реструктуризации крупных кредитов с сомнительными перспективами возвратности, занижение объема связанного кредитования и его низкое качество, риски в отношении ряда других активов, рассказывает аналитик Fitch Александр Данилов. В 2010 г. Fitch понизило рейтинг банка до уровня CCC – «возможен дефолт», впоследствии он был отозван.
Если бы тогда банк не смог замаскировать дыру, то прекратил бы существование, уверен Попков. Но банк обслуживал долги еще пять лет за счет выдачи новых кредитов, что привело к существенному увеличению дыры, заключает он.
В России банки падают в основном не из-за качества активов как такового (ведь они могут очень хорошо маскировать свои проблемы), а когда у них случается отток депозитов или ЦБ наконец отзывает лицензию, рассуждает Данилов: «Случай с «Трастом» это очень хорошо демонстрирует – банк находился на грани жизни и смерти несколько лет и выживал за счет привлечения новых депозитов для обслуживания старых обязательств, и надзор по каким-то причинам не замечал проблем с качеством активов».
ЦБ непросто было увидеть дыру, так как проблемные кредиты «Траст» передавал офшорным компаниям, связанным с банком и его бенефициарами, но они не указывались в его отчетности. В показаниях лондонскому суду Юров назвал это управлением балансом. «Это была обыкновенная пирамида под красивым названием», – жестко высказал свое мнение о методах работы банка судья Стивен Мартин Мейлз. И отказался разморозить активы, принадлежащие Юрову и его партнерам, арестованные в феврале 2016 г. по иску новой команды «Траста» о возмещении ущерба.
Это был способ выживания, который использовали все кредитные организации, а не мошенничество, возражает Юров. Когда заемщики из-за кризиса перестали обслуживать кредиты, у банка было две возможности, вспоминает он. Первая – банкротить должников, «зная, что ничего хорошего из этого не выйдет», так как аналогичная ситуация «была у всего рынка, а если все активы, залоги выставить на продажу, много не выручишь». Если бы банк пошел по этому пути, ему пришлось бы сразу отразить на балансе все убытки, а это «могло привести к уменьшению капитала банка больше чем на 20%», что грозило отзывом лицензии, признает Юров.
У Юрова прямо противоположные данные. «Офшорных компаний, которые были связаны со мной и моими партнерами и кредитовались в «Трасте», было пять, все остальные – компании банка», – заявил он «Ведомостям». «Это был вопрос финансовой службы банка – как наиболее эффективно с точки зрения и налогов, и провизий, и выполнения нормативов ЦБ отражать банковские операции и риски – на балансе банка либо этой сети компаний», – объясняет он.
По его данным, на связанные с банком компании к декабрю 2014 г. приходилось около 46 млрд руб. кредитов, а на компании, подконтрольные бенефициарам, – 5 млрд руб. В целом кредиты связанным компаниям составляли на тот момент около 13% активов банка и почти 90% корпоративного портфеля, следует из слов Юрова.
В 2009 г. кредиты связанным компаниям занимали и вовсе 30% банковских активов, добавил он. В официальной отчетности «Ведомости» таких цифр не обнаружили. В отчетности банка по МСФО за 2009 г. отражены кредиты связанным сторонам на 820 млн руб., или 1,3% портфеля. Эту цифру публично поставило под сомнение Fitch, после чего банк отказался от его рейтинга.
Кредиты родные и неродные
Почему новая команда «Траста» считает, что через офшоры выводились деньги? Проекты кредитовались избыточно, рассказывает представитель банка: «Часть этих средств сразу переводилась в офшоры – они шли на обслуживание кредитов других компаний или закрытие долгов владельцев банка. Если проект с изначально чрезмерной долговой нагрузкой мог обслуживать долг, значит, он получился, а нет – так нет». По его словам, в банке даже были такие понятия, как «родной» и «неродной» долг. Первый – деньги, которые достались заемщику, второй – ушедшие дальше средства. Например, у сети ресторанов «Япоша», задолжавшей «Трасту» более 5 млрд руб., «родной» долг – 1 млрд, а 4 млрд были выведены, рассказывает представитель банка.
Проект компании «Стивилон» по строительству гостиницы и коттеджей в Геленджике «Траст» прокредитовал на 3 млрд руб., из них 1,5 млрд руб. были выведены на кипрскую компанию Black Coast, принадлежавшую прежним владельцам «Траста», перечисляет представитель новой команды банка. В год выдачи кредита, по данным СПАРК, «Траст» стал владельцем 19% «Стивилона», а контрольный пакет получила Black Coast. «Траст» подал заявление о банкротстве «Стивилона», суд признал требования банка на 4,6 млрд руб. обоснованными и ввел в компании процедуру наблюдения. Сам «Стивилон» подал иск к Black Coast по взысканию около 1 млрд руб. по займу 2010 г.
По данным представителя «Траста», реально в проект вложен только 1 млрд руб.: «На что пошли остальные средства, мы точно не знаем, но активы Blaсk Сoast равны нулю. У «Стивилона» есть большой участок земли площадью более 15 га в аренде, 17 недостроенных коттеджей и неутвержденный новый проект достройки гостиничной недвижимости». Максимум, что можно вытащить из этого проекта, – около 1 млрд руб., рассуждает он: «Ситуация могла быть иной, если бы не эта история с перекидыванием части кредита на другой офшор. Компании сложно обслуживать долг, если кредитные деньги куда-то исчезли, а не были направлены на создание бизнеса».
В материалах лондонского суда видно: Юров называет Blaсk Сoast компанией банка. «Открытие» оценивает стоимость всех залогов, прав собственности, акций, имущества, земли этого проекта на первой линии моря в центре одного из лучших курортных городов России с дюжиной построенных современных вилл в несколько миллионов рублей – это ничтожно мало», – негодует Юров.
«Позиция бывших акционеров заключается в том, что хорошие компании принадлежат им, плохие – банку, – говорит Попков. – Если проект был успешным, владельцы «Траста» забирали его себе». Если проект не удавался – его оставляли банку и это становилось проблемой кредитора, обычно «догружая» дополнительно кредитами, которые выводились из компании, продолжает он. Себе прежние акционеры «Траста» забрали, например, недвижимость в Москве и акции крупного лесоперерабатывающего предприятия – Приангарского ЛПК.
Проблемным оказался почти весь корпоративный кредитный портфель, резюмирует Попков.
Помощь людям
Временная администрация «Траста» обнаружила фальсификацию отчетности на 18 млрд руб. по кредитам физическим лицам. Оказалось, что прежний менеджмент автоматически реструктурировал кредиты более 110 000 физлиц: им выпускали виртуальные карты, с которых погашались их долги (деньги приходили и тут же списывались), а по кредитам с этих карт давали каникулы в 270 дней, рассказал Попков «Ведомостям». В итоге в отчетности эти кредиты указывались как обслуживаемые, без просрочки, а проценты по ним были отражены в доходах банка. Вернуть эти 18 млрд руб. будет крайне сложно, сетует он.
Юров говорит, что «не был, в принципе, в курсе деталей розничного бизнеса», но предполагает, что банк просто хотел помочь людям. Его логика похожа на ту, которой он руководствовался в отношении проблемных заемщиков: «В банке была программа реструктуризации задолженности, что совершенно естественно после социального дефолта 2013 г. (многие россияне оказались перекредитованы, – «Ведомости»). Когда группа заемщиков потеряла способность возвращать кредит, есть два варианта: идти их банкротить или помочь им выбраться». Если даже предположить, что у «Траста» была автоматическая программа реструктуризации задолженности физиков, «в этом нет ничего странного», считает он: «Если тебе ухудшают условия кредита – это плохо, а если дают год каникул – не понимаю, что в этом такого?»
Проблемы с Ходорковским
В кризис 2008–2009 гг. государство докапитализировало 18 банков через субординированные кредиты ВЭБа на 900 млрд руб. «Траст» в список счастливчиков не попал.
Более того, в 2008 г. следствие арестовало акции банка, посчитав их имуществом Михаила Ходорковского. «Очевидно, что никто не захочет и не будет покупать новые акции банка (хотя технически их выпустить можно), если акционерный капитал арестован как якобы собственность Ходорковского, – говорит Юров. – Иностранные банки отказывались даже обсуждать с «Трастом» любые сделки по долговому финансированию, как только получали информацию про незаконный арест акций банка как якобы имущества «врага народа» Ходорковского».
Бенефициары, по его словам, сделали с 2008 г. три допэмиссии. «Но наши финансовые возможности закончились. Последний взнос в капитал за счет внутренних источников был в конце 2014 г. – офисное здание, которое банк использовал и владел через связанные компании», – рассказывает он.
Предыдущий взнос в капитал от собственников – на 1,5 млрд руб. в 2013 г. – совпал с увеличением на ту же сумму портфеля корпоративных кредитов, из чего участники рынка посчитали, что банк докапитализировали за счет его же кредитов. «Банк был вынужден прибегать ко всем возможным способам в рамках действующего законодательства, чтобы поддерживать капитал на уровне, требуемом ЦБ», – говорит на это Юров.
Договорились
С начала 2014 г. бенефициары «Траста» не видели для себя возможности развивать и даже обеспечить устойчивое и стабильное будущее банка из-за катастрофического ухудшения всех макроэкономических показателей России, говорит Юров. По сделанной менеджментом банка оценке, при сохранении негативных тенденций в экономике потери «Траста» могли бы составить 30 млрд руб. к концу 2015 г., прогноз отрицательных чистых активов был около 15 млрд руб. Юров стал искать покупателя-спасителя.
С «Открытием» в итоге тоже все пошло не так, как планировал Юров. Поначалу он был готов сотрудничать с санатором. «С первого дня я говорил акционерам «Открытия», что очень важно получить права на все компании (в частности, офшорные), как связанные, так и не связанные с банком. И что от нас зависит, мы готовы сделать», – вспоминает Юров. В мае 2015 г. на Кипре состоялась встреча представителей «Траста» и «Открытия» с одной стороны и Юрова и Бена Уорсли – с другой. В материалах лондонского суда Уорсли назван управляющим сети офшоров бывших владельцев «Траста».
В частности, были достигнуты договоренности, что компании-заемщики признают долг и направят все свое имущество в счет его погашения, что «Траст» получит доверенности на представление интересов этих компаний в судах для ускорения процедур и т. п., подтверждает Попков.
Судя по всему, «Открытие» пытается решать проблему с офшорами через Уорсли.
«Банк «Траст» никогда не управлял этими компаниями и не переписывал на себя их акции, потому что это незаконно, – утверждает представитель банка. – Но «Траст» оспорил в суде допсоглашения по кредитам этим компаниям, и суд встал на нашу сторону». Суд признал, что изменения «были заведомо невыгодными для банка и не соответствовали рыночной ситуации, и аннулировал эти допсоглашения», а Уорсли как директор компаний лишь согласился, что требования «Траста» к этим должникам справедливы, и не стал их оспаривать, пояснил он. В апреле 2016 г. кипрский суд назначил в Willow River и RCP временного управляющего, обе компании, по данным «Траста», находятся в состоянии дефолта.
Банк с перспективой
До кризиса 2008 г. «Траст» выглядел привлекательным для иностранных инвесторов. В 2007 г. стало известно, что Merrill Lynch купил долю в управляющей компании, владевшей 68,38% инвестбанка «Траст» и 99,3% национального банка «Траст». После объединения этих двух организаций инвестор получил в «Трасте» около 10%. Инвестбанк успел выйти из «Траста» до того, как проблемы последнего стали явными. Весной 2014 г. в интервью «Ведомостям» тогдашний президент «Траста» Николай Фетисов говорил, что Merrill Lynch продал свою долю «другим акционерам».
Кому не нравятся ноты
Сама схема размещения кредитных нот относительно проста, рассказывает исполнительный директор Райффайзенбанка Александр Булгаков: есть SPV – техническая компания-эмитент, обычно это компания-сирота и не принадлежит банку. Во всех проспектах эмиссии таких нот сказано, что основная цель существования компании – выпустить ноты и выдать кредиты заемщику (в нашем случае – «Трасту». – «Ведомости»). Есть два основных лица – эмитент и заемщик, и последний берет на себя весь кредитный риск, а по истечении срока обращения нот возникает обратный денежный поток от банка эмитенту, который направляет средства держателям бумаг.
«Траст», по словам его представителя, выпускал ноты по более запутанной схеме: банк по предоплате передает деньги офшору TIB Investments за будущий субординированный заем; TIB Investments переводит деньги технической компании (например, С.R.R. B.V.) в оплату выпущенных ею CLN; техническая компания, как и полагается, отдает эти средства в субординированный кредит «Трасту», а TIB Investments передает ноты банку в погашение долга. В результате у «Траста» в активе его же CLN, в пассиве – субординированный заем, резюмирует представитель «Траста», но капитал пока не увеличился: фактически банк выдал этот суборд сам себе.
Далее CLN должны выкупить сторонние инвесторы. «Траст» выдает кредит офшорам, те перечисляют деньги TIB Investments, которая покупает у «Траста» CLN. У «Траста» на балансе по-прежнему суборд, а в активе «долг, который, как мы теперь знаем, никогда не будет погашен», говорит представитель банка. TIB Investments продает CLN реальным держателям нот, получает деньги, но не закрывает долг перед офшорами, а те – долги перед банком, а направляет средства на другие офшоры и проекты.
«Никаких кредитов, которые сам банк выдает изначально в рамках выпуска нот, не предусмотрено, при этом, получив деньги, банк может делать с ними что угодно, это не регламентируется эмиссионными документами, в которых направлением использования средств обычно указываются общекорпоративные нужды», – объясняет Булгаков. По его словам, при выпуске субординированных облигаций банк согласовывает кредитный договор, являющийся частью проспекта эмиссии, с ЦБ и получает добро, что все соответствует законодательству по выпуску субординированных инструментов. Без разрешения ЦБ выпустить субординированные бумаги, которые могут быть включены в капитал, нельзя, а дальше это уже вопрос надзора – как банк этими средствами распоряжается, указывает Булгаков.
Юров рассказывает, что TIB Investments была агентом по продаже нот, а ЦБ давал разрешение на включение субординированного кредита в состав капитала 2-го уровня, исключительно после подтверждения факта поступления всех денежных средств на баланс «Траста» (на его корреспондентский счет) и до момента продажи ноты инвестору эти бумаги не оказывали никакого влияния на капитал банка. ЦБ это не комментирует.
«Решили предоставлять в ЦБ фальшивую отчетность»: как на самом деле был устроен бизнес банка «Траст»
Банк «Траст» рухнул в конце 2014 года, когда ЦБ принял решение санировать его. Санацией занялся «ФК Открытие», а бывшие владельцы вместе с семьями покинули страну. «Дыра» в капитале составила 114 млрд рублей. Центробанк предоставил «ФК Открытие» на санацию банка «Траст» 127 млрд рублей. В 2017 году под санацию попал уже сам ФК «Открытие» вместе с «Трастом». В июле 2018 года на базе «Траста» начал работать Банк непрофильных активов, который должен вернуть часть денег, потраченных на санацию крупнейших частных банков («Открытия», Бинбанка, Промсвязьбанка).
4. Личные активы держались на офшорах, чтобы создать видимость независимых бизнесов. Для надежности кредиты офшорам выдавались не напрямую с баланса банка, а через East West United Bank (EWUB) в Люксембурге и VTB/Donau в Австрии. В октябре 2008 года Фетисов послал письмо одному из управляющих со списком компаний и припиской «еще одна версия активов, которые мы спрятали, и финансирование». К письму была приложена таблица с кредитами через EWUB, всего на 21,3 млрд рублей ($860 млн). Среди них были личные займы акционерам на 500 млн рублей, кредит «Япоше» на 1,1 млрд рублей, а также кредиты на девелоперские проекты. Схема работала так: «Траст» выдавал короткие кредиты EWUB и VTB, те снова выдавали короткие кредиты — на 30 дней — офшорам акционеров «Траста», а те, в свою очередь, выдавали длинные кредиты другим офшорам, на которые были записаны проекты акционеров. Это было нужно, чтобы спрятать кредитование связанных сторон и не нарушать нормативы ЦБ.
8. В августе 2009 Фетисов и Юров снова встречались с ЦБ, и снова пытались доказать, что кредиты, выданные их офшорным компаниям — хорошие инвестиционные проекты. И снова не сказали, что это проекты акционеров. Впрочем, ЦБ это и не волновало. Позднее представитель ЦБ сказал — нам все равно, кто владеет этим компаниям, нас волнует только то, как вы управляете риском: «Эти компании, конечно, могут принадлежать собственникам банка, но сформируйте под эти кредиты 100% резервы, отразите это в прибыли и кредитуйте кого хотите». Проблема была в том, что если бы банк последовал рекомендации ЦБ, он стал бы банкротом.
9. В 2008 году «Траст» начал представлять в ЦБ фальшивую отчетность. Об этом Юров 28 июня 2015 года сообщал в письме своим партнерам. «Если бы банк показал в своем балансе реальные потери в 2008 году, ЦБ лишил бы его лицензии», — пишет Юров. И далее рассуждает, что это означало бы неминуемое банкротство, а также говорит о том, что «Траст» не может привлечь дополнительный капитал из-за ареста, наложенного на акции как принадлежащие Ходорковскому. «Было решено начать предоставлять в ЦБ фальшивую отчетность (что, в моем понимании, административное нарушение, которое наказывается штрафом и отзывом лицензии (в любом случае, риск отзыва лицензии существует)) и сфокусироваться на предоставлении розничных кредитов, как наиболее прибыльных, чтобы покрыть убытки прошлых лет, восстановить со временем капитал, и перестать предоставлять фальшивую отчетность в ЦБ. Эта бизнес-логика провалилась, так как «Траст» понес новые потери, на этот раз из-за розничных кредитов, и был вынужден просить о санации, чтобы избежать банкротства», — писал экс-владелец «Траста».
10. Самыми важными в офшорной сети были две компании — Erinskay и Baymore. Они были нужны, чтобы обслуживать и выплачивать долги, выданные другим компаниям. Но позиционировались как самостоятельный компании с собственным штатом и офисом, занимающиеся трейдинговым бизнесом. Схема работала так: банк давал компании заем, она покупала облигации, закладывала их в репо, затем деньги уходили другим компаниям в сети, чтобы те могли погасить кредит, взятый ранее. Таким образом рисовали баланс. Эта практика, например, вызвала вопросы у швейцарского банка (его название не приводится). 30 мая 2012 года Фетисов получает письмо от Уорсли, в котором идет речь о планирующейся встрече с представителями одного из швейцарских банков, с которым «Траст» торгует. Банк хочет видеть основателей и волнуется, почему при сделках с ОФЗ выпуска «Россия-30» нужна слишком сложная схема, когда банк занимает бумаги компаниям, в чьих интересах действует, затем они закладываются в репо и этими деньгами закрывается позиция, пишет Уорсли. И сразу же сообщает, что он объяснил необходимость такой схемы: чтобы Альфа-банк или Росбанк не узнали, что бумаги взяты у «Траста», потому что в России очень конкурентный рынок. Он также пишет, что представился заемщиком банка «Траст», который сам заинтересован в такой структуре.
11. В первой половине 2014 года деньги, выданные Erinskay и Baymore в качестве кредитов, планировалось использовать на покупку акций банка от имени Петра Пьехи. Дроздов пишет электронное письмо, что Пьеха заплатит 2,3 млрд рублей за 9,75% акций банка, купив их как инвестор на Московской бирже. 11 июня 2014 года Уорсли пишет Фетисову, что Дроздов прислал ему письмо для Петра, которое тот должен подписать. Уорсли жалуется, что Петр не хочет подписывать, но тут же обещает «применить свою магию», чтобы убедить его. «Мы фондируем структуру в понятной манере — сторона А теряет деньги в пользу стороны Б через убытки в трейдинге». Фетисов ему отвечает вопросом о том, видел ли он письмо о том, что ЦБ будет проверять источник средств и все ли под контролем. Кто такой Петр Пьеха — неизвестно. Это один из номиналов-миноритариев, сказали Forbes в «Трасте».
13. Деньги банка акционеры использовали на личные цели. Например, чтобы оплатить отпуск на яхте в Средиземном море для всех акционеров, их жен и Уорсли. Аренда яхты в 2011 году обошлась банку в 680 000 евро за 8 дней. Путешествие завершилось перелетом на частном самолете из Бодрума в Стамбул и обошлось в 1,1 млн евро за две недели. Там же был Сергей Беляев, который позднее в суде будет говорить, что это нормальная практика для российских банков — они владеют самолетами, оплачивают поездки своего менеджмента, арендуют яхты.
17. В мае 2014 года Уорсли и акционеры «Траста» обсуждали, что будет, если банк рухнет или сменит акционера. В случае смены акционера, которая в переписке проходит под эвфемизмом «корпоративное событие», сложилась бы ситуация, при которой у банка новые владельцы, а у старых под контролем — все крупнейшие заемщики «Траста». «Сейчас у нас 200 компаний. Кажется что много, но их количество обоснованно. Помните, что мы должны разделять эти структуры на различные слои, когда мы создаем схемы финансирования, чтобы когда ЦБ смотрел на входящие и исходящие финансовые потоки, они не видели связи между слоями».
18. 28 декабря 2014 года, примерно через неделю после того, как ЦБ принял решение санировать «Траст», глава юридического департамента банка Дроздов написал Юрову о работе представителей временной администрации: «Они в полном неведении, обеспокоены, задают нам неловкие вопросы — парни и из АСВ, и из ЦБ, они выкладывают все, как оно было». Как позже в показаниях говорил член правления «Открытие Холдинга» Дмитрий Попков, который после введения временной администрации был ее советником, в то время (начало работы временной администрации) «коллеги пичкали нас кучей определений — например «неофициальный периметр банка Траст«». Чтобы понять, «куда ушли деньги», потребовалось много времени. Ситуация осложнялась тем, что содержимое компьютеров многих сотрудников и менеджеров банка и их электронная переписка были уничтожены. Касающиеся офшоров документы были вывезены из банка в офис «Колумба Менеджмент» на Пятницкой. Позже их перевезли на Кипр. 28 декабря Дроздов написал Юрову «Сегодня Бен (Уорсли) распорядился уничтожить все жесткие диски в Колумбе».
19. Летом 2015 года «Открытие» приобрел 99,99% акций «Траста». Переписка Юрова и акционеров «Траста» показывает, что на тот момент они не решили, стоит ли раскрывать то, что Юров, Фетисов и Беляев являются бенефициарными владельцами офшорных компаний. Уорсли и акционеры «Траста» обсуждали, что если «Открытие» начнет процесс due diligence, придется раскрыть бенефициаров офшорных компаний, которые получали займы в «Трасте». «Если мы в ходе дьюдила подпишем бумаги, в которых будет говориться, что номиналы — это бенефициарные собственники офшорных компаний, возможно, это будет означать, что мы, как говорится в английской пословице, выроем яму самим себе», писал русский юрист Юрова. Участники схемы встали перед дилеммой — назвать номиналов собственниками офшоров означало сделать ситуацию еще более подозрительной, назвать настоящих собственников — значит признать, что «Траст» активно кредитовал компании, связанные с Юровым, Беляевым и Фетисовым. «Сможем ли мы дальше скрывать трасты, учитывая предстоящую процедуру due diligence? Я сомневаюсь», — писал Уорсли.
20. Спустя две недели после этого, в конце июля 2015 года он известил Юрова, что «Траст» подал в суд на офшор Black Coast (одну из компаний офшорной сети). «Это ставит меня прямо на линию огня, потому что они видят собственником меня. Я так больше не могу», — писал Уорсли. «Если раскрытие номиналов как номиналов для вас опасно, вам нужно выбрать линию защиты на основе игры с балансом, чтобы избежать обвинений в предварительном сговоре. Защита — ваше личное дело, но если мне придется выступать свидетелем в суде, мне нужно знать, какой будет защита». «Пожалуйста, ничего не говорите о взаимодействии между мной и вами без моих письменных инструкций», — ответил ему Юров.
В итоге Уорсли и банк «Траст» в ноябре 2015 года подписали мировое соглашение, по которому Уорсли должен был передать все сведения об офшорах бывших владельцев банка.
Самые надежные российские банки по версии Forbes
Самые надежные российские банки по версии Forbes