в каком году начали праздновать новый год в россии
История Нового года в России: как и когда начали отмечать праздник
В ночь с 31 декабря на 1 января в России отмечают Новый год. Однако так было не всегда. Наши предки началом года считали март. Так продолжалось до тех пор, пока в 1699 году Петр I не издал два именных указа.
Как Новый год начали отмечать 1 января
До 1700 года в России действовала византийская система летоисчисления, совпадающая с юлианским календарем. Новый год встречали в марте и провожали в последний день февраля. С конца XV по XVII век праздник приходился на начало сентября.
Отмечать Новый год 1 января по примеру европейских христианских государств начали по указу Петра I в 1700 году. При этом вплоть до XX века Россия продолжала жить по юлианскому летоисчислению и праздновать Новый год на 11 дней позже других государств, уже перешедших на григорианский календарь.
Портрет Петра I. Фото: Википедия
Именно Петр I ввел традиции украшать главные улицы и знатные дома хвойными деревьями и ветками. Все остальные могли «учинить» по древцу или ветви на воротах или «над хороминою своею».
Традиция устанавливать елки сохранилась до сих пор. Фото: unsplash.com
Главное торжество, согласно указу, проходило на Красной площади. В честь Нового года там устраивали фейерверк, пушечный и ружейные салюты и выпускали ракеты. На улицах каждый вечер зажигали смоляные бочки и палили из мушкетов. Длились празднования с 1 по 7 января.
Первую общественную ель в России установили на Рождество в 1852 году в Петербурге. Дерево появилось в здании Екатерининского (Московского) вокзала. Позднее традиция укоренилась и елки начали устанавливать повсеместно.
Отмена праздника
Новогодние и рождественские традиции во многом были вдохновлены Германией. Именно потому в годы Первой мировой войны император Николай II запретил устанавливать елки на Рождество. Попытки отмечать праздник вызывали критику среди населения и в прессе.
Запрет отменили после Октябрьской революции. Тогда же страна перешла на новый стиль. Первый Новый год, совпавший с европейским календарно, пришелся на 1919 год.
Традиции отмечать Рождество и Новый год сохранялись до 20-х годов. Отменить их было решено в 1929 году в рамках масштабной кампании по борьбе с религиозными предрассудками. Праздновать Рождество официально запретили, а Новый год признали рабочим днем.
Как вернулся Новый год
Возрождение Нового года началось в декабре 1935 года. В газете «Правда» вышла статья Первого секретаря Киевского обкома Павла Постышева. Он обратился к людям с призывом организовать новогодние елки для детей.
«Следует этому неправильному осуждению ёлки, которая является прекрасным развлечением для детей, положить конец», — написал Постышев.
Уже на следующий день в «Правде» опубликовали постановление о проведении 1 января комсомольцами и пионерами елок в школах, детских клубах и детдомах. Следующий год начался с поздравления Иосифа Сталина на первой полосе «Правды» и новогоднего радио-обращения председателя ЦИК СССР Михаила Калинина.
Фото: Википедия
Выходным 1 января вновь стало в 1947 году. С 2005 года в России учредили новогодние каникулы. Позднее они были продлены до 10 дней, а затем сокращены до 8.
Государственный гимн в новогоднюю ночь впервые прозвучал в 1944 году, а традиция телевизионных новогодних обращений главы государства к народу в 1970-х гг.
Новогоднее обращение Владимира Путина, 1999 год. Фото: kremlin.ru 
Фото: gov.spb.ru
Напомним, в этом году россияне отдыхают с 1 по 8 января включительно. Первым рабочим днем в 2020 году станет четверг, 9 января.
Когда впервые начали отмечать Новый год в России?
Обычай отмечать Новый год в ночь с 31 декабря на 1 января появился в России при Петре I. До этого, с принятия христианства в 988 году, его отмечали 1 марта, а в 1492 году датой начала года закрепили 1 сентября. Тогда летоисчисление шло по византийской системе, «от сотворения мира» — то есть от 5508 года до нашей эры. В «первый день года» на соборной площади Московского Кремля проходила церемония «О начатии нового лета» и церковная служба «На летопровождение» при участии патриарха, царя, знати.
В конце декабря 1699 года Петр I издал именной указ № 1736 «О праздновании Нового года». Он ввел новую систему исчисления — от Рождества Христова, и 7208 год «от сотворения мира» стал 1700 годом. А Новый год указ предписывал праздновать по образу и подобию европейских держав, которые впечатлили царя во время Великого посольства в зарубежные страны.
Так появилась традиция украшать дома и дворы еловыми и сосновыми ветками. Этот обычай царь перенял у иностранцев, которые жили в Немецкой слободе. Для немцев ель была символом вечной жизни, а у славян испокон веков хвойные ветки соотносились с погребальными обрядами, поэтому многим было сложно принять новые обычаи.
Так праздник отошел от церковных традиций и стал светским. 1 января 1700 года в «царствующем граде Москве» царь лично открыл праздник запуском «ракеты». Колокольный звон смешался с пушечной пальбой, а улицы осветились иллюминацией.
После петровского правления массовые гулянья постепенно исчезали из новогодней традиции — масштабные празднества проводились в основном в дворянских и императорских домах. При Елизавете I, любившей роскошь, появилась традиция новогодних балов-маскарадов.
Во времена Екатерины II в новогоднюю традицию вошел обмен подарками и особенный праздничный стол. А в XIX веке появились и другие атрибуты праздника — шампанское, елочные украшения, открытки. В 1852 году в здании петербургского Екатерингофского вокзала — увеселительного павильона — установили первую публичную елку.
После революции в 1918 году большевики перешли на западный, григорианский календарь. Возникла разница между старым и новым стилем времяисчисления в 13 дней — так появился неофициальный праздник старый Новый год. Также они отменили празднование Нового года, посчитав, что это «контрреволюционный, проникнутый идеей буржуазного упадничества и поповского мракобесия» праздник. Вместо него ввели праздник «Красной вьюги» — день начала мировой революции. Только он не прижился: люди «подпольно» ставили елки и дарили детям подарки.
В 1936 году Новый год вернули — по инициативе партийного деятеля Павла Постышева. Спутниками веселья постепенно стали Дед Мороз и его внучка Снегурочка, мандарины и оливье, новогодние огоньки и бой курантов, торжественная речь руководителя страны и праздничные песни.
Газета «Правда» от 1 января 1936 года над огромной фотографией Сталина поместила поздравление «С Новым годом, товарищи, с новыми победами под знаменем Ленина — Сталина!». В этом году впервые с новогодним поздравлением по радио обратился председатель ЦИК СССР Михаил Калинин, но его обращение было адресовано не всем советским людям, а только участникам первой арктической экспедиции. А в декабре 1941 года всесоюзный староста обратился с радиопоздравлением ко всем гражданам страны.
Метаморфозы одного праздника: когда в России начали праздновать Новый год 1 января и почему с этой традицией боролись
Откуда появились Дед Мороз и Снегурочка, в чём в СССР провинилась ёлка и почему Новый год пережил свой «ренессанс».
Новый год был и остаётся самым популярным и любимым праздником в постсоветской России. Согласно данным социологических опросов, его празднуют свыше 96 % жителей страны. Эта дата кажется чем-то естественным и неотрывным от российской действительности, хотя на деле Новый год в привычном понимании появился относительно недавно.
Для жителей дореволюционной России эта дата имела смысл только в привязке к православному Рождеству (об этом подробно рассказано в этом тексте TJ), а в СССР начала 1930-х годов с этим праздником сурово боролись. И только в Советском Союзе времён «оттепели» и «застоя» Новый год стал приобретать знакомые черты.
Праздновать Новый год в России 1 января установил император Пётр I в 1699 году, вместе с привычным летоисчислением от Рождества Христова. До этого было привычно справлять праздник по византийской традиции 1 сентября. А ещё раньше, до 15 века, наступление нового года встречали в соответствии со славянскими традициями вместе с приходом весны — 1 марта.
Во время дипломатической миссии в Европу («Великого посольства») Петру I понравилось, как празднуют Новый год в западных странах: с ёлками и «огненными потехами» — фейерверками. Правитель пытался приучить к подобному своих подданных, но это не всегда получалось безболезненно.
Русское общество не сразу приняло немецкий обычай украшать дома и дворы хвойными ветками — у восточных славян этот элемент декора ассоциировался с погребальными обрядами. В то время ёлки наряжали не дома, а только украшали их ветвями фасады домов.
После кончины Петра I эта практика трансформировалась: ёлки в основном ставили владельцы кабаков у входов в заведения. «Деревья стояли там до следующего года, накануне которого старые ёлки заменяли новыми. Возникнув в результате петровского указа, этот обычай поддерживался в течение 18-го и 19-х веков», — пишет исследователь Елена Душечкина.
Труды Петра I по внедрению нового праздника не оказались пустыми. Наступление нового года стала регулярно праздновать европеизированная знать, собираясь на балах-маскарадах по западному образцу. А у крестьян из разных регионов России сложился обычай «Васильева вечера», справляемого каждый последний вечер уходящего года.
«Васильевым» его называли потому, что на 1 января по юлианскому календарю приходится день памяти православного святого Василия Великого. В этот вечер, предшествующий современному так называемому «Старому Новому году», считалось хорошим собраться с близкими за богатым столом в новой одежде. Исследователь быта жителей Сибири 19-го века Алексей Макаренко фиксировал нехитрые приметы: «В Новый год одеть хорошую, новую одежду — будешь хорошо одеваться круглый год, сытно будешь есть весь год, если в Новый год приготовишь много вкусных «еств» (кушаний)».
Однако всё это было ещё неизмеримо далеко от современного Нового года. В обществе тех времён господствовали не светские, а религиозные традиции. Поэтому и наступление нового года неизбежно оказывалось в тени куда более важного для жителей 18-19 веков Рождества Христова.
Современный российский историк Дмитрий Володихин писал: «Праздновали и Новый год, но без того размаха. Встречали-то его по старому [юлианскому] календарю, несколькими днями позднее Рождества, уже после того как отгремели главные торжества. Новый год был „слабее“ или, как выражались в старину, „честью ниже“ Рождества».
Замечание насчёт календаря — немаловажное. До 1918 года в России Церковь и общество вместе жили по юлианскому календарю. Рождество отмечали не 7 января, а 25 декабря. Наступление нового года для обывателя прежде всего означало конец празднования («отдание») Рождества. Поэтому всё, что считается «новогодним», для подданных Российской империи было «рождественским». К примеру, подарки, праздничные гуляния и публичные ёлки для детей — первую подобную открыли в Петербурге в 1852 году.
Дореволюционная традиция празднования Нового года и Рождества долгое время не знала персонажа, аналогичного западному Санта-Клаусу. Только на рубеже 19-20 веков участником рождественских ёлок начинает становиться Дед Мороз. По всей видимости, этот образ скорее основан на Морозе Ивановиче из «Сказок дедушки Иринея» полузабытого ныне писателя пушкинской эпохи Владимира Одоевского, чем на сказочном фольклоре восточных славян.
Начало 20 века — время войн, смуты и революций — сильно ударило по празднованию Рождества и Нового года. Во время Первой мировой войны с рождественскими ёлками пытались бороться наиболее консервативные представители духовенства — из-за немецких корней обычая. Однако широкой поддержки это начинание не встретило. «И хотя вплоть до самой революции в преддверии Рождества Христова в печати каждый год появлялись призывы отказаться от этого «немецкого атрибута», ёлка уже настолько крепко вошла в русскую рождественскую и новогоднюю традицию, что поколебать её оказалось невозможно», — пишет историк Андрей Иванов.
После революции за рождественские традиции взялась новая советская власть. В 1920-е годы верующим формально ещё не запрещали праздновать религиозные праздники. Большинство храмов, как и в старое время, оставались открыты, а преследования священнослужителей и мирян носили ещё единичный характер. Большевики полагали, что народ сам оставит «поповский дурман» и традиционные праздники, если провести с ним разъяснительную работу. Однако это не сработало.
Историк-культуролог Наталия Лебина приводит показательный пример в монографии «Советская повседневность: нормы и аномалии». Зимой 1929 года на ленинградском заводе «Электросила» для сотрудников провели «безбожный бал-маскарад». Но после мероприятия большинство участвовавших в нём рабочих — судя по доносам их «бдительных» товарищей — справили по традиции Рождество в семейном кругу.
В конце 1920-х советские власти отказались от былой «снисходительности» к верующим и перешли к более решительным мерам в борьбе с «наследием царизма». По времени это совсем неслучайно совпало с окончанием внутрипартийной борьбы, установлением единоличной власти Иосифа Сталина и взятием курса на форсированную индустриализацию. В 1929 году Рождество, как и остальные православные праздники, становится обычным рабочим днём (до этого они носили признаваемый государством статус «особых дней отдыха»).
Началась кампания по закрытию и уничтожению действующих храмов. На собраниях партийных и комсомольских организаций разного уровня обстоятельно разъясняли: для строителя коммунизма заигрывание с религией недопустимо в любом виде. Будь то поход в церковь или ёлка дома в честь «старорежимного» праздника.
Удары по Рождеству рикошетом «били» и по Новому году, также лишенному статуса выходного дня. Ведь для выросших в царской России людей Новый год был не светским всенародным праздником, а своего рода «спутником» Рождества Христова.
Опосредованная борьба с Новым годом проявилась в «антиёлочной кампании» конца 1920-х — начала 1930-х годов. Украшать дом хвойным изделием стало «политически некорректным». Наиболее убеждённые члены партии и комсомольцы специально ходили в рождественские дни по домам: смотреть, не поставил ли кто ёлку, не празднует ли кто де-факто запрещённый праздник.
На страницах газет регулярно появлялись коллективные письма пионеров и октябрят, призывавших взрослых не ставить ёлку и не праздновать Рождество и Новый год. В детских изданиях печатались незамысловатые «антиёлочные» стихи. В одном из номеров ленинградской газеты «Чиж» за 1931 год опубликовали такие строки: «Только тот, кто друг попов, ёлку праздновать готов».
В советском обществе даже обсуждались идеи перехода к новому летоисчислению и началу календарного года, привязанным уже ко Дню Октябрьской революции. Однако воплощены в жизнь они не были.
Советскую политику в отношении Нового года ждал внезапный поворот. Это было характерно для сталинской эпохи: когда на свет вновь появлялся тот или иной атрибут «старых времён», но уже в нужной режиму идеологической «обёртке». Один из наиболее авторитетных зарубежных историков-советологов, Роберт Чарльз Такер называл эту линию сталинской политики «популистским традиционализмом».
Начиная с 1936-го новогодние ёлки для детей — тех самых детей, что недавно с этими ёлками воевали — в Советском Союзе становятся обычным повсеместным явлением. И никто не пытался это оспаривать, напоминать, что ещё год-два назад такие мероприятия считались возмутительными и неприемлемыми.
Архитектором советского «новогоднего ренессанса» принято считать крупного партийного деятеля, кандидата в члены политбюро Павла Постышева. В декабре 1935 года газета «Правда» опубликовала его статью, посвящённую проблемам празднования Нового года. Автор вспоминал о «старых ёлках» для «детей чиновников и буржуазии», за которыми «смотрели через окно» их ровесники из рабочих семей. Постышев гневно задавался вопросом: а почему сейчас, «в Советской стране», дети трудящихся лишены такого удовольствия?
Следует этому неправильному осуждению ёлки, которая является прекрасным развлечением для детей, положить конец. Комсомольцы, пионер-работники должны под Новый год устроить коллективные ёлки для детей. В школах, детских домах, в дворцах пионеров, в детских клубах, в детских кино и театрах — везде должна быть детская ёлка!
По-видимому, статья задумывалась как инструмент во внутрипартийной борьбе. Постышев вошёл в историю не только как один из проводников «раскулачивания» на Украине, но и как застрельщик сталинского «большого террора». В своём материале партиец писал: «Не иначе как „левые“ загибщики ославили это детское развлечение как буржуазную затею». Это было выпадом против членов бывшей «левой оппозиции», последователей Льва Троцкого, которые станут первыми жертвами «чисток» конца 1930-х годов. Сам Постышев пережил их ненадолго: его, как «члена правотроцкистской организации» и «японского шпиона», расстреляли в 1939 году.
Казнь Постышева не повлекла за собой конец «новогоднего ренессанса»: детские ёлки и праздничные гуляния без труда нашли место в сталинском СССР. После Великой Отечественной войны «восстановили в правах» и сам день 1 января — он стал официальным выходным днём (2 января объявили выходным лишь в 1992-м, а привычные «новогодние каникулы» появились уже в «нулевые» годы).
Что предлагалось праздновать советским гражданам в этот день? Возрождённый Новый год стал своеобразным «Рождеством без Христа». Если до революции наступление нового календарного года считалось лишь атрибутом рождественских дней, то в СССР — событием, что должно было затмить Рождество. Тем более, что с непринятым Церковью переходом страны на григорианский календарь христианский праздник и так оказался «позади» светского. Традиционная восьмиконечная вифлеемская звезда на праздничной ёлке уступила место «идеологически верной» советской пятиконечной.
«Вторичность» советского Нового года по отношению к православному Рождеству подчёркивала даже та самая статья Павла Постышева для «Правды». Образ ребёнка из бедной семьи, смотрящего через окно за зимним праздником у богачей многократно использовался в популярном у русских и иностранных писателей 19 века жанре святочных рассказов (яркий пример — «Мальчик у Христа на ёлке» Достоевского).
Те элементы русской рождественской традиции, которые прямо не указывали на Христа и христианство, получили новую жизнь. В их числе — фигура вернувшегося к радости детворы Деда Мороза. Причём не просто вернувшегося, но и получившего теперь ещё и внучку — Снегурочку, чей образ создали на основе нехристианского фольклора народов России. По-видимому, это родство должно было отсылать к одноименной пьесе Александра Островского и опере Николая Римского-Корсакова, вот только Снегурочка там приходилась Морозу дочерью, а не внучкой.
Какое-то время у советского праздника был и альтернативный «маскот» — забытый ныне Мальчик Новый год. Его тоже создали на основе восточнославянского фольклора. В мультипликации пытались даже «ввести» Мальчика в семью Деда Мороза и Снегурочки как внука и брата. Но в начале 1980-х этот образ по непонятным причинам потерял былую популярность и забылся.
В брежневскую эпоху порядок встречи Нового года приобрёл классический вид — максимально свободной от государственной идеологии даты, без каких-либо митингов и шествий под кумачёвыми знамёнами с портретами Ильича в руках. К празднику в магазинах нередко «выбрасывали» обычно дефицитиные товары. Телевидение в новогоднюю ночь радовало зрителя нечастыми в то время развлекательными передачами вроде знаменитого «Голубого огонька».
На столе у советского человека полагалось стоять шампанскому, мандаринам, салату «оливье» и заливному. Обязательным считалось выслушать новогоднее обращение главы государства и загадать желание под бой курантов — наивную веру в рождественское чудо, наверное, не была способна «отформатировать» ни одна идеология на свете.
Статья создана участником Лиги авторов. О том, как она работает и как туда вступить, рассказано в этом материале.
Николай Стариков
политик, писатель, общественный деятель
История празднования Рождества и Нового года: от Российской империи до СССР 1930-х гг
История празднования Рождества и Нового года: от Российской империи до СССР 1930-х гг
За трехсотлетнюю историю новогодние праздники прошли путь от сугубо религиозных до светских и семейных. В Российской империи главным считалось Рождество, в СССР — Новый год. Правда не сразу: в течение почти 10 лет оба праздника были фактически под запретом. VATNIKSTAN подготовил обзор истории новогодних торжеств в России: как встречали Новый год при царях, почему молодое советское государство боролось против «ёлок», а также кто и почему вернул праздник детям.
Как в Российской Империи появилась ёлка
В России новогодне-рождественские традиции отсчитываются от 1699 года, когда Пётр I объявил о новом, юлианском летоисчислении. Согласно ему, теперь праздники Рождества и Нового года шли один за другим — 25 и 31 декабря. До этого Новый год наступал в сентябре.
Указ Петра состоит из двух частей. Первая объявляет о переходе и поясняет, что грядущий год будет 1700-м. Вторая же часть рассказывает, как надо праздновать его приход. Всем жителям Москвы предписывалось «учинить некоторые украшения от древ и ветвей сосновых, елевых и можжевеловых» перед домами, а также устроить салюты «в знак веселия». Всё это напоминало европейские, в первую очередь, немецкие праздники.
К новой моде будут долго привыкать, но со временем она полностью обрусеет — не последнюю роль в этом сыграют русские немцы. В больших городах постепенно появятся все привычные нам рождественские атрибуты: украшенные ёлки в гостиных, подарки, открытки, фейерверки, вечеринки. Хороший вкус, на который необходимо было равняться при организации праздника, задавал императорский двор.
Вот каким описывает «русское Рождество» Маргарита Игер, работавшая няней великих княжон Романовых с 1898 по 1904 год:
« Обычно мы проводили Рождество в Царском Селе. Во всём дворце было не меньше 8 ёлок. У нас с детьми было собственное дерево. Его вставили в музыкальную шкатулку, исполнявшую немецкую рождественскую песню. Мы поехали в Санкт-Петербург в последний день года (по русскому исчислению). В новогодний день здесь проходила большая служба в домовой церкви. После богослужения в зале представляли дебютанток». (Six Years At The Russian Court. M. Eager. 2016).
Важно отметить, что в то время Рождество являлось гораздо более важным праздником, чем Новый год, поскольку «титульной верой» в Российской империи было православие. Всё внимание во время зимних торжеств концентрировалось на религиозном аспекте.
Поздравление великой княжны Марии Николаевны родителей — Николая II и императрицы Александры Фёдоровны с Рождеством. 25 декабря 1907 года (Из личного фонда императрицы Александры Фёдоровны. Ф. 640. Оп. 1. Д. 335. Лл.73–74).)
« Комсомольские святки»: Новый год и Рождество в 1920-х годах
После Революции отношение власти к Новому году и Рождеству долго оставалось противоречивым. Церковь полностью отделили от светской части государства, она лишалась имущества, прав, начались кампании по вскрытию мощей.
Сами религиозные обряды, в том числе рождественские, предписывалось соблюдать с осторожностью, не нарушая общественного порядка и безопасности.
При этом «каждый гражданин может исповедывать любую религию или не исповедывать никакой», как сказано в «Декрете о свободе совести, церковных и религиозных обществах» от 20 января (2 февраля) 1918 г.
Почти одновременно с этим декретом был подписан ещё один — «О введении в Российской республике западноевропейского календаря». В стране вводилось григорианское летоисчисление, «обгонявшее» юлианское на 13 дней. Таким образом, православное Рождество перенеслось на 7 число и получился неофициальный «старый Новый год» — 13 января.
В этом правовом и календарном сумбуре трудно было понять, как и что нужно было отмечать. Долгое время все праздновали православное Рождество, когда сами считали нужным — по старому или по новому стилю.
Одновременно с принятием новых норм с 1921 года началась активная работа Агитпропа по информационной борьбе с «религиозными пережитками прошлого». Как сказано в одной из первых методичек Агитпропа:
« Церковь отделена, но ложь, суеверия, обманы, предрассудки остались».
Журнал «Безбожник», 1 января 1926 года
Тогда считалось, что в церковь люди идут из-за того, что государство не предлагает им альтернатив. Так постепенно появлялись «красные» крестины, «красные» свадьбы. Начинает издаваться «Безбожник» и появляется влиятельный Союз воинствующих безбожников. Даты из святцев и сельскохозяйственного календаря переделываются в соответствии с идеологией. При этом Рождество и Пасха не были просто отменены — поначалу в них пытались вложить новый, «красный» смысл.
Об одном из таких праздников, «комсомольском рождестве» в Ростове-на-Дону, пишет исследовательница Людмила Табунщикова. Мероприятие проходило два дня — 6 и 7 января 1923 года и подразумевало «комсомольские святки», устраивать которые призывали Бухарин и Скворцов-Степанов со страниц «Правды».
Вечером 6 января по городу прошли комсомольцы с заранее утверждёнными антирелигиозными песнями, плакатами, фигурами, лозунгами. Процессии аккомпанировал оркестр. Первый день, по газетным свидетельствам, окончился сожжением чучел Иеговы, Аллаха, Озириса, Будды, Христа и Николая Угодника на перекрестке Таганрогского проспекта и Большой Садовой улицы. Это должно было показать, что атеистическая пропаганда нацелена не только на православие, но на любые религии вообще.
Второй день также имел насыщенную программу. 7 января снова было общее шествие, которое останавливалась возле городских церкви, костела, синагоги — перед слушателями выступали ораторы. После демонстраций в домах культуры устраивались антирелигиозные собрания и концерты. «Комсомольские святки» в Ростове-на-Дону активно освещались в газете «Советский юг», которая по итогу мероприятий напечатала несколько фельетонов: «Каменский Распутин», «Святой старик», «Житие святых», «Красный кол» и так далее.
Журнал «Безбожник», 1923 год
В других городах тоже устраивали подобные мероприятия. На них пропагандисты могли переодеваться в костюмы, ходить ряжеными. Исследователи описывают маскарады с костюмами Антанты, Колчака, Деникина, кулака, нэпмана, языческих богов, рождественского гуся и поросёнка.
Историческая наука не приемлет прямых сравнений. Однако трудно удержаться от того, чтобы не увидеть в «комсомольских святках» нечто напоминающее ренессансный карнавал или средневековый «праздник дураков», когда дьячки и проповедники сами глумились над своим культом под всеобщее одобрение (Подробнее смотрите в работах М. М. Бахтина).
Но в XX веке перед советскими деятелями была совершенно другая задача. Пытаясь с помощью насмешки доказать абсурдность веры, они намеревались уменьшить количество верующих, доказать несостоятельность религии.
При этом, кажется, сами комсомольцы воспринимали новую форму Рождества и Нового года как очередную разновидность увеселений. По свидетельствам очевидцев одного самарского антирожденственского шествия:
«Настроение было живое, ребята чувствовали себя по-праздничному». (Цит. по: Красное «комсомольское рождество» и проблема формирования нового быта в начале 1920-х гг. С. А. Шмелёв. 2015).
В частную жизнь антицерковная политика в начале 1920-х гг. ещё не вторгалась активно — это произойдёт чуть позже. Мемуаристы отмечают, что все более или менее свободно ходили на рождественские и новогодние вечеринки в клубы или в гости. Ёлку для детей устроили и 1923 году в подмосковных «Горках» при уже смертельно больном Ленине. В 1924 года Корней Чуковский пишет об изобилии московских ёлочных базаров.
В знаменитом «Московском дневнике» Вальтер Беньямин красочно описывает Рождество 1926 года, отмечавшееся по старому стилю:
« Мы назначили свидание в большом гастрономе на Тверской. Было всего несколько часов до сочельника, и магазин был переполнен. Мы покупали икру, лососину, фрукты Наконец, мы взяли ещё пирог и сладости, а также украшенную ленточками ёлку, и я отправился со всем этим на санях домой. Уже давно стемнело. Толпы людей, через которые я должен был проталкиваться с ёлкой и покупками, утомили меня».
« Теперь все мы должны бороться против ёлки»: отношение власти к зимним праздникам в конце 1920-х гг. и начале 1930-х гг.
С середины 1920-х гг. «комсомольские святки» признаются неэффективным инструментом в борьбе с верой. Осмеяние ритуалов и служителей культов ни к чему не привело. Активисты неустанно повторяют, что проводимые меры недостаточны, что, по сути, «пропаганда ведётся только два раза в году», стихийно. Теперь Агитпроп и Союз воинствующих безбожников будут более ответственно бороться с религиозностью.
К концу десятилетия рабочих дней становится пять, а выходных — два. Выходные на Пасху, Троицу и Рождество отменяются. В условиях «пятидневки» отмечать любые религиозные праздники становится затруднительным.
Ёлка, с которой прочно ассоциируется Рождество, теперь активно клеймится пережитком прошлого и «поповским» обычаем. Многочисленные детские авторы пишут стихи и прозу про отважных школьников, которые не хотят идти на поводу у родителей и участвовать в рождественских торжествах. Интересно, что у антиёлочной кампании был ещё и экологический предлог: вырубка леса для пустых украшений признавалась настоящим преступлением против природы.
Итак, отныне установка ёлки и рождественская суета — «религиозный яд». Однако старинную традицию невозможно запретить в одночасье. Обыватели продолжали ставить ёлки у себя дома, хоть и не без опаски — ведь по улицам ходили общественники, заглядывавшие в окна.
Дети школы № 11 во время костюмированного бала у новогодней елки. г. Пятигорск, 1936 год. Автор неизвестен РГАКФД. № 2–83145.
Рассказывает очевидец событий того времени:
« В 1928–1929 годах против религии были приняты самые крутые меры. В разгар антирелигиозной кампании в 1929 году не только отменили религиозные праздники, но и запретили рождественские ёлки… Закрылись ёлочные базары, прекратился выпуск ёлочных украшений и свечей, устраивать ёлку строго возбранялось Вид в окне освещенной ёлки грозил серьезным разговором с управдомом, а то и с милицией В школе учительница Анна Гавриловна приказала нам нарисовать к отмененному рождеству в тетради наряженную ёлку и перечеркнуть ее двумя толстыми красными линиями: „Долой ёлку!«» (Цит. по: В кругу сверстников. А. Рожков. 2016).
« Возвращение ёлки» историки отсчитывают от 28 декабря 1935 года. Тогда, по следам заявления Сталина о том, что «жить стало лучше», в «Правде» вышел текст Павла Постышева, известного партийного деятеля.
Постышев, никак не привлекая внимания к религиозной основе праздника, предлагает вернуть детям новогоднюю ёлку. В своем воззвании он говорит:
« Комсомольцы, пионер-работники должны под новый год устроить коллективные ёлки для детей. В школах, детских домах, в дворцах пионеров, в детских клубах, в детских кино и театрах — везде должна быть детская ёлка!».
Дети во время новогоднего представления. 1938 год. Автор неизвестен. РГАКФД. № 0–24610.
С этого момента ёлки и новогодние маскарады были разрешены на официальном уровне. В своей риторике власть игнорирует Рождество — оно становится праздником скорее для прихожан храмов. Начинает издаваться всевозможная литература про Новый год, открываются фабрики по изготовлению ёлочных игрушек. Деревья теперь украшаются не только ватой и сладостями, как это было раньше, но и шарами с надписью «РККА», фигурками артистов по мотивам фильма «Цирк», игрушками-самоделками.
Важным элементом стали детские вечеринки. С 1936 года начинают проводить большую ёлку для школьников в Колонном зале Дома союзов. Попасть туда можно было только по приглашению.
В школах, по воспоминаниям современников, работали целые «ёлочные комиссии», которым поручалось подготавливать праздники для детей, заботясь обо всём: от украшений и пригласительных билетов до подарков и культурной программы вечера.
Московский школьник Олег Черневский так описывает своё 31 декабря 1937 года:
« …пошли в комн[ату] N 24 там было угощение: мандарины, конфеты, печенье и т. п. Были и напитки. Танцевали, я танцевал мало, т. к. пол был очень скользкий. 2 раза с Тамарой и 1 раз с Асей. Играли в разные игры » (Цит. по: Русская ёлка. Е. В. Душечкина. 2002).
Приглашение на ёлку в Колонном зале Дома союзов, 1936 год
Взрослые тоже старались интересно отметить Новый год. Домашние празднества запоминались уютом:
« У нас встречали Новый, тридцать седьмой год с шуточными стихами, вином, ёлкой, весельем и глубокой убеждённостью: мы живём в прекраснейшем из миров» (Русская ёлка. Е. В. Душечкина. 2002).
Официальные торжества — пышностью:
« Среди зала большая пышная ёлка, связанная из трёх елей. Слуги обносили нас один икру, другой осетрину, третий горячие шашлыки и ещё что-то. Блюда были изысканны, разнообразны… Столы уставлены винами». (Цит. по: Русская ёлка. Е. В. Душечкина. 2002).
В конце пропагандистского фильма 1936–1937 годов дается универсальный рецепт, как теперь нужно встречать Новый год в Советском союзе: с танцами под джаз или балалайку, с большим застольем, тостами и лозунгом: «Живём мы весело сегодня, а завтра будем веселей!».
Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.