в каком году горели торфяники в питере
Дым горящих торфяников добрался до Санкт-Петербурга
Санкт-Петербург окутан дымом, вызванным горением торфяников. Основной источник возгорания находится в Пушкинском районе Ленинградской области, сообщает РИА «Новости».
По словам пресс-секретаря администрации Ленинградской области Валентина Сидорина, пожар начался в четверг утром. В настоящее время полностью задымлен район Купчино, облако дыма перемещается в направлении центра Санкт-Петербурга. Масштаб площади возгорания пока не определен.
Сухая погода в городе сохранится, скорее всего, до середины сентября. Это обстоятельство обострит ситуацию с пожарами.
В четверг пожарным удалось ликвидировать огонь в в выборгском музее-заповеднике «Парк Монрепо», возникший там 1 сентября, сообщает сайт www.fontanka.ru. Пожар охватил территорию площадью около 6 гектаров. По словам начальника комитета по делам ГО и ЧС Выборгского района Александра Костенко, причина возгорания неизвестна, но, вероятнее всего, пожар начался из-за неосторожного обращения с огнем.
Как сообщил директор заповедника Евгений Труфанов, в настоящее время огонь сдерживают по периметру. Открытого пламени не наблюдается. Однако опасность распространения пожара сохраняется и полностью исчезнет только после хорошего ливня. Для ликвидации пожара, на помощь сотрудникам парка пришли военные моряки, сотрудники комитета по делам ГО и ЧС. Лесхоз выделил несколько специалистов, обученных борьбе с лесными пожарами. Проезд спецтехники на территорию заповедника не желателен, поэтому в качестве основного противопожарного средства используются ведра.
В 1972 году Москва и область также были окутаны дымом от горящих торфяников
Ситуацию, которая связана с лесными пожарами, сейчас отслеживать может каждый желающий. Какой район горит, а в каком удалось справиться с огнём, сегодня можно узнать не только благодаря СМИ. Эта тема обсуждается на сайтах в интернете.
Снимки задымлённых территорий делают со спутников. Несмотря на все усилия, быстро остановить стихию никогда не удаётся. А как в столичном регионе справлялись с крупными очагами возгорания в семидесятые годы?
Фотографии, сделанные в Москве и области в 1972 году, показывают, что смог и дым от лесных пожаров и тогда мучили местных жителей. Правда, в те времена подобные фото редко публиковали, на теме пожаров власти внимания не заостряли.
Станислав Сергеев, обозреватель газеты «Известия»: «Очень любопытный момент: в заметке писали, что у нас все благополучно, а вот на западе, в Вашингтоне, люди страдают от жары, есть смертельные случаи».
Полностью замолчать проблему пожаров было, конечно, невозможно, тем более, что местное начальство вынуждено было организовывать отряды добровольцев, силы которых зачастую были единственным, на что могли рассчитывать власти.
Геннадий Беленовский, в 70-е г.г. лесничий: «У кого были мотоциклы, автомобили, мы их привлекали, снабжали топливом, и они помогали тушить пожары».
Леса, тем не менее, продолжали гореть, несмотря на все усилия пожарных, добровольцев и привлеченной к тушению армии. Порой стихию не могло остановить ничто.
Виктор Келин, заслужанный лесовод России: «Налетел огненный фронт со стороны Егорьевска, и за час сгорело 800 гектаров леса».
В этих пожарах, конечно, гибли люди. В основном, жертвами становились те, кто боролся с огнём.
Алексей Онацкий, очевидец: «В торфяниках проваливались бульдозеры, люди пропадали, их же там найти невозможно…»
Притом, что собственно температура, по сегодняшним меркам, не была такой уж экстремальной, в некоторых районах тогда за три летних месяца не упало ни единой капли дождя. Вера Якубчак, возглавлявшая горком компартии в Шатуре, вспоминает, что смог иногда не рассеивался по несколько дней.
Вера Якубчак, в 1972 г. первый секретарь ГК КПСС г. Шатура: «Солнышко было в дыму, размером с медную монетку. И картошка у нас взошла, и сразу листья опали, весь урожай погиб».
Вера Якубчак из-за пожаров того лета так и не дождалась приезда кубинского лидера Фиделя Кастро, который должен был перенимать в Шатурском районе опыт по добыче торфа. Торф загорелся, визит отменили. Правда, дорогу новую, радуется Вера Якубчак, построить успели, она намеренно не спешила сообщить строителям новость об отмене поездки Кастро.
Смог от горящих подмосковных торфяников накрыл Петербург
Смог, образовавшийся в результате природных пожаров в Московском регионе, добрался до Санкт-Петербурга. Об этом РБК сообщили в пресс-службе Северо-Западного регионального центра МЧС России, сославшись на последние оперативные данные. При этом в ведомстве отметили, что на северо-западе страны пожарная обстановка пока спокойная, серьезных очагов возгорания не зафиксировано ни в Санкт-Петербурге, ни в Ленинградской области.
В ночь на 8 августа в городе прошла гроза со шквалистым ветром, температура воздуха составляла всего 22 градуса. Однако уже к обеду город заволокло дымкой, резко снизилась видимость, воздух в Северной столице местами прогрелся до 37 градусов. В городе остро чувствуется запах гари.
Отметим, ранее многие москвичи, спасаясь от смога, на время переехали в Санкт-Петербург. В связи с этим ажиотажем, по данным петербургских риэлторов, в северной столице резко выросли цены на аренду жилья.
Кроме того, в пятницу, 6 августа, в петербургском аэропорту «Пулково» приземлялись московские самолеты, которые не смогли сесть в столичных портах из-за густого смога.
Российские пограничники отмечают, что дым от пожаров в РФ достиг Эстонии и даже Финляндии, передает «Эхо Москвы». В частности, местные экологи зафиксировали увеличение вредных примесей в воздухе.
Синоптики надеются, что 9 августа холодный фронт поможет очистить воздух.
В России особенно сложная ситуация с пожарами сложилась в Центральном и Приволжском федеральных округах. Как сообщила РБК начальник управления информации МЧС России Ирина Андрианова, наиболее сложная обстановка сохраняется в Нижегородской области. Там действует 76 очагов природных пожаров. В Кировской и Московской областях действует по 49 очагов.
По словам И.Андриановой, несмотря на то, что в последние двое суток спасатели не могут применить авиацию из-за сильного задымления, впервые удалось переломить ситуацию. В Московской области было ликвидировано больше очагов природных пожаров, чем возникло.
Между тем смог от горящих в Подмосковье лесов и торфяников достиг Новгородской области. Дымкой затянуты Новгород, Старая Русса и ряд других городов.
По словам И.Андриановой, «на сегодняшний день можно говорить о том, что полностью потушены пожары в Татарстане и Ульяновской области (по данным на 09:00 мск). В Мордовии число потушенных пожаров в 4,5 раза превышает число вновь возникших очагов».
Напомним, в результате лесных пожаров, которые бушуют в России из-за аномальной жары, погибли по меньшей мере 52 человека, не менее 2 тыс. домов уничтожено огнем.
Кошмарное лето 1972 года: пожарный вспомнил небывалые факты
«В Шатуру сперва ввели Таманскую дивизию, потом Кантемировскую танковую»
По прогнозам синоптиков, в ряде регионов Центральной России июль ожидается чрезвычайно жарким. Особые меры предосторожности, что называется, начеку, проявляют оперативные службы Шатурского района Подмосковья. Где в 1972 году (и тоже в июле!) вспыхнули самые масштабные в истории региона лесоторфяные пожары.
Гибли люди и техника, а весь период ликвидации природной стихии здесь постоянно жили (!) тогдашние министр обороны СССР маршал Гречко и 1-й секретарь Московского обкома КПСС Василий Конотоп.
Все было более чем серьезно, едкий дым с горящих торфяников доходил до стен Кремля. В район были стянуты силы со всего Советского Союза.
«МК» нашел пожарного, который в 72-м участвовал в неравной борьбе с огнем.
Летний период хоть и любимый сезон для россиян, но в особо жаркие дни мы подсознательно вдыхаем воздух и пытаемся понять: откуда запах гари? Кто-то развел костер, «напомнила» о себе свалка или «началось»: задымились торфяники в Шатурском районе?
Да, все помнят лесоторфяные пожары жаркого лета 2010 года, когда дымом заволокло пол-Москвы. После того бедствия на федеральном уровне была принята программа обводнения торфяников. Которая, увы, при определенном стечении обстоятельств (жаркая погода, ветер и человеческое головотяпство) не гарантирует нам исключения пожаров.
Однако в истории торфоразработок самый сильный пожар был зафиксирован в 1972 году, почти 50 лет назад. «МК» встретился с непосредственным участником тех событий, полковником пожарной службы в отставке Виктором Шуруповым. В то время он был инспектором пожарного надзора Шатурского ОВД в звании младшего лейтенанта. И лесоторфяной кошмар 72-го года до сих пор не может забыть.
— Лето выдалось очень жарким, мы все надеялись, что польет дождь, но его все не было и не было, — вспоминает Виктор Петрович. — В памяти у меня почему-то застряли какие-то местные выборы, наверное, в районный совет депутатов. В конце июня я объезжал избирательные участки, проверял состояние противопожарной безопасности.
В тот день сообщили, что у 18-го поселка загорелся лес. Сел на «ГАЗ-69», это была наша разъездная машина, и поехал проверить информацию. Метрах в 300 от поселка полыхал небольшой очаг, но там лесники уже тушили огонь ранцевыми огнетушителями. И сбили пламя.
В тот сезон я служил в штабе, но поскольку торфяники вокруг дымились, то, конечно, тоже участвовал в ликвидации огня — на Туголесском, Рязановском и Радовицком торфопредприятиях.
Потом наступил июль, стало еще жарче. Температура тогда была градусов 35, а на солнце так вообще под 50. Нужно сказать, что торфяники у нас горят всегда, даже зимой. Тем летом в районе «били» сотни фитилей, но все это точечные возгорания, их старались погасить и мы, и лесники. Огненного кольца не было.
Но в июле в районе традиционно поднимается ветер. В середине месяца загорелось Шатурское торфопредприятие и вместе с ним поселки Шатурторф, 12-й, 18-й, 19-й, 21-й.
ИЗ ДОСЬЕ «МК»
В ликвидации шатурских пожаров участвовали 70 тысяч человек, в том числе 24 тысячи военнослужащих Советской Армии. В «пиковые» дни с 22 по 27 августа к борьбе со стихией привлекались до 360 тысяч человек, включая 100 тысяч солдат. Еще сюда было стянуто 15 тыс. самоходных землеройных машин, 2,5 тыс. пожарных машин и другая техника.
На Шатурском добывали кусковой торф — брикеты. Население его сушило в том числе для собственных нужд, вместо угля. А туристы и отдыхающие жгли от комаров — он давал густой дым.
Вот загорелись эти брикеты. Торфозалежи имеют влажность 70–80%, и они не горят, горит только верхний сухой слой. Он прогорал достаточно быстро, но огонь застревал в этих штабелях из брикетов. Вот с ним справиться было практически невозможно.
То возгорание было далеко от Шатуры. Но поднялся сильный ветер в сторону города. Все заволокло дымом, солнца не стало видно…
В город буквально сразу были введены армейские части, тысячи солдат. Точно не знаю количество, но не 100 тысяч, как иногда пишут в сетях. Сначала ввели Таманскую сухопутную дивизию. Потом Кантемировскую танковую. Но танки хоть грязи не боятся, а по торфу ездить не могли, слишком тяжелые. Они в густых лесах обустраивали нам просеки.
Еще стояли армейские вертолеты. Я несколько раз летал. Температура была жуткая. Между Радовицким и Рязановским была узкоколейка для вывоза просушенного торфа. 12 километров. Так вот, от огня рельсы перекручивало в узел. Такая была температура.
— Как возникло то самое трагическое возгорание, что явилось «спичкой», установить удалось?
— В том-то и дело, что удалось. Правила безопасности категорически запрещали въезд на торфяники автомобилей с двигателем внутреннего сгорания, не оборудованных искрогасителями.
И вот через поселок Радовицкий один армейский старший лейтенант на «ГАЗ-66» поехал на полигон через торфяники. Тогда в тех местах у нас стояла воинская часть.
Но глушитель у «газона» выведен под заднее колесо, вниз. Будто специально для поджога.
Мчится он по торфянику, искры летят — вспыхивает сразу костер, искры летят — снова костер…
Ему кричат рабочие, которые дежурили на торфяном поле: «Стой! Куда едешь?!»
8 километров торфяников в цепочку сразу загорелись, сплошной линией.
Все кинулись их тушить, дело было вечером, ветер южный и слабый, огонь где-то сбили, где-то он «спрятался» в глубине. Думали, пронесло.
Но на следующий день поднялся уже настоящий ураган. Сильный юго-восточный ветер, те 8 км вспыхнули с новой силой, которую нам уже удержать не удалось.
Все эти километры через поселки Радовицкий, Рязановский, деревню Сазоново единым фронтом двинулись на Шатуру…
В одночасье заполыхали 20 тыс. га торфа, точнее, штабеля из брикетов.
Самый сильный пожар был на Радовицком и Рязановском торфопредприятиях.
С огнем бились до самой зимы, помогал весь Советский Союз, пожарные со всех союзных республик. Шутка ли, дым окутал саму Москву!
В Интернете читал, что огонь якобы заливали бетоном. Глупость какая-то. Ну зальешь 100 квадратных метров, а горят-то тысячи гектаров!
— В чем заключались ваши обязанности офицера штаба?
— Дважды в день ко мне стекалась вся информация о возгораниях, я ее передавал районному начальству и в область. Штаб распределял по предприятиям: какую технику, в каком количестве и сколько человек на борьбу с огнем выделить. Часто выезжал на проверку поступающих сигналов с мест.
— Ваша пожарная амуниция?
— Ранцевый огнетушитель и рация. Ранцевыми огнетушителями оснащались в основном лесхозы. Это был брезентовый мешок с водой, литров 10–12, и насосом. Конечно, с ним особенно ничего не потушишь, тем более когда вокруг все полыхает и трещит. Современные ранцевые огнетушители примерно такие же, только покрасивше, вместо брезентового мешка пластмассовый корпус.
— А рация была мощной? Как докладывали обстановку руководству, если выезжали на место возгорания?
— Рации в 72-м были совершенно допотопные, портативных тогда не было, о них даже не мечтали. Ими оснащался спецтранспорт, дальность была неплохой, километров 25. Но для связи с Большой землей на машине нужно было въехать на какую-нибудь возвышенность, пригорок. В низине они не работали.
— Из вашей «пожарной дружины» сегодня кто-то еще остался?
— Александр Георгиевич Бояркин, впоследствии он участвовал в ликвидации аварии на Чернобыльской АЭС. Кажется, остальные уже на кладбище.
ИЗ ДОСЬЕ «МК»
В результате пожаров 1972 года в Московской области сгорело 19 деревень и погибли 104 человека. Огонь бушевал и в соседних с Шатурой районах: Орехово-Зуевском, Павлово-Посадском, Ногинском…
— Какие в то время были пожарные силы в районе?
— На каждом торфопредприятии имелась своя пожарная часть. Самая крупная — на Шатурторфе, 100 человек.
В остальных торфопредприятиях части были поменьше, но боеготовые: в каждой минимум по две пожарные машины, экскаваторы, трактора с навесным насосом и баками для воды, набором рукавов. На каждом участке было не меньше одного такого трактора, патрульные «ГАЗ-69».
Еще в городе отдельно стояла центральная пожарная часть из 100 служащих, три караула по 30 человек. Два караула выезжали на торфяники, а один обязательно оставался в городе — если вдруг загорятся жилые дома.
— Паника была?
— Как таковой не было. Местные предприятия работали в обычном режиме, на выходные дни на пожары мобилизовывали местное население. По городу и поселкам ездили машины с громкоговорителями, объявляли, куда собираться мужчинам, их отвозили на автобусах.
Массовой эвакуации населения, о чем тоже иногда пишут, не было. Разумеется, все пионерские лагеря были срочно закрыты, детей организовано вывезли в Шатуру, где их забрали родители.
В городской черте открытого огня не было, но была сильная задымленность.
— Как было организовано питание ликвидаторов?
— По талонам, которые выдавались торфопредприятиями. Обслуживали все столовые общепита в районе, столовая Шатурского транспортного управления и даже единственный в городе ресторан. Питание было вкусным. Даже сейчас помню макароны с котлетами, макароны по-флотски. Советские такие макароны толщиной с палец. Повара добавки нам не жалели.
Те, кто тушил лесные пожары, питались по талонам лесхозов. Никаких денег с нас не брали.
— Говорят, лесные верховые пожары очень страшные…
— Это так. В начале августа, когда уже все полыхало, в штаб сообщили, что загорелся лес у деревни Бурундуки. У меня был служебный мотоцикл с коляской. Мы сели с напарником Геной Соболевым и помчались туда, нужно было проверить информацию и вызвать пожарные расчеты. Не доезжая до деревни метров 500, увидели над лесом густой черный дым.
Верховой огонь, по кронам, со свистом и каким-то ревом летел прямо на нас.
Оставались какие-то секунды. По просеке на мотоцикле мы рванули от огня, уже ощущался сильный запах горящей хвои, и горящие иголки летели прямо на нас. Спасло то, что недалеко находилась река Поля — мы в нее плюхнулись вместе с мотоциклом.
Если бы не речка, то сгорели бы…
В районе ни один человек не погиб. Часто читаю, что в 72-м в горящие торфяные ямы проваливались люди и погибали. Этого не было. Техника гибла, проваливалась. На моих глазах в горящий торф провалился экскаватор (экскаваторщик успел выскочить из кабины), ушел в огненную яму целиком, над поверхностью торчала только стрела. Зимой его откопали. Стрела от торфяной кислоты стала как серебряная. Есть у нее, наверное, какое-то особое свойство.
Впоследствии ребята пилы опускали в тлеющий торф, они становились крепче, будто после какой-то закалки.
— В Шатуру на ликвидацию пожаров приезжал даже министр обороны СССР Гречко. Кого из генералов вы видели?
— Я был тогда младшим лейтенантом и в важных совещаниях не участвовал. Видел только генерала Евграфова из штаба гражданской обороны СССР. Он предложил окапывать горящие участки экскаватором до минерального грунта и давать им полностью выгореть. После чего туда закачивать воду — и получалось бы искусственное озеро.
Мысль дельная, но хороша теоретически. А ветер? Горящая крошка летит со скоростью 20–30 м/сек.! Пока прокопаем, все сгорит. Толщина торфа в Шатурской зоне 3,5–4,5 метра, а в Бакшееве доходит до 9 метров.
Большую роль в борьбе с огнем сыграли трубопроводные войска Минобороны СССР. У нас стояли 3 или 4 отдельных трубопроводных батальона. Среди полыхающих лесов и торфяников они протянули от водоемов к местам возгорания около 1,5 тыс. километров труб.
Здорово помогли и горноспасатели из Донбасса, которые ликвидируют ЧП на шахтах, в забое. У них уже тогда появились латексные пожарные рукава — у нас были непрочные хлопчатобумажные. Чем хороши латексные? Они долговечные, к тому же гладкие изнутри. Сопротивление струи меньше, значит, воду можно качать на большее расстояние. Горноспасатели работали отчаянно, у них была строжайшая дисциплина, свое оборудование, насосы. Штабеля торфа на 70% потушили именно они, их заслуга.
— В период перестройки тоже бушевали сильные лесоторфяные пожары. По какой причине?
— В советские годы торф осушали, на каждом предприятии, как я уже сказал, были свои пожарные части с техникой. Естественно, за торфяными полями был постоянный присмотр. В начале лихих 90-х торфопредприятия обанкротились, оттуда все ушли. Следить за состоянием торфяников стало некому.
Вот и начало все периодически полыхать. После 72-го года самый сильный пожар был в 2010-м. Он, конечно, был намного слабее, но чтобы шатурский край не напоминал пороховую бочку, было принято решение обводнить торфяники, сегодня некоторые у нас вообще находятся под водой.
— Ну а в 72-м когда победили огонь?
— К 1 сентября. В последних числах августа наконец пошли сильнейшие дожди, они в основном и сбили пламя. Хотя с отдельными крупными очагами мы еще боролись до самой зимы.
— Сегодня возможно повторение такого разгула стихии?
— Сегодня в Подмосковье работает грандиозная система обводнения торфяников, в комплекс мер по противодействию огню вложены огромные средства. Но тот далекий опыт советской системы огненной борьбы надо учитывать, а главное, помнить: огонь и вода — страшные силы, которые надо постоянно держать под контролем.
ВАЖНО
СЕГОДНЯ В СВЯЗИ С ПОЖАРООПАСНЫМ СЕЗОНОМ МЧС ПРЕДУПРЕЖДАЕТ: В ЛЕСУ СТРОГО ЗАПРЕЩАЕТСЯ
• Заезжать на автомобиле;
• Курить, бросать окурки и спички;
• Разводить костры, жарить шашлыки;
• Оставлять брошенные на землю бутылки и битые стекла, которые могут концентрировать солнечные лучи и вызывать спонтанное возгорание;
• Мусорить и оставлять пропитанные горючими веществами обтирочные материалы.
Крупнейший торфяной пожар в Ленобласти
Группа сотрудников Greenpeace и добровольных лесных пожарных помогает пожарным и лесной охране тушить горящий торф у посёлка Назия в Кировском районе Ленинградской области. Если торфяник разгорится, дым от него может дойти до крупных городов, включая Санкт-Петербург, как это было в центральной России в 2010 году. Пока есть шансы этого избежать.
Сейчас Greenpeace и пожарные добровольцы пытаются сохранить одну из основных магистральных дорог в том районе. Это один из немногих проездов к жилым торфяным посёлкам и единственный проезд к самому пожару и прилегающим участкам леса, по которому могут проехать автомобили.
Фото © Мария Васильева / Greenpeace
После разбора завалов и тушения на дороге стало возможно добраться до воды, установить мотопомпы, и теперь добровольцы и Greenpeace наполняют водой сухие каналы по периметру пожара. Они уже перебросили больше полутора тысяч тонн, и уровень воды там заметно поднялся. Этой водой можно будет тушить огонь, а пожар не уйдёт за такую преграду. Кроме того, вода намочит грунт, что сделает очаги возгорания менее глубокими.
Фото © Мария Васильева / Greenpeace
Назия — одно из крупнейших в России брошенных предприятий по заготовке торфа для электростанций и производства удобрений. Там остались сотни миллионов тонн осушенного торфа. Если не потушить пожары сейчас, сделать это позже будет почти невозможно.
Пожары на торфянике тушит и местная пожарная часть, и лесная охрана — все силы, которые есть на месте. Дополнительную помощь оказывает МЧС. Но постоянно пожарные машины держать на пожаре невозможно: они должны защищать населённые пункты.
Фото © Мария Васильева / Greenpeace
Условия тушения очень сложные. Пожары сильно разрослись из-за аномальной жары и засухи. Торф быстро разгорается и дотушивать его в этом месте придётся всю осень и даже зимой.
Фото © Мария Васильева / Greenpeace
Пожар в Назии происходит на фоне сильнейших пожаров на Северо-Западе страны. Многочисленные пожары вместе с Авиалесоохраной тушит Общество добровольных лесных пожарных в национальном парке «Ладожские шхеры». Разрушительные пожары происходят в других районах Карелии, огонь уничтожает населённые пункты, местных жителей приходится массово эвакуировать.
Фото © Мария Васильева / Greenpeace
На борьбу с пожарами мобилизованы все силы лесной охраны, МЧС, пожарных, однако их не хватает, чтобы справиться с ситуацией. Такое положение — в сочетании с другими природными катаклизмами — живое свидетельство изменений климата. Чтобы бороться с этими изменениями, недостаточно вовремя реагировать. Нужны системные изменения в подходе к климату, экономике, охране леса и профилактике ландшафтных пожаров.
Фото © Мария Васильева / Greenpeace
Специалисты Greenpeace вместе с учёными, общественными организациями и экологически ответственными бизнес-ассоциациями разработали программу выхода из климатического кризиса — «Зелёный курс». Поддержите наше требование к правительству России перейти на «Зелёный курс».