в каком году была чума в англии
Ванесса Хардинг. Великая Лондонская чума 1665 года
ВЕЛИКАЯ ЛОНДОНСКАЯ ЧУМА 1665 ГОДА
Ванесса Хардинг
Чума в Лондоне была в центре внимания многих исследований, однако по-прежнему есть множество нестыковок и странностей в, по-видимому, общепризнанных повествованиях о ней. Лондон пережил по меньшей мере шесть эпидемий чумы между 1563 и 1665 гг., но они произошли с довольно нерегулярными интервалами и их тяжесть варьировалась от эпизода к эпизоду и от области к области. Хотя качество и польза для здоровья искусственной среды Лондона за этот период почти наверняка ухудшились, чума не стала последовательно более смертоносной. 1665 год увидел наибольшее число жертв, но не самые высокие показатели смертности по отношению к численности населения. После 1666 г. чума полностью исчезла, хотя мегаполис продолжал расти. Идентификация болезни и ее ассоциации с крысами и блохами, которые властвовали в XVII веке, попали под огонь все более скептической критики. Так в 350-летие последней Лондонской чумы, в этой лекции мы рассмотрим то, что позволит нам действительно лучше понять случившееся, чем смогли те, кто пережил эпидемию.
Историческая чума: современное знание
Демографический анализ и объяснение
Историческая чума: ответы
Но у них также было множество других источников информации, советов и инструкций.
Меры по управлению
Сосредоточение внимания только на медицинских средствах не позволяет оценить спектр реакций на чуму. Для большинства людей причиной эпидемии была моральная или Божественная первопричина, как бы сама болезнь ни распространялась. Здесь, возможно, было больше единообразия в подходе и ответе: если чума была посещением Божественного гнева, главным средством от нее должно быть покаяние и моральная реформа. Корона и Городская корпорация предписали посты, молитвы и проповеди, а также запрет мест с сомнительной моральной деятельностью, таких как игорные и публичные дома. Не было необходимого противоречия между религиозными и медицинскими ответами: рассказчик Дефо утверждает, что чума не была «менее судом Божьим оттого, что она находится под влиянием человеческих причин и следствий» [р. 153]. Печатник Коутс заявил, что он собирал все отчеты за 1665 год и перепечатывал их как весть об ужасном посещении Лондона, чтобы информация, которую они содержали, могла побудить лондонцев к покаянию. И было также излияние печатных молитв, проповедей и полемики, которое работало, возможно, подстегивая ужас, но также уверенно предписывая лекарство. Действительно, частой характеристикой такой литературы является использование медицинской терминологии (эпидемия, противоядие, лекарство, лечение, небесный врач и т. д.), Как, например, в «Христианском убежище» (опубликовано в июле 1665 г.), своеобразном гибриде медицинской и духовной информации.
Современная и историческая чума: историография и противоречия
Историческая чума: опыт лондонца
Итак, я хочу закончить образом Лондона в 1665 году и опытом одного конкретного человека из этого района Лондона.
Карантин и развал экономики: Великая чума в Лондоне XVII века
Автор фото, Heritage Images
Великая чума 1665-1666 годов унесла жизни 100 тысяч человек в Лондоне. Тогда власти, как и сейчас во время вспышки эпидемии коронавируса, вводили всеобщий карантин, люди скупали продукты и сидели дома, предприятия закрывались и банкротились.
«Необходимость выходить из дома, чтобы купить продукты, была, по большому счету, причиной, сгубившей весь город, потому что именно в эти моменты люди и заражались друг от друга» Даниель Дефо «Дневник чумного года» 1722 год.
«Жизненно необходимо замедлить распространение болезни. поэтому мы просим людей оставаться дома. « Борис Джонсон, обращение к нации 23 марта 2020 года.
«Как мало людей на улицах! Да и те, кто есть, бредут, как будто они уже попрощались с миром. Зашел на биржу, но и там было всего человек 50, да скоро, видимо, их станет еще меньше. И потому я решил сегодня сказать: «Адье» лондонским улицам» «Дневник Сэмюэла Пипса» 1665 год.
Лондон, как и все европейские столицы с давней историей, пережил немало эпидемий. Медицина идет вперед, но в случаях, когда мы сталкиваемся с болезнью, от которой пока что нет прививок, и распространение инфекции, и поведение публики, не слишком отличаются от того, что творилось в столице Англии в XVII веке.
Сын портного, чиновник морского ведомства и автор знаменитого дневника Пипс лично пережил чуму 1665-1666 годов, убившую где-то пятую или даже четвертую часть лондонцев. Это приблизительная оценка, и весьма вероятно, что процент смертей был гораздо выше.
«Дневник чумного года» Дефо был опубликован в 1722 году через 57 лет после описываемых событий. Будучи журналистом, Дефо умел работать с источниками и тщательно изучил почти все имевшиеся официальные документы и воспоминания современников. Говорят также, что во многом он воспользовался дневниками дяди. Он писал свой роман как предупреждение: как раз в это время чума свирепствовала в Марселе, и были опасения, что она может перебраться в Лондон.
«Царица грозная чума теперь идет на нас сама»
Первое известие о новом коронавирусе из Китая пришло аккурат под китайский Новый год, и подавляющее большинство британцев если его и заметили, то не обратили на него никакого внимания. 12 марта в Соединенном Королевстве был зарегистрирован первый случай болезни.
В XVII веке люди и болезни путешествовали гораздо медленнее, и даже из ближней Голландии чума добиралась до Лондона целых два года.
Мы с сэром У. Баттеном (коллега Пипса по Морскому ведомству, которого он, кстати, терпеть не мог) отправились в кофейню в Корнхилле, где было много разговоров о Турецком деле (речь идет о событиях в современной Хорватии), да и еще о том, что чума добралась до Амстердама».
Прошло еще девять месяцев.
Сэр У. Баттен и я снова отправились в кофейню, но новостей никаких, только чума у всех на слуху, и говорят, что среди голландцев она распространилась еще больше».
Начало романа Дефо тоже привязано примерно к этому же времени, когда разговоры о чуме велись уже повсеместно.
Проблемы большого города
Беда Лондона была в том, что как раз перед эпидемией чумы город сильно разросся. Англичане радостно попрощались с насильственным аскетизмом правления Кромвеля и с энтузиазмом окунулись в веселую и фривольную атмосферу, которой заразил всю страну Карл II.
Лондон стал местом больших возможностей, высокой моды и самых разнообразных развлечений. Войн временно не было, и оставшиеся не у дел солдаты тоже стекались в столицу. Население города как-то почти в одночасье увеличилось на 100 тысяч человек.
Автор фото, Bettmann
Лондон после чумы и пожара 1666 года. Иллюстрация
Результат был вполне ожидаемым: число жителей столицы, обитавших в переполненных домах с совершенно антисанитарными условиями, выросло во много раз. Рядом с людьми процветали и размножались еще более многочисленные крысы, а их блохи разносили чумные бактерии уже по людям. Лондон превратился в идеальное место для распространения эпидемии.
Сейчас и крыс, и блох стало гораздо меньше, хотя они как раз коронавирус не переносят, но скученный общественный транспорт, не говоря уже о многолюдных офисах, предприятиях, кофейнях и магазинах, успешно выполнили такую же роль в распространении коронавируса, как и трущобы XVII века в распространении чумы.
«Поминутно мертвых носят, и стенания живых боязливо бога просят упокоить души их!»
К июню следующего года надежда на то, что зараза не выйдет за пределы бедных районов не оправдалась, и болезнь постепенно добралась и до коммерческих районов Лондонского сити.
Самая страшная жара, которую я когда-либо испытывал в своей жизни. И сегодня я против своей воли увидел на Друри Лейн (Ковент Гарден) два или три дома, помеченных красным крестом, со словами «Боже, смилуйся над нами», написанными на них. Это меня сильно опечалило, потому что на моей памяти это были первые такие дома».
Ужинал дома и страшно встревожился, узнав, что чума добралась до Сити… Потом поехал в контору, чтобы закончить письма, и домой в кровать, но очень обеспокоен болезнью. И в голове полно других мыслей, в особенности, как привести в порядок мои делана тот случай, если Господь пожелает меня забрать к себе, и будет на то его воля и к его вящей славе».
«Неделя с 11 по 18 июля число смертей было 1761, хотя от самой чумы умерло не более 16-ти. Но это вскоре переменилось, особенно в приходе Крипплгейт и в Клеркенвелле. И во вторую неделю августа в Крипплгейте похоронили 886, а в Клеркенвелле 155. И в первом случае говорят, что из этих 850 вполне могли умереть от чумы, а во втором даже в списках говорилось, что от чумы умерли 150».
Тихо все. Одно кладбище не пустеет, не молчит
Автор фото, Hulton Archive
Трупы сбрасывают в чумную могилу (иллюстрция 1885 года)
«Даже облик Лондона странно переменился. На каждом лице читались печаль и грусть, и даже в тех частях города, которые еще не совсем сдались на милость чумы, все были глубоко озабочены. Можно сказать, что весь Лондон был в слезах. И не то, чтобы по улицам ходили люди в трауре. Нет, никто более не одевался в черное, чтобы почтить память своих ближайших друзей. Но на улицах раздавались голоса скорбящих. Стенания женщин и детей у окон и за дверями домов, где их дорогие родственники сейчас умирали, или только что умерли, раздавались так часто, что даже самое стойкое сердце не могло остаться равнодушным».
Я добрался до дома только после темноты, и рядом со ступенями, ведущими в церковный двор, наткнулся на мертвое чумное тело, в узком переулке. Но, слава Богу, меня это не слишком взволновало. Правда, я решил так поздно больше не возвращаться».
Пик эпидемии пришелся как раз на август, и герой Дефо решил запереться в доме на две недели. За жизнью города он мог наблюдать только из окна.
«Из моих окон. видно место, где селятся мясники, или те, чья работа зависит от мясников. И почти все темное время ночи телега с мертвецами стояла в конце аллеи, а потом отьезжала полной. А поскольку церковный двор был не слишком далеко, то и возвращалась она скоро, чтобы забрать новые тела».
«Итак, — хвала тебе, Чума, нам не страшна могилы тьма»
Автор фото, Hulton Archive
Улицы Лондона во времена чумы, 1665 год
Начало эпидемии коронавируса в Британии, особенно в Лондоне, ознаменовалось тем, что многие несознательные граждане ринулись в магазины, скупая предметы гигиены и, главное, туалетную бумагу. Напрасно супермаркеты увещевали перепуганную публику, что еды хватит, и что не надо запасаться провизией на несколько лет вперед. Те, у кого инстинкт самосохранения включился в форме повышенной запасливости, на увещевания не реагировали.
«. многие семьи, предвидя приближение чумы, запаслись всякой провизией и другими необходимыми товарами, достаточными для всех членов их семей, и закрылись в домах так основательно, что никто их не видел и не слышал до тех пор, пока поветрие почти не закончилось».
Точно так же, как и сейчас, многим предприятиям, точнее, мастеровым, которые занимались производством предметов не первой необходимости, пришлось туго.
«Все мастеровые, особенно те, которые производили разные украшения и менее необходимые части одежды и мебели: ткачи лент, золотые и серебряные кружевницы, позолотчики, швеи, шляпницы, обувщики и перчатники, а также те, кто занимался обивкой мебелиили изготовлением комодов и зеркал, а также другие представители многочисленных подобных профессий. остановили работу, уволили работников и всех, кто от них в своем труде зависел».
К сожалению, в XVII веке правительство еще не было настолько сознательным, чтобы поддерживать бизнес на плаву.
Чума между тем продолжалась.
Случаи чумы снова участились в эту неделю до 29 с 28, хотя число умерших и уменьшилось с 297 до 238, что, однако, меня совсем не радует».
Чумой, к нашему великому горю, заразились еще девять человек, хотя в целом число больных и уменьшилось немного. Но рост числа заболевших есть во многих приходах, что приводит к опасениям по поводу того, что принесет нам год будущий».
Сегодня утром парламент собрался только для того, чтобы приостановить работу до зимы. Случаи чумы, как я слышал, опять сильно участились в городе и очень сильно участились по стране в целом».
В современной историографии принято связывать конец эпидемии чумы с Великим Лондонским пожаром, который за четыре дня в сентябре 1666 года уничтожил и дезинфицировал подавляющую часть Сити от Тауэра до Холборна. И, хотя случаи заражения и болезни еще случались, было решено, что теперь Лондон уже настолько безопасен, что туда может вернуться и король со своим двором.
Пипс, однако, отнесся к этому решению довольно скептически.
Был в конторе недолго, а потом отправился в церковь на благодарственную службу по поводу окончания чумы, но, Бог мой! в городе до сих пор говорят, что с этим поторопились, потому что есть еще люди, которые от нее умирают».
Если верить официальным спискам умерших, то в Лондоне за неделю с 20 по 27 ноября 1666 года от чумы умерли семь человек, и смерти продолжались еще несколько недель.
Хотя огонь, безусловно, сыграл положительную роль, уничтожив крыс и блох, наиболее вероятно, что решающим фактором стали жесткие меры изоляции, введенные парламентом и осуществляемые лорд-мэром и олдерменами, а также специально обученной стражей. Распространение болезни было замедлено, а за год все заразившиеся либо умерли, либо приобрели необходимый иммунитет. Вот несколько выдержек из королевского указа о борьбе с чумой:
«Каждый город должен выделить какое-нибудь удобное место за своими пределами, где должен быть возведен чумной дом или сарай на случай, если инфекция в городе распространится. «
«Если какой—либо дом становится зараженным, то больных, сколько бы их ни было, необходимо незамедлительно перевезти в чумной дом для сохранения остальной семьи. И такой дом, даже если в нем и нет мертвецов, должен быть закрыт на 40 дней, и на его дверях должен быть нарисован красный крест и слова: «Господи, смилуйся над нами«. И специальные смотрители должны доставлять жителям все необходимое и следить, чтобы они не общались со здоровыми».
«Ни один человек, умерший от чумы, не будет похоронен ни в церкви, ни в церковном дворе, но. в другом специально выделенном месте. В могилы вместе с телами людей, умерших от чумы, должно быть также опущено большое количество негашеной извести. Открывать такие могилы потом нельзя будет целый год или даже дольше, чтобы от лежащих там тел не заразились другие».
Приходится признать, что и в наше время, когда человечество столкнулось с новой болезнью, от которой пока что нет вакцины, меры остаются все теми же. И все-таки будем надеяться, что на сей раз наш карантин ограничится парой месяцев, а не полутора годами. И что для искоренения новой напасти Великий пожар тоже не потребуется.
Великая чума в Лондоне
Эпидемия чумы, вспыхнувшая в сентябре 1665 года, не могла сравниться по масштабам с пандемией «черной смерти» XIV века, однако осталась в истории как «великая».
За год болезнь выкосила 20% населения Лондона. С 300 человек в неделю всего за пару месяцев смертность возросла до 1000 и более. Болезнь с невероятной скоростью охватила столицу и пригороды, люди бежали из Лондона, трупы вывозили телегами за город и хоронили в общих могилах. Сохранившиеся записи в дневниках тех лет хранят поистине ужасающие картины смерти, царившей на улицах Лондона.
В Англию чума могла прийти из Голландии, где вспышки болезни возникали с 1599 года. Голландские торговцы завезли ее на своих судах, которые доставляли хлопок из Амстердама. Всего за год до начала «великой чумы» там вымерло от болезни около 50 000 человек. Надо признать, что Лондон был вполне подходящим городом для такого быстрого распространения болезни. В городе царила антисанитария, все отходы, мусор и помои выливались и вываливались прямо на извилистые улочки города. Часть мусора вывозили за город и оставляли там гнить. В столице и окрестностях стояла невыносимая вонь. Ситуацию ухудшали и многочисленные фабрики и заводы, а также тысячи домов, которые топили углем, дым от них грозил горожанам удушьем. Город кишел бедняками и нищими, которые ютились в трущобах.
Великая чума: кто кого?
Первыми от чумы пострадали портовые пригороды Лондона. Еще в 1664 году там было зафиксировано 2 странные смерти, однако их не опознали как чумные. Но за первые четыре месяца 1665 года смертность в городе заметно возросла. Официально первым случаем смерти от болезни считается гибель 12 апреля 1665 года некой Ребекки Эндрюс. Холода сдерживали распространение заразы, но с приходом теплой погоды она стала расползаться по Лондону все быстрее. В конце апреля служащий Адмиралтейства Самюэль Пипс написал в дневнике: «Большие опасения по поводу болезни, говорят, уже 2 или 3 дома в Сити умерли. Господи, помилуй нас всех!»
Пытаясь спастись от надвигающегося бедствия, горожане были готовы на все. Никто не знал, чем была вызвана болезнь, только позднее выяснилось, что переносчиком чумной палочки были крысиные блохи. В качестве причин предлагались: пары от земли, необычная погода, болезни у скота, увеличение числа мух, моли, лягушек и мышей. Люди верили всем, кто обещал им избавление. «.Не менее невежественные и тупые в своих размышлениях, чем ранее безрассудные и озверело-озлобленные, они [обыватели] под влиянием страха шли на любые безумства и, как уже говорилось выше, бегали по колдунам, ведьмам и прочим обманщикам, чтобы узнать свою судьбу (а те еще подогревали их страхи и держали их в состоянии постоянной тревоги и ожидания, чтобы и дальше морочить им голову и набивать себе карманы), они как одержимые устремлялись за каждым знахарем и шарлатаном, за каждой практикующей старушкой в поисках лекарств и снадобий; они пичкали себя таким количеством пилюль, микстур и предохраняющих средств, как их называли, что не только швыряли деньги на ветер, но и заблаговременно из страха заразы отравляли себя, ослабляя свой организм перед началом чумы, вместо того чтобы укреплять его» (Дневник чумного города).
К июлю 1665 года чума пришла с окраин в город. Первым из Лондона выехал король Карл II вместе со своей семьей и свитой. Но лорд-мэр столицы и многие другие вельможи предпочли остаться в городе. Для того, чтобы иметь возможность продолжать выполнять свои обязанности и не соприкасаться с зараженными, сэр Джон Лоуренс даже приказал построить специальную витрину из стекла. Для выезда из города необходимо было получить специальную справку, которую поначалу раздавали весьма легкомысленно, да горожане не спешили покидать свои дома, опасаясь неопределенного будущего за пределами Сити. Но вскоре из Лондона уехало большинство богатых купцов, торговая жизнь приостановилась. Беднота встревожилась распространением заразы, некоторые покинули город. Спустя время в окрестных деревнях не осталось места для размещения беженцев, люди были вынуждены бродяжничать и жить собранным с полей или украденным.
Схватка с городом
Чума овладевала городом. В последнюю неделю июля было зафиксировано более 3 тысяч смертей, 2020 из которых произошло от чумы. Когда в доме умирал человек, звонил колокол и приходил «искатель смерти», который осматривал труп и определял причину смерти. Если человек умирал от чумы, то весь дом жертвы закрывали на 40-дневный карантин, члены семьи запирались в доме, на двери его ставили красный крест и писали «Господи, помилуй нас». Дверь дома охраняли караульные, нередки были попытки сбежать из-под карантина. Люди часто просили писать другую причину смерти, только бы их не запирали дома.
Число жертв эпидемии неустанно росло. Власти призывали горожан не скрывать мертвецов, чтобы не способствовать распространению болезни. По улицам на телегах ездили специально нанятые люди и кричали: «Выносите ваших мертвых». Вывоз трупов и захоронение тел стали производить ночью из-за опасений власти, что увеличение числа жертв может спровоцировать панику в городе. «Невозможно описать крики и шум, какие поднимала эта беднота, когда выносили трупы детей и друзей их к телегам; а покойников было столько, что можно было подумать, будто в переулке уже никого не осталось или что его обитателей хватило бы, чтобы заселить небольшой городок». Скоро тележек стало не хватать, и трупы складывали около домов. В одном из приходов власти вырыли яму 15 на 6 метров и стали складывать туда уже разлагающиеся трупы. Рабочие рыли эту братскую могилу в то время, как трупы складывались в уже прокопанную часть. Всего в этой яме было захоронено 1114 человек.
Великий лондонский пожар. Источник: wikipedia.org
Власти предпринимали попытки борьбы с чумой. Так как причина болезни была неизвестна, предполагалось, что ее переносили животные. Лондонская Корпорация приказала убивать кошек и собак, однако это только ухудшило положение, поскольку они помогали контролировать численность крыс, которые и разносили заразу. Кроме того, днем и ночью в городе зажигали огни в надежде очистить воздух, также жгли различные вещества и травы, имеющие сильный запах: перец, хмель, ладан. Горожан заставляли курить табак.
Смертность в Лондоне росла с угрожающими темпами. С 300 человек в неделю она быстро дошла до 1000, затем до 2000, а к сентябрю 1665 года достигла 7000 человек в неделю. К концу осени, видимо, из-за наступивших холодов, смертность стала снижаться, и в феврале 1666 года король вернулся в столицу. Постепенно люди стали возвращаться в Лондон.
Несмотря на то, что эпицентром бедствия стала столица, чума распространилась и на другие регионы. Так, известен случай заражения в деревне Им, жители которой, чтобы остановить заразу, добровольно согласились на карантин. В результате умерло 75% населения, однако распространение болезни в ближайших районах замедлилось.
Великая эпидемия стала последней крупной вспышкой чумы в Великобритании. Из 460 тысяч жителей Лондона в результате бедствия погибло около 100 тысяч. Постепенно город вернулся к жизни, в конце марта 1666 года лорд-канцлер написал: «…улицы полны народа, Биржа переполнена, люди столь многочисленны, как можно было когда-либо видеть…». Очаговые случаи заболевания продолжались до сентября, но темп их значительно замедлился. Конец эпидемии, как это ни странно, положило другое масштабное бедствие — Великий пожар. Он уничтожил дома в большинстве густонаселенных районов, а вместе с ними и крыс, переносивших инфицированных блох. Вскоре вспышки чумы прекратились.
Великая лондонская чума 1665-1666 гг
В Англии, впрочем, как и в других европейских странах, после окончания Великой чумы XIV века, локальные вспышки болезни время от времени возникали в различных местностях Острова. Только в XVII веке в болезнь посещала Лондон трижды: в 1603 году, когда от чумы умерло 30 тысяч лондонцев, в 1625, когда произошло 35 тысяч смертей, и в 1636 болезнь унесла 10 тысяч жизней. Эпидемия 1665-1666 была наибольшей, от болезни погибло более 100 тысяч человек. Но она была и последней эпидемией бубонной чумы в Англии, очевидно и поэтому она так врезалась в память англичан.[
В середине XVII века Лондон представлял собой поселение площадью в 448 гектаров, окруженное городской стеной и пригородами. В середине века в нем проживало 450-500 тысяч человек. Санитарное состояние было плачевным, в городе отсутствовала канализация, как и в Средневековье, сточные воды текли прямо по центру извилистых улочек. Булыжники были скользкими от выброшенного из домов мусора, навоза и помоев, летом на улице роились полчища мух. Над городом висел смог от дыма из труб металлургических заводов, мыловарен, пивоваренных заводов, а также пятнадцати тысяч домов, отапливаемых углем.
Повсюду стояло ужасное зловоние, люди ходили, закрывая носы платками. За городскими стенами, в пригородах, в деревянных домах в столь же антисанитарных условиях проживали торговцы и ремесленники, числом более четверти миллиона человек. Естественно, значительная часть из них ежедневно посещали и без того переполненный город.
Считается, что в Англию эпидемия пришла из Нидерландов, где очаги бубонной чумы возникали периодически. Вероятно, болезнь на территорию Великобритании завезли голландские торговые суда, перевозившие хлопок.
В отличие от «Черной смерти» в этот раз чума развивалась очень медленно, почти незаметно. В ноябре стало известно о двух первых жертвах чумы в Лондоне. Это были два француза снимавшие квартиру на Друри Лейн. Всполошившиеся лондонцы, впрочем, вскоре успокоились, поскольку новых случаев долгое время не фиксировали.
В середине февраля в том же приходе скончался еще один человек. В апреле было зафиксировано уже три смерти от чумы. Однако за этот период общее количество умерших от различных болезней значительно увеличилось и власти начали бить тревогу, обоснованно опасаясь, что родственники покойных, да и администрация приходов намеренно скрывают случаи чумы и ложно определяют причиной смерти не чуму, а другие, более нейтральные причины.
Этому способствовал и сам порядок фиксирования смертей. Когда кто-либо умирал, звонил колокол и приходил «искатель смерти», чтобы осмотреть труп и определить причины смерти. Искатели в большинстве своём были невежественными старухами, которые за взятку могли внести в официальные записи искажённую причину смерти.
Когда человек умирал от чумы, подкупленный искатель называл иную причину смерти, потому что строения, в которых проживали жертвы чумы, должны были быть закрыты на 40-дневный карантин, причём все члены семьи запирались в доме. Двери такого дома отмечались красным крестом и словами «Господи, помилуй нас», а около дверей ставился караульный.
Королевский тайный совет отдал распоряжение мировым судьям расследовать каждый подозрительный случай и, в случае мошенничества проводить необходимые карантинные меры. Это даже вызвало бунт в районе Сент-Джайлс, после того, как власти опечатали первый дом. Кстати именно этот район трущоб стал одним из центров распространения чумы. С наступлением более теплой погоды болезнь стала распространяться быстрее.
Лондонскую чуму очень полно описал Даниэль Дефо в романе «Дневник чумного года». Хотя это произведение было опубликовано в 1722 году, через 57 лет после описываемых событий, Дефо тщательно изучил почти все имеющееся источники и воспоминания современников и, кроме того, он воспользовался дневниками своего дяди. Поэтому ход эпидемии я буду излагать, в первую очередь, по роману Дефо.
В мае 1665 г. погода стояла прохладная, и количество жертв было незначительным. Во всех 97 приходах от чумы умерло только 54 человека, и в основном, это были люди, жившие ближе к окраинам. В июне количество смертей увеличилось, но пока что все смерти были зафиксированы в предместьях.
К июлю 1665 года чума добралась до сердца Лондона. Король Англии Карл II вместе со своей семьёй и свитой покинул Лондон и уехал в Оксфорд. Однако большинство представителей городской власти предпочли остаться.
Сэр Джон Лоуренс, лорд-мэр Лондона, также решил остаться в городе, подвергнув самого себя карантину с помощью специально построенной витрины из стекла; таким образом, он вполне мог выполнять свои обязанности, не контактируя с потенциально заражёнными.
В июне-июле началось бегство людей из города. Дороги заполнили кареты, фургоны и телеги со всяким скарбом. Дефо писал: «Ничего не было видно, кроме повозок и телег с товарами, женщин, слуг, детей, карет, набитых людьми лучшего сорта, и всадников, сопровождающие их и все спешили прочь». Бегство усугубляли слухи, что город скоро закроют, а на дорогах правительство поставит кордоны, чтобы воспрепятствовать перемещению людей по стране.
Бедные также были встревожены распространившейся заразой, и некоторые покинули город; однако в иных местах им негде было разместиться, не было средств к существованию, так что, пугаясь неопределённого будущего, многие всё же остались в городе.
Покидая городские ворота, каждый должен был предъявить справку о хорошем здоровье, выданную лорд-мэром, получить которую становилось всё труднее. Шло время, количество жертв увеличивалось, и среди жителей окрестных деревень началось брожение, поскольку уже не было мест для размещения беженцев.
Беженцы возвращались, их не допускали в города, и многим приходилось путешествовать по пересечённой местности и жить на собранное с полей или украденное. Многие умерли в пути от жажды или голода.
В августе бегство из города достигло таких масштабов, что казалось, что в Сити остались только магистрат и слуги. Облик города необычайно изменился. Улицы были пустынны, на лицах людей застыла печать страха и тревоги.
Улицы Лондона во время чумы
В сентябре эпидемия достигает пика — начались те страшные 9 недель «Великой Лондонской чумы», когда даже по заниженным сводкам ежедневно умирало около тысячи человек. Большинство лондонцев погибло именно в сентябре-октябре.
Некоторые священники поначалу посещали больных, но это длилось не долго. Ведь это было все равно, что предстать перед лицом смерти. Даже могильщики, самые закоснелые люди в городе, иногда отступали, не решаясь переступить порог иных домов, где целые семьи были начисто скошены болезнью и где обстоятельства смерти были особенно ужасны.
Много людей умирало скоропостижно прямо на улицах, без каких-либо симптомов, предупреждающих их о болезни. Другие успевали добраться до ближайшего ларька или магазинчика, а то и просто до крыльца, садились и умирали. Лежащие на улицах трупы были естественным и привычным явлением этого периода Лондонской чумы.
Если поначалу эпидемии люди останавливались при виде лежащего мертвеца, то позднее никто уже не обращал на них внимания, просто переходили па другую сторону дороги. Вымирали целые семьи, а иногда и целые улицы.
Голода не было, поскольку лондонские власти выплачивали поставщикам комиссию в размере 1 фартинга сверх обычной цены, за каждую четверть зерна, выгруженного в лондонском порту.
Было предпринято несколько попыток создать систему мер общественного здравоохранения для эффективной борьбы с эпидемией. Городские власти наняли врачей и организовали тщательное захоронение жертв.
Специально нанятые люди ездили на телегах по городу, призывая людей: «Выносите ваших мёртвых», и увозили груды тел. Скоро телег перестало хватать, и трупы начали складывать вдоль домов.
Тележка для перевозки мертвых в Лондоне во время Великой чумы 1665 года
Причина болезни была неизвестна, но многие считали, что её переносили животные, и, поэтому, Лондонская Корпорация приказала убивать кошек и собак. Вполне возможно, что это решение усилило эпидемию, поскольку животные контролировали численность крыс, переносивших блох.
Чтобы очистить воздух власти приказали разжигать гигантские костры на улицах, а огонь в очагах в домах поддерживать день и ночь в надежде, что воздух будет очищен.
Лечение, как и ранее, было совершенно неэффективным. Наиболее радикальным средством считалось иссечение бубонов, которое в большинстве случаев приводило к ухудшению состояния больного, хотя, в некоторых случаях, когда из раны истекал гной, больной выздоравливал.
Улица во время Великой чумы
Из других средств особенно популярен был «Венецианский сироп» — лекарство, состоящее из 60 или 70 компонентов, замешанных на меду. Целебными считались печень лягушки, гусиный помет, клешни краба, копыта лося и многое другое.
Люди со средствами принимали очень серьезные меры: проветривали помещения, жгли в них ладан, лавровый лист, канифоль, серу, а потом с помощью небольшого взрыва пороха давали «зараженному» воздуху резко вырваться наружу. Другие разводили в каминах сильный огонь и поддерживали его несколько суток. Бывали и издержки «дезинфекции» — на Темз-стрит, чтобы изгнать из дома «чумные зародыши», один слуга натащил в дом столько пороху, что взрывом снесло часть крыши.
Горожане постоянно держали в карманах флакончики или платки с пахучими веществами для того, чтобы дышать ими в присутствии больных чумой либо если придется подойти близко к трупу.
При расчетах деньги опускали в уксус, покупатели всегда держали при себе много мелочи, чтобы расплатиться «без сдачи». Врачи заходили к больным с предохранительными ароматическими лепешками во рту.
Не было недостатка и во всякого рода шарлатанах, пытавшихся нажиться на страданиях людей.
Лондон во время чумы
Дефо писал: «многие обыватели под влиянием страха шли на любые безумства и бегали по колдунам, ведьмам и прочим обманщикам, чтобы узнать свою судьбу (а те еще подогревали их страхи и держали их в состоянии постоянной тревоги и ожидания, чтобы и дальше морочить им голову и набивать себе карманы), они как одержимые устремлялись за каждым знахарем и шарлатаном, за каждой практикующей старушкой в поисках лекарств и снадобий; они пичкали себя таким количеством пилюль, микстур и предохраняющих средств, как их называли, что не только швыряли деньги на ветер, но и заблаговременно из страха заразы отравляли себя, ослабляя свой организм, вместо того чтобы укреплять его.
Лондон во время чумы
Другие помещали объявления, предлагающие их навестить и получить указания и советы на случай заболеваний. Подобные объявления были весьма пространными. Например: «Знаменитый голландский врач, недавно приехавший из Голландии, где он жил в Амстердаме во время прошлогоднего чумного мора и вылечил массу людей, уже заразившихся чумой», «Матрона из Италии, только что прибывшая из Неаполя, обладает секретом предотвращения заразы, открытым ею благодаря большому опыту лечения чумы; она совершала чудеса во время последней чумы в Италии, когда умирало по 20000 человек за день», «Старая женщина, с успехом практиковавшая во время последней лондонской чумы, то есть в 1636 году, дает свои рекомендации только женщинам», «Опытный врач, который долгое время изучал противоядия против любых ядов и инфекций, после сорока лет практики достиг такого мастерства, что может, с Божьей помощью, наставлять людей, как избежать любой заразной болезни. Бедняки получают советы бесплатно».
Я привел эти объявления как образцы. Я мог привести еще две-три дюжины, и все равно многие остались бы неучтенными. Но и этих достаточно, чтобы составить представление о настроениях того времени; о том, как воры и мошенники не только обманом грабили бедняков и выуживали у них денежки, но и травили их вонючими жуткими смесями, некоторые из которых содержали ртуть, а некоторые и кое-что похуже, не имеющее ничего общего с лекарствами и, в случае заболевания, скорее приносящее организму вред, чем пользу.
Несомненно, все эти знахари страшно наживались на страданиях ближних; мы ежедневно видели, как за ними толпами бежал народ, а у входа в их жилища собиралось больше людей, чем у дверей доктора Брукса, доктора Аптона, доктора Ходжеса, доктора Бервика или любого другого из знаменитых врачей того времени.
И мне говорили, что некоторые из них выручали до пяти фунтов в день за свои снадобья. Но было еще и другое поветрие, почище первого, по которому можно составить представление о растерянности бедняков в те времена. Речь идет о заклинаниях, магических формулах, заговорах, приворотных зельях, талисманах, амулетах и сам не знаю каких еще приготовлениях, чтобы укрепить тело против чумы; как будто чума не ниспослана Господом, а подчиняется злому духу и может быть предотвращена с помощью крестиков, знаков зодиака, бумажек, завязанных столькими-то узлами, на которых значатся определенные знак или слово, как, например, слово «Абракадабра», расположенное треугольником или пирамидой.
Я несколько раз встречал беднягу на улицах и пытался заговорить с ним, но он никогда не вступал в беседу, ни со мною, ни с кем-либо другим и лишь повторял свои мрачные восклицания. Изображение этого лжепророка вы можете видеть на рисунке, а нам пора возвращаться к рассказу о течении эпидемии.
В ноябре-декабре количество заболевших постепенно уменьшалось, к тому же изменился сам характер заболевания. Умирало немного и большинство заболевших поправлялись. На улицах появилось много людей, выздоравливающих от чумы. Они имели очень характерный вид, и лондонцы легко их узнавали — обмотанная шея или прихрамывающая походка из-за бубонов в паху.
Но их уже никто не боялся и не избегал. Выздоравливали целые зараженные семьи, слегшие и уже пригласившие священников молиться за них в ожидание смерти, но еще месяц назад это было бы невозможным.
В декабре количество заболевших все еще было значительным, но в январе 1666 года эпидемия фактически прекратилась. К 1 февраля король возвратился в свою лондонскую резиденцию Уайт-холл.
Случаи возникновения очагов заболевания продолжались до сентября 1666 года, но уже значительно более медленными темпами.
Со 2 по 5 сентября в городе бушевал Большой Лондонский пожар, который уничтожил дома в большинстве густонаселённых районов. Примерно в это же время вспышки чумы прекратились, вероятно, вследствие того, что большинство инфицированных блох погибло во время пожара вместе с крысами, которые их переносили.
И в завершение, хочу пригласить всех, интересующихся историей, пересмотреть мои ролики на Ютубе, сосредоточенные на канале «Mihnik» https://www.youtube.com/channel/UCg3j5quaczAxjDnSdz9ropA
Лига историков
8K постов 35.5K подписчиков
Правила сообщества
— уважение к читателю и открытость
— регулярность и качество публикаций
— умение учить и учиться
— бездумный конвейер копипасты
— публикации на неисторическую тему / недостоверной исторической информации
— простановка тега [моё] на компиляционных постах
— неполные посты со ссылками на сторонний ресурс / рекламные посты
— видео без текстового сопровождения/конспекта (кроме лекций от профессионалов)
— дискуссии на тему постов
— уважение к труду автора
— личные оскорбления и провокации
— неподкрепленные фактами утверждения
Однако из текста непонятно, почему люди стали выздоравливать?
«. в январе 1666 года эпидемия фактически прекратилась»
Почему эпидемия кончилась, что поменялось?
Чистота— залог здоровья!
«Безупречные предохранительные пилюли против чумы», «Самое действенное предохранение против заразы», «Наилучшее укрепляющее средство против нездорового воздуха»
Время идёт, а способы отъёма денег у больных всё те же.
«нагишом, в одних только штанах» сейчас так по улицам летом ходят.
Французы снимали квартиру в Сохо. Губа не дура. Друри Лейн.
И снова отличный пост!
Так лондон эпидемия посещала трижды, или всё же четырежды? Последняя в память лондонцам врезалась, а автору поста забылась?
«Только в XVII веке в болезнь посещала Лондон трижды: в 1603 году, когда от чумы умерло 30 тысяч лондонцев, в 1625, когда произошло 35 тысяч смертей, и в 1636 болезнь унесла 10 тысяч жизней. Эпидемия 1665-1666 была наибольшей, от болезни погибло более 100 тысяч человек.»
Так три или четыре?
Интересно есть в какой нибудь игре Лондон 1665го? Как мне кажется, отражение в играх или любом 3д мире ситуаций из истории очень положительно влияет на общую эрудированность людей. Как например много примеров
Надо было закончить статью современными исследованиями. Скопипастить и дурак может. Какой возбудитель, алтернативное лечение.
Участок земли Даниэля Дефо в Лондоне
В восточном Лондоне находится район Stoke Newington. Всё, как обычно, жилой район с магазинами, английскими парами, большим парком с маленьким прудом.
У нас в этом районе было несколько строительных проектов, так что я по работе сюда часто езжу, и только на днях обратил внимание на эту голубенькую памятную табличку на кирпичной стене дома:
Мой любимый писатель, автор книги «Робинзон Крузо» жил в этом месте. Более того, помимо особняка в котором он жил с семьёй, Даниэль Дефо был хозяином большого земельного участка в этом районе Лондона.
Обратите внимание на эту карту, участок 542 и 505 принадлежал Дефо.
У господина Дефо на участке 542 был разбит сад, а участок земли под номером 505 использовали для выгула лошадей.
К сожалению, дом в котором жил Даниэль Дефо не сохранился. Его построили в 1700 году, а сломали в 1856, осталось только старинная картина с изображением особняка писателя.
На этом месте сейчас стоят трех- четырёх этажных дома в ряд. Я сделал фотографию этого места и этих домов.
В интернете я нашёл любопытную статью, автор которой пытается понять, осталось хоть что-то от дома английского писателя или всё было полностью разрушено.
Автор заметки пытался втиснуть фасадную часть дома Даниэля Дефо со старой картины в поздние постройки домов на этой улице.
В конечном итоге автор пришёл к выводу, что было экономически не выгодно подстраивать новые дома к старому особняку писателя. Проще было разрушить старый дом, и построить на освободившемся месте новые дома, что и было сделано.
Меня же больше всего заинтересован именно участок земли Даниэля Дефо под номером 505 (на котором резвились его лошади)
Если карту участка земли наложить на существующие сейчас улицы этого района, то получится такая картина. Красной линией обозначены бывшие владения Даниэля Дефо.
Мы, ровно год назад на улице Kynaston Road делали ремонт дома, ко всему прочему выкапывали подвально помещения. Я тогда и не знал, что зарывшись более чем на 1.5 метра ниже старого фундамента дома, мы вывозим землю по которой со 100 процентной вероятностью скакали лошадки моего любимого (в детстве) писателя.
Вот он, тот самый даниэль дефовский глинозём с лошадиными отпечатками копыт.
Сейчас на месте бывшего земельного участка Даниэля Дефо построенно более чем 200 домов ( я сбился со счета, несколько раз пересчитывая дома). Это 2 зона Лондона и цены на недвижимость в этом районе достаточно высокие.
Я нашел дом, который сейчас продаётся на одной из улиц земельного участка Даниэля Дефо.
Дожил бы Дефо до наших дней, был бы обеспеченым человеком.
А вот 300 лет назад Даниэль Дефо был гениальный писателем, но очень неудачливым предпринимателем.
В результате, многочисленные бизнес проекты писателя привели его к банкротству. Старость Даниэля Дефо была омрачена полной нищетой. Он прятался от кредиторов в трущобах английской столице, где и умер на семьдесят первом году жизни.
Его прах захоронили в семи минутах ходьбы от станции метро Old Street. На монумент для великого писателя, ровно через сто лет после его смерти мальчики и девочки Англии собрали деньги (одна из английский газет стала инициатором сбора средств)
Я заехал на это кладбище и сделал пару фотографий этого памятника.
Владимир Хавкин
Как хоронили жертв чумы в Средние века
Умерших от черной смерти, как выяснили ученые из Великобритании, хоронили в отдельных могилах, в то время как многих других людей — в общих.
Археологи узнали, как хоронили жертв чумы в Средние века / © www.eurekalert.org
Работа опубликована в European Journal of Archaeology. В середине XIV века Европа, как известно, была опустошена эпидемией черной смерти, в результате которой погибло от 40 до 60 процентов населения. Более поздние волны пандемии тоже продолжали выкашивать население Старого Света. При этом чума убивала так быстро, что не оставляла видимых следов на костях.
Типичный инкубационный период этой страшной болезни — от двух до шести дней, за которыми следуют еще три-пять дней. Именно в этот период от 50 до 90 процентов инфицированных в отсутствие антибиотиков попросту умирали. Археологи ранее не могли идентифицировать людей, погибших из-за чумы.
Ученые давно предполагали, что жертв эпидемии хоронили отдельно и с особыми предостережениями, однако доказательств такой гипотезе не было. Специалисты из Кембриджского университета (Великобритания) извлекли и изучили ДНК из останков в средневековых могильниках Великобритании. Им удалось выделить патоген, вызывающий чуму.
В результате выяснилось, что именно таких людей хоронили с особой тщательностью. Их трупы лежали в индивидуальных могилах, в то время как многие другие — в общих. А ведь именно к массовым захоронениям в связи с чумой было обращено внимание археологов до этого. Вероятно, уже в те времена люди понимали, что даже трупы зараженных крайне опасны для живых, поэтому их стоит помещать в отдельные могилы.
Проект Семь пятниц на неделе #20. Пятница, это отличный день для первого в истории женского журнала
Новость №1120: После Черной смерти эпидемии чумы стали ускоряться
И дизентерия вам в помощь
(Арнольд Бёклин. Автопортрет со смертью.)
Древние полководцы прекрасно понимали, что остановить многочисленную рать врага может не только доблесть их воинов, но и болезнь. Они прекрасно знали силу трёх болезней: дизентерии, туляремии (заболевания, очень похожего на чуму) и, собственно, чумы. А потому заражённые болезнями трупы бросали в колодцы на пути армии врага, посылали на территорию противника заражённых животных, притворно сдавали в плен заражённые святыни. Иногда даже не болезнь, а сам страх перед ней вызывал панику в войсках противника.
(Кира. Построен на месте древнего города Кирры.)
Потом произошло странное: филистимляне снова одержали победу, захватили Ковчег и доставили его в город Азот. И в Азоте вспыхнула чума. «И отяготела рука Господня над Азотянами, и Он поражал их и наказал их мучительными наростами, в Азоте и в окрестностях его». Так говорит Библия.
Филистимляне отправили Ковчег Завета в город Геф, болезнь началась и там. Военный трофей, а вместе с ним и чуму, перевезли в третий раз, в город Аскалон. Там уже собрались властители и решили вернуть Ковчег израильтянам, приложив к нему контрибуцию, золотые дары.
(Арнольд Бёклин. Чума.)
Сначала Ковчег Завета прибыл в иудейский город Вефсамис, где с ним неосторожно обращались, за что и поплатились жизнями. Затем жители Кирьят-Иеарима взяли Ковчег к себе, поместив его в частном доме некоего Аминадава, где он оставался в течение 20 лет.
То есть, в Библии чётко сказано, что для победы над сильной армией противника надо притворно сдать ему ценный трофей, желательно священный объект, от которого враги не смогут отказаться, предварительно заразив его чумой. Потом ждать эффекта от применения, паники, уныния руководства противника и возврата трофея с предложением окончить войну. После чего заключить объект в карантин.
Эпидемия, возможно, унесла жизнь римского императора Луция Вера, который умер в 169 году и был соправителем Марка Аврелия Антонина, чьё имя стало ассоциироваться с эпидемией.
Древние иудеи передали парфянам искусство поражения противника чумой, вместе с инструкцией по применению.
Через сто лет, в середине III века, римляне решили, что могут повторить своё нашествие на территорию Парфирии, где от парфян уже ничего не осталось, ибо они были покорены державой Сасанидов. Армия Рима вторглась в пределы державы Сисанидов и. вскоре в империи вспыхнула Киприанова чума. Названа она так в честь святого Киприана, епископа Карфагена, раннего христианского писателя, который был свидетелем тех событий и описал их.
Чума бушевала с 249 по 262 год. Рим настолько ослаб, что не смог противостоять варварам, вторгшимся с севера.
Симптомы описанного заболевания, получившего название «хеттский мор» или «хеттская чума», соответствуют туляремии. Воспользовавшись ситуацией, хетты захватили финикийский город.
Несколько лет спустя Хеттскому царству, серьёзно ослабленному внутренними конфликтами, пришлось вступить в войну с малоазиатским государством Арцава. Шансы хеттов выстоять в этой войне были невелики, однако победе Арцавы помешала новая эпидемия туляремии. Перед её началом в Арцаве стали появляться бесхозные овцы, которых местные жители забирали в свои стада. В стране противника хеттов началась паника и война закончилась миром.
Когда религия помогает
Бессмысленно и беспощадно: конспирологи против карантина сегодня и два века назад. Часть 2
Портрет Григория Орлова, 1770-е, художник Андрей Чёрный / ©Wikimedia Commons
Прибыв в столицу с несколькими тысячами солдат, он сперва все осмотрел и посчитал. Его люди нашли там 12,5 тысяч домов, из которых в 3 тысячах население погибло полностью, а в еще трех тысячах были зараженные. Быстро поняв, что часть местного населения не особенно склонна сотрудничать с властями, Орлов прямо сказал о некоторых москвичах:
«Как посмотришь во внутренность их жизни, образ мыслей, так волосы дыбом становятся, и удивительно, что еще более чего в Москве и сквернее не делается».
Уже 30 сентября 1771 года Орлов предложил другую схему борьбы с эпидемией. Во-первых, людей в городе стали снабжать продовольствием — либо дав им работу, либо безвозмездно, но не полагаясь на их средства. Во-вторых, он потребовал доставить в Москву уксус в таком количестве, чтобы его недостатка более не было ни для граждан, ни для больниц. Уксус, выполнявший роль современного санитайзера, имел умеренную эффективность в случае переноса чумы (хотя она тоже могла передаваться контактно). В-третьих, по поводу мародеров в чумных домах он объявил, что:
«таковые безбожники и враги рода человеческого… без пощады казнены будут смертию у того самого места, где сие преступление учинено будет, дабы смертию одного злодея отвратить смертоносный от зараженных вещей вред и гибель многих невинных, ибо в крайних зла обстоятельствах и меры к уврачеванию крайние принимаются».
В-четвертых, понимая нелюбовь русского человека к госпитализации, Орлов распорядился всем прошедшим курс лечения в больнице выдавать по 5 рублей холостым и 10 женатым (весьма солидная сумма для недворянского сословия). Каждому стукачу, наведшему на скрывающегося от властей чумного, платили по 10 рублей. За сдачу каждого лица, барыжившего краденным из чумных домов — по 20 рублей (стоимость стада коров).
Это был революционный шаг, поразивший местное население в его слабое место, — любовь к накоплению денежных средств. Он, наконец, позволил заманить всех разбегающихся во все стороны и не желающих изолироваться больных в места, где они почти не могли заражать новых людей. Разумеется, не обошлось без накладок: множество здоровых сразу объявило себя чумными. К счастью, регулярные осмотры врачей изобличали мнимых больных, хотя и со временем.
В дополнение ко всему этому город был разбит на 27 районов. Свободное перемещение между ними было запрещено. Это позволяло снизить до нуля риск повторного появления вспышки заражения в тех частях Москвы, где болезнь «отгорела». Уже к ноябрю вспышка чумы в городе практически погасла. И, в отличие от сезона 1770-1771 года, вспыхнуть снова в 1772 году чума не смогла.
Меры Орлова были дорогими (всего 400 тысяч рублей, огромная сумма), но эффективными. Эпидемия кончилась, хотя сколько при этом людей погибло — сказать сложно. Официальные данные говорят о 57 тысячах. Однако сама Екатерина II, сильнейшим образом фрустрированная манерой своих подданных разбрасывать трупы в реках и полях, считала, что их могло быть и сто тысяч (половина населения Москвы).
Если вам кажется, что гибель половины москвичей от чумы — это много, то зря. В эпидемию 1654-1655 года, когда противочумные карантинные меры в Москве проводили лица без решительности Орлова, замер убыли населения нигде в столице не показал цифру ниже 77%.
Вообще, крупные города — идеальное место для эпидемии, и чем они крупнее, тем лучше. Поэтому потерять всего половину населения от чумы — особенно с учетом яростного саботажа карантина населением до прибытия Орлова — это довольно неплохой результат.
Севернее и заметно восточнее старой столицы чума не шагнула, всероссийской эпидемии удалось не допустить. Что характерно, длительный карантин (его частично держали до осени 1772 года), вовсе не привел к голоду в одном из крупнейших городов государства.
Жаль, что сегодня, в 2020 году, такой же энергии в изоляции столицы и ее карантировании пока не проявлено.
Увы, опыт екатерининского подавления эпидемии был в значительной степени благополучно забыт. В 1830 году в Россию (через Западную Азию) пришла холера, исходно вспыхнувшая на Ганге. Министр внутренних дел Закревский учредил карантины, но толку от них было мало.
Как и в XVII веке, за взятку люди на карантинных заставах — рекрутированные из крестьян — спокойно пропускали кого нужно дальше. Именно так Пушкин в тот год попал в Болдино, где дописал «Евгения Онегина». Поскольку опыт Орлова изучен не был, плату за стукачество и другие более жесткие карантинные меры вовремя ввести тоже не догадались.
Конспирологи 1830 года: а меняется ли хоть что-то в сознании нашего народа со временем?
В холерную эпидемию 1830 года процент грамотных в империи был намного больше, чем в 1770 году. Поэтому у нас сохранилось и больше источников о настроении населения, включая его высшие и, в теории, наиболее образованные слои.
Процитируем письма одного из них, немелкого служащего Министерства иностранных дел, Александра Булгакова. Поскольку он удивительным образом перекликается с нашими современниками из соцсетей, мы поставим его цитаты рядом с их высказываниями:
Портрет Александра Булгакова работы художника К.А. Горбунова / ©Wikimedia Commons
«25 сентября 1830 года. О другом не слышим здесь, как о холере, так что, право, надоело. Мы были довольны, веселы у княгини Хованской вечером; является Обресков, рассказывает, что у него кучер умирает холерою, всех дам перепугал по пустякам. Я у людей его спрашивал. Кучер просто напился, и его рвало беспощадно».
А вот пишет наш современник, весна 2020 года:
«Тяжелая пневмония при коронавирусе, скорее всего, вызвана хроническим пьянством в анамнезе. Давно известно, что алкоголь повреждает легкие». Конечно же, на самом деле алкоголь не повреждает легкие, и пневмония при коронавирусе происходит никак не от пьянства.
. Не стоит думать, что странное мнение об эпидемиях имели только дворяне, типа Булгакова. Петр Вяземский (на иллюстрации), пишет о настроениях простого народа во время вспышки 1830 года: «На низших общественных ступенях холера не столько страха внушала, сколько недоверчивости. Простолюдин… не примиряется с действительностью естественных бедствий: он приписывает их злобе людской или каким-нибудь тайным видам начальства. Думали же в народе, что холера есть докторское или польское напущение» / ©Wikimedia Commons
Но и Булгаков из 1830 года, и человек из нашего времени испытывают усталость от инфекционной тематики. К тому же, как и все малознакомое, мысли на эту тему требуют трудозатрат. Значительно проще свести все к более близким и понятным темам. Показать, что дело не в малопонятных новых болезнях, а в традиционных проблемах, типа пьянства.
Продолжим сравнивать конспирологию Булгакова и нашего времени. Дипломат ушедшей эпохи очень не хотел допускать мысль о том, что холера — реальная угроза. Поэтому писал:
«2 октября 1830 года. А я всё-таки не верю холере. На улицах ловят всех пьяных и полупьяных (а пьют очень много, оказия славная с горя), берут в больницы, бродяг также. Всё это считается больными. Доктора поддерживают, что прежде говорили: выгода их, чтобы было сказано, что их стараниями холера уничтожена. Что будет, Богу известно, но до сих пор вижу я обыкновенные болезни, бывающие всякий год в это время от огурцов, капустных кочерыжек, яблоков и проч. Не я один так думаю…».
Сравним с сегодняшним днем:
«Уже три дня обзваниваю клиники тех городов, в которых указано, что есть зараженные этим коронавирусом лютым. Пока, к сожалению, кроме насмешек — «хи-хи», да «ха-ха», ничего не услышал. Я для себя вывод сделал, что пока хотя бы одного зараженного лично не увижу, я маску носить не буду».
«Коронавирус абсолютно безопасен, а убивает «странная пневмония», но её не диагностируют. А коронавирус абсолютно безопасен. Зато для него разработан дорогущий тест. А это успешный бизнес. И ещё под предлогом мнимо опасного коронавируса можно организовать абсолютный беспредел. Не знаю, как там в Европах, а в Питере и Москве отлавливают исключительно вернувшихся из Италии, Испании или прочей Швейцарии. В основной массе это весьма состоятельные люди, с которыми можно легко договориться о послаблении карантина за дополнительную плату. И это ещё более успешный бизнес».
«3 октября 1830 года. Во дворце, прежде чем быть допущенным наверх, большая проформа: надобно облить руки хлорной водою и прополоскать рот».
Проформа — формальное действие, не имеющее смысла, и именно таким Булгаков считает дезинфекцию рук, несмотря на то, что холера распространяется именно немытыми руками.
«Образованнейший человек своего времени», как его называли современники, продолжает:
«Я всё-таки своё толкую, что нет холеры. Доказано, что мрут только пьяницы, обжоры, отощанные и те, кои сильно простужаются».
Через неделю массовых смертей, Булгаков начал постепенно верить в болезнь, но все еще предлагал ей конспирологические объяснения, полагая идеи властей на эту тему вздором:
«11 октября 1830 года. Положим, что мрут холерою, а не обыкновенными осенними болезнями; но мы видим, что в нашем классе ни один ещё не умер мнимою этой холерой, а всё в народе. Отчего?… Стало быть, смертность от невоздержания, пьянства, худой или неумеренной пищи».
Картина Федотова «Все холера виновата!» также иронизирует над серьезностью эпидемий этой болезни в XIX веке: перепившийся гражданин упал, но попытки списать это на холеру, по мнению художника, вряд ли основательны. Не вполне ясно на картине только то, зачем две женщины на заднем плане мучают кота / ©Wikimedia Commons
А вот наш современник: (просим прощения за его русский язык, как вы понимаете, с 1830 года ошибки у умеющих писать стали встречаться намного чаще)
«Среди числа зараженных главный показатель — какой %% в конкретном городе деклассированного элемента…. В париже несмотря на карантин — толпы арабов и негров. Во франкфурте — тоже. Т.е. это лица которые ввиду возраста меньше подвержены острой форме заболевания — но активно его разносят».
Получается, «хорошие» классы не болеют или хотя бы не разносят вирус, зато это делают «плохие», деклассированные элементы, а также арабы и негры. Разумеется, это чушь, не подтверждаемая никакими научными данными. Но крайне познавательно то, что чушь эта устойчиво воспроизводится в совсем разных эпохах.
Впрочем, не надо думать, что мнение «не наш класс несет болезнь» свойственна только Булгакову или нелюбителям негров из нашего времени.
Тот же Булгаков упоминает:
«19 октября 1830 года. Фавсту сказывали, что на больнице, что в Смоленском рынке, нашли прибитой и припечатанной с четырёх углов следующую надпись: «Ежели доктора-немцы не перестанут морить русский народ, то мы их головами вымостим Москву!» Ежели это не умысел людей неблагонамеренных, то всё-таки шалость вредная». Парадокс в том, что 1830 году большинство докторов в России уже не немцы, но, как говорится, народ еще не перестроился.
Даже на Новый год Булгаков все еще считает, что все карантины нужно снимать:
«Болезнь есть сильное поветрие, против коего все оцепления бесполезны».
Конечно же, в действительности холера не передается воздушно-капельным путем, и власти были правы, устраивая карантины, хотя и неправы в недостаточной жесткости их реализации.
Николай I во время холерного бунта в Санкт-Петербурге лично выехал на площадь к бунтовщикам и заявил им: «Вчера были учинены здесь злодейства, общий порядок был нарушен. Стыдно русскому народу, забыв веру отцов своих, подражать буйству французов и поляков». Утверждается, что пристыженное население упало на колени и покаялось. Недоброжелатели добавляют, что призывы покаяться царь сопровождал обильным использованием экспрессивной лексики / ©Wikimedia Commons
Думаете, все дело в том, что во времена Булгакова наука еще мало знала, и только власти успели понять, что карантины нужны? Что ж, тогда бросим взгляд на наше время. Юлия Латынина и «Новая газета» публикуют материал с подзаголовоком:
«Почему карантин не может сдержать пандемию, а российские власти — не очень-то и хотят».
Напомним: 23 марта 2020 года карантин в Китае уже де-факто остановил коронавирус. Как Юлия Леонидовна может говорить, что карантин не может сдержать, если он уже сдержал? А очень просто: не упомянув в своем тексте китайский опыт вообще.
Второй, на вид более сложный вопрос: а почему, по ее мнению, российские власти не планируют бороться с эпидемией? Ну, это для вас он более сложный, а у Юлии Леонидовны сложных вопросов вообще не бывает:
«Эпидемию коронавируса в России не будут — не считая косметических мер — сдерживать. Коронавирус убивает стариков и больных, а не молодых и здоровых. Старики и больные вымрут по максимально жесткому варианту, и в стране быстро сформируется иммунная прослойка… Кстати, с точки зрения экономики, это — совершенно правильная стратегия».
В силу очевидных слабостей этой логической цепочки ее даже нет нужды анализировать.
А вот другое место из ее статьи прочитать стоит повнимательнее:
«В конце концов, могло быть хуже. Могли всех закрыть в больницу, похожую на концлагерь, где все бы заболели наверняка, — чтобы кормить там за бюджетный счет завтраками Пригожина».
Понимаете? Кандидат наук из 2020 года считает, что хорошо, что российские власти никак не будут лечить или оберегать свое население потому, что если бы они его лечили — то только заперев в концлагерь, где все бы заболели уже наверняка.
Чем эта точка зрения отличается от врачей-убийц из воззрений неграмотных москвичей 1770 года? Чем это отличается от «Ежели доктора-немцы не перестанут морить русский народ, то мы их головами вымостим Москву!» из 1830 года?
Правильный ответ — только заменой слова «врачи» на слово «власти». Более ничем. Умственная эволюция населения России за последние четверть тысячи лет, по всей видимости, была недостаточной, чтобы существенно изменить его способность порождать самые нелепые конспирологические теории.
Возникает серьезный вопрос: как так получилось? Зачем мы вводили поголовную грамотность, всеобщую школу, вузы? Зачем, наконец, Юлия Леонидовна и масса ей подобных из образованного класса получили кандидатские степени? Чтобы на новый лад повторять россказни людей из 1770 года? Людей, с кольями в руках, но без единого класса образования в голове? Почему просвещение так и не позволило существенной части нашего населения стать умнее?
Вероятно, главный ответ на этот вопрос — слова «специализация» и «цивилизация». Тринадцать тысяч лет назад один охотник пошел охотиться на медведицу и делал все правильно, только одну маленькую ошибку допустил. И все — немедленно умер.
В 2020 году человек, часто допускающий даже грубые ошибки, умирает от них редко. Нет, конечно, есть личности, облизывающие ободки унитазов, чтобы доказать, что коронавируса не существует (мы не ставим фото, но для лиц с крепким желудком есть ссылка).
Однако эпидемии новых коронавирусов случаются редко. А вот людей, чьи умственные способности позволяют лизать ободок унитаза и совершать аналогичные подвиги, — много. В масштабе планеты, возможно, — десятки миллионов.
Если речь идет не о болезни, с которой мы еще не справились, в основном современное общество уберегает от гибели даже самых дремучих конспирологов типа Юлии Леонидовны и ей подобных. Достаточно уметь делать хотя бы что-то специализированное, чтобы общество платило человеку деньги, даже если во всех остальных сферах он ведет себя не самым разумным образом.
Это значит, что со временем люди, неадекватно реагирующие на новые угрозы — эпидемию коронавируса или любое другое нетипичное событие, — станут только многочисленнее. Уже сейчас мы видим клинических конспирологов, жгущих вышки 5G потому, что они не в состоянии осознать отсутствие связи между радиоволнами и пневмонией.
Если подход нашего вида к специализации не изменится, еще через 250 лет настолько же странные люди будут встречаться чаще. То есть при любой неожиданной новой угрозе в обществе будет куда больше тех, что реагируют на нее полностью неадекватно. Пожалуй, это стоит учесть на будущее: нынешний кризис явно не последний.
Но есть у углубления специализации и положительная сторона. Если в 1770 году гражданские активисты с кольями легко могли разгромить Москву и гонять по ней немногочисленные полицейские части, то сегодня это довольно сомнительно. Цивилизация сняла физические нагрузки с горожан, и на сегодня большинство населения Москвы с кольями в руках даже безопаснее, чем без них.
Ведь для бунта нужна не только хорошая физическая форма, но и волевые качества, которые у среднего человека современности наблюдаются довольно редко. Намного реже, чем у его предков в 1770 году. Поэтому можно расслабиться и не слишком опасаться нового коронавирусного бунта в 2020 году.
Автор: Александр Березин
P.S. Ну что же… Надеюсь, кто-то осилил столь обширный текст, ну а автору почет и уважение за работу, очень достойно.
Какие мысли возникают после прочтения данного текста? Лично мне грустно.
Прочитав эту статью, я лишний раз убеждаюсь, что нифига, не будет у нас китайского, сингапурского или южно-корейского сценария. Все пойдет по сценарию Италии, Испании и США. И дело даже не в качестве медицины, готовности к ЧС такого масштаба, или еще какая фигня (хотя и тут нельзя отрицать скопившиеся проблемы или принижать достижения в области медицины). А дело, сугубо в менталитете, который никуда не делся и не изменился ни йоту. Шашлычники и Ко. тому доказательство. Грустно.
Определенный ряд знакомых, в медицинских кругах, заявляет, что переболеют практически ВСЕ, но вопрос только в том, чтобы это не было одномоментно, когда вал заболевших просто захлестнет нашу медицинскую систему. Поэтому я для себя определил следующий нехитрый план – максимально и как можно дольше изолироваться. И если я заболею, то лучше это пусть будет, когда уже будут разработаны качественные методики диагностирования, лечения и желательно, чтобы уже было готово и лекарство и вакцина. Ну т.е. в тот момент, когда это превратится в очень неприятную, но излечимую в 99% случаев, болезнь.
С 18 марта, сижу с семьей на даче. Раз в неделю выезжаю за продуктами за периметр. Скоропорт беру – молочка, овощи.
Надеюсь это все пережить. Собственно, чего и Вам желаю.
Не болейте. И…. оставайтесь дома!
Аренда квартиры в Лондоне, во время эпидемии
Мои знакомые втроем снимают квартиру на севере Лондона. Работают они на стройке, сейчас сидят дома без работы. Деньги какие-то отложены, но ща квартиру уже платить достаточно сложно. Контракт на аренду официально оформлен, через агентство. Соответственно, они отправили мэйл в агентство, что платить за аренду больше не смогут.
I would like to get some clarity on the current situation with govenmental support for renters.
In the current situation, me, as self employed worker who has lost my job and currently lost my income dureto COVID19 restrictions.
While I’m waiting to apply for the govenmental support (which will not start untill June in the best case) I’m reaching out to you to seek for the rent payment holiday until then as there is a landlord protection scheme in place already as far as I’m aware. Please let me know how this is going to work in my case. Thank you for your support.»
Вчера с агентства приехал чувак, с желанием поговорить об аренде, мой товарищ ещё раз объяснил свою непростую ситуацию:
«Мы не работаем, платить не можем. Выежать тоже не собираемся, остаёмся в этом квартире до конца карантина.»
Агент, конечно, был слегка расстроен, но сделать они сейчас ничего не могут. Так как правительство Великобритании абсолютно прозрачно разъяснило свою позицию по поводу арендасъемщиков.
Мой непрофессиональный перевод:
Закон о чрезвычайном положении, предусматривает остановку новых выселений из социального или частного съемного жилья во время чрезвычайной ситуации в стране (карантине)
Во время этого кризиса не будет возбуждеться ни одного нового административного дела, связанного с обращением в суд.
Арендодатели также будут защищены, так как 3-месячный отпуск по ипотечному кредиту будет продлен.
Иными словами, жильцы отказываются платить за аренду, и ни один хозяин квартиры их не сможет выгнать из арендуемой квартиры, ни с полицейскими, ни через суд.
Большая часть моих знакомых, которые снимают дома, и квартиры не собираются платить за апрель.
Что государство делает для людей сдающих дома или квартиры? Правительство Великобритании обещает им трёхмесячные ипотечные каникулы. Как правило, большая часть сдаваемого жилья находится в ипотеке. Для этих людей и делают трёх месячные ипотечные каникулы, чтобы хоть как-то их поддержать.
В любом случае, правительство каждую неделю вносить новые изменения, и пытается помочь бизнесу и людям. Но прямых денежных выплат всем подряд, пока ещё не было. Ждём.))
Великая чума в Лондоне
Данная вспышка бубонной чумы, охватившая Лондон в 1665-1666 гг считается самой значительной со времён Второй пандемии. Особенность её в том, что события были тщательно запечатлены современниками, а контрасты города и общества тех лет наложили интересный отпечаток на историю. Теперь давайте по порядку.
Что из себя представлял Лондон тех лет? Город, населённый сотнями тысяч жителей, проживавших в плотной застройке, большая часть которой находилась в окружении каменных стен. Важно заметить, что зайти в Лондон было возможно только через тесные ворота, количество которых не достигало десятка. Что же можно было увидеть внутри? Наседающие друг на друга здания в несколько этажей, узкие улочки, скользкие от нечистот дороги и смрад от гниющего мусора и смога многочисленных фабрик.
Гигиена жителей города находилась в плачевном состоянии. Бани / купальни существовали, но были доступны не для всех, и бешеной популярностью не пользовались. Люди ходили по колено в мусоре, который периодически вывозился Корпорацией Сити по заказу городских властей за стены, где и сваливался на радость крысам. Ситуация осложнялась плохими условиями жизни. Если богатые жили в отдельных коттеджах, окружённые десятками слуг, то бедные ютились в городских трущобах, подвалах и чердаках. Водопровода и канализации в городе практически не было. Уголь, которым отапливали дома и топили производственные печи на фабриках, ввозили на баржах и повозках.
Каждый день в задыхающийся город устремлялись крестьяне и ремесленники, жившие за городскими стенами. И каждый из них мечтал остаться там, вселившись в готовую или построив новую лачугу.
В городе, где проживало почти полмиллиона человек, нормальная смертность могла держаться на уровне десятка человек в неделю. Когла человек умирал, по нему звонил колокол и туда являлся «искстель смерти». Это были совсем не те чумные доктора средневековья, а вредные, невежественные бабки, которые делали малооплачиваемую работу, не интересовавшую молодых и вменяемых. Эти искатели часто брали взятки за внесение неверных сведений о причинах смерти. Дело в том, что в случае смерти от чумы (или иной заразной болезни), дом умершего сразу закрывался на 40-дневный карантин, входная дверь помечалась красным и надписью «Господи, помилуй», а рядом ставился стражник. Очень важно уточнить то, что карантин касался всех, кто проживал в доме. А т.к. люди не хотели гнить 40 дней в запертом доме, им было легко расстаться с деньгами.
Увы, вскоре такая проблема встала перед большинством лондонцев.
Разумеется, эпидемия столь заразного инфекционного заболевания в одном из крупнейших городов Старого света, не мог обойтись без отголосков. Да, повальной эпидемии в Англии удалось избежать. Но локальные вспышки имели место быть. Самый известный случай произошёл в деревне Им (Eyam), что в графстве Дербишир. Занесённая туда зараза быстро распространилась среди жителей, которые добровольно подвергли себя карантину. В итоге, деревня вымерла на 3/4.
Вслед за Лондоном чума поразила и Париж, куда за время эпидемии не переставали ходить торговые корабли. Смертность там также была значительной, хоть события и хуже задокументированы современниками.
В 1722 году Даниель Дефо выпустил исторический роман «Дневник чумного года». Кроме того, на этих событиях основано несколько театральных пьес и других литературных трудов.