элегия хиллбилли смотреть бесплатно в хорошем качестве
«Дядя Фрэнк», «Самый счастливый сезон» и «Элегия Хиллбилли» — три фильма, способных утешить в конце тяжелого года
Это текст о трех очень теплых и простодушных фильмах — семейной драме, романтической комедии и застрявшей между ними фестивальной трагикомедии, — но начать его хочется с серьезного заявления. То, что с нами сейчас происходит, рано или поздно закончится. По крайней мере, исчезнут внешние обстоятельства, которые так изменили жизнь всех и каждого. Но что-то обязательно останется внутри, и прямо сейчас психологи, социологи и антропологи гадают, какой отпечаток 2020 год наложит на мир. И все чаще звучит вот какая мысль: еще ни разу в истории человечества диагноз «посттравматическое стрессовое расстройство» (ПТСР) нельзя было поставить такому количеству людей одновременно. При этом обращаться за помощью будет неловко — ведь тяжело всем вокруг, а сидеть дома и носить маску — не то же самое, что участвовать, например, в войне. А значит, личный опыт каждого как будто бы и не важен, а травмы — несущественны. Поэтому люди не пойдут за помощью к врачам, а будут искать утешения в общении и искусстве. В первую очередь — в кино.
В связи с этим мы беремся больше писать о фильмах вроде бы незначительных, а на деле обладающих терапевтическим эффектом, желанием обнять и способностью согреть. В первом выпуске нашей киношной аптечки — роудмуви «Дядя Фрэнк» с Полом Беттани, семейная сага «Элегия Хиллбилли» с Эми Адамс и рождественский переполох «Самый счастливый сезон» с Кристен Стюарт. Все эти фильмы появились на разных платформах в конце ноября, чтобы приободрить перед Днем благодарения американцев. Но чем мы хуже?
«Дядя Фрэнк» / Uncle Frank
Amazon Prime Video
Фильмы, премьеры которых случались на фестивале американского инди-кино «Сандэнс», еще никогда не получали главный «Оскар» — разве что «Зови меня своим именем», «Манчестер у моря» и «Отрочество» были недалеки от награды. Так что и показанный на фестивале в Юте «Дядя Фрэнк» по итогам сезона наверняка останется без призов — хотя это, вообще-то, «Зеленая книга» 2020 года. Два главных героя — дядя и племянница, изгой и белая ворона в собственной огромной семье. Родовое гнездо находится в консервативном штате Северная Каролина, на дворе — 1970-е годы. И это эпоха перемен, которые были слишком резкими и быстрыми, чтобы не вызывать оцепенение и отторжение тех, кто оказался к ним не готов.
Дядя Фрэнк (Пол Беттани) — гей, и в стране ковбоев ему не место, поэтом он давным-давно поссорился с отцом и сбежал в Нью-Йорк, где стал профессором литературы. Его племянница Бэт (София Лиллис из «Оно», «Острых предметов» и «Мне это не нравится» — сериала, который нам очень нравится), девушка с провинциальными веснушками и нью-йоркской архитектурой души, после школы отправляется в колледж к дяде. И окунается в совершенно новую для себя жизнь — с книжными клубами и свиданиями с парнями, богемными вечеринками у дяди и первыми затяжками марихуаны, бессонницей и любовью.
Но уже в первом акте фильма происходит событие, которое заставит беглецов сесть в автомобиль и отправиться домой в Каролину. А следом за ними тайком поедет бойфренд дяди Фрэнка — веселый и добрый джинн, когда-то сбежавший из Саудовской Аравии (где за мужеложество полагалась смертная казнь) в США. Его играет Питер Макдисси, родившийся в Ливане и перебравшийся в Штаты в 22 года. Макдисси — партнер режиссера «Дяди Фрэнка» Алана Болла, так что фильм для пары отчасти автобиографичен.
А самого Болла лучше не путать с немецким режиссером-проходимцем Уве Боллом. Алан — респектабельный постановщик, обладатель «Оскара» за сценарий «Красоты по‑американски» и шоураннер хитов HBO «Клиент всегда мертв» и «Настоящая кровь». Его сильные стороны — парадоксальная наблюдательность, чуткое понимание и выстраданное знание сердцевины Америки и тонкий юмор. Особенно в «Дяде Фрэнке» хорош юмор — смеяться зритель будет как минимум не реже, чем за просмотром «Зеленой книги».
Будучи фильмом о наставнике и преподавателе, «Дядя Фрэнк» копирует педагогические манеры своего героя: это кино, которое говорит о сложных вещах понятным языком; кино, которое смеется там, где должно быть страшно; кино, которое оставляет свободу выбора и избегает нравоучений; кино, которому, в конце концов, важны двустороннее движение и вдумчивый диалог. Поэтому храбрая маленькая девочка здесь может перевоспитать запутавшегося взрослого мужчину, семья — принять блудного сына, а хороший асфальт — связать Нью-Йорк и Северную Каролину. Добрейший и чуткий фильм — и, кстати, кроме Беттани, Лиллис и Макдисси в нем чудо как хороши Джуди Грир, Стив Зан и просто-напросто гениальная актриса Марго Мартиндейл.
«Самый счастливый сезон» / Happiest Season
Hulu, премьера в России запланирована на 14 января 2021 года
Еще одно кино о возвращении домой и каминг-ауте, но снятое в стилистике простодушной рождественской комедии. История о двух влюбленных девушках (одна из которых скрывает от родителей свою ориентацию, а другая хочет сделать первой предложение), специально стилизованная под самые дурацкие ромкомы о гетеросексуальных парах. Героиня Кристен Стюарт тайком покупает обручальное кольцо и хочет попросить благословения на свадьбу у отца своей возлюбленной. Ту играет Маккензи Дэвис — актриса с глазами-прожекторами из «Сан-Джуниперо», «Бегущего по лезвию 2049», «Талли» и последнего «Терминатора». И девушка не только не догадывается о грядущем предложении руки и сердца, но и не спешит совершить каминг-аут. Ее семья, в отличие от так называемого white trash из «Дяди Фрэнка» — вполне себе либералы и столпы американского общества: отец — амбициозный политик, мать — образцовая домохозяйка и прилежная светская львица. Так что героине и двум ее сестрам (одну играет Элисон Бри, вторую — звезда американского стендапа Мэри Холланд, настоящее чудо) приходится быть идеальными дочерьми — и ради этого много и самозабвенно врать. Разумеется, эта ложь превращает длинные рождественские каникулы в занятную комедию положений.
Удивительнее всего в «Самом счастливом сезоне» то, как эта история совмещает в себе старомодную форму и современное содержание. На поверхности типичная американская семейная комедия про Рождество. С сияющими улицами и новогодними джинглами в торговых центрах; снежными шапками на крышах будто бы пряничных домиков и обменом подарками; нелепыми свитерами и посиделками у камина. В кадр то и дело входят бывшие парни и девушки (и тут уже сияет актриса Обри Плаза), безобидные вроде бы обманы приводят к нелепым последствиям, дети хулиганят, старики чудят, молодые шутят. Но, с другой стороны, «Самый прекрасный сезон» — чуть ли не ремейк триллера «Прочь»: героиня Стюарт едет знакомиться с респектабельными родителями возлюбленной, а оказывается внутри жестокой игры в прятки. Метафоры настолько наглядны, что один раз девушке даже придется скрываться от консервативной родни в настоящем чулане, такой вот она closeted gay.
Но в финале этого рождественского переполоха (вряд ли это спойлер для любого, кто видел хоть одну праздничную комедию или читал хоть один святочный рассказ) все равно торжествуют добро, сострадание, милосердие и примиряющий всех и вся юмор. За который отвечает преимущественно Мэри Холланд — удивительная актриса эпизода родом из стендапа, которая того и гляди потеснит Кейт Маккиннон из шоу «Субботним вечером в прямом эфире».
Если бы не коронавирус, «Самый счастливый сезон» стал бы первым в истории студийным рождественским блокбастером об однополой паре, а слава первопроходца досталась бы студии Sony. Но в итоге комедию приютил стриминг Hulu — и если верить его победным реляциям, картина побила все рекорды премьер на онлайн-платформе. Это и правда настоящее семейное кино, которое не стесняется казаться нелепым и простодушным. Настоящая посиделка у камина.
«Элегия Хиллбилли» / Hillbilly Elegy
Тоже фильм о возвращении домой — и тоже предназначенный для онлайн-платформ, которым так нравится воображать себя семейными врачами и круглосуточным травмпунктом. В основе сюжета — автобиографический роман американского писателя Джей Ди Вэнса. Мальчик вырос в Огайо в семье работяг, где мать-медсестра воровала обезболивающее из больницы, дедушка напивался и бил бабушку, а бабушка могла облить дедушку бензином и поднести спичку. В маленьком городе, где прошло детство героя, девочки беременели в 13 лет, а мальчики сбивались в стаи. Тем не менее Вэнс смог уйти от судьбы реднека, став сперва морпехом, затем стипендиатом Йельского университета, а в итоге и писателем, книга которого вызвала в Америке много споров.
И вот Netflix превратил ее в двухчасовую сагу с самоотверженной Эми Адамс в роли мамы-наркоманки, почти неузнаваемой Гленн Клоуз в роли бабушки и Фридой Пинто в роли музы и спасительницы героя. А самого Вэнса сыграли сразу два неизвестных, но моментально вызывающих доверие актера. Детские годы героя олицетворяет похожий на игрушечного медведя Оуэн Асцталос. А студенческие — актер Гэбриел Бассо, напоминающий своей неуклюжей харизмой молодого Криса Пратта. Старшую сестру героя играет Хейли Беннет из «Девушки в поезде» и «Дьявол всегда здесь» — другого терапевтического фильма Netflix о несчастной, но стойкой американской семье.
События разворачиваются сразу в трех временных пластах, а поводом для блуждания по лабиринтам памяти становится страшная новость, которую герой получает как раз в разгар своего становления в Йеле. Его мама опять сорвалась — и нужно срочно вернуться домой и найти много денег, чтобы ее спасти. Из всех фильмов в нашем рецепте «Элегия Хиллбилли» самый страшный, хоть те его сцены, где рассказчиком выступает ребенок, и смягчают ужасы взрослой жизни, а закадровый голос и вовсе превращает грустную семейную сагу в американскую сказку вроде «Форреста Гампа». Но все эти подсластители не скрывают по‑настоящему болезненных тем, которых не испугался коснуться автор. Есть ли пределы у веры в близких и в то, что они могут измениться; так ли продуктивна привычка прощать; в какой момент жертвы ради семьи теряют смысл — вот вопросы, на которые герою предстоит ответить за одни сутки. Потому что навстречу прошлому из Огайо он едет в ущерб собеседованию в Вашингтоне, от которого действительно зависит его будущая жизнь.
У Эми Адамс есть шесть номинаций на «Оскар», но до сих пор нет ни одной статуэтки, и если у престарелых академиков еще остаются совесть и зрение, то в этот раз они ее наградят. А вот сам фильм Рона Ховарда — режиссера «Игр разума» и «Аполлона 13» — критики приняли холодно. Причина — в излишней сентиментальности и наивности на грани манипуляции. Но пусть критики важничают, а мы вынесем из этого пронзительного фильма простую мысль. В американском кино герои часто повторяют фразу I am doing quite well. Ее могут произнести бедняки, которые наконец-то нашли работу; родители, добившиеся права иногда видеться с детьми; люди, делающие первые шаги после тяжелых болезней; или вот наркоманка в исполнении Эми Адамс, которой удалось оставаться трезвой пару недель. Зритель привык считать таких людей неудачниками, а их жизни — сломанными настолько, что не поможет и капитальный ремонт. Тех, с кем эти герои хотят себя сравнивать, уже никогда не догнать. Годы жизни проиграны, почти все двери закрыты. Но именно спокойствие и радость от якобы маленьких шагов к спасению, заключенные в этой фразе, по‑настоящему бесценны. Исцеление начинается с них, а не с героических порывов. Страшная, но вдохновляющая «Элегия Хиллбилли» решила напомнить об этом в самый подходящий момент.
Элегия Хиллбилли (2020)
( Hillbilly Elegy )
Дата выхода в России (или в Мире): 11.11.2020
Продолжительность: 01:56
Режиссер: Рон Ховард
Исследование темы американской мечты на примере трёх поколений одной семьи, живущих в горах Аппалачи на востоке Северной Америки.
Название фильма
Название антологии
 |  |  |  |
Фильмы похожие на Элегия Хиллбилли
750 kbps avg, 0.16 bit/pixel
Аудио: 48 kHz, MPEG Layer 3, 2 ch,
128.00 kbps avg
Перевод: Netflix
Субтитры: Русские (форс., вшитые)
Субтитры: Русские (Forced, full), английские
Перевод: Профессиональный (дублированный) | Пифагор
За раздачу спасибо порошков
Субтитры: Русские, английские
Перевод: Профессиональный (дублированный) | NetFlix
Субтитры: русские (forced)
Субтитры: Русские (форс.)
2210 Kbps avg, 0.421 bit/pixel
Аудио: AC3, 48 kHz, 6 ch,
448.00 kbps avg | русский |
Перевод: Netflix
Субтитры: Русские (форсированные, полные) отдельно
Субтитры: Русские (Forced, full), английские
Релиз: селезень
Озвучивание: Дублированное [Netflix]
Субтитры: Русские (полные, форсированные), английские
Релиз: селезень
Озвучивание: Дублированное [Netflix]
Субтитры: Русские (полные, форсированные), английские
Американцы очень любят бытовуху и этот фильм именно об этом. Фильм кстати то на реальных событиях об американской мечте. И вот тут мне непонятно откуда они достают такие истории и экранизируют их? Ведь по сути то это обычная история рядовых граждан.
По большому счёту фильм понравился, достаточно интересно и понятно всё показано, может быть после середины и становится уже скучновато глядеть вроде как на одно и тоже, но в итоге нет сожаления о просмотре.
Актёров конечно ради ролей приобразили и они реально вышли настоящими американцами, не тех что глядят с обложек, а на тех кто глядит в обложки. Все с жирком или худые со своими пороками. И в целом актёров подобрали очень похожими на реальных людей и отыграли они достойно.
«А всё хорошее и есть мечта»
Ю.Антонов
Ну, как по мне, так не очень. А если резать правду-матку, то совсем никак. Биографический фильм по опять же автобиографической книге какого-то хрена с горы Дж.Д.Вэнса о его якобы трудном подростковом периоде жизни, связанной главным образом с матерью-наркошей, но внутренне святым человеком, оказавшей судьбоносное влияние на сына, поступившего вопреки всем трудностям в Йельскую школу права. Вот она, блин, пресловутая «американская мечта». Приплыли. И что в этом Вэнсе такого, что его писанину надо было экранизировать? Да миллионы американских семей так живут! Тут, конечно, надо иметь в виду, что живущих близ Аппалач людей в Штатах считают какой-то транснациональной «деревенщиной», так что в этом аспекте картина местным аборигенам придётся по душе. Ну и главная тема – семейные скрепы и ценности, с этим всё понятно. Да, Адамс и Клоуз сыграли безупречно, а вот безусловно уважаемый именитый Рон Ховард что-то совсем нюх потерял: некоторые его сюжетные решения с точки зрения кинопроизводства вызывают недоумение и разочарование.
Однако не удивлюсь, если картину выдвинут на «Оскар»: Америка находится в жестоком раздрае, и «Элегия…» будет позиционироваться как позыв к объединению нации.
\Впрочем, это уже совсем другая история…
Элегия Хиллбилли (2020)
( Hillbilly Elegy )
Дата выхода: 11.11.2020
Экранизация по произведению:
Джеймс Дэвид Вэнс
Исследование темы американской мечты на примере трёх поколений одной семьи, живущих в горах Аппалачи на востоке Северной Америки.
Коллекции с этим фильмом
Название фильма
Название антологии
| | | |
Фильмы похожие на Элегия Хиллбилли
750 kbps avg, 0.16 bit/pixel
Аудио: 48 kHz, MPEG Layer 3, 2 ch,
128.00 kbps avg
Перевод: Netflix
Субтитры: Русские (форс., вшитые)
Субтитры: Русские (Forced, full), английские
Перевод: Профессиональный (дублированный) | Пифагор
За раздачу спасибо порошков
Субтитры: Русские, английские
Перевод: Профессиональный (дублированный) | NetFlix
Субтитры: русские (forced)
Субтитры: Русские (форс.)
2210 Kbps avg, 0.421 bit/pixel
Аудио: AC3, 48 kHz, 6 ch,
448.00 kbps avg | русский |
Перевод: Netflix
Субтитры: Русские (форсированные, полные) отдельно
Субтитры: Русские (Forced, full), английские
Релиз: селезень
Озвучивание: Дублированное [Netflix]
Субтитры: Русские (полные, форсированные), английские
Релиз: селезень
Озвучивание: Дублированное [Netflix]
Субтитры: Русские (полные, форсированные), английские
Американцы очень любят бытовуху и этот фильм именно об этом. Фильм кстати то на реальных событиях об американской мечте. И вот тут мне непонятно откуда они достают такие истории и экранизируют их? Ведь по сути то это обычная история рядовых граждан.
По большому счёту фильм понравился, достаточно интересно и понятно всё показано, может быть после середины и становится уже скучновато глядеть вроде как на одно и тоже, но в итоге нет сожаления о просмотре.
Актёров конечно ради ролей приобразили и они реально вышли настоящими американцами, не тех что глядят с обложек, а на тех кто глядит в обложки. Все с жирком или худые со своими пороками. И в целом актёров подобрали очень похожими на реальных людей и отыграли они достойно.
«А всё хорошее и есть мечта»
Ю.Антонов
Ну, как по мне, так не очень. А если резать правду-матку, то совсем никак. Биографический фильм по опять же автобиографической книге какого-то хрена с горы Дж.Д.Вэнса о его якобы трудном подростковом периоде жизни, связанной главным образом с матерью-наркошей, но внутренне святым человеком, оказавшей судьбоносное влияние на сына, поступившего вопреки всем трудностям в Йельскую школу права. Вот она, блин, пресловутая «американская мечта». Приплыли. И что в этом Вэнсе такого, что его писанину надо было экранизировать? Да миллионы американских семей так живут! Тут, конечно, надо иметь в виду, что живущих близ Аппалач людей в Штатах считают какой-то транснациональной «деревенщиной», так что в этом аспекте картина местным аборигенам придётся по душе. Ну и главная тема – семейные скрепы и ценности, с этим всё понятно. Да, Адамс и Клоуз сыграли безупречно, а вот безусловно уважаемый именитый Рон Ховард что-то совсем нюх потерял: некоторые его сюжетные решения с точки зрения кинопроизводства вызывают недоумение и разочарование.
Однако не удивлюсь, если картину выдвинут на «Оскар»: Америка находится в жестоком раздрае, и «Элегия…» будет позиционироваться как позыв к объединению нации.
\Впрочем, это уже совсем другая история…
Онлайн чтение книги Элегия Хиллбилли Hillbilly Elegy
Глава первая
В детстве я, как и любой другой ребенок, заучивал наизусть свой адрес, чтобы сообщить его взрослому на тот случай, если вдруг потеряюсь. Я всегда мог без запинки оттарабанить его воспитателям детского сада, пусть даже он частенько менялся, потому что мать по непонятным мне тогда причинам переезжала с места на место. И все же я всегда различал понятия «мой адрес» и «мой дом». «Адрес» – это там, где я проводил большую часть времени с матерью и сестрой, где бы это место ни находилось. А вот «домом» для меня был город Джексон в штате Кентукки, усадьба моей прабабушки.
Джексон – маленький городок с населением около шести тысяч человек, расположен он в самом сердце угольной добычи на юге Кентукки. В общем-то, город – это громко сказано; здесь есть только здание суда, парочка мелких ресторанов (сети быстрого питания) и несколько магазинов. Жители в основном селятся вдоль трассы КИ-15: либо в трейлерных парках, либо в субсидированном жилье, фермерских коттеджах или усадьбах вроде той, с которой у меня связаны самые яркие воспоминания детства.
Обитатели Джексона сердечно здороваются с каждым встречным, готовы пропустить матч любимой команды, если надо откопать из-под снега чужой автомобиль, и всегда, без исключения, останавливаются и выходят из машины, когда мимо движется похоронный кортеж. Именно последнее и заставило меня понять, что в Джексоне и его жителях есть нечто особенное. Однажды я спросил у бабушки – которую все мы звали Мамо, – почему люди останавливаются перед катафалком? «Потому что, милый мой, мы люди с холмов. И уважаем мертвых».
Мои бабушка с дедушкой уехали из Джексона в конце 1940-х годов, детей они воспитывали в Мидлтауне, штат Огайо. Там я и родился. Однако до двенадцати лет каждые каникулы проводил в Джексоне. Я приезжал вместе с Мамо, которая хотела почаще видеть родных и друзей, понимая, что с годами их становится все меньше. Потом мы стали ездить по другой причине – приглядывать за ее матерью, которую мы называли Мамо Блантон (чтобы не путать с нашей Мамо). С Мамо Блантон мы жили в доме, где она поселилась еще с тех пор, как ее муж ушел воевать с японцами в Тихом океане.
Этот дом стал для меня лучшим местом на свете, хоть он не мог похвастать ни размерами, ни роскошной обстановкой. В нем было всего три спальни, небольшая веранда с качелями и просторный двор, одним краем упиравшийся в подножье горы, а другим – в овраг (или как мы говорили – в балку). Хотя земли у Мамо Блантон было много, она за ней не ухаживала. Двор зарос и пришел в запустение, но благодаря скалам и густым деревьям выглядел весьма живописно. Мы с двоюродными братьями и сестрами играли в балке с ручьем до поздней ночи, пока рассерженная бабуля не разгоняла нас по кроватям в общей комнате наверху.
Большую часть времени я терроризировал местную фауну: ни одна черепаха, змея, лягушка, рыба или белка не могли спокойно прошмыгнуть мимо меня.
Мы с братьями резвились днями напролет, не подозревая ни о нашей вездесущей бедности, ни о болезнях Мамо Блантон.
В глубинном смысле слова Джексон был единственным местом, которое принадлежало только мне, моей сестре и Мамо. Огайо я тоже любил, но с ним было связано слишком много болезненных воспоминаний. В Джексоне я считался внуком самой язвительной женщины на свете и самого опытного механика города; в Огайо – нежеланным сыном двух людей, одного из которых я практически не знал, а вторую – не хотел бы видеть. Мать приезжала в Кентукки лишь в раз в год на семейные сборища или похороны, и Мамо всегда старалась сделать так, чтобы обошлось без драм. В Джексоне не было ни криков, ни скандалов, ни драк, ни, разумеется, «мужланов», как нарекла Мамо маминых ухажеров. Она терпеть не могла многочисленных мужей дочери и никогда не пускала их в Кентукки.
В Огайо я быстро понял, что мне придется подстраиваться под каждого своего нового «отца». Стиву, который в борьбе с кризисом среднего возраста проколол себе ухо, я сказал, что носить серьги мужику – это круто. Стив решил проколоть ухо и мне. С Чипом, полицейским-алкоголиком, который считал мою серьгу «девчачьей», пришлось заматереть и полюбить полицейские машины. При Кене, еще одном странном типе, который предложил моей матери съехаться уже на третий день знакомства, я был вынужден брататься с двумя его детьми. Однако все это было враньем! Я ненавидел серьги, я терпеть не мог полицейские машины и знал, что дети Кена самое позднее через год навсегда исчезнут из моей жизни. В Кентукки мне не надо было притворяться; единственные мужчины, которые меня там окружали, – братья и зятья моей бабушки – знали, какой я на самом деле. Хотел ли я, чтобы они мной гордились? Разумеется. Но не потому, что я делал вид, будто они мне нравятся. Я и впрямь всех их искренне обожал.
Самым старшим из Блантонов был дядюшка Тиберри, которого прозвали так за любовь к жевательной резинке. Во Вторую мировую он, как и его отец, служил во флоте. Дядюшка Тиберри умер, когда мне было четыре года, поэтому о нем у меня осталось лишь два ярких воспоминания. Первое – когда я бегу со всех ног, а он несется вслед за мной с ножом наперевес и кричит, что, если поймает, отрежет мне правое ухо и скормит его собакам. Я прыгаю на руки Мамо Блантон, и жуткая игра заканчивается. Видимо, я очень его любил, потому что второе мое воспоминание – я закатываю истерику, когда меня не пускают попрощаться с ним на смертном одре; тогда бабушка прячет меня под больничным халатом и проносит в палату тайком. Помню, как сидел у нее на руках, а вот самого прощания не помню.
Затем шел дядюшка Пет – очень высокий, резкий на язык и с весьма своеобразным чувством юмора. Из всех Блантонов он добился наибольшего успеха. Дядюшка Пет в юном возрасте ушел из дома и организовал маленькую деревообрабатывающую и строительную фирму, приносившую небольшой доход, который он в свободное от работы время спускал на скачках. На вид он был милейшим человеком, эдаким лощеным бизнесменом. Однако под мягкой внешностью скрывался железный характер. Однажды водитель, который привез моему дядюшке-хиллбилли товары, отказался их разгружать, мол, «таскай это барахло сам, сукин ты сын». Дядюшка Пет воспринял его слова буквально: «Хочешь назвать мою любимую матушку сукой? Придержал бы ты язык, приятель». Водитель (его прозвали Рыжий Громила из-за роста и цвета волос) повторил оскорбление, поэтому дядюшка в ответ поступил так, как поступил бы любой другой добропорядочный предприниматель на его месте – вытащил водителя из кабины, избил его до полусмерти и чуть было не прирезал электропилой. Рыжий Громила выжил лишь сущим чудом: его вовремя доставили в больницу и откачали. Дядюшку Пета, впрочем, не арестовали. Видимо, Рыжий Громила тоже был из местных, поэтому решил в полицию не сообщать: знал, что в здешних кругах матерей оскорблять не принято.
Самым молодым из Блантонов был дядя Гэри. Милейший человек, в юности он тоже ушел из дома и открыл в Луизиане успешный кровельный бизнес. Хороший муж, отличный отец… Он всегда говорил мне: «Мы гордимся тобой, оле Джейдот», и я краснел от смущения. Я любил его больше всех – он единственный из моих дядюшек не грозил надрать мне задницу или отрезать ухо.
Еще у бабушки было две сестры, Бетти и Роуз. Их я тоже любил, но к мужской половине семьи меня тянуло сильнее. Я всегда крутился у дядюшек под ногами и умолял их рассказать какую-нибудь байку. Они были хранителями семейных преданий, а я – самым благодарным их слушателем.
Многие из этих историй совсем не предназначались для детских ушей. Почти всегда речь шла о насилии и криминальных драмах. В конце концов, неспроста округ Бритит, где располагался Джексон, имеет неофициальное название «Кровавый». Тому есть немало объяснений, но главное одно: люди Бритита не терпят несправедливости и борются с нею – не всегда законными методами.
Однажды дядюшка Тиберри услышал, как один из парней говорит о его сестре (то есть о нашей Мамо), что он, мол, мечтает «съесть ее трусики». Дядюшка Тиберри поехал домой, взял у нее в ящике нижнее белье и заставил парня, угрожая тому ножом, и впрямь его съесть.
Некоторые читатели, возможно, подумают, что у нас вся семейка чокнутая. И все же благодаря таким рассказам я чувствовал себя едва ли не королем хиллбилли, потому что это были классические истории о добре и зле, причем мои родственники всегда находились на стороне добра. Да, они порой позволяли себе лишнего, но исключительно ради правого дела: защищая честь сестры или заслуженно карая преступника. Мужчины Блантон, как и их сестра – наша Мамо, – верили в справедливое правосудие, и для меня это было главным.
Однако, несмотря на все свои достоинства – а может, и благодаря им, – они не были лишены пороков. За многими моими дядьками тянулась вереница брошенных детей и обманутых жен. В конце концов, я не так уж хорошо их знал, потому что видел лишь на семейных сборищах и на каникулах. Тем не менее я любил их и уважал. Мамо как-то сказала своей матери, что я тянусь к Блантонам, потому что отцы в моей жизни сменяются как перчатки, а дядьки всегда рядом. Однако для меня главнее было то, что мужчины Блантон воплощали в себе дух Кентукки. Я любил их, потому что любил Джексон.
С возрастом моя одержимость Блантонами сменилась чувством благодарности, да и Джексон я понемногу перестал считать земным раем. Я всегда буду думать об этом месте как о родном доме. Здесь бывает умопомрачительно красиво: когда в октябре желтеют листья, то кажется, что горы объяты пламенем. Однако при всей своей красоте и чудесных воспоминаниях, что связаны у меня с этим городом, Джексон – место очень непростое. Здесь я усвоил, что «хиллбилли» и «бедняки» – зачастую одно и тоже. В доме Мамо Блантон мы ели на завтрак яичницу-болтунью, ветчину, жареный картофель и булочки, на обед – сэндвичи с копченой колбасой, а на ужин – бобовый суп и кукурузный хлеб. Однако мало кто из жителей Джексона мог похвастать столь богатым рационом. Я понял это с годами, когда невольно подслушивал разговоры взрослых о нищих детях, которых кормят за счет города. Как ни оберегала меня Мамо от этой стороны жизни, правда рано или поздно выплывает наружу.
Во время последней своей поездки в Джексон я, разумеется, остановился в старом доме Мамо Блантон, где сейчас живет мой двоюродный брат Рик с семьей. Мы заговорили о том, как все изменилось. «Здесь теперь одни наркоманы, – сокрушался Рик. – И за работу никто не держится». Я попросил сыновей Рика провести меня по здешним местам и повсюду увидел лишь самые страшные симптомы аппалачской нищеты. Многие картинки той жизни были как нарисованные: дряхлые гнилые лачуги, бездомные голодные собаки, разломанная мебель на газоне… Кое-что из увиденного меня потрясло до слез. Проходя мимо одного крошечного домика, я заметил в окне испуганные глаза. Из-за штор выглядывали дети. Кажется, их было восемь. В их взглядах было столько тоски и страха. На крыльце сидел тощий мужчина лет тридцати пяти, видимо, глава семейства. Несколько злобных цепных псов сторожили разбросанную по пустынному двору мебель. Я спросил у сыновей Рика, чем этот мужчина зарабатывает на жизнь, и те ответили, что работы у него нет и он очень этим гордится. А потом добавили: «Эти ребята те еще гаденыши, мы с ними не водимся».
Возможно, увиденное в том доме было крайностью, но оно позволило представить, как живут люди в Джексоне. Почти треть населения находится за чертой бедности, остальные – на грани нищеты. Катастрофически растет наркотическая зависимость от рецептурных препаратов. Государственные школы столь отвратительны, что даже власти штата недавно обратили на них внимание. Впрочем, родители по-прежнему отдают туда детей, пусть потом у них не будет ни малейшего шанса поступить в колледж – денег на приличное образование все равно нет. Многие жители страдают хроническими заболеваниями, но без государственной поддержки не могут получить даже простейшие лекарства. А самое страшное – что такая жизнь всех устраивает, и люди стесняются говорить о своих проблемах, чтобы окружающие их не осуждали.
В 2009 году телеканал «Эй-Би-Си ньюс» выпустил репортаж об Аппалачской Америке, в котором говорили о явлении, известном среди местных как «рот Маунтин-Дью» – когда у маленьких детей начинаются проблемы с зубами, вызванные чрезмерным употреблением сладкой газировки. В своем сюжете “Эй-Би-Си” акцентировал внимание на аппалачских детях, живущих в бедности и лишениях. Репортаж показывали и в нашем регионе. Интереса у местных жителей он не вызвал, реакция последовала одна: «не лезьте не в свое дело». «Это самое мерзкое оскорбление, которое я только слышал. Постыдились бы, Эй-Би-Си!» – так написал некий комментатор в социальных сетях. Другой добавил: «Вам должно быть стыдно за то, что вы укрепляете старые стереотипы и создаете ложную картину действительности. Так считают многие жители горных сел, с которыми мне доводилось общаться».
Я знаю это из первых уст, потому что моя двоюродная сестра пыталась спорить с критиками в Фейсбуке, убеждая их, что, только признав проблемы региона, их можно будет решить. Эмбер имеет право судить жителей Аппалачей – в отличие от меня, она безвылазно провела в Джексоне все детство. В старшей школе у нее открылись редкие способности к учебе, и она первой в нашей семье получила высшее образование. Нищету и убожество Джексона Эмбер видела своими глазами, но сумела их преодолеть.
С таким же негодованием хиллбилли встречают и научно-исследовательскую литературу о проблемах Аппалачей. В декабре 2000 года социологи Кэрол А. Маркстрем, Шейла К. Маршалл и Робин Дж. Трион обнаружили, что среди аппалачских подростков «предсказуемо высока» доля заблуждений и всячески процветает стремление выдавать желаемое за действительность. В их работе предполагалось, что хиллбилли с ранних лет учатся закрывать глаза на неудобные истины или притворяться, будто дела обстоят лучше, чем есть. С одной стороны, это способствует формированию устойчивой психики, но с другой, затрудняет развитие критического мышления.
Мы все склонны преувеличивать и преуменьшать свои заслуги, прославлять хорошие поступки и игнорировать плохие. Именно поэтому жители Аппалачей столь резко отзываются на объективную оценку самой обездоленной прослойки их общества. Именно поэтому я преклонялся перед мужчинами Блантон и до восемнадцати лет искренне считал, будто все беды этого мира пройдут мимо меня стороной.
Правду принять нелегко, а труднее всего жителям Аппалачей принять правду о себе. В Джексоне полно замечательных людей, но еще здесь много наркоманов; и по крайней мере один житель этого города нашел время, чтобы сделать восьмерых детей, не желая искать возможности их прокормить. Это очень красивое место, однако его красоты не видно под грязью, мусором и хламом. Жители трудолюбивы – но есть и те, кто живет за счет продовольственных талонов и не хочет устроиться на работу. Джексон, как и семья Блантон, полон противоречий.
Все настолько плохо, что прошлым летом, когда мой кузен Майк похоронил мать, он сразу же задумался о продаже ее дома. «Я не могу здесь жить, а оставлять дом без присмотра нельзя, – сказал он. – Иначе его сразу разграбят наркоманы». Джексон всегда был бедным городом, но прежде жители не боялись за сохранность имущества своих родителей. Место, которое я зову своим домом, стремительно меняется к худшему.
Возможно, у вас возникает соблазн считать эти беды уделом лишь глухого захолустья, однако мой жизненный опыт подсказывает, что тяжелая ситуация Джексона – проявление общей тенденции. Благодаря массовой миграции из наиболее бедных районов Аппалачей в места вроде Огайо, Мичигана, Индианы, Пенсильвании и Иллинойса вместе с хиллбилли распространяются и хиллбиллийские ценности. К примеру, переселение из Кентукки в Мидлтаун, штат Огайо (где я вырос), набирает такие обороты, что в детстве мы насмешливо называли переселенцев «мидлтукки».
Мои бабка и дед уехали из Кентукки в Мидлтаун в поисках лучшей жизни, и в какой-то мере они ее нашли. С другой стороны, сбежать от прошлого им так и не удалось. Наркотическая зависимость, ставшая бичом Джексона, все равно настигла в Огайо их старшую дочь. В Джексоне процветала любовь к газировке – но моей бабушке пришлось бороться с ней и в Мидлтауне: она впервые увидела, как мать наливает в мою бутылочку пепси, когда мне было всего девять месяцев. В Джексоне мало добропорядочных отцов; в нашей жизни – жизни внуков – их тоже не хватает. Люди годами пытались вырваться из Джексона, теперь они отчаянно хотят спастись от нищеты в Мидлтауне.
Если причиной всему Джексон, то не совсем ясно, как этим бедам положить конец. Много лет назад, наблюдая с Мамо за похоронной процессией, я понял, что в душе я истинный хиллбилли. Не только я, но и большая часть белых рабочих. А еще я понял, что у нас, у хиллбилли, не все гладко.