чтобы лучше жить надо лучше работать

Уроки Ильича

Уважаемая редакция!

Увы, но это так и не послужило уроком многим и многим нашим согражданам, которые и по сей день хотят, ничего не делая, получать большие деньги. Уйма таких и среди нас, товарищи ученые, доценты с кандидатами. Нет, чтобы засучить рукава, да пахать с утра до вечера, так они жалуются на низкие зарплаты, высокие нагрузки, на разные объективные трудности, которые им мешают жить и работать. В общем, плохому танцору и сами знаете что мешает. И все стенают, стенают, стенают, рассчитывая, что придет добрый дядя и решит все их проблемы, да еще раздаст много денег, квартир и путевок.

Ярким примером этого является реакция наших ученых и преподавателей на прошлогодний Указ Президента России, предписавший к 2018 году довести среднюю заработную плату преподавателей и научных работников до уровня 200% от средней зарплаты по региону. Первая реакция была естественной — ура, нам прибавят зарплату! Не имею, конечно, в виду тех вечно нудящих критиканов, которые выражают дежурные сомнения в реализуемости любой инициативы партии и правительства. Но у любого нормального человека должна быть и вторая реакция: ответить на этот шаг руководства страны удвоением, а то и утроением своего трудового вклада в процветание нашей Родины.

Ничего подобного, однако, у подавляющего большинства своих коллег я не наблюдаю. Почему-то они рассматривают возможное повышение зарплат как нечто само собой разумеющееся, что должно было быть сделано давным-давно. Нет, чтобы включить голову, и подумать, почему это, с какого перепугу, преподаватель или научный сотрудник вообще должен получать в два раза больше, чем рабочий, продавец или менеджер? А ведь последние, именно они, работают над ростом ВВП. Они, не мы!

Деньги не берутся из рога изобилия. И, как мы понимаем, если каждому давать высокую зарплату, то сломается бюджетная система. Полицейские и военные, фээсбэшники и чиновники, ученые и преподаватели, врачи и учителя — ни одно государство в мире не может себе позволить одновременно удваивать и утраивать финансирование такой массы людей, не занятых производительным трудом, которые в ВВП ничего не вносят, а только норовят вынести оттуда долю побольше.

Прямым следствием такой, с позволения сказать, наивности является реакция ряда наших коллег на правительственные документы, в которых говорится про заметный рост числа учеников и студентов в расчете на одного учителя и преподавателя к 2018 году. Как же, караул, планируют сокращать учителей и преподавателей!

Позвольте, коллеги, а как может быть иначе? Если зарплаты резко повышают, если вы будете получать больше среднего гражданина, идущего мимо вас по улице, то, значит, и работать вы должны гораздо больше, нагрузка на вас должна существенно увеличиться, чтобы вы хотя бы частично смогли отработать то благодеяние, которое нам делают партия и правительство. Я уже не раз высказывал свое мнение, что мы не слишком заслуживаем такого отношения, и нам вообще не следует пока повышать зарплату, но доброта начальства безгранична, и тут ничего не поделаешь. Так что теперь нужно работать, работать и работать, чтобы честно смотреть в глаза окружающим нас людям.

Да, желание лучше жить понятно и простительно. Но чтобы лучше жить, товарищи, нужно лучше и больше работать. Именно так учил нас Ильич.

Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.

Источник

Не надо суетиться: как найти баланс между работой и жизнью

Откуда взялась спешка в работе

Восхищаясь техническим прорывом конца XVIII века, Бенджамин Франклин предсказал работу не более четырех часов в неделю. Он одним из первых заговорил о наступающем «времени лени и досуга». Но XIX век был совсем другим: мужчины, женщины и даже дети работали на фабриках по 15 часов в сутки. Промышленная революция ускоряла экономику и требовала в разы больше производительности.

Мечтой о вольном досуге пронизан весь XX век, считает канадский журналист, один из идеологов «Медленного движения» и автор книги «Без суеты» Карл Оноре. Люди вдохновлялись новыми технологиями и мечтали, как приятно будут проводить жизнь у бассейна, пока роботы следят за производством и обслуживают дом. Например, драматург Джордж Бернард Шоу считал, что к 2000 году мы будем работать по два часа в день.

Вице-президент, а впоследствии президент США Ричард Никсон рекомендовал американцам морально подготовиться к четырехдневной рабочей неделе «в ближайшей перспективе» в 1956 году. В 1960-х годах ученые прогнозировали уменьшение рабочей недели американцев до 14 часов к 2000 году. В 1980-е годы люди еще гадали, чем займутся в свободное время, которое появится благодаря роботам и компьютерам. Спустя десятки лет 14 часов в неделю превратились в 14 часов в день. Теперь работа забирает почти все время.

Чем плохо ускорение

По мнению Оноре, за последние 30 лет укрепились две противоположные тенденции: люди по-прежнему работают много, но объем работы продолжает расти. Например, американец в среднем работает на 350 часов в год больше, чем европеец на подобной должности. По количеству рабочих часов среди развитых стран США превзошла Японию в 1997 году. При этом чтобы успеть за ростом глобальной экономики, европейцы начали работать как американцы.

Миллионы людей работают больше и тяжелее, чем хотелось бы. Каждый четвертый канадец работает более 50 часов в неделю — в 1991 году так жил только один канадец из десяти. Каждый житель Великобритании старше 30 лет работал не менее 60 часов в неделю к 2002 году. Если учесть приготовления, рабочие обеды, дорогу до работы и обратно, почти не останется времени на жизнь. Деньги и бесконтрольное потребление — одна из причин, по которой люди полностью погружаются в работу по мнению Оноре. Развитая экономика дает высокие доходы, а не дополнительные часы отдыха.

При этом объем работы увеличился. Компании перестраиваются быстрее, сокращают офисы и сотрудников. Оставшиеся специалисты работают больше, чтобы доказать незаменимость. Люди идут на работу, даже если болеют или слишком устали. Многие не используют отпуск полностью. Такая система вредит здоровью людей и экономике.

Люди, работающие 60 часов в неделю, в два раза больше рискуют получить инфаркт, чем работающие 40 часов, — выяснили в японском университете Кюсю. Специалисты остаются на связи круглосуточно: получают письма, звонки и сообщения. Это приводит к избытку стресса, физическому и эмоциональному срыву. Стресс на работе доводит до мыслей о самоубийстве более 15% канадцев.

Компании оплачивают переработки или дают бонусы, но усталость, стресс и недовольство жизнью снижают продуктивность сотрудников. По данным Международной организации труда (МОТ), бельгийские, французские и норвежские рабочие делают больше продукции в час, чем американцы. Англичане проводят на работе больше всего времени, но у них самый низкий уровень продуктивности в Европе. Кто работает меньше, тот работает лучше.

Как замедлиться и найти баланс в работе

Чтобы противостоять быстрой еде, досугу, работе и отношениям, появилось Медленное движение — культура замедления ритма жизни. Философия движения — поиск правильного темпа во всем: от воспитания детей до работы. Карл Оноре первым применил философию «медленного» к основным областям нашей жизни и сформулировал принципы движения в 2004 году.

Сторонники медленного движения уверены, что от работы можно получать удовольствие, но если она будет поглощать слишком много времени, его не хватит на семью, друзей, хобби и отдых. Самые простые дела — отвести детей в школу или приготовить ужин — превратятся в гонку. Чтобы замедлиться, Оноре предлагает меньше работать и отказаться от графика.

По данным международного исследования экономистов из Уорика и Дортмунда, 70% людей по всему миру не устраивает соотношение работы и жизни. Автор книги «Медленно — это красиво» Кейбо Оива считает, что японские родители с раннего возраста требуют от своих детей двигаться быстрее, учиться лучше, успевать больше. Новое поколение осознает, что это необязательно, а быть «медленным» не позорно.

Согласно опросу жителей Великобритании, в два раза больше людей мечтают о сокращении рабочих часов, чем о выигрыше в лотерею. Оноре уверен, что нужно сократить рабочую неделю. Люди не слишком много потеряют в деньгах, если будут меньше работать. Снизятся расходы на транспорт, перекусы, парковку, кофе, детские сады. При этом, сокращая рабочую неделю, перераспределяется объем работы и появляются новые рабочие места. Например, два человека могут работать на одной должности по 20 часов в неделю, а остальное время уделять семье.

Чтобы уменьшить количество рабочих часов, нужно хорошо работать и хорошо отдыхать. Попробуйте сосредоточиться на своей работе. Уделяйте ей столько времени, сколько сами считаете нужным, и не растягивайте рабочий день.

Людям нужно учиться управлять своим временем и самостоятельно решать, когда работать, — считает Оноре. Начиная с промышленной революции работникам платили за время на фабрике, а не за объем выполненной работы. Современная экономика основана на информации. Человеческая работа чаще опирается на креативное мышление, а рутину делают роботы. Но креативные решения не появляются по расписанию, поэтому жесткие границы тут бесполезны.

Если зарплата зависит от результата, а не количества часов, проведенных в офисе, тогда нужно работать по гибкому графику или без него. Например, компания Best Buy отказалась от графиков и перевела сотрудников на систему ROWE — Results-Only Work Environment («важен только результат»). Люди сами выбирают количество рабочих часов, планируют отпуска и свое время. Они могут не ходить в офис и не отвечать на звонки, если делают работу качественно и в срок.

Спешка и дедлайны фокусируют внимание, организуют и заставляют действовать. Проблема в том, что многие люди живут в режиме дедлайна постоянно: у них нет времени отдохнуть и прийти в себя. Исследование Европейского фонда выявило, что давление на работника в странах Европы выросло. Каждый третий чувствует себя в бесконечной гонке.

Чтобы контролировать рабочее время, сильные специалисты переходят на фриланс или работают на себя. Они сами регулируют нагрузку и устраивают отпуска, когда захотят. Поговорите с начальником и предложите работать из дома один-два раза в неделю. Учитесь управлять своей нагрузкой и временем. Когда научитесь контролировать работу, попробуйте полностью уйти на удаленку и отказаться от графика.

Чтобы найти баланс между быстрой и медленной работой, автор книги «Сделай это завтра» Марк Форстер рекомендует работать понемногу, но часто и делать только свою работу.

Например, если вам нужно написать отчет или завершить проект, лучше работать регулярно и понемногу, чем устраивать трудовые интенсивы. В таком режиме мозг успевает приспособиться к масштабу задачи и подумать. То же подходит для изучения музыкального инструмента, иностранного языка или работы над своим телом. Лучший способ привести себя в порядок — заниматься понемногу и постоянно. Если вы ничего не делали неделями, а потом пошли на интенсивную тренировку, здоровье лучше не станет.

Попробуйте поработать вечером и отложить часть задачи на следующий день. Утром вы почувствуете, что продвинулись в решении, а задача покажется проще.

Форстер разделяет «свою настоящую работу» и «занятость». Настоящая работа помогает продвигаться в бизнесе или профессии. Здесь вы полноценно применяете свои навыки и знания. Часто выходите из зоны комфорта — делаете то, чего не делали раньше. Работать по-настоящему сложно, такая работа может вызывать небольшое сопротивление.

Занятость появляется, когда вы откладываете настоящую работу ради мелких задач. Деятельность — не то же самое, что действие. Человек, который что-то делает с беспокойным видом, быстрее создаст впечатление занятости у своих коллег, но на самом деле останется на месте. Такой работник не сможет найти время на важные задачи, потому что погрязнет в мелких обязательствах и списках дел. Если работа вызывает ощущение перегруженности, но не кажется сложной, — скорее всего, это занятость. Настоящая работа бывает сложной, но не заставляет чувствовать себя «белкой в колесе».

Форстер рекомендует никогда не брать обязательства, которое вы не сможете выполнить от чистого сердца. Если взять сомнительную задачу, вы будете хуже работать и раздражаться от процесса.

Как замедлиться в работе

Приложения, которые помогут выровнять баланс между работой и жизнью

Больше информации и новостей о трендах образования в нашем Telegram-канале. Подписывайтесь.

Источник

Работать, чтобы жить! А не жить, чтобы работать.

Сегодня о деньгах много говорят, думают, мечтают, исследуют их влияние на людей, делают прогнозы. Деньги «делают», «срубают», «косят» и всё равно их постоянно кому-то «катастрофически» на что-то не хватает и они еле сводят, как часто говорят, концы с концами… Их делают даже на войне и на чужой беде, за них всё можно купить: вещи, удовольствия, должность.

Сейчас интенсивно проводятся исследования в области бессмертия или продления жизни и в это вкладываются огромные деньги! Но это тема для отдельного разговора. Пока же мы знаем, что судьба отмеривает нам годы жизни для решения каких-то довольно конкретных задач, которые необходимы для получения ценного опыта для нашей души в виде знаний, которые в лучшем случае меняют качества нашей жизни. Поэтому, соответственно, и цели в жизни чего-то стоят. Деньги, движимое и недвижимое имущество тоже может быть целью, но чаще для многих это лишь средство для достижения какой-то другой цели, а это у многих часто семья и дети.

А так как деньги есть не что иное, как с одной стороны, общий и универсальный эквивалент стоимости для различных видов товаров и услуг!

А с другой стороны, при определённых условиях организации производства товаров и оказания услуг, деньги являются эквивалентом стоимости затраченного труда! То при эквивалентном обмене денег, как эквивалента труда, на некоторые товары и услуги можно сформировать некоторую видимость социальной справедливости.

Экономическое и финансовое развитие, возможность регулировать социально-экономические взаимоотношения людей разных профессий, сословий и классов ускорило появление денег и с одной стороны упростило человеческую жизнь, поскольку они универсальны, а с другой, конечно же, создало определенные проблемы.

Эти проблемы появились из-за того, что деньги всегда определяли и всегда будут определять частный характер приобретения производимых обществом средств для жизни теми, у кого денег для их приобретения достаточно, независимо от того, заработаны они или украдены.

А у кого их отняли или украли, хотя он и отработал своё рабочее время и вложил относительно равное для всех количество труда при его честном и справедливом нормировании, но приобрести он уже ничего не сможет!

Именно отсюда и противоречие частного характера денег для получения товаров или услуг при общественном нормированном труде всех в производстве необходимого!

А так как деньги это, по сути, ещё и эквивалент труда и времени жизни затраченного на их добывание, то они, несомненно, имеют отношение к продолжительности нашей жизни вне труда по их добыванию. А поскольку труд по добыванию денег есть труд потраченный не столько на себя, сколько на общество, то получается, что такой труд сокращает нам время личной жизни, а именно жизнь и является самым бесценным, что есть у человека!

Ведь человек рождается и трудится для того, чтобы жить, а не для того, чтобы только работать на общество с перерывами на сон и на приём пищи, как рабочий скот, особенно если труд тяжёлый, изнурительный и вредный для здоровья.

И вот теперь фраза, что деньги правят миром людей, звучит уже не так убедительно.

Если мы это поймем, то мы реально сможем управлять своей жизнью и ещё многим тем, что происходит на планете. А понять нужно то, что реально на Земле работают законы, построенные не на денежных отношениях, а на том, что человек часть природы и появился он на Земле развивать свою ДУШУ и РАЗУМ! Чтобы он сам, своим разумом управлял своей жизнью и с такими, как сам управлял и теми процессами в обществе, которые и делают из простого представителя животного мира ЧЕЛОВЕКА! Оставаясь вне такого выбора, он позволит другим манипулировать собой. Сначала это происходит в маленьком мире, потом круг расширяется и приобретает глобальные масштабы.

Мне как-то пришлось задуматься над словами Чехова о том, что лучше обманываться и идти вперёд, чем оставаться безразличным ко всему, поэтому людям просто нельзя быть равнодушными и безразличными!

А часто ли мы задумываемся о том, приносит ли наш труд пользу окружающему миру, или главное только деньги, а думают пусть другие? Ведь мы же сами создали этот мир купли-продажи, а теперь сокрушаемся, что деньги правят миром людей.

Когда человек верит в деньги, в их всемогущество, он не верит в себя, а значит, отрицает своё предназначение как человека разумного, если не понимает, зачем он живет.

Пока в России мало людей, которые задумываются о том, как обустроить свою Родину более справедливо, которые пытаются объединяться со своими сторонниками и в этом ищут своё предназначение, а не деньги. Но будем надеяться, что таких людей станет больше и Россия не будет долго плестись в хвосте социально развивающихся стран.

Правда, в России к людям с такими целями никто не тянется, очень много появилось людей безразличных и равнодушных к судьбе не только своей страны, но и часто к своей судьбе. Но необходимо понять, что за нас никто ничего в России менять не будет, ибо как мы относимся к проблемам в жизни других людей, точно так же люди будут относиться к проблемам в нашей жизни…

Источник

«Чтобы добиться успеха, надо много работать. »

Интервью газете «Работа для вас» вышло в № 33 от 21 мая.

«Чтобы добиться успеха, надо много работать. »

Александр Александ­рович, Вас можно назвать потомственным юристом. Ведь Ваш отец был адвока­том. Сколько лет он отрабо­тал на этом поприще?

27 лет. Когда я еще не хо­дил в школу, наша семья жила в поселке Ванавара Эвенкий­ского автономного округа. По рассказам родителей, отца в то время исключили из Ком­мунистической партии за то, что он, работая прокурором, «не того» посадил в тюрьму. После этого он в течение года работал охотником, жил в тай­ге, добывал соболей и прочую пушнину. А затем кое-как на­шел себе работу адвоката в небольшом городе Дудинка, на Таймыре. И долгое время трудился в этой должности.

Наверное, стать адвока­том Вы мечтали с детства?

Вообще, я не собирался быть адвокатом. Детство я провел в Дудинке. Успешно учился в школе, занимался спортом — стал кандидатом в мастера спорта по северному многоборью (национальным видам спорта) и победителем чемпионата Таймырского ав­тономного округа 1989 года.

Сначала я хотел стать ра­диотехником и даже зани­мался в радиотехническом кружке. Но в 11 классе к нам в школу пришли работники про­куратуры, которые агитирова­ли поступать на юридический факультет в Красноярский государственный универси­тет. Они предложили пройти у них практику в качестве доб­ровольных помощников, а взамен пообещали положи­тельные характеристики при поступлении на юрфак. А так как в Дудинке, кроме сельско­хозяйственного техникума, в котором учили, как разво­дить в тундре оленей, других учебных заведений больше не было, то я решил поехать в Красноярск. Характеристика, кстати, так и не понадобилась. Я окончил школу с золотой медалью. Вступительные эк­замены сдавал в Норильске, так как я поступал по спецна­бору для жителей северных территорий. Конкурс там был поменьше, а экзамены при­нимала выездная приемная комиссия. В итоге, я поступил и стал учиться на юриста.

Чем Вам запомнилась студенческая жизнь?

А я в основном учился. На­верное, я — не типичный сту­дент. В культмас­совых и прочих мероприятиях активного участия не прини­мал. В этом смысле, юриди­ческий факультет считался жестоким по сравнению с прочими. Половина первокур­сников, отличившихся в КВН и в других мероприятиях, бла­гополучно не сдали сессии. А я учился только на «отлично». Такой у меня характер: если взялся за что-то — делаю это хорошо. Или не берусь вооб­ще.

У меня даже на 5 курсе был индивидуальный учеб­ный план, который я сам для себя составил. Я ведь не планировал изначально быть адвокатом, а мечтал о преподавательской деятель­ности. И поставил об этом в известность Ученый совет университета, сообщив о том, что некоторые специализа­ции (например, прокурорско-следственная, юрисконсульт и другие), мне, как будущему педагогу — ни к чему. Я пред­ставил Ученому совету свой учебный план, успешно его защитил и получил разреше­ние по нему обучаться. Это был первый подобный случай на факультете.

Я даже статью написал о том, что должна быть отде­льная специализация для тех, кто хочет работать в качестве преподавателя. Не все же после окончания юрфака вы­бирают работу следователей. Ведь получается, что препо­давателями становятся те, кто только что получил диплом. А у таких специалистов еще нет навыков педагогической деятельности. И приходится им методом проб и ошибок, осваивать специфику своей работы.

Итак, после окончания учебы в университете Вы стали преподавателем?

Да. Я работал на кафедре конституционного, админис­тративного и муниципаль­ного права юридического факультета Красноярского госуниверситета. А в 1998 году случился кризис, и на преподавательскую зарплату жить стало сложно. К тому же, на тот период времени, я уже был женат. Поэтому я резко решил переквалифициро­ваться и пойти по стопам отца — стать адвокатом. Отец помог мне поступить в адвокатуру. И в 1999 году я приобрел статус адвоката. Работаю уже 12-ый год.

Сегодня Вы — публичный человек, востребованный профессионал, адвокат с репутацией беспроигрышного защитника. Только меня смущает тот факт, что у Вас, как пишут СМИ, нет автомобиля. Это правда?

А зачем он мне нужен? У меня нет ни машины, ни во­дительского удостоверения. Я никогда не сидел за рулем, и до сих пор не имею такого желания. До горсовета могу и на автобусе доехать. А можно дойти пешком. Общественный транспорт не причиняет мне дискомфорта.

А многие считают, что успешность человека опре­деляется маркой приобре­тенного автомобиля.

Зачем мне автомобиль? Чтобы успешность по нему определять? Я недавно смот­рел фильм «Generation П», в котором есть эпизод, где герой произносит следующую фразу: «Ничто так не выдает принадлежность человека к низшим слоям общества, как умение разбираться в дорогих часах и автомобилях».

Сейчас, чтобы купить маши­ну, многие люди набрали кре­дитов. А у некоторых уже есть не один, а несколько автомо­билей. Это, наверное, идет из нашего прошлого — раз деньги появились, надо купить маши­ну, потом построить коттедж. И что дальше?

В одном из интервью Вы признались, что Ваша силь­ная зависимость от работы сродни наркотической. Как проходит Ваш день? Неуже­ли — по судам и тюрьмам?

Каждый день начинается с попытки встать. Я — конкрет­ная сова, поэтому утром про­сыпаюсь с большим трудом. Если бы выдался день только для себя, то половину его я бы проспал, так как из-за боль­шого количества работы меня мучает хронический недосып. На работе провож у в сред­нем по 12 часов в день. Как правило, в 8-9 часов я уже на работе, и только к 21-23 часам освобождаюсь. Отдыхать мне некогда. Последний раз был в отпуске в 1998 году, еще до того, как стал адвокатом. Мне работа приносит удовлетворе­ние. Одним словом, я — трудо­голик.

Зачастую в телесери­алах, нам показывают не­гативный образ адвоката, который за большие деньги защищает богатых. Как Вы относитесь к тому, что у многих людей сложился стереотип о продажности защитника?

Я уже писал о престиже адвокатуры в одной из своих публикаций. Могу процитиро­вать: «Для исправления сло­жившейся ситуации необхо­димо проводить масштабную и долговременную информационную политику, основная цель которой — убедить обще­ство, что адвокатура — это не сборище юристов, наживаю­щихся на чужом горе, а корпорация высокопрофессиональ­ных правозащитников. Что только адвокаты способны оказать квалифицированную юридическую помощь. Что всевозможные частнопракти­кующие юристы, юридические фирмы и юридические агент­ства никакого отношения к адвокатуре не имеют».

Кстати, не только сериалы и телевизионные программы на­вязывают людям негативный образ адвоката. Зачастую, наши журналисты, стремясь к сенсационности, распростра­няют порочащие сведения в отношении представителей адвокатского цеха.

В Интернете о Вас есть масса некорректных откли­ков. Как Вы относитесь к критике?

Нормально. Если я по­шел в адвокатуру, то должен принимать как должное эти неприятные моменты прак­тики. Я спокойно отношусь к критике, ведь моя деятель­ность — публичная. А поэтому люди вправе ее оценивать как положительно, так и от­рицательно. Я же нахожусь на одной стороне спора, а споры очень редко заканчиваются примирением. Как правило, претензии высказывают те, кто оказался по другую сто­рону конфликта. Всегда будут недовольные. Вот они и любят писать гадости и сплетни.
А бывает, что журналисты придумывают про меня вещи, которые не соответствуют действительности. Например, считается, что я — скандаль­ный адвокат. Но ведь нет доказательств, что я когда-нибудь поскандалил в суде! Меня, наоборот, достаточно трудно вывести из себя. Ска­зывается профессиональная адвокатская закалка. Все эти слухи появились из-за того, что некоторые мои клиенты были достаточно экстраваган­тными людьми, хотя дела их проходили очень давно.

Вы — позитивный чело­век?

Скорее негативный, пото­му что в основном приходится работать с негативом. Поэто­му я в этом смысле, человек не добрый, ведь доброта — ху­же воровства.

Как Вы боретесь с нер­вным напряжением, напри­мер — накануне суда?

Дейл Карнеги по этому по­воду говорил: «Сделай всё от тебя зависящее и успокойся». Вот я и делаю. Ведь дальше от меня уже ничего не зависит. Подготовился и все — можно перестать беспокоиться.

Какое самое запомнив­шееся дело было в Вашей практике?

Да много таких было, сложно приводить примеры. У нас же адвокатская тайна. В принципе, я занимаюсь всеми видами юридических услуг. Но в меньшей степени, мне инте­ресно составлять какие-то до­говоры или претензии. Более интересно выстраивать ка­кие-то линии защиты или на­падения. Одним из последних, могу назвать дело, связанное с мэром поселка Листвянка. Нам удалось добиться освобождения обвиняемой из-под стражи под залог и последу­ющего условного осуждения. Также можно вспомнить не­сколько дел по обжалованию законов Красноярского края, которые нарушали права граждан. Законы о выборах, о едином налоге, о пассажир­ском транспорте, которые бы­ли частично отменены. В этих делах мне удалось проявить себя как адвокату.
В основном, сейчас ведутся дела, связанные с экономикой и бизнесом. Стало меньше дел с политической окраской.

У Вас репутация защит­ника прав журналистов.

Так сложилось, что при­мерно до 2001-го года я рабо­тал в Фонде защиты гласнос­ти. И моя деятельность была направлена на защиту прав журналистов. Потом Фонд перестал существовать, и я переквалифицировался из защитника слова в классичес­кого адвоката. Ну а репутация осталась.

Вы считаете свою работу опасной?

Не менее опасной, чем, например, у журналистов. Я уже говорил, что выбрав про­фессию адвоката, я предпо­лагаю некоторые издержки. Я встаю на одну из сторон, и вполне возможно, что будут и нападки, и угрозы. Люди у нас в этом плане не совсем адекватные. Тот, кто действи­тельно хочет что-то сделать, не станет об этом говорить. А если есть страх, то лучше поменять профессию и не заниматься адвокатской ра­ботой. Надо сторожем тогда работать, хотя и это опасно — вдруг грабители придут. Тогда дворником надо идти рабо­тать — и здесь по голове могут дать (смеется).

А за какие дела Вы ни­когда не возьметесь?

По сути, адвокат — тот же врач. Ко мне обращаются за профессиональной помощью, и я не имею права отказать. Но я не склонен давать не­сбыточных обещаний. Напри­мер, когда клиент хочет того, чего я ему не могу обещать. Часто люди требуют от меня гарантии, например, что их в тюрьму не посадят. Но как я могу это гарантировать? Я мо­гу отвечать за качество своей работы, а окончательное ре­шение все равно принимает судья.

Никогда не возьмусь за та­кие дела, где нет возможности помочь человеку. Мне важен сам потенциальный клиент, правильно ли он осознает воз­можности, цели, последствия дела. Если у человека нет адекватного понимания ситу­ации, в будущем это приводит к неприятным конфликтам. Если дело совсем уж мерзкое, то я отказываюсь от него. В моей практике никогда не бы­ло дела об изнасиловании.

У Вас есть профессио­нальные приметы?

Недавно моя клиентка воз­мущалась, что все ее адвока­ты подстрижены «под зэков». А я пообещал, что пока не добьюсь ее полного оправда­ния — стричься не буду. Уже полгода хожу с длинными во­лосами, так как еще не достиг желаемого результата в ее деле. Не знаю, считается ли это приметой (смеется).

Адвокатское бюро — это Ваш бизнес?

А зачем Вам депутатская деятельность?

Партия сказала: «Надо!». Я особо не сопротивлялся и решил попробовать. С точки зрения известности как ад­воката, депутатская деятель­ность полезна. Одно другому не противоречит. Точно так же, как, например, лекции по правовым основам журна­листики, которые я читаю в университете на факультете филологии и журналистики. Это полезно, и для меня, и для общества.

Считаете ли Вы себя ус­пешным человеком?

В профессиональном плане, наверное, скорее да, чем нет. И жизнь, и профес­сиональную деятельность я воспринимаю как шахматную партию. Важно в каждый кон­кретный момент правильно совершать ходы, а не выстра­ивать бесполезные глобаль­ные стратегии на будущее.

Как добиться успеха?

Чтобы добиться успеха, надо много работать. Есть и другие варианты — удачно жениться или иметь родителей, которые могут «продвинуть» (смеется). Каждый выбира­ет свой путь к успеху. Лично мне, максимум, чем помогли родители — поступить на юр­фак и стать адвокатом. Все остальное — моя заслуга. Хотя «пятерки» на юрфаке я все же сам зарабатывал (улыбается).

Есть еще вариант успеш­ности — стать известным. На­пример, российский адвокат Генрих Падва, который был защитником ряда известных в стране лиц, в одном интервью признался, что после одного громкого дела, связанного с газетой «Известия», сразу же оказался «на волне». У меня такого громкого дела еще не было. Были, конечно, дела, имеющие обществен­ный резонанс. Но не до такой степени. Известность — это ре­зультат большой многолетней работы.

Ваши пожелания чита­телям газеты «Работа для Вас».

Недавно я прочитал лю­бопытную статью, в которой западные работодатели жало­вались на нежелание наших людей работать. Например, несколько россиян демонс­тративно уволились с работы, узнав, что их рабочий день выпал на Новый год. Они объ­яснили работодателям, что те лишают возможности своих сотрудников отметить празд­ник. И уволились.

Вот такое у нас в стране отношение к работе. Многие люди не понимают, что чем больше они работают, тем больших результатов они до­бьются, а значит, будут лучше жить. У большинства в голове эти вещи не взаимосвязаны.

Надо, наверное, хотеть ра­ботать. Не относиться к рабо­те как к бремени. Ведь работа — это средство приобретения успешности и благосостояния. Также как автомобиль — средс­тво передвижения. Почему-то люди свою машину любят, а работу — не любят. Удовлет­ворение от работы — это уже следствие от отношения к своей работе. Если человек любит работать, он будет этим удовлетворен. А если человек — лентяй, и не хочет трудиться, тогда ему надо в армию (сме­ется).

А если серьезно, то я, напри­мер, никогда не подаю нищим милостыню. Принципиально. Нет денег — найди работу, хоть какую. Вариантов масса! Дру­гое дело, что многих не устра­ивают какие-то условия или у людей завышенная самооцен­ка. Согласен, большинство работодателей берут людей с опытом работы. Например, мне тоже требовался юрист. Пришел человек с дипломом, но без опыта работы. Спра­шивается, а что мешало ему, начиная с 1 курса, приобре­тать опыт. Лень? Безынициа­тивность?
В этом смысле, американ­ская система адвокатуры предельно жестокая. Там че­ловек в юридической фирме вкалывает по 16 часов, чтобы в итоге достичь какого-то ка­рьерного роста. У нас моло­дежь не понимает, что надо трудиться, чтобы чего-то в жизни достичь.

Будущим юристам я бы посоветовал, начиная с 1 курса, устроиться на работу по специальности в любую организацию. Но не требовать высокую зарплату, а возмож­но, работать бесплатно, в ус­ловно-добровольном порядке. Я уверен, что этот опыт потом стопроцентно принесет им ре­зультат и поможет с дальней­шим трудоустройством.

С Александром Глисковым беседовала Марианна Притула, газета «Работа для вас».

Источник