что такое синдром предков
Что-же делать с «синдромом предков»?
Комментарии 
0
Мне нравится 
4
«Я не виноват- предки виноваты. Прадеды, прабабки, внучатые дяди и тети, разные праотцы и праматери…Вели себя, как свиньи последние, а я теперь расхлебывай…»
Король из к/ф «Обыкновенное чудо»
Конечно-же, все мы помним Короля из кинофильма «Обыкновенное чудо», в великолепном исполнении Евгения Леонова.
А действительно, существует-ли этот самый «синдром предков»,который влияет на нашу жизнь, подчас, совершенно неожиданным образом, который мешает нам жить своей жизнью, а иногда и просто жить…? И если, да, то что можно с этим сделать, можно-ли найти решение в такой ситуации?
Повторяющиеся тяжёлые судьбы, сценарий «жертвы», непроходящее чувство вины, постоянное финансовое неблагополучие, невозможность создания семьи, феномен замещающего ребенка, синдром годовщины…и это еще далеко не полный перечень психогенетических проблем,которые встречаются у людей и которые,словно веревки, опутывают человека,мешая ему жить своей жизнью,делая его заложником негативной семейной лояльности.
Но если когерентность обеспечивает это воспроизводство сценария, то нарушение когерентности, должно приводить к возможности реализации собственной жизни, не обусловленной влиянием «синдрома предков». А это уже современная ИНП-психотерапия, которая реально может помочь человеку не только разрушить саму связь с жизнью его неудачливого предка,но и, заручившись поддержкой Духа Рода, изменить трагическую ситуацию в прошлом, которая привела к неэкологичным последствиям,чтобы не перебрасывать нерешенную проблему по поколениям, как «горячую картофелину», пользуясь терминологией А.А Шутценбергер,а дать возможность не только себе,но и последующим поколениям семьи прожить свои жизни счастливо и благополучно.
«Синдром предков»: когда прошлое семьи вредит вашему настоящему
Случалось ли вам испытывать вину, неловкость, одиночество и не понимать, откуда эти чувства взялись? Задумывались ли, почему родственники всегда ссорятся накануне определенных дат? А может, в роду всех девочек называли одинаково, хотя уже никто не помнит, почему: просто традиция? Возможно, дело в синдроме предков — влиянии на жизнь бессознательных семейных сценариев, передавшихся от предыдущих поколений.
История любого человека, который приходит на психотерапию, — история целого рода. Каждый из нас — часть большой семейной системы, все члены которой, даже те, с кем мы давно не общаемся или кого уже нет в живых, оказывают влияние друг на друга. Внутри нашего внутрипсихического поля нет времени: вся история семьи и рода передается и воспроизводится сквозь поколения.
Об этом впервые заговорила известный психолог Анн А. Шутценбергер. В книге «Синдром предков» она рассказывает о результатах двадцатилетних научных исследований в области психогенеалогии, невербальной коммуникации и семейных связей. Анн Шутценбергер составляла с клиентами геносоциограмму — дерево рода. На ней можно было увидеть, как связи между поколениями, семейные истории и давние трагедии влияют на всех членов семьи. Межпоколенческие связи нагружены огромным количеством информации: памятью о травматических событиях, конфликтах и потерях. Все это хранится в общем бессознательном поле, которое можно назвать родовой памятью. Как это может проявляться в жизни?
Синдром годовщины
Бывает, что бессознательное «напоминает» о важных событиях жизненного цикла повтором даты или возраста. Это могут быть повторы несчастных случаев, браков, разводов, рождения детей, болезней в одном и том же возрасте в двух, трех, пяти поколениях.
Некоторые из нас каждый год в один и тот же день чувствуют тревогу, подавленность, одиночество, но не могут понять, почему, пишет Анн Шурценбергер. Не знают они и о том, что на этот день приходится годовщина трагического события далекого прошлого. Такие совпадения встречаются тогда, когда связи между поколениями сильно заряжены эмоционально, много невысказанных слов и невыплаканных слез. Весь груз передается следующим поколениям.
«Провалы» в семейной истории
В истории семьи могут быть временные отрезки, о которых никто не знает или не принято говорить. В этом «семейном склепе» могут храниться целые десятилетия, пишет Анн Шутценбергер.
Возможно, среди ваших предков были репрессированные или без вести пропавшие. Об этом невыносимо было помнить, а говорить вообще невозможно. Такие тайны уходят вместе со старшим поколением, но продолжают влиять на судьбы детей. Например, в семьях, где бабушки или дедушки пережили блокаду, с особым трепетом относятся к еде, никогда не выбрасывают излишки. Это передается не только детям, но и внукам, правнукам.
«Просто как овощ». Почему люди продолжают болеть и через год после ковида
МОСКВА, 29 сен — РИА Новости, Альфия Еникеева. По разным данным, от 20 до 75 процентов переболевших COVID-19 и полгода спустя страдают от его последствий. Среди основных симптомов — хроническая усталость, одышка, выпадение волос, панические атаки, проблемы со сном. Медики называют это постковидным синдромом. В России его диагностируют каждому пятому пациенту. Как эти люди живут и борются с осложнениями — в материале РИА Новости.
«Ничего делать не могла»
Плюс появились проблемы с сосудами на ногах и в глазах. Я даже думала, что у меня разрыв сетчатки на фоне кислородного голодания и повреждения сосудов. Но офтальмолог ничего не нашел, слава богу. Назначил капли, не помогли — глазные яблоки будто болели изнутри. Я консультировалась с разными врачами, никто ничего не мог толком сказать. Прописывали лекарства. От одних становилось только хуже, другие совсем не действовали.
Так как я индивидуальный предприниматель, смогла себе организовать очень лайтовый режим труда. Первые три месяца, до января, не работала вообще. Бизнес просто встал. Никаких доходов — проедала подушку безопасности.
«Пришлось уволиться с работы»
Александр Корчевный, 39 лет, Экибастуз, Казахстан. Сейчас лечится в Новосибирском центре профилактики тромбозов
Я заболел в начале июня 2020 года, заразился, предположительно, на работе. Сдал ПЦР-тест — положительный. Меня отправили на добровольную изоляцию в инфекционную больницу на 18 дней. Как оказалось, зря: родные один за другим заболели ковидом.
В стационаре особо ничем не лечили, только наблюдали, поскольку болезнь протекала не тяжело. Было легкое недомогание около трех дней, потом два дня плохо сбиваемая температура до 38. Пропали запахи, снизился аппетит, появились проблемы со сном. Первый «звонок» был дней через десять после постановки диагноза. Началась неожиданная тахикардия, паническая атака и подскочило давление. Сделали укол эуфиллина. Вроде немного полегчало.
Из больницы выписался не больной и не здоровый. Очень хотелось домой после изоляции. Но дальше было только хуже. Постепенно добавлялись новые симптомы, связанные с нервами и сосудами. Начались бесконечные походы по врачам. Никто из них до конца не понимал, в чем дело и как меня лечить. Все анализы более-менее спокойные. В течение года проходил курсы у пяти невропатологов в разных городах. Все ставили два диагноза: вегето-сосудистая дистония и синдром хронической усталости. Все намекали на психолога. У него я тоже побывал, он нарушений не выявил.
«Волосы лезли клочьями»
Наиля Вагизова, 38 лет, Казань
Когда я выписывалась из больницы, меня никто не предупреждал, что это может затянуться так надолго и восстановление будет столь тяжелым. От государственной медицины сейчас никакой помощи. Врачи в поликлинике ничего не говорят. Я сама сдаю все анализы платно, пью витамины, собираю информацию в интернете, от людей, которые тоже переболели. Я по профессии врач-лаборант, поэтому начала самостоятельно в теме разбираться и контролировать свое состояние.
«Мне легче думать, что это не ковид»
Заболела коронавирусом я в конце прошлой осени, но в декабре был уже хороший анализ. Про постковид меня врач сразу предупредила. Она сама перенесла COVID-19 и знает, что это такое. Сейчас время от времени у меня проявляются какие-то типичные симптомы, но я осознанно списываю их на основное заболевание. Мне так легче.
Я постоянно под медицинским наблюдением. Меня регулярно навещает врач. Мне бесплатно выдают антиагреганты, получаю в аптеке довольно дорогой антикоагулянт. На дом приезжают осматривать узкие специалисты и берут анализы. Но я редко беспокою поликлинику просьбами. Научилась с приступами справляться сама. В целом просто надеюсь, что рано или поздно тело приспособится к чужому вирусу. Если до сих пор выжила с таким списком болезней и даже перенесла ковид, значит, надо благодарить гены и ангела-хранителя.
«Главное — довериться врачам»
Валентина Нелюбова, 59 лет, Москва
Сейчас, слава богу, все позади. Восстанавливалась после ковида несколько месяцев, долго рассказывать. Но все закончилось хорошо. Я очень благодарна врачам филиала дневной больницы Алексеева при поликлинике 121-й, что в Южном Бутово. Они реально помогают справиться с постковидным синдромом, с депрессивным состоянием. Многие боятся психбольниц. Это какое-то неправильное толкование, непонимание. А ведь только квалифицированные психологи могут добраться до проблем постковида и помочь. По крайней мере, мне помогли.
«Это уже самостоятельное заболевание»
По данным исследователей Сеченовского университета, в России от постковидного синдрома страдают больше 20 процентов пациентов, перенесших коронавирусную инфекцию. Среди самых частых жалоб — слабость (точнее, быстрая утомляемость), одышка, тревога, депрессия, проблемы со сном и выпадение волос.
«Постковидный синдром (ПКС) — это симптомокомплекс, который возникает вследствие перенесенной коронавирусной инфекции. Это очень широкое понятие, которое может включать поражение нервной, сердечно-сосудистой систем, органов желудочно-кишечного тракта, мышечную атрофию. Могут быть даже какие-то психические проявления. Его продолжительность — дело сугубо индивидуальное. У кого-то основные симптомы в легкой форме разрешаются в течение двух-трех месяцев. У других сохраняются до года и даже больше. О максимальных сроках говорить рано. Мы пока только наблюдаем это заболевание, изучаем его. По моему опыту — дольше всего у пациентов держатся различные нарушения неврологического характера, поражения периферической нервной системы», — рассказал РИА Новости заведующий кафедрой спортивной медицины и медицинской реабилитации Сеченовского университета, эксперт Лиги здоровья нации профессор Евгений Ачкасов.
По его словам, симптомы ПКС, их выраженность и продолжительность часто зависят от тяжести течения COVID-19, но не всегда. Так, среди пациентов немало людей, которые относительно легко перенесли сам ковид, а от его осложнений мучаются уже более года.
«Основа реабилитационных программ при постковидном синдроме — дыхательная гимнастика, циклические физические упражнения, кардиопротекция. Мы стремимся защитить сердечную мышцу как медикаментозно, так и различными физиотерапевтическими вариантами. Используем массажи, барокамеры. Достаточно широкий спектр. Но надо понимать, что зачастую дома реабилитировать таких пациентов очень сложно. Лучше госпитализировать. Постковидный синдром — это уже самостоятельное заболевание, и к нему надо относиться очень серьезно», — подчеркнул профессор.
Однако если симптомы ПКС ярко выражены, а возможности обратиться к врачу нет, то специалисты советуют заниматься скандинавской ходьбой. Этот вид физической активности хорошо влияет на сердечно-сосудистую и дыхательные системы. А вот надувать шарики для восстановления объема легких ни в коем случае нельзя, чтобы не получить дополнительную легочную травму.
Что такое синдром предков
Инструментарий
Программы обучения
Аутентичное движение: танцевальные практики в психологическом консультировании и психотерапии
ВЕБИНАР: Психологическая коррекция нарушений пищевого поведения (избыточной массы тела)
ВЕБИНАР: Дети и подростки в сети интернет: профилактика рискованного поведения, коррекция гаджет-зависимости
Скоро
Всероссийская научно-практическая конференция с международным участием «Психологическая служба университета: опыт пандемии»
Съезд дошкольных и школьных психологов в области образования
Международная научно-практическая конференция «Общение в эпоху конвергенции технологий»
«Рахимовские чтения — 2021. 20 лет факультету психологии БГПУ им. М. Акмуллы: преемственность поколений»
Всероссийская научно-практическая онлайн-конференция «Социальная психология личности и группы в трансформирующейся России»
Международная научная конференция «Психологическое время и жизненный путь: каузометрия и другие подходы»
Синдром предков услышан в эмбриологии
Коваленко Наталья Петровна
Имея большой практический опыт и обширный статистический материал Анн Анселин смогла описать «синдром годовщины» – повторение трагических (или счастливых) событий в нескольких поколениях. Тем более что в западной культуре не исчезли традиции ведения генеологических древ и записей историй многопоколенных семей. Истории судеб некоторых членов семьи действительно часто имеют подобные повторяющиеся сценарии. В книге Анн Анселин приводятся интересные факты: американские врачи описали достоверный случай нарушений ритма сердца в час, почти точно совпадавший с годовщиной смерти отца пациентки. Статья опубликована в журнале «HeartRhythm». Ранее этой женщине установили искусственный водитель ритма сердца, который срабатывал только в случае появления аритмии. Электрокардиостимулятор был установлен после перенесенного ранее инфаркта миокарда. В памяти аппарата сохранилось точное время возникновения опасной для жизни аритмии. Выяснилось, что это произошло спустя 7 дней после годовщины смерти отца женщины, в час его смерти.
Состояние семьи и репродуктивный потенциал её членов – это совершенно связанные темы и в пространстве Российской ассоциации перинатальной психологии медицины уже 15 лет накапливается материал, подтверждающий наблюдения А.А.Шутценбергер о связи репродуктивного потенциала с потенциалом, накопленным предыдущими поколениями, разработан диагностический аппарат, позволяющий зафиксировать некоторые межпоколенные связи. Это помогает нам в сегодняшней работе правильно организовать терапевтический процесс, направленный на восстановление репродуктивной активности при диагнозе «бесплодие», укрепить репродуктивную систему перед родами, если в роду имелись выкидыши и мертворождение. Результаты обнадеживают: 75 % пациенток благополучно рожают детей естественным путем.
Подтверждение учеными-медиками существования «синдрома предков» может изменить очень многие врачебные стратегии отечественной медицины. Тем более, что генетика не стоит на месте и находит все больше и больше маркеров для определения наследственных признаков. Также в журнале «Status Praesens» в статье авторов, упомянутых выше, есть абзац: «Со времен открытия законов Менделя представление о любом геноме подчинялось ряду правил: потомок строго наследует признаки родителей. В зависимости от того доминантен признак или рецессивен, происходит экспрессия признака…Недавно был открыт новый механизм регуляции генов, так называемый генетический импринтинг, один из механизмов эпигенетики: активность генов зависит от того, от какого организма они получены – материнского или отцовского. В основе импринтинга (бессознательного впечатывания в память) лежит эпигенетическая модификация участков хромосом одного из родителей, играющая роль «выключателя»… Например, развитие плаценты происходит под четким руководством генов отца, а ранее развитие эмбриональных структур регулируют гены матери».
Репродуктивное здоровье напрямую связано с семейной культурой, в которой репродуктивная культура, родильные умения могут передаваться из поколения в поколение – как результат существования крепкой семьи. Но, к сожалению, современное общество накопило огромный пласт антисемейных тенденций, которые проявляются в культуре, образовании и медицине. Однако наука разъясняет законы природы и ставит всё на свои места.
В ресурсной психотерапии (Коваленко-Маджуга Н.П.) создан большой арсенал методик, позволяющих корректировать и компенсировать некоторые патологизирующие программы предков и родителей, особенно это касается программ деторождения и родительского поведения. Ресурсная перинатальная психотерапия позволяет не только обеспечить благоприятное рождение ребенка, но и нейтрализовать синдром предков, если он выявлен. Тогда новорожденный не получит опасные для его будущего программы или будет иметь ресурсы для их компенсации. Для этого требуется кропотливая работа с молодыми родителями, которые должны взять на себя ответственность за будущих детей. (www.mipu.org.ru)
Литература:
1.Беременная ХХ1 века: трудно как никогда. Информационный бюллетень/Т.В.Галина, Т.А.Добрецова; под ред В.Е Радзинского.-М.: Редакция Журнала Status Praesens, 2015.
2.А.А. Щутценбергер. Синдром предков. – М.: Психотерапия, 2000.
3.Коваленко-Маджуга Н.П. Перинатальная психология. – СПб.: Петрополис, 2009.
4.Генетика поведения: количественный анализ психологических и психофизических признаков в онтогенезе/под ред. Малых С.Б., Москва: Socio-Logos, 1995.
5.Теория семейных систем Мюррея Боуэна: Основные понятия, методы, клиническая практика.- М.: Когнито-центр, 2005.
«Внутрисосудистое свертывание крови при COVID-19 определяет весь ход болезни»
Беседа с академиком А.Д. Макацария, крупнейшим специалистом в области клинической гемостазиологии
Беседа с академиком А.Д. Макацария, крупнейшим специалистом в области клинической гемостазиологииСегодня известно, что при COVID-19, в первую очередь, страдает свертывающая система крови. Вот почему у всех умерших от осложнений новой коронавирусной инфекции находят большое количество тромбов. Как это объяснить? Почему это заметили не сразу? Каким образом и почему это происходит? Можно ли предотвратить развитие такого осложнения? Об этом – наш разговор с А.Д. Макацария, академиком РАН, одним из крупнейших в мире специалистов по изучению нарушений свертываемости крови, создателем Школы клинической гемостазиологии, заведующим кафедрой Сеченовского университета. Александр Давидович и его ученики активно сотрудничают с университетом Сорбонны, Венским, Римским, Миланским и Тель-Авивским университетами, Технион в Хайфе. Под его руководителем защищено 150 кандидатских и докторских диссертаций. Автор более 1200 научных трудов, в том числе 40 монографий.
– Александр Давидович, в последнее время во всем мире появляется всё больше сообщений о том, что при COVID-19 страдает свертывающая система крови. Так ли это, и если да, то чем вы объясняете этот феномен?
– Безусловно, это так. Более того, хочу сказать, что практически нет такой инфекции (вирусной или, тем более, бактериальной), которая бы не влияла на свертывание крови. Доказательство тому – учение о сепсисе и септическом шоке как универсальной модели ДВС-синдрома – синдрома диссеминированного внутрисосудистого свертывания крови. Степень тяжести тромботических нарушений зависит от особенностей возбудителя и организма-хозяина (иммунная система, система гемостаза, наличие сопутствующих заболеваний и т.д.).
– Но ведь не у всех пациентов развивается сепсис и септический шок?
– Конечно, не у всех. Поэтому очень актуальным и далеко не изученным в настоящее время является механизм патогенеза осложнений, вызванных коронавирусной инфекцией. Во многом это обусловлено особенностями вируса, а также особенностями организма человека, начиная от количества и качества рецепторов, представленных у человека и их способностью связываться с этим вирусом. Безусловно, на исходы заболевания огромное влияние оказывает коморбидность, то есть наличие сопутствующих хронических заболеваний у пациента.
– Почему, по вашему мнению, эта особенность течения болезни проявилась не сразу?
— Я считаю, что все это проявилось сразу, но не было адекватно оценено врачами изначально: еще не было такого количества вскрытий и широкого тестирования на гемостазиологические маркеры. Надо сказать, мы занимаемся изучением этой проблемы довольно давно, практически с самого начала эпидемии. Еще в самом начале апреля мы опубликовали работу, основанную на первых наблюдениях наших китайских коллег. Работа называлась «COVID-19 и синдром диссеминированного внутрисосудистого свертывания крови». Она имела чрезвычайно широкий резонанс, поскольку уже тогда врачи начали понимать роль свертывающей системы крови в инфекционном процессе.
– Каков механизм тромбообразования при covid-19 и отличается ли он от этого процесса при других патологиях?
– Это очень непростой вопрос. На сегодняшний день однозначно можно утверждать – при этом вирусе с самого начала имеет место активация гемостаза, внутрисосудистое свертывание крови и тромбообразование в сосудах мелкого калибра жизненно важных органов. При этом повреждаются не только легкие, а блокада микроциркуляции и ее необратимый характер определяют исход заболевания. Позднее начало антикоагулянтной терапии является неблагоприятным фактором. Причем этот процесс внутрисосудистого свертывания в капиллярах легкого играет важную роль в развитии острого респираторного дистресс-синдрома (ОРДС), о котором все говорят. Но далеко не все с самого начала уловили связь между внутрисосудистым свертыванием крови и ОРДС.
В западной литературе даже появился термин «легочная интраваскулярная коагуляция». Практически во всех случаях имеет место активация системного воспалительного ответа. Это общебиологическая реакция, которая особенно проявляется в ответ на инфекцию, вирусные возбудители. Международные организации признали, что коронавирусная инфекция – это сепсис.
Таким образом, цитокиновый и тромботический шторм усугубляют состояние больного и определяют степень тяжести. Но есть и особенности. Возможно, при COVID-19 в первую очередь повреждается фибринолиз – часть системы гемостаза, которая обеспечивает процесс разрушения уже сформированных кровяных сгустков, тем самым, выполняя защитную функцию предотвращения закупорки кровеносных сосудов фибриновыми сгустками. Отсюда синдром фибринирования при меньшей частоте геморрагических осложнений. И отсюда же открывается перспектива применения тромболитиков, о чем сейчас так много говорят и пишут. А впервые предложили такую схему наши американские коллеги.
– А ведь есть немало людей с нарушениями свертываемости крови. Сейчас, во время эпидемии, для них настали трудные времена.
– Это так. В нашей популяции есть люди не только с явными, но и со скрытыми нарушениями гемостаза, предрасполагающими к тромбозам – генетические тромбофилии, антифосфолипидный синдром и ряд других заболеваний, сопровождающихся избыточной активацией системы гемостаза; а также люди с высокой готовностью к супервоспалительному ответу (врожденные факторы и ряд ревматологических и иммунных заболеваний). Им сейчас важно контролировать своё состояние, а врачам не забывать об этом.
Вообще надо сказать, что открытие NET расширило горизонты в понимании биологии нейтрофилов и роли этих клеток в организме. Использование организмом хозяина хроматина в сочетании с внутриклеточными белками в качестве естественного противомикробного агента имеет древнюю историю и меняет наше представление о хроматине как только о носителе генетической информации. Благодаря избыточному и неконтролируемому формированию NET, нейтрофилы могут способствовать развитию патологического венозного и артериального тромбоза, или «иммунотромбоза», а также играют важную роль в процессах атеротромбоза и атеросклероза. Высвобождение NET является, как выяснилось, одной из причин тромбообразования при таких состояниях, как сепсис и рак. Наличие NET при этих заболеваниях и состояниях дает возможность использовать их или отдельные компоненты в качестве потенциальных биомаркеров. NET и их компоненты могут быть привлекательны в качестве терапевтических мишеней. Дальнейшие исследования нейтрофилов и NET необходимы для разработки новых подходов к диагностике и лечению воспалительных и тромботических состояний.
– Размышляя о высокой летальности у пациентов, которым пришлось применить ИВЛ, вы констатируете, что мы, возможно, пошли не тем путем. А какой путь может оказаться более верным?
– Да, я имел в виду, что при оценке вентиляционно-перфузионных нарушений при COVID-19 превалируют перфузионные нарушения, нарушения микроциркуляции, а это значит, что главная терапевтическая мишень – восстановление нормальной перфузии тканей, то есть противотромботическая терапия, а возможно, даже и фибринолитическая. Механическая вентиляция не может решить вопрос перфузионных нарушений.
– Видите ли вы, что в связи с эпидемией стали более частыми проблемы тромбообразования в акушерско-гинекологической практике?
– Случилось так, что во многом и благодаря нашим стараниям (лекциям и публикациям), большинство акушеров сегодня осведомлены о том, что беременность – это состояние так называемой физиологической гиперкоагуляции, и этим пациенткам нередко назначаются антикоагулянты во время беременности. Тем не менее, требуются дальнейшие исследования для вынесения суждения о частоте тромбозов у беременных с COVID-19.
Вообще надо сказать, что большинство осложнений беременности либо обусловлены, либо сочетаются с высоким тромбогенным потенциалом. Генетические факторы свертывания крови, особенно антифосфолипидный синдром, являются факторами риска огромного количества осложнений беременности – это и внутриутробные гибели плода, и неудачи ЭКО, и задержка внутриутробного развития плода, и преждевременная отслойка плаценты, что приводит к тяжелым тромбогеморрагическим осложнениям, это, наконец, тромбозы и тромбоэмболии. Поэтому, конечно, можно ожидать, что в условиях COVID-19 эти осложнения могут представлять собой еще большую опасность. Ведь вирус может быть фактором, активирующим факторы свертываемости крови. Конечно, тут нужны обобщающие исследования, но уже сейчас наши отдельные наблюдения говорят о том, что риск таких осложнений возрастает.
– Являются ли, на ваш взгляд, одним из проявлений этой проблемы случаи тяжелого течения covid-19 в педиатрии (состояния, похожие на синдром Кавасаки)?
– Глава ВОЗ Тедрос Аданом Гебрейесус призвал врачей всех стран обратить особое внимание на сообщения о том, что у некоторых детей, заразившихся коронавирусом, проявляются симптомы, схожие с еще одним заболеванием — синдромом Кавасаки (мультисистемным воспалительным синдромом). Действительно, в сообщениях из Европы и Северной Америки говорилось, что некоторое число детей поступало в отделения интенсивной терапии с мультисистемным воспалительным состоянием, с некоторыми симптомами, похожими на синдром Кавасаки и синдром токсического шока.
Синдром Кавасаки был впервые описан в 1967 году японским педиатром по имени Томисаку Кавасаки. Он обычно поражает детей до пяти лет. При этом синдроме у пациента начинается воспаление кровеносных сосудов (васкулит) и лихорадка. Болезнь Кавасаки имеет четко выраженный набор симптомов, включая постоянно высокую температуру, покраснение глаз и области вокруг рта, сыпь на теле и покраснение и отек ног и рук.
13 мая нынешнего года в авторитетном медицинском издании The Lancet было опубликовано исследование итальянских врачей, которые сообщили, что в провинции Бергамо, одной из наиболее пострадавших от эпидемии коронавируса, была зафиксирована вспышка синдрома Кавасаки или схожего с ним синдрома.
Важно, что в большинстве случаев дети также имели положительный результат теста на антитела к КОВИД-19, предполагая, что синдром последовал за вирусной инфекцией.
Болезнь Кавасаки имеет тенденцию проявляться в группах генетически похожих детей и может выглядеть немного по-разному в зависимости от генетики, лежащей в основе группы. Это говорит о том, что различные триггеры могут вызывать воспалительную реакцию у детей с определенной генетической предрасположенностью.
Вполне возможно, что атипичная пневмония SARS-COV-2, вызванная вирусом COVID-19, является одним из таких триггеров. Это важный вопрос, требующий пристального изучения.
– Александр Давидович, как вы думаете, почему у всех COVID-19 проявляется по-разному?
– Тут очень важна проблема факторов риска. Всё дело в том, что, помимо видимых болезней типа сахарного диабета или гипертонии, существуют болезни невидимые, о которых мы зачастую даже не подозреваем. В последние годы большое распространение получило учение о генетической тромбофилии. Во всем мире это примерно до 20 процентов людей, которые являются носителями той или иной формы генетической тромбофилии. С этим можно жить сто лет, но если возникает инфекция, травма, делается операция – больной может погибнуть от тромбоэмболии, даже если операция выполнена на высочайшем техническом уровне. Причиной тому – скрытая генетическая тромбофилия – мутация, которая делает её носителя подверженным высокому риску тромбообразования.
Высокая контагиозность вируса и большое количество заболевших поневоле «позволяет» вирусу выявить людей с изначальной явной или скрытой предрасположенностью к тромбозам. Это пациенты не только с генетической тромбофилией или антифосфолипидным синдромом, но и с сахарным диабетом, ожирением, ревматическими болезнями и другими патологическими состояниями, ассоциированными с повышенным свертыванием и/или воспалением.
– Какие методы профилактики и лечения covid-19 вы считаете перспективными?
– Помимо уже названных, это противовирусная терапия, терапия специфическими иммуноглобулинами, противотромботическая терапия и лечение, направленное на снижение воспаления (так называемые антицитокиновые препараты). Многое нам предстоит ещё понять об этом новом для нас заболевании, но постепенно мы движемся в сторону лучшего объяснения многих его механизмов. Вы знаете, я всегда много работал, но, пожалуй, никогда ещё я не был так занят исследовательской и практической работой, как сейчас. Уверен, что она даст свои важные результаты.
Беседу вела Наталия Лескова.