что такое преюдициальность судебного решения
ВС пояснил, какие факты имеют преюдициальное значение в гражданском споре
Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда вынесла Определение № 30-КГ20-1-К5 по делу об оспаривании договора поручительства, выданного в рамках товарного кредита.
В октябре 2012 г. Хасан Кызылалиев передал по условиям товарного кредита вязаные шерстяные изделия на сумму свыше 308 тыс. руб. Индии Каракотовой, представившей расписку об обязательстве возвратить кредит 15 сентября 2015 г. В ноябре 2012 г. Хасан Кызылалиев получил расписку от Хусея Борлакова, в которой тот обязался возместить 300 тыс. руб. в случае невозврата Индией Каракотовой кредита.
В декабре 2017 г. суд удовлетворил иск кредитора к должнице и ее поручителю, взыскав с последних солидарно задолженность по товарному кредиту и проценты в порядке ст. 395 ГК РФ. Тогда суд признал расписку, выданную Хусеем Борлаковым, договором поручительства.
В дальнейшем поручитель должницы обратился в суд с иском к Хасану Кызылалиеву. Истец полагал, что договор поручительства был прекращен по основаниям увеличения ответственности поручителя без его согласия и в связи с истечением срока, на который давалось поручительство. По его мнению, годичный срок, в течение которого ответчик мог предъявить иск к поручителю, истек 18 ноября 2013 г. Поскольку до вышеуказанного срока Кызылалиев с иском к нему не обращался, договор поручительства, по мнению истца, прекратился 19 ноября 2013 г. в силу закона.
Суд первой инстанции удовлетворил иск частично, признав договор поручительства прекращенным с 16 сентября 2016 г., а не с 19 ноября 2013 г. При этом суд указал на преюдициальность ранее вынесенных судебных актов по спору между сторонами о взыскании задолженности по товарному кредиту.
Апелляция отменила решение первой инстанции и отказала в удовлетворении иска. Апелляционный суд также сослался на преюдициальность ранее вынесенных по делу судебных актов, посредством которых с Хусея Борлакова была взыскана сумма долга, в связи с чем тот не вправе оспаривать в гражданском процессе установленные судом факты и правоотношения, в частности факт прекращения поручительства.
Тем не менее кассационный суд отменил постановление апелляции и оставил в силе решение первой инстанции. Пятый кассационный суд общей юрисдикции отметил, что гражданин заявил иск по новым основаниям, не являвшимся предметом судебного исследования и оценки при рассмотрении дела по иску Хасана Кызылалиева к Хусею Борлакову и Индии Каракотовой.
В дальнейшем Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда сочла, что Хусей Борлаков как лицо, ранее участвующее в деле о взыскании задолженности, все же не вправе оспаривать в другом гражданском процессе установленные судом факты, в частности факт прекращения поручительства. «Данные требования процессуального права судом кассационной инстанции не были приняты во внимание, что повлекло возможность преодоления окончательности вступивших в законную силу судебных постановлений, вынесенных по делу по иску о взыскании задолженности», – отметил Верховный Суд, отменив решение кассации и оставив в силе судебный акт апелляции.
По мнению партнера международного центра защиты прав Globallaw Генрия Папавы, Судебная коллегия по гражданским делам ВС указала нижестоящим судам и участникам правоотношений на очевидный момент о том, что факты, установленные судом при рассмотрении одного дела, впредь до их опровержения принимаются другим судом по другому делу в этом же или ином виде судопроизводства, если они имеют значение для разрешения такого дела. «Ранее суд с участием тех же сторон удовлетворил иск о взыскании задолженности с должника и поручителя, такое судебное решение вступило в законную силу. То есть у истца по делу, рассмотренному ВС, ранее была возможность в рамках дела о взыскании задолженности, рассмотренного в 2018 г., заявить о прекращении поручительства в ноябре 2013 г. Поэтому он не вправе оспаривать в другом гражданском процессе уже установленные судом факты», – пояснил эксперт.
С другой стороны, отметил Генрий Папава, на практике такие ситуации возникают периодически, и позиция Верховного Суда, подчеркивающего необходимость соблюдения при осуществлении правосудия принципа правовой определенности, который поддерживается за счет преюдициального характера ранее вынесенных судебных решений, важна для гражданского оборота в России и формирования дальнейшей судебной практики.
Юрист юридической фирмы «Арбитраж.ру» Игорь Вершинин пояснил, что главный мотив, по которому Верховный Суд отменил обжалуемый судебный акт, заключается в том, что в ранее рассмотренном деле уже был установлен «факт прекращения поручительства». «Встав на стражу принципа общеобязательности судебных актов, ВС наделил преюдициальным значением правовые выводы суда о прекращении поручительства, которые основаны на правовой оценке фактических обстоятельств дела. Между тем преюдициальными, т.е. не требующими доказывания, могут быть только фактические обстоятельства, но не их правовая оценка или правовые выводы суда. Нормы о преюдиции освобождают от доказывания фактических обстоятельств дела, но не исключают их различной правовой оценки, которая зависит от характера конкретного спора», – отметил он.
По словам эксперта, на это, в частности, указано в Определении Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда РФ от 10 июля 2018 г. № 307-АД18-976 по делу № А56-27290/2016; Определении КС РФ от 6 ноября 2014 г. № 2528-О: «В последнем документе Конституционный Суд обращает внимание, что установление пределов действия преюдиции направлено на соблюдение баланса между общеобязательностью и непротиворечивостью судебных решений, с одной стороны, независимостью суда и состязательностью судопроизводства – с другой. Кроме того, существует обширная судебная практика о том, что правовая квалификация сделки, данная судом по ранее рассмотренному делу, не образует преюдиции по смыслу процессуального законодательства».
«Вывод о прекращении поручительства, по моему мнению, относится к правовой оценке фактических обстоятельств. Конечно, он должен учитываться и приниматься во внимание судами при разрешении рассматриваемого дела, но вовсе не является для них обязательным и заранее предрешенным. Суд может прийти к иному правовому выводу, если должным образом мотивирует свою позицию. Поэтому подход, избранный Верховным Судом в данном деле, выглядит непоследовательным и выходит за сложившиеся в практике пределы преюдиции», – убежден Игорь Вершинин.
Управляющий партнер юридической компании «Генезис» Артем Денисов назвал ценными выводы ВС с точки зрения предотвращения злоупотребления процессуальными правами. «Так, если судебным решением удовлетворен иск по сделке в отношении его имущественной части и сторона сделки не заявляла каких-либо доводов в данном процессе относительно порочности сделки или истечения сроков ее давности, то такая сторона не может заявлять иск, хотя бы внешне соответствующий процессуальному законодательству с иным основанием или предметом, однако направленный на разрушение такой сделки и, как итог, принятие другого противопоставимого судебного решения», – подчеркнул он.
По мнению юриста, такая позиция ВС, с одной стороны, поддерживает традиционную канву, согласно которой сторона должна вовремя заявить об истечении сроков и, с другой стороны, позицию, в соответствии с которой признание преюдициального значения решения суда направлено на обеспечение стабильности и общеобязательности судебных актов, исключение возможного их конфликта.
Преюдиция или процессуальный капкан
ПРЕЮДИЦИЯ ИЛИ ПРОЦЕССУАЛЬНЫЙ КАПКАН
Федеральным законом № 383-ФЗ от 29 января 2010 г. введены изменения в ст. 90 УПК РФ
Новая редакция ст. 90 УПК РФ установила неопровержимую преюдицию в отношении обстоятельств, установленных вступившим в законную силу приговором либо иным вступившим в законную силу решением суда, принятым в рамках гражданского, арбитражного или административного судопроизводства, – эти обстоятельства признаются судом, прокурором, следователем, дознавателем без дополнительной проверки. При этом такие приговор или решение не могут предрешать виновность лиц, не участвовавших ранее в рассматриваемом уголовном деле.
Статья 90 УПК РФ в ранее действовавшей редакции предусматривала, что «обстоятельства, установленные вступившим в законную силу приговором, признаются судом. без дополнительной проверки, если эти обстоятельства не вызывают сомнений у суда». То есть данная норма закрепляла внутриотраслевую опровержимую преюдицию. Поскольку преюдиция была во многом условная, особенных вопросов при ее применении не возникало.
В определении Конституционного Суда РФ от 15 января 2008 г. № 193-О-П, принятого в связи с обращением гр-на Т.Р. Суринова, впервые была предпринята попытка нового прочтения законодательства о преюдициальном значении актов арбитражных судов в уголовном судопроизводстве. Это определение вызвало много критики в юридической литературе. Но направление изменений в оценке преюдиции, заданное КС РФ и обусловленное насущными потребностями юристов-практиков, заставило законодателя коренным образом пересмотреть свое отношение к ней в уголовном процессе.
Оставим в стороне вопросы межотраслевой преюдиции – думается, там тоже не все безупречно. Здесь мы рассмотрим вопросы преюдиции внутриотраслевой, и только в связи с предусмотренным законом особым порядком рассмотрения уголовных дел.
Преюдиция и особый порядок принятия судебного решения
Внутриотраслевая преюдиция имеет место тогда, когда установленные судом факты или сделанные им юридические оценки в процессе одного вида (например, уголовном) обязательны для суда, рассматривающего дело в процессе того же вида.
Дело в том, что современное законодательство предусматривает при определенных условиях возможность проведения судебного процесса в особом порядке: при согласии обвиняемого с предъявленным ему обвинением (гл. 40 УПК РФ) и при заключении досудебного соглашения о сотрудничестве (гл. 40.1 УПК РФ). Особенность рассмотрения таких уголовных дел состоит в том, что судебные заседания проводятся без проведения судебных разбирательств, без исследования и оценки доказательств по уголовному делу (ст. 316 УПК РФ).
Известно, что дела в отношении лиц, заключивших досудебное соглашение о сотрудничестве, и дела лиц, согласившихся с предъявленным обвинением, нередко являются частью больших дел со многими соучастниками, как правило, выделяются в отдельное производство и рассматриваются в самостоятельных процессах. Но рассмотренное в упрощенном и бесконфликтном судебном процессе, уголовное дело заканчивается приговором, порождающим совсем не упрощенную, а полноценную преюдицию.
Состоявшийся по такому делу приговор будет преюдициальным для основного дела и лишает права подсудимых оспаривать фактические обстоятельства, форму вины, мотивы совершения деяния, юридическую оценку содеянного, а также характер и размер вреда, причиненного деянием обвиняемого, так как они уже установлены ранее состоявшимся приговором.
По существу, обвиняемые в деле, из которого выделено дело, рассмотренное в особом порядке, попадают в процессуальный капкан.
Бесполезное судебное следствие
Основное дело не может быть рассмотрено без проведения судебного заседания, несмотря на, казалось бы, имеющийся приговор по выделенному и рассмотренному в особом порядке делу. Но проведенное в рамках судебного заседания судебное следствие по основному делу будет бесполезным, поскольку во всех случаях его выводы не могут противоречить выводам, изложенным в уже вынесенном приговоре по выделенному делу. В соответствии с процессуальным законом подсудимые по основному делу будут осуждены на основании доказательств, добытых следствием и не проверенных в судебном заседании, но получивших качество преюдициальных.
Следует отметить, что мы имеем в данном случае дело с очень опасным процессуальным феноменом. Приведем пример.
Допустим, что в деле о контрабанде культурных ценностей уверенная и доказательная позиция защиты, подтвержденная мнениями специалистов, но не принятая следствием, состоит в том, что перемещаемые через границу предметы культурными ценностями не являлись. В приговоре же в отношении соучастника в деле, выделенном и рассмотренном в особом порядке, перемещенные предметы признаны культурными ценностями при полном согласии подсудимого, без исследования доказательств.
Суд, рассматривающий основное дело, даже согласившись с позицией защиты, даже получив заключение экспертизы, подтверждающее эту позицию, тем не менее не сможет принять оправдывающие доводы, так как связан преюдицией предыдущего приговора.
Следовательно, рассмотрение основного дела превращается в формальность, где все обстоятельства, подлежащие доказыванию в соответствии со ст. 73 УПК РФ, уже установлены, а их оценки не могут быть изменены по сравнению с уже имеющимися.
И хотя лица, привлекаемые к ответственности по основному делу, в приговоре по выделенному делу будут называться «неустановленными лицами» (поскольку приговор не может предрешать ответственность лиц, не участвующих в деле), суду, рассматривающему их дело, не останется ничего другого, как расставить фамилии осужденных в приговоре по местам в порядке убывания сроков заключения, не особенно вдаваясь в суть содеянного.
На долю основного дела выпадает лишь исследование причастности остальных подсудимых к совершению преступления.
В деле, которое будет опираться на преюдицию ранее вынесенного в особом порядке приговора, выхолащивается суть судоговорения – состязательность, беспристрастная оценка доказательств и пр.
Поэтому право подсудимых на защиту, на объективное рассмотрение своего дела судом будет нарушено. Повлиять на приговор, вынесенный в особом порядке, а в дальнейшем и обжаловать его фигуранты основного дела не смогут.
Благодатная почва для произвола
Не будем скрывать и другие опасения. Любое уголовное дело, в судебных перспективах которого органы предварительного следствия сомневаются, будет стимулировать недобросовестных следователей к выделению дела в отношении соучастника и направлению его в суд в особом порядке с целью получения приговора «с преюдицией», чтобы лишить остальных подсудимых возможности отстаивать свою позицию. Следователь является стороной обвинения, и такой тактический ход вполне приемлем для него с точки зрения современного процессуального законодательства, но абсолютно недопустим с точки зрения соблюдения прав обвиняемого.
Эти опасения подкреплены и тем, что категории преступлений, по которым можно заключать сделку с правосудием, законом четко не определены.
Кстати, в УПК РСФСР 1960 года о внутриотраслевой преюдиции ничего не говорилось. Статья 28 УПК РСФСР устанавливала, что вступившее в законную силу решение, определение или постановление суда по гражданскому делу обязательно для суда, прокурора, следователя и лица, производящего дознание, при производстве по уголовному делу только по вопросу, имело ли место событие или действие, но не в отношении виновности обвиняемого. Понятно, что УПК РСФСР 1960 года был составлен в других процессуальных парадигмах. Суд тогда был обязан принять все предусмотренные законом меры для всестороннего, полного и объективного исследования обстоятельств дела (ст. 20 УПК РСФСР), а для восполнения полноты – направить дело для производства дополнительного расследования (ст. 232 УПК РСФСР).
Рассмотреть дела соучастников в ту пору в разных процессах было крайне затруднительно. Поэтому вопрос о преюдиции приговоров, вынесенных по другим делам, не был актуален. Активная роль суда в исследовании доказательств не могла быть ограничена решениями, принятыми в рамках иных уголовных дел.
Не буду утверждать, что позиция законодателя 1960 года предпочтительнее, чем законодателя 2009 года. Но та позиция была последовательна и опиралась на представления об уголовном процессе того времени.
Современный законодатель в области уголовного процесса ступает на неизведанную землю – terra incognita, но именно по этой причине он должен быть особенно осторожен, принципиален и последователен.
Статья 90 УПК РФ. Преюдиция (действующая редакция)
Обстоятельства, установленные вступившим в законную силу приговором, за исключением приговора, постановленного судом в соответствии со статьей 226.9, 316 или 317.7 настоящего Кодекса, либо иным вступившим в законную силу решением суда, принятым в рамках гражданского, арбитражного или административного судопроизводства, признаются судом, прокурором, следователем, дознавателем без дополнительной проверки. При этом такие приговор или решение не могут предрешать виновность лиц, не участвовавших ранее в рассматриваемом уголовном деле.
Комментарий к ст. 90 УПК РФ
Определение КС РФ от 15 июля 2008 г. «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гр. В.В. Васильева на нарушение его конституционных прав статьей 90 УПК РФ».
2. Если в приговоре, состоявшемся по первому уголовному делу, были сделаны выводы, предрешающие виновность лиц, не участвовавших в его рассмотрении (например, говорилось о совершении подсудимым преступления в соучастии с неустановленными органами предварительного расследования лицами), то суд, рассматривающий дело уже в отношении этих лиц, не вправе признавать их виновными на основании ранее состоявшегося приговора, даже если он не вызывает у него сомнений. Он должен исследовать доказательства виновности указанных лиц, представленные обвинением в данном уголовном деле. В противном случае оставалось бы нереализованным право каждого на защиту по уголовному делу. Однако возможны ситуации, когда ранее вынесенный приговор фактически предрешает виновность лица, участвовавшего при рассмотрении дела, например в качестве свидетеля, показания которого были отвергнуты судом как заведомо ложные. Тогда по смыслу коммент. статьи подобный приговор может иметь преюдициальное значение по рассматриваемому впоследствии делу, что существенно ограничивает возможности обвиняемого по осуществлению права на защиту. Представляется, что в целях обеспечения этого конституционного права названное положение коммент. статьи следует толковать расширительно, включая в число лиц, виновность которых не может предрешаться ранее состоявшимся приговором, не только тех, кто не участвовал в рассмотрении первого дела, но и тех, кто участвовал в нем, но не в качестве обвиняемого.
См.: Определение КС РФ от 15 января 2008 г. N 193-О-П «По жалобе гр. Суринова Т.Р. на нарушение его конституционных прав статьей 90 УПК РФ» // СЗ РФ. 2008. 5 мая. N 18. Ст. 2090.
Преюдиция приговора, вынесенного в особом порядке, в гражданском процессе. Все же есть или все же нет?
На Pravo.ru разгорелась достаточно интересная дискуссия о том, имеет ли приговор по уголовному делу, постановленный в особом порядке, преюдициальное значение для гражданского дела. Поводом для обсуждения стало Определение СКГД ВС РФ № 42-КГ20-1-К от 07.07.2020 по делу № 2-511/2019.
В последнее время споры вокруг преюдиции в большей степени ведутся относительно ее объективных пределов: должна ли быть предметом преюдиции правовая оценка обстоятельств дела или только выводы суда о фактах, и где между ними провести границу. Обычно о преюдиции приговоров в гражданском (арбитражном) процессе говорят реже, однако проблем и вопросов ч. 4 ст. 61 ГПК РФ (о преюдиции приговоров) порождает не меньше, и дело, по которому было вынесено указанное Определение СКГД ВС РФ является более чем показательным.
Для начала приведу действующую редакцию ч. 4 ст. 61 ГПК РФ:
«Вступившие в законную силу приговор суда по уголовному делу, иные постановления суда по этому делу и постановления суда по делу об административном правонарушении обязательны для суда, рассматривающего дело о гражданско-правовых последствиях действий лица, в отношении которого они вынесены, по вопросам, имели ли место эти действия и совершены ли они данным лицом».
Обстоятельства дела
Специалист банка обманным путем похитил денежные средства клиента банка в размере 2 млн. руб., за что был привлечен к уголовной ответственности по ч. 4 ст. 159 УК РФ. При этом обвинительный приговор был вынесен в особом порядке (гл. 40 УПК РФ), в связи с согласием обвиняемого с предъявленным ему обвинением.
После постановления приговора обманутый клиент предъявил к банку иск о возмещении вреда на основании п. 1 ст. 1068 ГК РФ, который был мотивирован тем, что банк должен отвечать за вред, причиненный клиенту его работником.
Позиции судов
Суд первой инстанции исковые требования удовлетворил, сославшись на преюдициальность приговора (Решение Элистинского городского суда Республики Калмыкия по делу № 2-511/2019 от 11.03.2019).
Суд апелляционной инстанции это решение отменил, в удовлетворении исковых требований отказал. Справедливости ради, отмечу, что Верховный суд Республики Калмыкия высказался достаточно осторожно, указав, что приговором не был установлен факт списания денежных средств со вклада истца без соответствующего на то распоряжения. При этом суд апелляционной инстанции установил, что распоряжение на перечисление денежных средств и расходный кассовый ордер были подписаны самим Истцом, и банк не имел оснований не осуществлять расходные операции (Апелляционное определение Верховного суда Республики Калмыкия от 11.07.2019 по делу № 33-587/2019).
Четвертый кассационный суд общей юрисдикции поддержал апелляционную инстанцию, дополнительно сославшись на то, что в рамках гл. 40 УПК РФ, суд не проводит в общем порядке исследование и оценку доказательств, собранных по уголовному делу, в связи с чем приговор, вынесенный в порядке ст. 316 УПК РФ, в принципе не может иметь преюдициального значения (Определение Четвертого кассационного суда общей юрисдикции от 19.11.2019 по делу № 88-403/2019).
В судебном постановлении также имелась ссылка на ст. 90 УПК РФ, в которой говорится о том, что приговоры, постановленные в порядке ст. ст. 226.9, 316, 317.7 УПК РФ, не имеют преюдициального значения в рамках производства по уголовному делу.
Верховный суд, отменил судебные акты апелляции и кассации и направил дело на новое апелляционное рассмотрение, указав по ключевому вопросу дела лишь следующее:
«Тот факт, что приговор Элистинского городского суда Республики Калмыкия от 02.02.2018 постановлен в особом порядке не исключает обязанности суда принять его в качестве письменного доказательства и оценить указанные в нем обстоятельства наряду с другими доказательствами по делу».
Очевидно, что СКГД ВС РФ могла сделать такой вывод, только исходя из того, что при рассмотрении гражданского дела ч. 4 ст. 61 ГПК РФ необходимо применять с исключениями и, по аналогии со ст. 90 УПК РФ, не признавать преюдициальными в гражданском процессе приговоры, вынесенные в соответствии со ст. ст. 226.9, 316, 317.7 УПК РФ. Очень, конечно, жаль, что эти выводы приходится додумывать, и в Определении коллегии мы не обнаруживаем прямых рассуждений и какой-либо развернутой позиции на этот счет.
В результате отсутствия развернутой мотивировки у решения СКГД ВС РФ Верховный суд Республики Калмыкия возможно разрешил дело в соответствии с духом Определения Коллегии, однако суждения о преюдициальности приговора оказались, мягко говоря, противоречивыми (Определение Верховного суда Республики Калмыкия от 01.09.2020 по делу № 33-588/2020).
Так, апелляционный суд пишет:
«Согласно приговору Элистинского городского суда Республики Калмыкия от 2 февраля 2018 г. списание денежных средств с расчетного счета Цагадовой Т.И. произведено Банком в результате мошеннических действий управляющего дополнительным офисом № 3349/36/13 Калмыцкого регионального филиала ОАО «Россельхозбанк» Д., который ввел клиента (Цагадову Т.И.) в заблуждение относительно порядка получения наличных денежных средств, использовал бланки документов Банка с получением путем обмана подписи Цагадовой Т.И., дал указания и распоряжения подчиненным сотрудникам Банка об оформлении банковских операций с нарушением установленных правил в отсутствие самого клиента, приведшее к последующему присвоению денежных средств клиента, а именно сам факт причинения работником Банка убытков клиенту при оказании банковских услуг.
Ответчиком АО «Россельхозбанк» приведенные обстоятельства не опровергнуты, доказательств, подтверждающих правомерность списания денежных средств с расчетного счета истца, в нарушение требований статьи 56 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации не представлено».
Вроде бы все верно. Коллегия Верховного суда призвала оценить приговор в качестве письменного доказательства, наряду с другими, и апелляционный суд установил, что доказательств, опровергающих выводы приговора, в деле не имеется, поэтому оснований ему не доверять у суда не имеется (данные суждения допускают теоретическую возможность опровержения выводов, содержащихся в приговоре, при предоставлении банком соответствующих доказательств). Однако далее по тексту мы видим следующий пассаж:
«Довод жалобы о том, что обвинительный приговор в отношении Д. преюдициального значения по настоящему делу не имеет, является несостоятельным, поскольку обстоятельства совершения Д. преступления Банком не опровергнуты, установлены вступившим в законную силу приговором Элистинского городского суда от 2 февраля 2018 г., который в соответствии с частью 4 статьи 61 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации является обязательным для суда, рассматривающего дело о гражданско-правовых последствиях действий лица, в отношении которого они вынесены, по вопросам, имели ли место эти действия и совершены ли они данным лицом.
Тот факт, что приговор суд постановлен в особом порядке, не имеет правового значения, так как по вступлении приговора в законную силу указанные в нем обстоятельства считаются установленными судом».
Представляется, что эти выводы, во-первых, противоречат тому, что суд сказал ранее о возможности банка опровергнуть эти обстоятельства, предоставив какие-либо другие документы (действующая модель преюдиции не предполагает возможности оспаривания преюдициальных фактов: либо действует преюдиция, и факты нельзя оспаривать, либо преюдиция не действует, и факты оспаривать можно – третьего не дано), а, во-вторых, очевидно не соответствуют тому посылу толкования ст. 61 ГПК РФ, которое «между строк» прослеживается из Определения СКГД ВС РФ от 07.07.2020 № 42-КГ20-1-К от 07.07.2020.
Все-таки это ключевой момент. В данном деле возможно подобные выводы о толковании ч. 4 ст. 61 ГПК РФ и не привели в итоге к принятию неправильного судебного акта (не берусь судить категорично), но в другом случае такой подход может сработать в обратную сторону.
Стоит также отметить, что, в отличие общего правила (ч. 2, ч. 3 ст. 61 ГПК РФ) преюдициальность приговора в гражданском процессе работает с «расширенными субъективными пределами»: лицо, обязанное отвечать в соответствии со ст. 1068 ГК РФ за своего работника, хоть и не участвует в производстве по уголовному делу (если в уголовном деле не был заявлен гражданский иск), но будет связано преюдицией фактов совершения преступления.
Насколько в принципе справедливо распространять на таких лиц преюдицию приговора (а особенно приговора, постановленного «в особом порядке») – большой вопрос. С другой стороны, и вред, причиненный преступлением, при наличии приговора, также должен быть компенсирован потерпевшему.