что такое пить ханжу
Сухой закон последнего императора, или Как Николай II с пьянством боролся
В августе 1914 года на время Первой мировой войны была запрещена продажа спиртного в России
Введение сухого закона, преследовавшее благие цели, обернулось настоящей катастрофой: население стало массово употреблять опасные для жизни суррогаты, а казна недосчиталась четвертой части доходов от винной монополии.
«Пьянство есть корень всякого зла»
С началом Первой мировой войны император всерьез задумался о принятии антиалкогольного и антинаркотического законов. Современники, правда, до последнего сомневались, что Николай II решится на столь радикальный шаг – уж слишком доходной была статья бюджета от продажи крепких напитков.
Многие слабо верили в то, что император решится ликвидировать самую доходную статью бюджета. Председатель Совета министров Иван Горемыкин открыто называл идею о сухом законе чепухой и утверждал, что царь скоро забудет о ней, «и все пойдет по-старому». В июле 1914 года цену водки подняли до 12 рублей 80 копеек за ведро, а госбюджет на год был крепко связан с казенной продажей спиртного – если бы император и вправду отказался от смелых планов, в казну поступил бы почти миллиард рублей. Когда началась мобилизация, в Российской империи ввели временное ограничение на продажу алкоголя. Но эта мера была лишь предвестником масштабной реформы. Министр финансов Петр Барк, солидарный с Горемыкиным, очень удивился и попросил немного времени на раздумья, когда на выездном заседании Совмина в Кремле Николай II напомнил ему о своем замысле.
Между тем даже временные ограничения вызвали народный гнев в отдельных регионах России. На Урале, в Поволжье и Сибири власти вынуждены были пресекать винные погромы. Всего за несколько дней недовольные опустошили два десятка лавок. Солдаты запасных частей не только громили, но и удерживали под своим контролем винные склады, а полиция, не решаясь на открытое противостояние, наблюдала за развитием событий со стороны. Постепенно к солдатам стали присоединяться крестьяне. Тревожные новости подтолкнули правительство к продлению запрета на продажу и вынос спиртного до 1 сентября 1914 года.
Общественные организации, активно выступавшие за трезвость, ждали от царя решительных действий – и на сей раз он не разочаровал их. 22 августа Николай II запретил продажу спирта, вина и водочных изделий до самого окончания войны. Полумеры уже не устраивали государя. На предложение понизить крепость водки до 37% он отвечал: «Делу этому не давать хода ввиду того, что я предрешил казенную продажу вина (водки) воспретить навсегда». Борьба с алкоголем коснулась даже относительно безобидного пива. Несмотря на то, что отечественные пивозаводчики буквально атаковали министерство внутренних дел жалобами, их воззвания остались без ответа.
«Губит людей не пиво»
Призыв к трезвости не возымел должного эффекта. Несмотря на то, что сам император демонстративно предпочитал спиртному квас, подданные не спешили следовать его примеру. На смену вину и пиву пришли суррогаты. Всего за пару месяцев смертность от белой горячки и отравлений поползла вверх. Наиболее распространенный суррогат назывался «ханжа». Он представлял собой разбавленный денатурированный спирт. Иногда его смешивали с молоком или клюквенной настойкой, а также проваривали с корками ржаного хлеба для очистки. Для остроты вкуса в питье добавляли перец или чеснок. Другой заменой алкоголю стала так называемая политура – спиртовой раствор, обычно используемый для полировки древесины. Очищать ее было труднее, чем «ханжу», но отчаянные времена, как известно, требуют отчаянных решений. Уже в 1914 году некто Тимофеева, проживавшая в Калужской губернии, научилась перегонять политуру в водку. После ареста народной умелицы выяснилось, что изготавливаемый ею «продукт» был в общем-то неплохого качества.
Те, кто не решался пить «ханжу» и политуру, открыли охоту на одеколоны и спиртовые капли. Пузырьки массово пропадали из цирюлен. Московские аптеки осенью 1914 года вынуждены были увеличить закупки спирта – слишком уж быстро исчезал он из продажи. Недобросовестные врачи наживались на пагубных привычках своих пациентов, выписывая им фальшивые рецепты на покупку спирта: за 400 граммов просили, к примеру, 3 рубля.
Проблемы военного времени
В середине 1915 года в Петрограде ввели запрет на продажу денатурата в праздничные дни и выходные. Мера имела последствия – правда, не те, на которые рассчитывали власти. Если раньше большинство отравлений случались в субботу и воскресенье, то теперь выросло число обращений в больницы по понедельникам. Находчивость борцов с сухим законом впечатляла: одни придумали новую технологию опьянения, намазывая дрожжи на хлеб, другие организовали нелегальные поставки спирта в бочках из-под сельди… А были и случаи коллективного пьянства, порожденного ошибками власть предержащих. В Вологодской губернии топили лед, пропитавшийся вылитым на него спиртом. Зимой 1917 года несколько бочек с нелегальным содержимым по распоряжению губернатора вылили в прорубь, однако не рассчитали ее глубины. Остаток спирта растекся по реке, замерз и был заботливо собран крестьянами из ближайших деревень. Исход дела вышел до смешного предсказуемым: в течение месяца редкого жителя этих населенных пунктов можно было встретить трезвым.
В короткие сроки приобрели актуальность и другие проблемы, вызванные войной, – дефицит и дороговизна. Журналы наперебой печатали статьи с экономическими обзорами и советами по домашнему хозяйству. Авторы «Журнала для хозяек», популярного в 1910-х годах, сокрушались и предлагали своим зажиточным читательницам последовать примеру англичанок: отказаться от прислуги, занимаясь домашними делами самостоятельно. Дамам советовали освоить штопанье штор, куроводство и даже изготовление предметов мебели. Преувеличенно героизированный образ хозяйки дома, отказавшейся от привычных и удобных для нее вещей в трудное время, постоянно возникал на страницах развлекательных изданий: «Если светской даме случается опоздать на обед к приятельнице, дама извиняется: она пришла пешком, потому что ее автомобиль на войне. За обедом хозяйка предупреждает, что обед будет скромный, «военный»: “Мой повар на войне, простите мою кухарку! Зато я вам прочту чудесное письмо моего повара из действующей армии”». Больной темой стало подорожание продуктов питания. Дошло до того, что кулинарные издания советовали читательницам перейти на вегетарианские обеды. В качестве замены мясным блюдам предлагались запеканка и картофельное пюре, каши и супы на овощном бульоне.
Что касается сухого закона, то к 1917 году министры так и не смогли договориться о его дальнейшем применении. Последнее обсуждение назначили на 27 февраля, однако революционные события смешали планы реформаторов. Вместе с негативными последствиями николаевской борьбы за всеобщую трезвость обнаружились и положительные тенденции: так, в одном Петрограде число самоубийств на почве алкоголизма сократилось более чем вполовину, а средства, по всей видимости сэкономленные в результате отказа от спиртного, жители Российской империи массово понесли в сберкассы. С приходом к власти большевиков борьба с пьянством была продолжена, однако уже в 1921 году новые правители сдались и разрешили продавать вино, в 1922-м – пиво, а в 1925-м – и водку, которую в честь тогдашнего председателя Совнаркома Алексея Рыкова прозвали «рыковкой».
«Сухой закон» и чёрный рынок в годы Первой мировой войны
1914—1917 годы ознаменовались не только участием России в кровопролитной мировой войне, но и беспрецедентными изменениями во внутренней политике. «Сухой закон», принятый 22 августа 1914 года высочайшим повелением государя1, стал рискованным социальным экспериментом. Правительство страны, бюджет которой на протяжении сотни лет зависел от поступления доходов с казённой продажи вина, в преддверии крупных военных затрат осознанно отказывалось от большей части этих поступлений.
Война послужила поводом к ужесточению контроля за выделкой, продажей и потреблением опьяняющих веществ, она возбудила грандиозный патриотический подъём, на волне которого отказ от привычного потребления алкоголя воспринимался как некий вклад в предстоящую победу над врагом. Пока война приносила успех, население ликовало, оно видело результаты и конечную цель своего отрезвления; на волне воодушевления в адрес правительства сыпались просьбы сохранить запрет и после войны. И действительно, «сухой закон» поначалу приносил плоды: на какое-то время сократились и пьянство, и преступность, и заболеваемость, и смертность на почве алкоголизма2. Однако затянувшаяся и неудачная война вкупе с ухудшением положения жителей вернула пьяных на улицы,в полицейские участки и в больничные палаты. Как только сменилось настроение обывателей, на арену повседневной жизни вернулась водка — только в новом, подпольном варианте. Чёрный рынок предоставлял широчайший ассортимент — от доступных ранее напитков всех сортов и мастей до изобретённых в период запрета оригинальных «питей». Социальный статус, достаток и наличие связей обусловливали количество и качество приобретённого спиртного.
Все эти тенденции особо прослеживались в столичных городах. В Петрограде и Москве по инициативе местных властей «сухой закон» принял более жёсткие формы, чем в целом по империи: с осени 1914 года установился тотальный запрет на продажу всех видов алкогольной продукции, не исключая виноградное вино и пиво, во всехторговых заведениях, не исключая первоклассные рестораны3. Но в то же время в большом городе существовало огромное количество каналов его обхода. Столичные жители очень скоро приспособились к существующим условиям и изобрели огромное множество способов добывать алкоголь для питья легальным, полулегальным, а чаще противозаконным способом, благо непоследовательный, ограниченный, непродуманный закон и аналогичное исполнение предоставляли широкое поле для деятельности. «Пьют, пьют и пьют. Но отвечают по-разному: одни — только карманом, другие — здоровьем, третьи — жизнью»4.
«МНЕ БЫ, ДОКТОР, НЕЛЬЗЯ ЛИ КОНЬЯЧКУ. »
«Вот обыватели на масляной неделе
С болезнями к врачу плетутся еле-еле,
Но лишь рецепт на спирт у них в руках —
В аптеку птицами порхают впопыхах. »»
Для якобы лечебных целей в столичных аптеках можно было приобрести некоторое количество алкогольных напитков — спирт, водку, коньяк, виноградные и фруктовые вина; спиртосодержащих лекарственных препаратов — гофманские, калганные, анисовые капли, детский и рижский бальзамы и все прочие препараты, приготовленные на спирту. Без рецепта можно было получить не более 15 граммов лекарственных средств для приёма внутрь и не более 30 граммов для наружного употребления. Все остальные препараты из аптек выдавались покупателям исключительно по рецептам, заверенным печатью и подписью врача. Оговаривалось и предельное количество веществ, отпускаемых аптеками в одни руки: винный спирт — не свыше 200 граммов; коньяк, ром, французская водка — не свыше 150 граммов, или 1/4 бутылки; крепкие виноградные вина — не свыше 400 граммов, или 1/2 бутылки; лёгкие виноградные вина и шампанское — не свыше одной бутылки. К 1916 году в столицах все вообще препараты на спирте даже в самом малом количестве отпускались только по рецептам, что, однако, не могло спасти положение.
Врачи «широкой рукою подписывают рецепты на спирт и крепкие напитки, выписывают последние в значительных количествах, якобы для надобностей лазаретов и лечебниц (где они совершенно не нужны), используя их для себя, своих друзей и знакомых. Многие предприимчивые представители этой почтенной профессии сделали из выписки рецептов на алкоголь источник дохода и неплохо на этом заработали. Вот какую картину рисовал «Московский листок»: «Перебрался в десятикомнатную квартиру в небоскрёбе с богатой меблировкой в стиле модерн Ардальон Касьяноеич Стаканчиков. Его популярность растёт с каждым днем, он повсюду встречается с восторгом. Сколько больных у доктора. «Больные» — полные сил и здоровья — сидят молча, как бы стесняясь посещения «модного» врача.
— Мне бы, доктор, нельзя ли коньячку. А на жену — спиртику! Извольте получить за два рецепта, — развёртывая туго набитый бумажник, просит «больной».
— Можно, можно! Только прошу Вас, — берите в разных аптеках! Пожалуйте, до свидания.
В кабинет вваливается субъект с сине-багровым носом и большой лысиной:
— Извините, господин доктор, я слышал, Вы благодетельствуете. нам. несчастным. Нельзя ли мне рецептик? Ничего не пожалею!
Быстрым росчерком пера доктора Ста-канчикова рецепт моментально готов.
Больные всё идут и идут. Врач-целовальник лишь потирает руки»8.
Получив рецепт у врача за материальное вознаграждение или по причине реального недуга, обыватель направлялся в аптеку. Причём между так называемыми «врачами-кабатчиками» и аптекарями со временем установилась взаимовыгодная связь: спирт можно было получить во всякое время и в любой аптеке, если обратиться к «их» врачу. Тот брал за визит 3 рубля и прописывал рецепт на спирт и ещё на какое-нибудь лекарство, которое стоило около 4 рублей. Таким образом, 200 граммов спирта (бутылка водки) обходились в 7 рублей, что было недорого: другие способы требовали более существенных материальных затрат9. Горожанам, не посвященным в эти тонкости, приходилось отстаивать огромные очереди, часто безрезультатно, потому что вина, коньяки, спирт, да и лекарственные средства на спиртовой основе заканчивались молниеносно 10. Излюбленным «напитком» обывателей среднего достатка становился одеколон. Приобрести его можно было в аптеках и аптекарских магазинах поначалу практически беспрепятственно. Одеколон этот, пользовавшийся особым спросом городских обывателей, обладавший слабым запахом и весьма умеренной крепостью, вытеснил на многих парфюмерных заводах всю остальную продукцию. «Санитарный надзор города Москвы произвёл анализ новых сортов одеколона, выпущенных на рынок после воспрещения торговли крепкими напитками. И что же оказалось в «новом» одеколоне? А, оказывается, вот что: «чистый спирт с небольшой примесью пахучих веществ, разбавленный до крепости обычной водки» 11.
В прессе ежедневно появлялись сведения об отравлениях одеколоном с летальным исходом. Попыткой пресечения употребления одеколона «внутрь» было специальное обязательное постановление, изданное градоначальником Москвы князем Ф.Ф. Юсуповым, запрещавшее изготовление и продажу препаратов из спирта, пригодных к употреблению для питья». В сентябре 1915 года вышло постановление градоначальника, запрещавшее парфюмерным заводам выпускать одеколон крепостью ниже 80 процентов и с содержанием эфирных масел менее 5 процентов». Эта мера должна была заставить заводчиков вернуться к производству качественного косметического средства, а не дешёвого суррогата. По постановлению губернатора от 5 сентября для приобретения одеколона необходимо было получить особое разрешение. Выдача разрешений на покупку одеколона производилась исключительно начальниками полиции и только тем лицам, которых нельзя было заподозрить не только в употреблении для питья одеколона, но и в том, что они могут передать одеколон для этой цели другим14.
Несмотря на это, спрос на одеколон продолжал расти. «В числе разного рода суррогатных спиртных напитков, усиленно потребляемых ныне населением, одно из первых мест принадлежит, бесспорно, одеколону, спрос на который за истекший год, по имеющимся сведениям, заметно увеличился»15, — констатировал департамент полиции в январе 1916-го. Был сделан запрос о количестве спирта, отпущенного парфюмерным заводам в 1913 и 1915 годах. Для выделки парфюмерных и косметических изделий, согласно сведениям управляющего акцизными сборами по Московской губернии, московскими казёнными винными складами отпущено было ректификованного спирта: в 1913-м — 201 270,225 ведра в 40 градусов, в 1915-м — 303 958,8625 ведра в 40 градусов16. Таким образом, в Московской губернии в военное время спрос на одеколон увеличился на 50%. Особенно интересен тот факт, что в Москве и Петрограде на протяжении всего военного времени в большом количестве открывались новые и новые косметические и парфюмерные заводы, несмотря на то, что одеколон вряд ли можно отнести к продуктам первой необходимости.
«ХАНЖИЦА КУДА ПРИЯТНЕЙ. »
— Чижик, чижик, где ты был?
— На Фонтанке кофе пил.
— Кофе? Кофе? Дудки, брат! Пил, наглец, денатурат!
— Ац, не бейте! Ай, скажу! Но Фонтанке пил ханжу!»
Ханжа (исковерканное слово «ханшин», наименование китайской водки 18) — суррогат, получаемый путём сдабривания денатурированного спирта, лака или политуры, — получила среди городского люда наибольшее распространение. Несмотря на высокую опасность серьёзнейшего отравления, зачастую смертельного, именно этот продукт завоевал лидерство на городском алкогольном рынке. В деревне всё большее распространение получало самогоноварение, однако держать хоть и самый примитивный самогонный аппарат в городе было хлопотно и дорого. Нужно, однако, сказать, что, по подсчётам исследователей, в Москве уже в 1915 году ежемесячно составлялось от 500 до 600 протоколов за самогоноварение 19. Городские низы предпочитали примитивными способами очищать денатурат и прочие технические вещества. Ханжа особенно распространилась на окраинах и в местах скопления беднейшего населения, таких как Марьина Роща и Хитровка. «Одна маленькая яавочка, мелочная, грязная и убогая, но не единственная, — описывал свои впечатления корреспондент «Московского листка». — Эта лавочка в обеденный час продаёт ДВА ПУДА политуры. В день, особенно праздничный, до восьми — десяти пудов. Политуру очищают ватой, квасом, солью, приблизительно отделяют щерлак'». Платят за фунт до 3 рублей. Выпьют, крякнут, скажут — «пользительно!» 21.
«Ханжевой промысел» вскоре достиг надлежащей высоты: «Треть спирта на две трети клюквенного квасу» завоевала права гражданства и стала широко распространяться в качестве вещи обыденной, дешёвой и вполне приемлемой»». «Любители-специалисты говорят: «Что там винный спирт! Ханжица куда приятней! Разит от неё уж очень здорово! А ежели с лучком, да анисовых капель подпустить, — так даже выразить невозможно, как хорошо!» Сложилась компания на 3-5 рублей, хватила бутылочку, и за новой бегут, складываются. Жутко, вони масса, страшно за опившихся. Пройдешь так по низам столицы, и видятся старые «боевые» картины»». Изобретали и своего рода «коктейли», например «Болтун»: наливали в бутылку молоко и политуру, взбалтывали до замутне-иия и пили».
В целях опьянения использовались и, казалось бы, совершенно «несъедобные» вещества. Так, сухой спирт, на покупку которого особого разрешения не требовалось, так как его «невозможно без помощи лаборатории привести в жидкое состояние»», все же умудря-яись употреблять внутрь. «Потребители» его разогревали и после того, как он расплавится, смешав с квасом, выпивали. Иногда спирт, действительно, не поддавался плавлению и при нагревании только размягчался, но любители спиртом этим, как маслом, намазывали хлеб и с удовольствием съедали. Съеденная «сухая ханжа» вызывала такое же опьянение, как и выпитая'».
К подобным способам достичь опьянения прибегали в основном закоренелые алкоголики из обитателей городского «дна», мастеровых и несостоятельного рабочего люда; что касается среднего класса и состоятельных горожан, то они чаще всего прибегали к услугам чёрного рынка или первоклассных ресторанов.
«ВСЕ СТАЛИ ИСКАТЬ ВОДКИ. »
Обеспеченные столичные жители в большинстве своём действия «сухого закона» не почувствовали. На фоне серьёзного роста цен на продукты питания, табак, проезд и прочее удорожание алкогольных напитков не выгляде-ло столь уж несоразмерным. Элита, как и во многих других случаях, в этот раз оказалась «вне закона».
Запретительные меры оказали существенное влияние на повседневную жизнь большого города, внеся дискомфорт как в жизнь алкоголиков, так и в жизнь простых обывателей, привык-ших к умеренному потреблению спир-ных напитков, или же вовсе трезвенников, которым приходилось теперь отстаивать огромные очереди за техническим спиртом или за аптекарскими товарами. В целом действительно закоренелые алкоголики продолжали удовлетворять свою пагубную страсть, однако более вредными и опасными для жизни веществами, «подручными» средствами; власть имущие и состоя-тельные лица и вовсе не ощутили на себе влияние «сухого закона», так как пусть и внушительное повышение цен на вино не могло сильно ударить им по кошельку. В итоге, как обычно, больше всех страдали малоимущие и обывате-ли среднего достатка, которые не толь-ко лишились возможности свободно покупать алкоголь нормального качес-ва по приемлемым ценам, но и ощути-ли на себе бремя повышения налогов, вызванного войной и непоступлением «пьяных» денег в казну.
Что такое пить ханжу
Запрещать алкоголь в России пробовали неоднократно, но запрет моментально вызывал усиленный протест, а ситуация с пьянством только усугублялась.
В 1914 году Николай II повел борьбу с повсеместным народным алкоголизмом. Из магазинов, лавочек и кабаков был ликвидирован весь спиртной ассортимент. Алкогольные напитки завозились только в рестораны, следовательно, подавались исключительно состоятельным слоям населения. Народ отреагировал молниеносно – о винных погромах не писал только ленивый. Громкое народный протест государство встретило стойко: ужесточило сухой режим. В ответ народ учился искусству тонкого обмана. Люди, не боясь очередей, двинулись в аптеки. Здесь «спирт для здоровья» отпускался быстро и недорого.
По странному стечению обстоятельств (мистика какая-то, не иначе), в период действия сухого закона аптеки наполнялись всеми видами спиртных напитков. Правда, без рецепта мирный обыватель мог получить здесь всего лишь 15 граммов «лекарственного» средства внутрь и 30 – для наружного применения. Вина, коньяк и водка отпускались по рецепту. Гонорары врачей рекордно выросли – Российская империя наполнилась рецептами на алкоголь. Русская пресса рассказывала в своих фельетонах о цирюльнике Ардальоне Касьяновиче Стаканчикове, который за определенную плату снабжал страждущих спасительной бумагой с подписью: «Быстрым росчерком пера доктора Стаканчикова рецепт моментально готов». Смешной персонаж, впрочем, напоминал о криминальной действительности – между врачами-кабатчиками и аптекарями был заключен алкогольный договор. Подпись у энного врача стала залогом удачного похода в нужную аптеку.
Еще один псевдоалкогольный напиток с долгой историей, уходящей корнями в Китай. В составе русской Ханжи и китайской Ханшин ни одного совпадения, но термин определенно с китайскими мотивами. Ханжа – напиток на основе денатурированного спирта, лака или политуры пользовалась спросом в городах, где держать самогонный аппарат было опасно. О «ханжевом» спросе в 1914 году писал «Московский Листок»: «Эта лавочка в обеденный час продаёт два пуда политуры. В день, особенно праздничный, до восьми — десяти пудов. Политуру очищают ватой, квасом, солью, приблизительно отделяют щерлак. Платят за фунт до 3 рублей. Выпьют, крякнут, скажут — «пользительно!» По принципу «ханжи» солдаты во время сухого закона научились употреблять гуталин. Намазывали на хлеб, спирт впитывался, гуталин снимался и хлеб ели. Просьба не повторять: и гуталин не тот, и смертельно опасно.
Что такое ханжество и почему это признак неуверенности в себе
Любовь Карась
Признать свое несовершенство — смелый шаг. Однако сделать его способны далеко не все. Гораздо проще притвориться благородным человеком, живущим по всем моральным правилам. Таких часто называют «ханжами». Рассказываем о причинах ханжеского поведения, а также о том, как общаться с такими людьми.
Кто такой ханжа
Ханжество — определенная форма лицемерия и формализма. Ханжа имеет двойные стандарты, он склонен порицать других людей за те же поступки, которые совершает сам. Однако стремясь создать благородный образ, ханжа пытается скрыть собственные недостатки и указывает на ошибки других. Например, такой человек стремится показать себя как осознанный экоактивист. Он позволяет себе часто брать кофе с собой в бумажном стаканчике или не разделять отходы, однако при случае он укажет на «неэкологичное» поведение знакомого, который делает то же самое.
Ханжество связано с недоверием к окружающим, пренебрежительным отношением к ним, а также стремлением манипулировать. Причины такого поведения связаны с внутриличностным конфликтом: человек стремится внешне соответствовать моральным требованиям общества, но на самом деле он не желает этого делать. За ханжеством скрывается страх быть осужденным и отвергнутым.
Распознать ханжу в себе и других непросто, ведь это поведение является скрытным. Однако можно выделить основные черты подобного поведения:
Потребность в общественном одобрении;
Впадение в крайности;
Стремление навязывать свое мнение;
Отсутствие прямолинейности в высказываниях;
Стремление к упрекам и поучениям;
Неприятие чужой точки зрения;
Пафос в словах и действиях.
Ханжество может быть сознательным и бессознательным. В первом случае человек намеренно надевает маску и становится лицемером, стараясь показаться благородным в глазах общества и выделиться на фоне тех, кто живет «неправильно». Осознанный ханжа мастерски манипулирует другими, играя на их комплексах, страхах и чувстве вины. Он добивается того, чтобы окружающие поступили так, как угодно ему.
В случае неосознанного ханжества происходит самообман из-за проблем с принятием своей сущности, отсутствия уверенности в себе. Тем самым, получая одобрение извне, ханжа чувствует признание. Однако истинные ценностные ориентиры так и не формируются.
Как общаться с ханжой
Одна из особенностей ханжей — они искусные манипуляторы, которые убедят вас в неправильности ваших поступков. Ханжа часто употребляет такие слова, как «нравственность», «духовность», «справедливость», «честность», «благородство», «принципиальность». Доказать обратное такому человеку практически невозможно: он не желает принимать чужие точки зрения. Все дискуссии с ханжой приводят только к неконструктивным конфликтам. Поэтому основная задача в общении с таким человеком — не поддаться манипуляциям. Сделать это можно следующими способами:
Задавайте как можно больше уточняющих вопросов. Так вы обнаружите отсутствие логики в высказываниях оппонента.
Не стремитесь переубедить ханжу: это бесполезно.
Контролируйте свои эмоции. Ханжа, как правило, добивается того, чтобы собеседник потерял самоконтроль и, как следствие, стал уязвимым.