что такое аффилированные лица при банкротстве

Что такое аффилированные лица при банкротстве

(в ред. Федерального закона от 28.04.2009 N 73-ФЗ)

(см. текст в предыдущей редакции)

1. В целях настоящего Федерального закона заинтересованными лицами по отношению к должнику признаются:

лицо, которое в соответствии с Федеральным законом от 26 июля 2006 года N 135-ФЗ «О защите конкуренции» входит в одну группу лиц с должником;

лицо, которое является аффилированным лицом должника.

руководитель должника, а также лица, входящие в совет директоров (наблюдательный совет), коллегиальный исполнительный орган или иной орган управления должника, главный бухгалтер (бухгалтер) должника, в том числе указанные лица, освобожденные от своих обязанностей в течение года до момента возбуждения производства по делу о банкротстве или до даты назначения временной администрации финансовой организации (в зависимости от того, какая дата наступила ранее), либо лицо, имеющее или имевшее в течение указанного периода возможность определять действия должника;

(в ред. Федерального закона от 22.12.2014 N 432-ФЗ)

(см. текст в предыдущей редакции)

лица, находящиеся с физическими лицами, указанными в абзаце втором настоящего пункта, в отношениях, определенных пунктом 3 настоящей статьи;

лица, признаваемые заинтересованными в совершении должником сделок в соответствии с гражданским законодательством о соответствующих видах юридических лиц.

3. Заинтересованными лицами по отношению к должнику-гражданину признаются его супруг, родственники по прямой восходящей и нисходящей линии, сестры, братья и их родственники по нисходящей линии, родители, дети, сестры и братья супруга.

4. В случаях, предусмотренных настоящим Федеральным законом, заинтересованными лицами по отношению к арбитражному управляющему, кредиторам признаются лица в соответствии с пунктами 1 и 3 настоящей статьи.

Источник

Верховный Суд дал важные разъяснения относительно требований аффилированных лиц при банкротстве

Президиум Верховного Суда РФ утвердил Обзор судебной практики разрешения споров, связанных с установлением в процедурах банкротства требований лиц, контролирующих должника и аффилированных с ним лиц.

В Обзоре даны важные разъяснения относительно специфики участия в делах о банкротстве лиц, аффилированных с должником и (или) контролирующих его деятельность.

Содержащиеся в Обзоре разъяснения в первую очередь будут полезны независимым кредиторам. Они упрощают задачу борьбы с попытками аффилированных с должником лиц установить в деле о банкротстве неправомерный контроль за счет предъявления фиктивных требований.

Кредиторам, осуществляющим финансовую помощь аффилированным лицам в условиях возникших у таких лиц финансовых трудностей, необходимо помнить, что такое финансирование, скорее всего, будет признано «компенсационным» (как описано ниже) и не даст им возможности контроля в отношении процедур банкротства.

Банкам, участвующим в управлении деятельностью их должников на основании обеспеченных сделок, также нужно учитывать связанные с этим риски. Если в рамках процедур банкротства должника выяснится, что банк действовал недобросовестно, очередность его требования может быть снижена.

Рассмотрим наиболее важные комментарии Верховного Суда.

В отношении требований кредиторов, аффилированных с должником, действует повышенный стандарт доказывания

Верховный Суд подтвердил строгий подход к проверке обоснованности требований кредиторов, аффилированных с должником. На их требования, в отличие от требований независимых кредиторов, распространяется повышенный стандарт доказывания.

Это означает, что аффилированному кредитору недостаточно представить в суд стандартный комплект документов, подтверждающий наличие у должника долга по тому или иному обязательству. Аффилированный кредитор обязан также устранить любые разумные сомнения в том, что этот долг является фиктивным.

Финансирование аффилированного лица для выведения его из кризиса создает дополнительные риски

Значительная часть Обзора касается случаев предоставления контролирующими компанию лицами финансирования (в той или иной форме) с целью последующего контроля над ходом дела о банкротстве или, по крайней мере, «гарантированного» попадания в реестр кредиторов на условиях не хуже, чем у сторонних, независимых кредиторов.

Согласно общему подходу, сформулированному в Обзоре, требования контролирующих должника лиц не могут иметь одинаковую очередность с требованиями независимых кредиторов. Такие требования признаются «компенсационным финансированием». Компенсационное финансирование не включается в третью очередь требований кредиторов, а следует за ней как «очередность, предшествующая распределению ликвидационной квоты». Ликвидационной квотой называют имущество, оставшееся после расчетов со всеми кредиторами и подлежащего передаче акционерам (участникам) общества при его ликвидации. Таким образом, предоставившее компенсационное финансирование лицо получит возможность удовлетворения своих требований только после того, как завершатся расчеты со всеми независимыми кредиторами.

Верховный Суд указал, что в ситуации возникновения у должника значительных финансовых трудностей закон обязывает его подавать заявление о собственном банкротстве. Если тем не менее контролирующее должника лицо решает поддержать бизнес несостоятельной компании и оказывает ей какую-либо финансовую помощь («компенсационное финансирование»), оно принимает на себя повышенный риск.

При этом компенсационным финансированием является практически любая помощь при возникновении у должника существенных финансовых трудностей. Предоставление займа, отсрочка по долгу, заключение любой иной сделки на нерыночных условиях и даже приобретение у независимого кредитора прав требования к аффилированной компании – все эти действия могут рассматриваться как компенсационное финансирование при его предоставлении контролирующим должника лицом.

Требование о возврате займа, выданного контролируемой проектной компании (SPV), также не включается в третью очередь требований кредиторов

В Обзоре рассмотрен вопрос очередности требований кредитора при финансировании контролируемой им проектной компании (SPV, special purpose vehicle).

В рассматриваемом деле Верховный Суд установил, что обанкротившаяся компания учреждалась для целей реализации проекта в сфере недвижимости. При этом уставный капитал компании (10 тысяч рублей) со всей очевидностью не позволял ей вести подобный проект. Вместо того чтобы увеличить уставный капитал перед началом проекта, контролирующее проектную компанию лицо выдало ей крупный внутригрупповой заем.

Когда проектная компания обанкротилась, контролирующее лицо обратилось в суд с требованием о включении требований из договора займа в реестр кредиторов.

Верховный Суд указал, что подобная модель организации бизнеса изначально давала аффилированному лицу неправомерное преимущество, поскольку учредитель не рисковал потерять свои инвестиции в уставный капитал проектной компании в случае ее банкротства.

В такой ситуации очередность требования аффилированного лица о включении в реестр кредиторов проектной компании должна быть понижена по отношению к требованиям независимых кредиторов.

Исключения для добросовестных контролирующих лиц и банков

В Обзоре рассматривается ситуация, когда лицо, контролирующее компанию, в предбанкротной ситуации предоставило ей компенсационное финансирование, заранее согласовав это с мажоритарным кредитором компании. Права иных (миноритарных) кредиторов при этом не нарушались.

Верховный Суд отметил, что в данном случае контролирующее лицо действовало добросовестно. Следовательно, нет оснований для понижения очередности его требований при банкротстве контролируемого лица.

Аналогичное исключение должно применяться и в отношении банков. Даже если банк выдает кредит под обеспечение, позволяющее участвовать в деятельности должника (например, залог акций должника с правом голоса по ним), он тем не менее не становится контролирующим должника лицом.

В том случае если банк реализует свои права по данному обеспечению добросовестно (то есть как обычный кредитор-залогодатель) и без ущерба для бизнеса должника, очередность требования банка не подлежит понижению.

Если у вас возникли вопросы в связи с настоящим информационным бюллетенем, просим вас связаться с экспертами CMS Russia Константином Барановым, Сергеем Юрьевым, Игорем Соколовым или с вашим постоянным контактным лицом в CMS Russia.

Источник

Аффилированные лица в банкротстве: судебная практика

В юридической практике достаточно часто встречается факт «контролируемого» банкротства должника аффилированными лицами[1]. Многие используют этот способ как механизм ухода от ответственности и сокрытия имущества от кредиторов.

При этом до 29 января 2020 года отсутствовала единая практика применения разрешения споров, связанных с установлением в процедурах банкротства требований контролирующих должника и аффилированных с ним лиц (Обзор судебной практики, утв. Президиумом Верховного Суда Российской Федерации 29 января 2020 года). Давайте посмотрим на примере.

Суть дела

В процессе принимали участие юристы нашей фирмы. Дело было о банкротстве компании. В его ходе с целью контроля и получения максимальных выплат в рамках расчетов с кредиторами было подано несколько требований аффилированных с должником кредиторов, которые при первичном рассмотрении были включены в реестр требований кредиторов.

В рамках настоящего дела рассматривалось требование кредитора о включении в реестр требований кредиторов должника на основании вексельного долга и выдаче займов.

Однако, после вступления в дело «стороннего» кредитора, который оказался за реестром, картина изменилась. Именно в связи с оспариванием с его стороны такого включения суд, после возвращения из кассационной инстанции дела и отмены включения требований в реестр, начал более детально рассматривать настоящие требования.

После отмены в кассационной инстанции дело было возвращено на новое рассмотрение и кредитору было отказано во включении в реестр требований кредиторов должника в полном объеме. В результате повторного рассмотрения было установлено, что эта сделка мнимая. Почему? Передача собственных векселей не является куплей-продажей ценной бумаги — следовательно, у покупателя, получившего собственные векселя векселедателя, не возникает обязательств покупателя, основанных на положениях п. 1 ст. 486 ГК РФ. А возникшие между сторонами такого договора отношения могут быть квалифицированы как заемные при наличии доказательств реального предоставления денежных средств.

Суду удалось установить и доказать, что это являлось не добросовестным финансированием деятельности должника, а хорошо замаскированным транзитом денежных средств внутри группы аффилированных лиц с конечным бенефициаром, который контролировал как должника, так и аффилированных кредиторов.

Все сделки были признаны корпоративным займом и исключены из реестра требований кредиторов. К сожалению, такая картина является обыденной для большинства «контролируемых» банкротств.

Что в итоге решил суд?

В результате рассмотрения дела судом вынесено решение об отказе во включении в реестр требований кредиторов должника требований четырех аффилированных с должником кредиторов. При этом аффилированные кредиторы более такое решение не обжаловали[2].

С учетом изложенных выше разъяснений, суд счел возможным квалифицировать взаимоотношения между кредиторами и должником как взаимоотношения из договора займа.

Верховным Судом РФ сформирована судебная практика, согласно которой суд вправе переквалифицировать заемные отношения в отношения по поводу увеличения уставного капитала по правилам пункта 2 статьи 170 ГК РФ либо по правилам об обходе закона (пункт 1 статьи 10 ГК РФ, абз.8 ст. 2 Закона о банкротстве), признав за спорным требованием статус корпоративного.

Выводы и рекомендации

Зачастую в связи с тем, что именно аффилированный с должником кредитор выступает инициатором банкротства и выбирает арбитражного управляющего, последний неполно исследует банковские выписки и делает анализ движения денежных средств по расчетным счетам.

В таких ситуациях видна закономерность в поступлении денег от аффилированного лица в качестве материальной помощи и последующего перевода этих же денег на расчетный счет иной организации в счет погашения задолженности (в том числе по договорам займа). Конечным бенефициаром является одно и то же лицо, либо неразрывно связанное с ним лицо (например, близкий родственник).

Совершая мнимые либо притворные сделки их стороны, будучи заинтересованными в сокрытии от третьих лиц истинных мотивов своего поведения, как правило, верно оформляют все деловые бумаги. Но создавать реальные правовые последствия, соответствующие тем, что указаны в составленных ими документах, не стремятся (см. Определение Судебной коллегии по экономическим спорам ВС РФ от 14.02.2019 № 305-ЭС18-17629 по делу № А40-122605/2017).

Таким образом, бремя опровержения корпоративной природы требования лежит на заинтересованном лице, заявившем о включении требования в реестр. Удовлетворение таких требований происходит после расчетов с другими независимыми кредиторами за счет оставшегося имущества (Определение ВС РФ от 15.02.2018 Ж305-ЭС17-17208).

В отсутствии доказательств разумной экономической цели совершения сделки между аффилированными лицами действия по перечислению денег по Договору, а также в отсутствие полных сведений о его возврате, носят исключительно корпоративный характер и не подлежат учету в реестре требований кредиторов должника. Этот вывод подтверждается судебной практикой — в частности, Определением коллегии по экономическим спорам ВС РФ от 06.07.2017 № 308-ЭС 17-1556 (2).

Из всего, что мы сегодня рассмотрели, становится более понятен механизм оспаривания требований аффилированных с должником кредиторов. Зачастую достаточно доказать факт взаимозависимости лиц по той или иной сделке, чтобы требование не было включено в реестр требований кредиторов. И, как следствие, отсутствовала возможность «контролируемого» банкротства или банкротства с целью прекращения деятельности должника как части цепочки транзита денег (и сокрытия реальной картины деятельности должника).

Отдельно отметим: в случае прекращения деятельности такого должника в последующем возможно инициировать банкротство аффилированного лица. Это. по сути, один из механизмов сокрытия преступного сговора между аффилированными лицами и ухода конечного бенефициара от уголовной и субсидиарной ответственности.

Рекомендуем более тщательно подходить к рассмотрению требований кредиторов, так как не все из них являются действительными. В случае включения требований таких аффилированных кредиторов шанс на получение добросовестным кредитором какой-либо значительной суммы в случае распределения конкурсной массы может стремиться к нулю. В этой ситуации львиная доля конкурсной массы уйдет на счет аффилированного кредитора, то есть должник фактически оставит данные денежные средства на своем счету.

То же самое касается и реализации имущества в рамках банкротства — если контролирующим кредитором будет аффилированное с должником лицо, то при реализации имущества его цена может быть значительно занижена или оно может быть приобретено за меньшую стоимость аффилированным с должником лицом.

[1] Статья 19 ФЗ от 26.10.2002 № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» предусматривает, что заинтересованным лицом по отношению к должнику признается лицо, которое является аффилированным лицом должника, в том числе физические и юридические лица, способные оказывать влияние на деятельность юридических и (или) физических лиц, осуществляющих предпринимательскую деятельность (например, учредитель должника).

[2] Определение Арбитражного суда г. Москвы по делу №А40-105425/18-184-125 от 28.02.2020.

Редакция «Клерка» получила информацию от источников в ФНС о том, что в 2022 году налоговики начнут массово снимать расходы компаний.

Чтобы подготовить вас к непростому 2022 году, «Клерк» оперативно разработал уникальный курс по защите при налоговых проверках. Записаться и получить подарок.

Источник

Верховный Суд дал важные разъяснения относительно требований аффилированных лиц при банкротстве

Президиум Верховного Суда РФ утвердил Обзор судебной практики разрешения споров, связанных с установлением в процедурах банкротства требований лиц, контролирующих должника и аффилированных с ним лиц.

В Обзоре даны важные разъяснения относительно специфики участия в делах о банкротстве лиц, аффилированных с должником и (или) контролирующих его деятельность.

Содержащиеся в Обзоре разъяснения в первую очередь будут полезны независимым кредиторам. Они упрощают задачу борьбы с попытками аффилированных с должником лиц установить в деле о банкротстве неправомерный контроль за счет предъявления фиктивных требований.

Кредиторам, осуществляющим финансовую помощь аффилированным лицам в условиях возникших у таких лиц финансовых трудностей, необходимо помнить, что такое финансирование, скорее всего, будет признано «компенсационным» (как описано ниже) и не даст им возможности контроля в отношении процедур банкротства.

Банкам, участвующим в управлении деятельностью их должников на основании обеспеченных сделок, также нужно учитывать связанные с этим риски. Если в рамках процедур банкротства должника выяснится, что банк действовал недобросовестно, очередность его требования может быть снижена.

Рассмотрим наиболее важные комментарии Верховного Суда.

В отношении требований кредиторов, аффилированных с должником, действует повышенный стандарт доказывания

Верховный Суд подтвердил строгий подход к проверке обоснованности требований кредиторов, аффилированных с должником. На их требования, в отличие от требований независимых кредиторов, распространяется повышенный стандарт доказывания.

Это означает, что аффилированному кредитору недостаточно представить в суд стандартный комплект документов, подтверждающий наличие у должника долга по тому или иному обязательству. Аффилированный кредитор обязан также устранить любые разумные сомнения в том, что этот долг является фиктивным.

Финансирование аффилированного лица для выведения его из кризиса создает дополнительные риски

Значительная часть Обзора касается случаев предоставления контролирующими компанию лицами финансирования (в той или иной форме) с целью последующего контроля над ходом дела о банкротстве или, по крайней мере, «гарантированного» попадания в реестр кредиторов на условиях не хуже, чем у сторонних, независимых кредиторов.

Согласно общему подходу, сформулированному в Обзоре, требования контролирующих должника лиц не могут иметь одинаковую очередность с требованиями независимых кредиторов. Такие требования признаются «компенсационным финансированием». Компенсационное финансирование не включается в третью очередь требований кредиторов, а следует за ней как «очередность, предшествующая распределению ликвидационной квоты». Ликвидационной квотой называют имущество, оставшееся после расчетов со всеми кредиторами и подлежащего передаче акционерам (участникам) общества при его ликвидации. Таким образом, предоставившее компенсационное финансирование лицо получит возможность удовлетворения своих требований только после того, как завершатся расчеты со всеми независимыми кредиторами.

Верховный Суд указал, что в ситуации возникновения у должника значительных финансовых трудностей закон обязывает его подавать заявление о собственном банкротстве. Если тем не менее контролирующее должника лицо решает поддержать бизнес несостоятельной компании и оказывает ей какую-либо финансовую помощь («компенсационное финансирование»), оно принимает на себя повышенный риск.

При этом компенсационным финансированием является практически любая помощь при возникновении у должника существенных финансовых трудностей. Предоставление займа, отсрочка по долгу, заключение любой иной сделки на нерыночных условиях и даже приобретение у независимого кредитора прав требования к аффилированной компании – все эти действия могут рассматриваться как компенсационное финансирование при его предоставлении контролирующим должника лицом.

Требование о возврате займа, выданного контролируемой проектной компании (SPV), также не включается в третью очередь требований кредиторов

В Обзоре рассмотрен вопрос очередности требований кредитора при финансировании контролируемой им проектной компании (SPV, special purpose vehicle).

В рассматриваемом деле Верховный Суд установил, что обанкротившаяся компания учреждалась для целей реализации проекта в сфере недвижимости. При этом уставный капитал компании (10 тысяч рублей) со всей очевидностью не позволял ей вести подобный проект. Вместо того чтобы увеличить уставный капитал перед началом проекта, контролирующее проектную компанию лицо выдало ей крупный внутригрупповой заем.

Когда проектная компания обанкротилась, контролирующее лицо обратилось в суд с требованием о включении требований из договора займа в реестр кредиторов.

Верховный Суд указал, что подобная модель организации бизнеса изначально давала аффилированному лицу неправомерное преимущество, поскольку учредитель не рисковал потерять свои инвестиции в уставный капитал проектной компании в случае ее банкротства.

В такой ситуации очередность требования аффилированного лица о включении в реестр кредиторов проектной компании должна быть понижена по отношению к требованиям независимых кредиторов.

Исключения для добросовестных контролирующих лиц и банков

В Обзоре рассматривается ситуация, когда лицо, контролирующее компанию, в предбанкротной ситуации предоставило ей компенсационное финансирование, заранее согласовав это с мажоритарным кредитором компании. Права иных (миноритарных) кредиторов при этом не нарушались.

Верховный Суд отметил, что в данном случае контролирующее лицо действовало добросовестно. Следовательно, нет оснований для понижения очередности его требований при банкротстве контролируемого лица.

Аналогичное исключение должно применяться и в отношении банков. Даже если банк выдает кредит под обеспечение, позволяющее участвовать в деятельности должника (например, залог акций должника с правом голоса по ним), он тем не менее не становится контролирующим должника лицом.

В том случае если банк реализует свои права по данному обеспечению добросовестно (то есть как обычный кредитор-залогодатель) и без ущерба для бизнеса должника, очередность требования банка не подлежит понижению.

Если у вас возникли вопросы в связи с настоящим информационным бюллетенем, просим вас связаться с экспертами CMS Russia Константином Барановым, Сергеем Юрьевым, Игорем Соколовым или с вашим постоянным контактным лицом в CMS Russia.

Источник

«Резиновая» аффилированность

В российском законодательстве о банкротстве нет, пожалуй, понятия, определяемого столь неоднозначно и расплывчато, как аффилированность.

В ст. 4 Закона РСФСР «О конкуренции и ограничении монополистической деятельности на товарных рынках» в качестве аффилированного лица названы физическое и юридическое лицо, способные оказывать влияние на деятельность юридических и (или) физических лиц, осуществляющих предпринимательскую деятельность, а также указан перечень случаев (закрытый с точки зрения юридической техники, но фактически открытый), когда лица признаются аффилированными.

Критерии аффилированности выработаны в банкротном праве применительно к определению статуса контролирующих должника лиц и сгруппированы в Обзоре судебной практики разрешения споров, связанных с установлением в процедурах банкротства требований контролирующих должника и аффилированных с ним лиц (утвержден Президиумом Верховного Суда РФ 29 января 2020 г.).

Судебная практика по делам о банкротстве исходит из того, что аффилированность может быть как юридической (то есть прямо отвечать признакам, установленным законом), так и скрытой или фактической (когда в судебном порядке будет доказано, что лицо, несмотря на отсутствие юридической аффилированности, оказывало влияние или определяло деятельность другого лица). Для установления признаков фактической аффилированности учитываются общность экономических интересов лиц, наличие между ними правоотношений, не соответствующих рыночным условиям, согласованность действий в отношениях с третьими лицами, наличие фидуциарных либо властно-распорядительных отношений между физическими лицами и др.

Естественно, что установление фактической аффилированности зависит исключительно от конкретных обстоятельств дела, активности (а иногда и статуса) стороны, заявляющей о таких признаках, судебной оценки доказательств в частности и дискреции вообще, что ведет к отсутствию единообразия судебной практики. К примеру, наличие у нескольких кредиторов одного и того же представителя в некоторых ситуациях служит достаточным основанием для возникновения у суда подозрений в фактической аффилированности этих кредиторов, а в других – вообще не вызывает вопросов.

Активное развитие доктрины субординации требований контролирующих лиц, явившееся, по сути, результатом как борьбы с «продолжниковыми» банкротствами, так и стремления увеличить размер удовлетворения требований независимых кредиторов по результатам процедур банкротства, привело к тому, что суды стали более детально оценивать наличие взаимосвязей между арбитражными управляющими, с одной стороны, и должником или кредиторами – с другой.

Безусловно, одно из требований к арбитражному управляющему – отсутствие его заинтересованности по отношению к должнику или кредиторам – направлено на предотвращение возможного конфликта интересов. Однако слишком вольная трактовка термина «аффилированность», превращение его в «бесконечно растяжимое» понятие приводят к тому, что фактически арбитражным управляющим вменяется в вину любая, даже самая косвенная, связь с должником, контролирующими лицами или кредиторами. Я не случайно назвал понятие аффилированности «резиновым»: отказ в утверждении или отстранение арбитражного управляющего по такому основанию, на мой взгляд, ничем иным, как санкцией, назвать нельзя.

К подобному выводу пришел, в частности, АС г. Москвы в рамках дела о банкротстве должника (определение от 6 июля 2020 г. по делу № А40-173401/2019). Для отстранения финансового управляющего суд счел достаточным довод о том, что он представлял одного из кредиторов в другом судебном процессе о взыскании задолженности с этого должника, что было расценено судом как фактическая аффилированность. При этом, исходя из содержания судебного акта, никаких неправомерных действий (бездействия), ущемления прав должника, несоблюдения баланса интересов участников дела о банкротстве управляющим допущено не было.

Огульное применение подобных чрезмерно, на мой взгляд, жестких стандартов к арбитражным управляющим считаю недопустимым – они не должны становиться, по сути, заложниками «резиновой» аффилированности – как в приведенном и подобных случаях.

В соответствии с п. 56 Постановления Пленума ВАС РФ от 22 июня 2012 г. № 35 «О некоторых процессуальных вопросах, связанных с рассмотрением дел о банкротстве» в целях предотвращения злоупотребления правом (ст. 10 ГК РФ) при рассмотрении дела о банкротстве суд не может допускать ситуации, когда полномочиями арбитражного управляющего обладает лицо, в должной компетентности, добросовестности или независимости которого у суда возникли существенные и обоснованные сомнения. Однако суд вправе отказать в утверждении управляющего или отстранить его только в случае именно существенных сомнений. Далее в этом же пункте постановления разъяснено: учитывая исключительность данной меры, недопустимость фактического установления таким образом запрета на профессию и необходимость ограничения во времени риска ответственности за совершенные нарушения, суд должен также принимать во внимание, что основанием для подобных отказа или отстранения не могут служить нарушения, совершенные управляющим по неосторожности, а также несущественные нарушения, или не причинившие значительного ущерба, или состоявшиеся значительное время (несколько лет и более) назад.

Кроме того, еще до широкого распространения правил о субординации Верховный Суд в Определении от 4 июня 2018 г. № 305-ЭС18-413 по делу № А40-163846/2016 указал: для того чтобы субординировать требования кредитора, у суда должны возникнуть разумные сомнения. Данная позиция впоследствии легла в основу всех судебных актов, связанных с установлением стандартов и бремени доказывания по подобным делам.

Таким образом, для применения «отвода» управляющего всегда необходимо преодоление «минимального порога» – разумных, существенных и обоснованных сомнений суда в независимости арбитражного управляющего и невозможности их опровержения.

В случае, рассмотренном АС г. Москвы, этот «порог», на мой взгляд, пройден не был. Да, арбитражный управляющий являлся судебным представителем кредитора по спору с должником в суде общей юрисдикции до возбуждения дела о банкротстве. Полагаю, это может свидетельствовать скорее о том, что между кредитором и физлицом (будущим финансовым управляющим) были гражданско-правовые отношения по возмездному оказанию юридических услуг. Возможно также, что это физлицо и вовсе было сотрудником юридической компании или привлеченным в порядке аутсорсинга специалистом. Судебное представительство – это комплекс действий в интересах третьих лиц в ограниченных процессуальными рамками условиях, что само по себе, на мой взгляд, не свидетельствует о том, что между поверенным и доверителем возникает заинтересованность и аффилированность. И даже выдача доверенности (по сути, как указано в учебниках гражданского права, действие фидуациарного характера) также не влечет безусловного возникновения указанных доверительных отношений в прямом смысле слова.

Иными словами, если у пяти кредиторов, предъявивших требования о включении в реестр к одному и тому же должнику, один и тот же представитель, данное обстоятельство может вызывать подозрения в наличии скрытой аффилированности. Однако если у пяти доверителей одно и то же лицо представляло их интересы в различных процессах в разное время, для возникновения «разумных сомнений» в наличии признаков их аффилированности этого недостаточно.

Трудно согласиться с выводом об аффилированности кредитора с его управляющим, когда кредитор, к примеру, указывает одну и ту же кандидатуру арбитражного управляющего в нескольких инициированных им делах о банкротстве. Вероятнее, речь идет о том, что кредитор заявляет управляющего, известного ему как профессионала, который сможет качественно выполнить комплекс мероприятий по погашению кредиторской задолженности. На достижение именно этой цели и направлен институт аккредитации саморегулируемых организаций или конкретных управляющих у системных кредиторов, который последние, кстати, ввели и поддерживают.

Немаловажно, на мой взгляд, и применение временных параметров к оценке наличия фактической аффилированности. Например, если пять лет назад одно лицо представляло другое, вряд ли стоит серьезно на этом основании заявлять об аффилированности лиц в текущий момент.

В отсутствие указанных обоснованных и существенных сомнений «отводить» арбитражного управляющего, а также неоправданно применять завышенный стандарт доказывания, полагаю, недопустимо.

Более того, управляющему должна быть предоставлена возможность опровергнуть такие сомнения. Сейчас вопрос решается просто – кто-либо из участников процесса заявляет доводы против кандидатуры арбитражного управляющего (а он, как правило, в судебном заседании по утверждению его кандидатуры не участвует). Суд, соглашаясь с указанными доводами, отказывает в утверждении. В связи с этим считаю необходимым предоставить управляющему право участвовать в такого рода судебных заседаниях, а в случае возражений против его утверждения – право выдвинуть контраргументы и предоставить доказательства в опровержение заявленных доводов.

Источник